"Месть Ронана (пер. М.Кондратьев)" - читать интересную книгу автора (Bibby James)

Глава 11

Для Марвуда подобный способ транспортировки был в новинку. В одно мгновение он стоял рядом с конюшней во дворе «Доброго самогона», держа Тарла за руку и чувствуя себя крайне неловко, пока остальные едко над ними посмеивались, а в следующее Гебраль что-то пробормотала – и оба-на! Все словно бы на миг помутнело, а потом они с Тарлом уже стояли у дверей большой, вонючей и невероятно шумной пивнухи на улице, застроенной низкими каменными домами полусферической формы, похожими на перевернутые миски. В вечернем небе со всех сторон высились могучие горы, и улица бежала к ближайшей из них, превращаясь в тоннель, который исчезал под скалистыми склонами.

– Добро пожаловать в Вельдис, – пробормотал Тарл.

– Клят! Не очень-то живописно, правда?

– А я бы так сказал: если Среднеземье геморроем страдает, то он весь здесь.

Сравнение показалось Марвуду клятски уместным, ибо пивнуха, у дверей которой они стояли, называлась «Геморрой тролля». С любопытной смесью ужаса и восхищения он стал разглядывать кабацкую вывеску. То, что она иллюстрировала название заведения, Марвуда, разумеется, ничуть не удивило, но он никак не ожидал настолько реалистичного изображения, выполненного к тому же столь яркими и в то же время точными красками. От такого реализма у него у самого в заднице засвербило.

– Вперед, – приказал Тарл. – Тусона так прикидывает, что наш объект должен именно в этом кабаке бывать. Пойдем проверим, слышали тут о нем или нет.

Распахнув дверь, он повел Марвуда внутрь. Заведение оказалось битком набито орками, и шум всей это братии чуть ли не в буквальном смысле по ним ударил. Они стали с трудом пробиваться сквозь плотную массу орков, и тут Марвуд вдруг с изумлением заметил, что в осанке и манерах Тарла что-то слегка изменилось и теперь он стал скорее напоминать орка, нежели человека. В результате Тарла никто не замечал, зато все так и глазели на Марвуда, пока они проталкивались к стойке. Марвуд бросил на нескольких орков ответные взгляды, и хотя все они сразу же отвели глаза, он понял, что никакой враждебностью тут и не пахло – орки всего лишь проявляли к нему острое любопытство. Даже они уважали серебристо-черную униформу Гильдии Киллеров. Они оперлись о стойку, и Тарл подозвал бармена.

– Две кружки «трупных струпьев», – прорычал он.

Бармен кивнул и принялся наливать пиво. Марвуд взял меню и пробежал его глазами. Он уже не на шутку проголодался.

– Мы здесь закусим? – спросил он.

– Вряд ли, – ответил Тарл.

– Жаль. Звучит просто классно. «Жаркое из девчатины», суп «Дядины помидоры», бифштекс «Умная Маша»…

Бармен поставил перед ними две кружки, и Тарл бросил в его когтистую лапу пару таблонов. Затем он от души приложился к пиву, вытер рот рукавом и с серьезным видом взглянул на Марвуда.

– Послушай, – сказал он. – Я не знаю, умная эта Маша была или не очень, но бифштекс я из нее не хочу.

Тут Тарл сделал паузу, пока Марвуд в ужасе на него глазел.

– Это оркское меню, – добавил он в качестве пояснения.

– Клят! – пробормотал Марвуд. – Я и забыл, что они людей едят. – Он опять стал смотреть меню. Теперь, видя его в новом свете, он брезгливо сморщился от «Вываренных глаз» и «Селянского супчика».

– Н-да, – пробормотал он. – А что такое «Человеческий фактор»?

– Сам догадайся.

Тут вернувшийся к Тарлу со сдачей бармен заметил, что Марвуд изучает меню. Резонно предположив, что этого человека оркские деликатесы не особенно вдохновляют, он решил отвлечь его на специальное блюдо. Для клиентов из человеческой расы они всегда что-то рыбное припасали.

– Может статься, вас больше наш «Голубой карп» заинтересует? – любезно предложил он.

Марвуд побелел.

– «Голубой карп»? – в ужасе переспросил он. При воспоминании об «Умной Маше» в голове у него возникла жуткая картина. – Нет, не думаю…

Поскольку человек смотрел на него как-то странно, бармен решил не настаивать. Кроме того, он слышал, что киллеров ни в коем случае расстраивать не рекомендуется. Тогда он переключил внимание на Тарла.

– А вы, ребята, просто так зашли?

– Не-е. Мы пришли на орка по имени Чирик глянуть. Слышали о таком?

– Слышал ли я о Чирике? – переспросил орк, и его физиономия сразу приобрела торжественный вид. – Конечно, слышал! Он герой пирушки[13], вот он кто! Вы ведь про ту грандиозную военную пирушку, понятное дело, слыхали? Про ту, что несколько недель тому назад от Западного Среднеземья до самого Белого моря бурей прокатилась? Так ведь Чирик ее всю от начала до конца прошел? Из этих мест он один до дома добрался! Рассказывал, что совсем рядом с Шикарой стоял, когда ее убили!

– Клятски рядом, – буркнул Тарл. – Я тоже там был.

– Ну и ну! – Бармен явно был поражен.

– Да, такие дела. Стало быть, вы знаете, где нам его найти?

– Вообще-то он был здесь в первый же вечер по возвращении… – Тут бармена вдруг осенило, и он тревожно взглянул на Марвуда. – Эй, а этот киллер, случайно, не за ним?

– Не-е… Нас тут совсем другое дельце интересует. Слыхали мы, что Чирик думает еще одну пирушку провести.

– В очередь, парни, в очередь. Потому-то этот кабак такой и полный. Десятки орков сюда хлынули, думая, что Чирик вот-вот снова пойдет, но он почему-то голову повесил. Уже неделю не появляется.

– Он, надо полагать, планы строит. Наверно, его жена знает, куда он делся. Она ведь тут рядом живет?

– Ага. У них надземное логово на Замудиловой улице. Вы его не пропустите. У них там сад.

Сообщая эту конкретную подробность, бармен в отчаянии покачал головой, и Тарл все же не удержался от ухмылки, однако быстро сумел превратить ее в гримасу. Большинство орков не понимало человеческой увлеченности всякими там садами и цветочками. С их точки зрения, если всю эту ерунду нельзя было есть, пить, курить или трахать, на какой клят она тогда вообще годилась?

– Хотите еще по кружке? – предложил бармен. – За счет заведения. Раз уж вы в Великом Походе к Морю участвовали.

– Не-е, нам пора. Но мы еще вернемся, и непременно с Чириком. Можете всем тут сказать, что новая крутая пирушка уже не за горами.

Чирик сидел в сношательной комнате своего логова вместе с женой Пеллагрой и четырьмя друзьями-единомышленниками. Они составляли тесную группку с тех пор, как несколько лет тому назад обнаружили, что у них имеется несколько довольно постыдных общих интересов. В повседневной жизни они надевали личину и вели себя как все остальное оркское общество, мужским членам которого полагалось напиваться, а женским – по-тихому сидеть дома, готовя еду и приглядывая за орчатами. Однако время от времени они собирались у кого-нибудь в логове ради Особого вечера. Тогда, надежно заперев дверь и опустив плотные шторы, они ели человеческую пищу и пили чай, кофе или, в особенно отважном состоянии духа, фруктовый сок. А затем, после позднего обеда и светской болтовни, они чуть ли не до рассвета играли в свою любимую игру под названием ЛСД.

ЛСД (или «Любовь к Семье и Друзьям») представляла собой ролевую игру, изобретенную самим Чириком, и для орков, которые с великим трудом терпели ежедневные стрессы в виде тяжелого пьянства с весельем до упаду, это было чистое, неподдельное эскапистское наслаждение. Они разыгрывали воображаемые роли человеческих агентов по недвижимости или банковских служащих, вынуждая себя при этом сталкиваться с повседневной жизнью человеческого городка, придуманного Чириком, где он был Градоначальником. К настоящему моменту они неплохо продвинулись и уже добрались до торгового центра, хотя времени у них оставалось не так уж и много.

– Ну вот, – сказал Чирик, когда Пеллагра вручила всем по кусочку сыра и убедилась, что перед каждым имеется полный стакан апельсинового сока. – Вы стоите у двери в очень большой магазин, помните?

– По-моему, мы все уже договорились, – сказал Пукан, которому выпало вести отчет. – Мы входим в дверь.

– Хорошо. Дверь открывается, и вы туда входите. Внутри расположен очень большой супермаркет. Справа от вас есть одна-единственная тележка, а слева – целый ряд таких же тележек. Прямо перед вами – проход. Слева по проходу – стеллажи с газетами, а справа – полки с овощами.

– Гм. Берем единственную тележку и движемся вперед.

– Вы беретесь за тележку и толкаете. Но у нее одно колесико не работает. Тележка виляет вбок, громко скрипит, и все на вас смотрят.

– Вот идиот! – воскликнул Гноила. – Ведь надо же было тележку осмотреть!

– Теперь уже поздно. Ничего, может на овощи взглянем?

Все остальные кивнули и повернулись к Чирику.

– Хорошо, – сказал он. – Между прочим, у вас уже постепенно время кончается. До прибытия семьи Смитов на обед осталось ровно три часа. Гм… – Он сверился со своими ЛСД-заметками. – Ах да. Вы осматриваете овощи. Там есть горох, бобы, капуста и репчатый лук. Также кое-какие фрукты: яблоки, виноград и несколько авокадо.

– Гм. Ну, давайте дальше двигаться…

– Погодите! – возбужденно пискнула Диарея. Она лихорадочно рылась в своих заметках. – Вот. Когда мы вчера разговаривали с мистером Смитом в теннисном клубе, разве он не сказал, что его жена авокадо обожает?

– Да, верно! – хором откликнулись остальные. – Ты права! Как удачно!

– Превосходно, – сказал Пукан. – Тогда мы берем авокадо.

Чирик мысленно улыбнулся. Пора бы уже и научиться! Сперва надо было авокадо осмотреть. А так им позднее придется дважды кидать кость, и у них есть пятидесятипроцентная вероятность того, что авокадо окажутся неспелыми, что никак миссис Смит не обрадует!

Он уже собрался рассказать о следующем выборе, который предоставляет им супермаркет, по тут стало слышно, как кто-то вовсю по входной двери барабанит. Вздохнув, Чирик аккуратно отложил свои планы, заметки и карандаш, а затем встал. Он терпеть не мог, когда к ним реальный мир вторгался.

– Я на минутку, – сказал он. Это было самое неточное заявление за всю его жизнь.

Как только дверь отворилась, Тарл тут же приклеил куда надо самую свою дружелюбнейшую ухмылку.

– Привет, – поздоровался он. – Чирик, ты? Помнишь меня?

Орк в дверном проходе выглядел предельно озабоченным, но никаких признаков узнавания на его физиономии не отразилось.

– Что ж, ничего удивительного тут нет, – продолжил Тарл. – Это было после битвы при Беломорканале, но мы не очень много виделись, потому что я стрелу в плечо получил. Зато с моей подругой Тусоной ты куда больше общался.

При упоминании имени Тусоны вид у орка сделался еще более озабоченный. Он даже попытался закрыть дверь, однако нога Тарла ему помешала.

– Не волнуйся, ничего страшного, – продолжил Тарл. – Нам просто твоя помощь нужна.

– Ах, извините. – При слове «помощь» Чирик внезапно обрел дар речи. – Рад был бы вам помочь, но…

– Вот и славно, что ты рад. Понимаешь, нам армия требуется. Несколько сотен орков – самое то. Но мы их поднять не сможем. Зато у тебя отлично получится.

– Извините, я занят.

– Ты герой пирушки. В «Геморрое тролля» орков уже навалом. Все только и ждут, когда ты им веселье устроишь…

– Отпадает.

– …и это много времени не займет. Надо кое с какими сволочными гномами разобраться, а они всего в паре дней марша отсюда. Как только мы их отоварим…

– Исключено!

– …ты сможешь сюда во главе победоносной армии вернуться. Станешь еще большим героем, чем теперь…

– Клят тебе!

– Нам еще и Ронан с Тусоной помогут…

– А ну клятуй отсюда!

– И если ты это сделаешь, нам не придется всем вельдисским оркам рассказывать, что Чирик, герой Великого Похода к Морю, Шикару, которая тот поход возглавляла, в спину из лука застрелил…

Чирик немо на него уставился.

– Но… но ведь… ведь орки меня убьют! – наконец сумел выдохнуть он. – Они меня отклятуют и высушат! Клятами обложат!

– Вот видишь, выбор у тебя очень простой, – продолжал Тарл. – Либо ты идешь с нами и все тебя восхваляют, либо ты остаешься здесь и тебя по всем правилам поджаривают. Ну, что скажешь?

Чирик очень много чего сказал, но мало что из этого можно воспроизвести, хотя Марвуд все-таки уловил там несколько интересных слов, которых он никогда раньше не слышал. Впрочем, орк оказался в ловушке, и он это знал, а посему, утешая себя повторным заверением Тарла, что тут всего-то дней на пять и делов, он извинился перед гостями, поцеловал на прощание любимую жену, что само по себе обеспечило бы ему роскошную казнь, узнай об этом другие орки, и упаковал в пиршественный мешок свои скудные пожитки.

Через полчаса два человека уже сопровождали орка в «Геморрой тролля». Заведение к тому времени еще больше заполнилось, и когда собравшиеся орки увидели, что это Чирик и что у него с собой пиршественный мешок, они испустили такой рев одобрения, который наверняка в Тор-Тарараме слышали. Тарл тут же вскочил на стойку и замахал руками, требуя тишины, а потом заговорил:

– Вы уже как пить дать задумывались, почему всю эту неделю великого героя пирушек Чирика видно не было. Так вот, он ожидал, пока я ему кое-какие подробности о той небольшой пирушке, которую мы запланировали, доставлю. Пирушка, конечно, так себе – всего суток на пять. Но мы готовы идти, и вы все тоже приглашены…

Снова раздался одобрительный рев. Почти все орки с энтузиазмом замахали мечами и копьями, в результате чего несколько боевых единиц пострадали от серьезных порезов.

– Сегодня вечером мы тут малость вокруг Вельдиса по кабакам поболтаемся, чтобы народу побольше набрать. Так что если кто-то хочет домой за оружием смотаться, то дайте всем друзьям знать. Времени у нас навалом, потому что для начала… для начала нам нужно выпить как следует!

Просто чтобы произвести впечатление, Тарл пустил в окно пивнушки небольшой огненный шар, однако взял чуть ниже, чем следовало, и в результате шар чиркнул по макушке одного орка, к дикому восторгу всех остальных устраивая у него на голове небольшой костер. Все радостно завопили, а Тарл спрыгнул со стойки и ухмыльнулся Марвуду. Затем орки взяли в осаду стойку, грохоча по ней кружками и требуя еще выпивки, после чего многие угостили таковой Чирика и его друзей. Марвуд взглянул на шесть кружек «трупных струпьев», которые уже перед ним выстроились, и задумался, есть ли у него хоть малейший шанс следующие двое суток пережить.

На следующее утро, к восходу солнца, Марвуд уже был так пьян, что едва на ногах держался. Они побывали еще в четырех тавернах, и теперь за ними с энтузиазмом следовали более пятисот орков, причем почти все они оружие и вещмешки с собой прихватили. Тарл справлялся с темпом попойки куда успешней, однако и его этот темп уже тяготил. Он вовсе не был уверен, что их армия достаточно велика, но времени уже не оставалось. Двигаться нужно было теперь, пока он еще ходить мог. По сути, они до сих пор медлили на окраине Вельдиса только для полной гарантии, что каждый орк успел купить себе такой запас спиртного, чтобы еще двое суток продержаться.

Оставив Марвуда мешком сидеть на земле и с каким-то крупным рогатым жуком разговаривать, Тарл затолкал Чирика на большой валун и сам вслед за ним забрался. Там он закачался и чуть не рухнул, после чего туманным взором обвел свою армию. По всему было похоже, что оттуда на него по меньшей мере тысяча орков таращится, однако затем Тарл увидел рядом с собой двух Чириков, а у подножия валуна двух Марвудов, и решил, что все дело в зрении. Он икнул, громко рыгнул, сделал театральный жест, требуя тишины, и снова чуть не сверзился с валуна. Орки погрузились в молчание, и Тарл набрал полную грудь воздуха, чтобы заговорить.

– Пернешь! – крикнул кто-то из задних рядов, и некоторые к этому мнению присоединились.

«Всегда кто-то найдется», – подумал Тарл.

– Ну что, ништяк? – завопил он.

– Ништяк! – заорали в ответ орки.

Тарл приложил ладонь к уху.

– Я вас не слышу! – выкрикнул он, и на сей раз ответные звуковые волны чуть не снесли его с валуна. Марвуд же от них принял позу зародыша, судорожно обхватив голову руками.

– Теперь годится, – крикнул Тарл. – Мы с Чириком знаем один гномский город под горой Тор-Тарарам, в двух днях пути отсюда. У этих гномов там золота навалом…

Он сделал паузу. Сообщение особого восторга не вызвало.

– …еще у них там взрывчатки и всего такого немерено…

Последовал куда более заинтересованный отклик.

– …а еще у них там огроменная пивнуха, в которой они свое пиво варят!

Тут уже все орки дружным воплем выразили бурный восторг, замахали мечами и копьями. Тогда Тарл дал Чирику кулаком под ребра, показывая, что ему пора заготовленные реплики выдавать.

– Вы со мной? – с энтузиазмом завопил Чирик. Его наконец-то захватила мысль о том, что все эти парни прибыли на пирушку только потому, что он, Чирик, ее устраивает.

– ДА-А-А!!! – Рев был таким оглушительным, что Тарлу пришлось хорошенько треснуть себя по мозгам, налаживая работу барабанных перепонок, а Марвуд вовсю начал под валун зарываться.

– Атас! – заорал Чирик. – Так какого клята мы ждем? Вперед!

Орки опять взревели, и Чирик спрыгнул с валуна, а Тарл помахал мечом и просто с него свалился. К счастью, он приземлился на Марвуда, и тот немного смягчил его падение.

Переведя своего друга в вертикальное положение, Тарл отчаянно его затряс, пытаясь пробудить затуманенный разум. Голова Марвуда болталась взад-вперед, а глаза вращались по кругу, точно шарики на рулетке, и Тарл поймал себя на том, что ему хочется ставку сделать. Наконец они замерли, и Марвуд уставился на Тарла, а затем ухмыльнулся, понемногу его узнавая.

Раскрыв рот, бывший киллер явно хотел сказать что-то доброе и хорошее, но лишь громко икнул.

– Порядок, – бросил Тарл Чирику. – Давай двигать.

Волоча за собой Марвуда, они затопали на север, и оркская армия мигом перед ним расступилась, издавая крики восторга и размахивая оружием.

Затем орки помчались следом за своими вожаками к узкому перевалу, что змеился по голой, осыпающейся громаде горы Тор-Чок, выходя на широкие просторы Калидорской равнины.

Аминазину снилось, будто Нафталин отбивает от скалы здоровенные куски металлической руды, используя его в качестве кирки. С каждым взмахом голова ученого врезалась в пласт с такой силой, что столб мучительной боли пронзал все его тело, угрожая снести макушку. Внезапно голова отвалилась, после чего взбешенный Нафталин выругался и принялся неистово его трясти…

А потом Аминазин проснулся и обнаружил, что голова его раскалывается от боли, а кто-то и впрямь его трясет. Это был сильно озабоченный на вид Азалептин. Похоже, директор научно-исследовательского центра прямо на полу своего кабинета заснул.

Держась руками за голову, Аминазин в муках поднялся и нечаянно пнул ногой пустую бутылку «Блин санцедара». Та звучно прокатилась по комнате, чтобы столкнуться с еще одной такой же у двери. Что ж, по крайней мере становилось понятно, откуда такая жуткая головная боль…

Тут он вдруг сообразил, что Азалептин что-то безостановочно бормочет. Разобрать удалось только «Что же нам делать? Что же нам делать?» Властным жестом приказав брату заткнуться, Аминазин доплелся до раковины, пустил холодную воду и поплескал ее на лицо. Затем, чувствуя себя чуть-чуть получше, он вернулся к столу, поднял лежащее на боку кресло и осторожно в него уселся.

– Ну вот, – сказал он. – Что там стряслось?

– Научные сотрудники ушли!

– Что значит – ушли?

– Ушли! Все те, кто раньше Нафталина поддерживал, и кое-кто из наших!

– Что? Почему ты их не остановил?

– Должно быть, они ночью ушли. Они письмо оставили. Ты бы его прочел.

Аминазин раздраженно схватил протянутый ему братом листок бумаги и принялся читать.

– Да тут клятня какая-то! Негномские, недостойные эксперименты? Жестокие? Бессердечные? Боги мои! Мы же ученые, разве нет? Мы выше всей этой ерунды! – Он озадаченно покачал головой и стал читать дальше. – Так они в Миртесен возвращаются? Скатертью дорога! Без малодушных обойдемся! А сколько их там осталось?

– Меньше двухсот, – ответил Азалептин.

– Гм. – Аминазин швырнул письмо на стол. Затем он подобрал одну из пустых бутылок и стал рассеянно с ней играться, задумчиво морща лоб.

– А от совета «Оркоубойной» сегодня утром вестей не было? – спросил он затем.

– Были, – ответил Азалептин, готовясь резко пригнуться. – Им, похоже, нас навестить не терпится.

– Очень хорошо. А теперь слушай, что нужно сделать. Закрой Отделы Биологии и Некромантии. Переведи всех биологов в Генетику, а этих магических мудозвонов – в Машины и Механизмы. Всех раненых переведи в Медикаменты, и пусть их там самый минимальный персонал обслуживает. А остальных между Физикой и Алхимией распредели. – Тут Аминазин вздрогнул. В голове у него опять с удвоенной энергией заколотило. – Если совет «Оркоубойной» что-то про закрытые отделы спросит, мы скажем, что у нас нехватка персонала из-за недофинансирования, и намекнем, что нам вдвое больше нужно. Это нам даже на пользу пойдет. А теперь давай за дело. Я хочу, чтобы мы уже через час готовы были совет принять.

– Будет сделано, – отозвался его брат и энергично рванулся к двери.

– Да, вот еще что. Азалептин?

Последовала пауза, а затем правый глаз Азалептина сумел так ловко выглянуть из-за двери, что все остальное лицо осталось скрытым.

– Что? – подозрительно спросил замдиректора.

– Достань мне пару штук аспирина, ага? А то у меня что-то так голова разболелась…

Совет «Оркоубойной» уже два часа торчал в зале заседаний, когда им наконец-то сообщили, что гномы в Тарараме готовы их принять. До этого они оживленно, почти взволнованно переговаривались о предстоящей поездке и о том, чтобы посмотреть на все те чудеса, которые эти гномские ученые якобы изобрели. По крайней мере пятеро из них разговаривали. Холдей, Скороед, Зарванец, Шекель и Шнобель сидели за столом, с энтузиазмом обсуждая полученные отчеты и увиденные в этой самой комнате посредством ведьминой магии Картленды образы кобратов. А вот Фециант отстраненно горбился в своем кресле, ежась и непрерывно дрожа. На плечи и на колени верный Волкодав набросил ему по теплому одеялу. Ибо Фециант страдал от жутчайшей простуды. Из носа у него текло, в горле саднило, глаза слезились, а все суставы ныли. В настоящий момент он мог поднять только один вопрос, а именно: не изобрели ли гномы из Отдела Медикаментов чего-то такого, что хоть немного облегчило бы его страдания.

Фециант как раз прикидывал, не будет ли предпочтительней дождаться, пока Ронан придет и отрежет ему голову, чтобы по крайней мере клятские пазухи так не болели, но тут словно бы зазвонил далекий колокол, и в самом центре полированного дубового стола откуда ни возьмись появилось изображение головы Азалептина. Голова медленно поворачивалась, улыбаясь и почтительно кивая всем членам совета по очереди.

– Добрый день, господа, – сказала голова. – Примите мои глубочайшие извинения за непредвиденную задержку. Нам пришлось тщательно проверять и ремонтировать передатчики, но теперь мы готовы вас переправить. Однако только три наши машины в настоящее время работают, так что троим из вас придется немного подождать. Итак, кто первый?

Все с энтузиазмом взглянули на Фецианта, но он лишь безразлично пожал плечами. Тогда Холдей, Скороед и Шекель быстро встали.

– Это займет всего секунду, – сказала голова Азалептина.

Трое мужчин нервно переглянулись, а затем над головой у каждого из них замигал красный огонек, и все они разом исчезли.

Зарванец и Шнобель изумленно охнули.

– Невероятно! – пробормотал Шнобель. – Но уверены ли мы, что…

– Они прибыли в целости и сохранности, – перебила его голова Азалептина. В голосе гнома слышалось легкое раздражение. – Однако у нас небольшая проблема с одним передатчиком. Безопасности ради мы его выключим, так что в этот раз сможем переправить только двоих.

Фециант устало махнул рукой, веля Зарванцу и Шнобелю взять на себя инициативу, после чего поплотней натянул на плечи одеяло и позорно шмыгнул носом. Два самых объемистых члена совета с трудом перевели себя в вертикальное положение и стали нервно переглядываться, пока над головами у них не замигали красные огоньки и оба они, в свою очередь, не исчезли.

Затем Фециант с любопытством уставился на голову гнома, которая возмущенно и недоверчиво смотрела на что-то, чего Фециант видеть не мог.

– Вот клятство! – пробормотал Азалептин. Затем голова повернулась и, похоже, заспорила с кем-то вне поля зрения, но Фециант уже ничего не слышал. Тогда он вытер слезящиеся глаза и снова уставил туманный взор на голову, страстно желая, чтобы она убралась куда подальше и дала ему спокойно подохнуть, а не торчала тут как клят над столом. Голова страшно его раздражала, так что Фециант скорчил рожу и показал ей язык, после чего она повернулась обратно и в упор на него уставилась.

– У нас тут еще одна небольшая проблема, – с ледяной вежливостью произнесла голова. – Эти два жирных убл… э-э, я хотел сказать, эти два последних члена совета оказались несколько крупнее, чем мы ожидали. Как вы, безусловно, помните, наши Передатчики Материи конструировались в расчете на гномов.

– С ними все хорошо? – поинтересовался Фециант.

– Да-да, все замечательно. Они немного застряли, только и всего. Мы используем гусиный жир и систему рычагов, так что в конечном итоге они должны оттуда выскочить. Мы вернемся за вами, как только у нас свободный передатчик появится.

Голова Азалептина исчезла, и мрачный Фециант остался один в зале заседаний. Впрочем, ненадолго. Вскоре раздался стук в дверь, а затем он услышал, как она открывается. Зная, что это может быть только Картленда, он намеренно не поворачивал головы, пока ее знакомые шаги шуршали по комнате. У Фецианта и в лучшие времена были с ней проблемы, а теперь, когда он оказался в таком жалком состоянии, она была здесь не более желанна, чем дракон с приступом икоты в детском саду.

– Ах ты, горюшко наше горькое! – закудахтала старая ведьма. – Никакушки загрипповал, болезный?

Так и не повернув головы, Фециант против воли кивнул. В данный момент любое сочувствие было ему желанно, хотя его несколько обеспокоила вдруг обретенная способность понимать ее неразборчивое кудахтанье.

– Вотаньки славное зельице выпей… глядь, и полегчает голубчику нашему, – забормотала старуха, после чего костлявая длань потянулась над плечом председателя, вручая ему стакан мутной горячей жидкости желтоватого цвета.

«Горячий лимонный отвар, – подумал Фециант. – Надо же, все-таки у паршивой идиотки капля разума еще осталась!» Буркнув глухие слова благодарности, он взял стакан и поднес его к губам.

– Вотаньки треснули мы стакашечку сцаки свежанькой! – прошипела ему Картленда, когда он залпом опорожнил стакан, и ее слова дошли до него одновременно с тошнотворно-мерзостным вкусом солоноватой жидкости. Желудок его судорожно сократился, после чего председатель подался вперед и принялся бешено тошниться, пока не выдавил из себя последнюю каплю всей этой гадости.

– Ты, сука драная! – завопил Фециант, как только последний спазм улегся. – Каким клятом ты думаешь, когда больному человеку свежую мочу подаешь?

Он разгневанно повернулся, но при виде старой ведьмы его лицевые мышцы тут же застыли в маске ужаса, а челюсть отпала так низко, что он чуть пятку себе не укусил.

На физиономии у Картленды выражалась такая откровенная похоть, что председатель до смерти перепугался. Она была густо и крайне беспорядочно накрашена, а одета всего-навсего в длинный пеньюар из тонкой, полупрозрачной материи. Видя, как он на нее пялится, Картленда радостно закудахтала и изобразила какую-то пародию на пируэт, от которой у Фецианта в пустом желудке опять невесть что взбурлило. Он ошалело сглотнул. Чуть выше колен Картленды под материей что-то колыхалось, и у него было тошнотворное ощущение, что это ее груди. Если не груди, тогда живот…

– А какушки премиленько нам потрахацца? – спросила старуха, любовно к нему клонясь. В следующую секунду Фециант вдруг понял, что стоит по другую сторону стола от Картленды. Как он туда попал, он понятия не имел. Должно быть, сработал инстинкт раненого зверя, бессознательно спасающегося в своей норе.

– Нет! – завопил он. – Прочь отсюда, Картленда! На клят пошла! Если ты сию секунду из этой комнаты не уберешься, я тебя… я…

Но все было тщетно. Картленда кралась вокруг стола, и на ее жуткой роже застыла кривая ухмылка голодного ленката, который только что себе чудненького кроличка на завтрак заприметил. Взвыв от ужаса, Фециант бросился к приоткрытой двери. Но тут за спиной у него прозвучало глухое заклинание, и дверь, громко захлопнувшись у него перед носом, наотрез отказалась откликаться на любые его рывки. Он огляделся, лихорадочно ища хоть какой-то выход, но его попросту не было. Пуская слюни от похоти, Картленда неотвратимо на него наступала. А затем, в самый последний момент, в голове у председателя вдруг возникла блестящая мысль…

Азалептин с растущим нетерпением наблюдал за тем, как две бригады потных от натуги орков силятся извлечь пару заплывших жиром туш из двух оставшихся в работе кабинок. Но тут к нему подбежал инженер из Отдела Машин и Механизмов.

– Мы третий передатчик наладили, – сообщил он. – Там просто контакт нарушился. Теперь он работает, и им можно воспользоваться, если вы, конечно, хотите, чтобы последний человек тоже там застрял.

– Этот не застрянет, – отозвался Азалептин. – Он не такой жирный. Давайте его доставим.

Он последовал за инженером к исправленному передатчику и стал наблюдать, как тот нажимает кнопки и дергает рычаги. Лампочки вспыхнули, и машина загудела. Затем на самом верху кабинки замигал зеленый огонек.

– Все, мы его забрали, – сказал инженер.

Азалептин приклеил куда надо дружелюбную улыбку и распахнул дверцу кабинки, но слова радушного приветствия застыли у него на губах, стоило ему только увидеть переправленного председателя.

Фециант стоял к ним лицом со свободно наброшенным на плечи одеялом. Глаза его были плотно зажмурены, а лицо перекошено от страха и напряжения.

В одной руке он сжимал нож и явно намеревался всадить его в большой кочан капусты, который он держал в другой руке.

– Я не шучу! – завопил он, не открывая глаз. – Учти, вонючая карга, еще шаг – и Джон Капуста свое получит! И кончай трендеть мне про то, что его родственники все глазки выплачут! Это у картошки глазки, а у капусты их нет! Прочь, мегера! Клятуй отсюда!

Тут Фециант открыл глаза и обнаружил, что на него пялятся множество не на шутку озадаченных гномов. Человек менее значительный наверняка застыдился бы своего более чем странного поведения, но Фециант, председатель совета директоров корпорации «Оркоубойные мечи», лишь испытал сильнейшее облегчение.

– Клятски вовремя! – прорычал он Азалептину, всаживая нож в кочан и вытряхиваясь из кабинки. – Так это и есть тот самый стремительный и надежный транспорт, про который вы мне рассказывали? Просто замечательно! Как же мы раньше без него обходились?

Председатель волком глянул на капусту, затем замахнулся ножом и рассек кочан ровно на две половинки.

– Вот так! – рявкнул он, бросая обе половинки Азалептину. – Пошлите это туда, откуда я прибыл, ага?

С этими словами Фециант прошел к ближайшей скамье, сел там, надернул себе на плечи одеяло и принялся оглушительно чихать.

Когда две половинки кочана вновь материализовались на прекрасно отполированном дубовом столе в зале заседаний совета директоров корпорации «Оркоубойные мечи», Картленда по-прежнему тупо таращилась на то место, где совсем недавно стоял Фециант. Однако теперь на ее морщинистой роже застыла расстроенная гримаса голодного ленката, который только-только собрался броситься на беззащитного кроличка – а тот вдруг исчез в безопасном укрытии норы. Затем старуха перевела недоверчивый взор на куски кочана и несколько секунд на них смотрела, после чего ее физиономия совсем скомкалась. Она протянула руку, тронула одну из половинок и стала нежно гладить капустные листы.

Но затем скорбь Картленды вытеснил стремительно вскипающий гнев. Она отвела немигающий взор от капусты и уперла его в дубовую столешницу. Через несколько секунд оттуда потянулась струйка дыма. Еще через минуту столешницу уже вовсю лизали языки пламени. Не отводя глаз от стола, Картленда попятилась к двери, и голос ее стал подниматься в исполненном горечи и злобы кудахтанье. Языки пламени набирали мощь вместе с кудахтаньем старой ведьмы, пока не собрались в огненный столп, что вздымался до самого потолка. Затем они, точно пальцы, потянулись в стороны, жадно щупая портьеры.

Картленда пятилась дальше по устланному роскошными коврами коридору, и только когда мощная струя пламени выплеснулась из зала заседаний, на физиономии ее появилась довольная улыбка от славно проделанной работенки. Этот надменный председатель мог превратить ее любовь в кучу пепла, но когда он вернется оттуда, куда он невесть как перенесся, он увидит, что она то же самое со всем его административным зданием провернула. Да, это могло показаться слишком острой реакцией на случившееся, но, в конце концов, она была в скверном настроении, и артрит опять ее мучил. К тому же, как она любила говаривать, в адском пламени меньше ярости, чем у женщины в мозолях…

У Ронана, Тусоны, Гебрали и Котика дела шли вполне успешно. Понаблюдав за тем, как Тарл с Марвудом отбывают, они рано разбрелись по койкам и проспали аж семь часов. Затем, глухой ночью поднявшись, они быстро покинули Гутенморг. Ночь была ясная, и полная луна очень облегчала путешествие. К рассвету они выбрались из Долины Пряшки и теперь пробирались по горным подножиям к просторным равнинам западного Калидора.

Погода была чудесная, но холодная. Здесь, на дальнем севере, солнце высоко не всходило, и скудный солнечный свет давал мало тепла, зато энергичная ходьба прекрасно их согревала. Они позавтракали на ходу, поддерживая постоянный темп, и к полудню, оставив позади горы, уже направлялись на восток по слегка холмистой равнине.

Ближе к вечеру путники опять увидели далекую гору, но теперь уже впереди. Добрую милю они поднимались по пологому склону, а когда дошли до вершины, Ронан первым заметил дальше на востоке оранжевое свечение. Сперва он подумал, что там висит низкое облако, но затем разобрал, что это закатное солнце сияет на снежном пике горы Тор-Тарарам. Они уже одолели половину дороги, и время никак их не поджимало.

Впереди находилась небольшая долина, по дну которой на север бежал широкий ручей. По берегам этого ручья росло немало мелких кустарников и чахлых елей. Здесь путники решили заночевать и принялись сооружать грубое убежище, благо под рукой была масса древесины. Из города они захватили связку хорошей растопки, и вскоре у них уже вовсю пылал роскошный костер. Удобно вокруг него рассевшись, они с аппетитом принялись уминать ужин из сушеного мяса, хлеба, сыра и фруктов.

После этого Гебраль решила бросить быстрое заклинание Просмотра и проверить, как там Тарл. Всех остальных очень позабавило выражение ее лица, когда она с ним связалась.

– Ну и как он там? – поинтересовалась Тусона, когда Гебраль закончила.

– Нажрался в дугу. Но у них все хорошо. Завтра вечером мы должны с ними встретиться.

– Наверно, он там вовсю напрягается.

– Да нет, скорее оттягивается. Я могу по его мыслям судить. Идти ему тяжело, но весело.

– А как там Марвуд? – спросил Ронан.

– Гм. Так себе. Тарлу, похоже, очень весело, когда он о Марвуде думает. Есть у меня такое чувство, что бедняге сейчас туго приходится…

Вообще-то Марвуду не туго, а совсем туго приходилось. У него зверски кололо в боку, но это не могло сравниться с тем, как жутко ныли его легкие, а это, в свою очередь, не выдерживало никакого сравнения с кошмарной болью в ногах. Но все это вместе взятое даже рядом не стояло с умопомрачительной головной болью.

Мучило Марвуда вовсе не то, что они весь день безостановочно бежали, ибо киллерская тренировка подготовила его к стертым ногам и ноющим легким. Однако ни разу в жизни он еще не ощущал наступления похмелья прямо на ходу. Всегда подразумевалось, что похмелье приходит к тебе во сне и уже сидит у тебя в голове, когда ты просыпаешься. А здесь получалось так, что похмелье незаметно к нему подкрадывалось, постепенно превращаясь из тупого нытья в голове и непрерывной тошноты в слепящую боль, что буквально пронзала его череп, и чуть ли не ежесекундные мучительные рвотные позывы.

Марвуд несколько раз останавливался, чтобы вытошниться, но все же не отстал. Все дело здесь было в том, что в любой отдельно взятый момент оркская военная пирушка традиционно состоит лишь из восьмидесяти процентов бегущих, а остальные двадцать процентов тем временем останавливаются опорожнить мочевые пузыри, немного поблевать или еще выпить. Таким образом, не имея четкого построения, оркская военная пирушка оказывается чем-то непрерывно текущим. Половина всей армии может протрюхать мимо тебя, пока ты спокойно тошнишься, но потом ты рано или поздно обгонишь ушедших вперед, когда они, в свою очередь, остановятся по-быстрому хватануть пивка или с хорошего валуна помочиться[14]. Марвуд держался где-то в середине, и Тарл с Чириком сбавили ход, чтобы составить ему компанию.

Откровенно говоря, Тарл уже начинал немного за него беспокоиться. Лицо Марвуда посерело, а глаза превратились в странную смесь красного, белого и желтого, точно недожаренная яичница с двумя кусками сырого мяса. Беда заключалась в том, что бедняга не обладал Тарловым опытом состязания с орками, когда ты обеспечивал себе медленный, но постоянный приток алкоголя, ни на секунду не трезвея, а все время пребывая в умеренно пьяной кондиции. Марвуд слишком круто нажрался, а потому страдал.

Впрочем, очень скоро его ожидал небольшой отдых. Поначалу Тарл безостановочно гнал военную пирушку вперед, пусть даже собственные ноги самым натуральным образом его убивали, потому что он не очень себе представлял, сколько времени у них осталось. Но теперь, после сеанса связи с Гебралью, Тарл узнал, что они могут позволить себе несколько часов отдыха, и передал вперед весть о том, что они намерены остановиться и как следует выпить. Тут было еще и то преимущество, что за время отдыха орки неизбежно должны были прикончить весь оставшийся алкоголь, так что завтра, когда пирушка прибудет к Тарараму, глотки у гуляк совсем пересохнут и они будут сражаться как демоны, только бы поскорей гномские запасы спиртного заполучить.

Передние орки уже останавливались. Когда они разбились на громогласно хохочущие компашки и стали доставать главные запасы алкоголя, Тарл схватил Марвуда за рукав, чтобы его остановить, поскольку тот уже на автопилоте топал.

– У нас привал, – сообщил он бывшему киллеру. – Поспи немного, а потом мы закусим. Тогда тебе малость полегчает.

Не успел он даже договорить, как глаза Марвуда сами собой закрылись, после чего он сложился как аккордеон и осел на землю. Озабоченный Тарл нагнулся потрясти его за плечо, но негромкий храп тут же сообщил ему, что с его другом все в порядке. Тарл завистливо вздохнул и опять выпрямился. Ему самому тоже страшно хотелось вздремнуть, но он не отваживался. Кто-то должен был приглядывать за военной пирушкой и заботиться о том, чтобы она так, ни с клята сорвавшись, вдруг куда-нибудь не утопала. А посему, с усталыми глазами и ноющими ногами, Тарл побрел посмотреть, не догадался ли кто-нибудь из орков колоду карт с собой захватить.