"Зачарованная" - читать интересную книгу автора (Блэк Холли)

Глава 10

Когда в комнату вошел Нефамаэль, Корни постарался погрузиться поглубже в теплую мутную воду. Женщина из волшебного народа, подстригавшая ему волосы и умащивавшая кожу ароматическим маслом, вышла, не дожидаясь приказа.

— Ты теперь весьма мил, — промолвил Нефамаэль.

Его желтые глаза отражали мерцающее пламя свечей.

Корни неловко пошевелился. Неприятное ощущение от масла, пропитавшего кожу, не оставляло его даже под водой. Шея чесалась там, где срезанные волосинки прилипли к маслу.

— Придать мне привлекательный вид — все равно что превратить свинец в золото, — пробормотал Корни, надеясь, что эта фраза прозвучала остроумно.

— Ты голоден? — спросил Нефамаэль. Голос у него был густой и сочный. Корни хотел узнать, как там Кайя, однако не решился задать этот вопрос сейчас, когда рыцарь приближался к нему медленными, размеренными шагами.

Корни кивнул, боясь, что голос подведет его. Он пока не совсем верил, что Нефамаэль привел его сюда, вырвав из прежней жалкой и убогой жизни.

— В этой стране произрастают плоды, которые на вкус превосходят все, что ты мог бы отведать в смертных землях. — Губы рыцаря искривила улыбка.

— И мне позволено?..

— Весьма, весьма вероятно. — Нефамаэль указал на груду одежды. — Одевайся, и я отведу тебя.

Корни был одновременно признателен и разочарован, когда Нефамаэль предоставил ему одеваться самому. Не обращая внимания на мокрое тело, Корни натянул синюю бархатную тунику и плотно облегающие штаны.

Нефамаэль ждал в коридоре. Он взъерошил пальцами волосы Корни, а затем снова пригладил их.

— Полагаю, комплименты сейчас неуместны.

Корни не мог отвечать, когда эти руки касались его…

— Идем, — сказал Нефамаэль, и Корни последовал за ним.

Потеки свечного воска тянулись вниз по стенам, подобно сталактитам в пещерах. Откуда-то издали до Корни доносились музыка и смех. Он и Нефамаэль прошли через открытую дверь, обрамленную серебряным плющом, и оказались в саду, где ветви деревьев склонялись почти до земли под тяжестью серебристых яблок. Меж деревьев прихотливо вилась узкая дорожка, выложенная белыми камешками. Над садом изгибался сияющий свод, и от него в саду было так светло, как будто они находились не в подземном царстве. Корни ощущал запахи вскопанной земли, скошенной травы и гниющих плодов.

— Иди же, — произнес Нефамаэль, кивнув в сторону деревьев. — Ешь все, чего пожелаешь.

Но Корни уже не был уверен, действительно ли он голоден. И все же из вежливости и страха он сделал несколько шагов и сорвал с одного из деревьев яблоко. Оно словно само легло в его протянутую руку. На ощупь кожица яблока была теплой, как будто под ней текла живая кровь.

Корни бросил взгляд на Нефамаэля, который разглядывал белую птичку, усевшуюся на яблоню. Осторожно, почти опасливо, молодой человек откусил кусочек яблока.

Плод имел вкус изобилия и страстного стремления, жаждущих раздумий и желаний, и проглоченный кусочек оставил внутри Корни сосущую пустоту. Ухмыляясь, Нефамаэль смотрел, как Корни жадно лижет надкушенное яблоко, поглощает его мякоть и, упав на колени, высасывает бледную сердцевину.

Несколько фейри из Сонма собрались вокруг, чтобы наблюдать это зрелище. Зрители смеялись, но Корни не мог остановиться. Он едва замечал, что Нефамаэль хохочет над ним уже не таясь. Женщина с тонкими изогнутыми рогами бросила Корни перезрелую сливу. Слива лопнула в грязи, и Корни опустился на четвереньки, слизывая мякоть вместе с крупицами почвы.

Черные муравьи ползали по липким переспелым паданцам, и Корни поедал их тоже, жадно выискивая сладкие крошки.

Через некоторое время Нефамаэль подошел к Корни и поднес к его губам сухарь. Корни бездумно впился в этот сухарь зубами. На вкус он напоминал опилки, но Корни проглотил его.

Сухарь, казалось, в мгновение ока заполнил его желудок, и ощущение всепоглощающего голода ушло. Корни сидел на корточках под деревом, отчетливо осознавая, что он только что делал. Он смотрел на свои грязные руки, на испачканную одежду и глотал слезы, чтобы не разрыдаться беспомощно и жалко, словно ребенок.

— Идем, идем. — Нефамаэль похлопал его по плечу. — Бедный Корни. Ты кажешься таким слабым, я боюсь, что твое сердце просто разорвется. — Голос у рыцаря был довольным.

Корни встал, стискивая кулаки.

Корни ощущал, как помимо воли отзывается на этот сочный голос, как стыд и смущение ослабевают, отходят на задний план и становятся незначительными…

— Иди сюда, мой зверек. Ты весь измазался. — Нефамаэль поднял руку и поманил Корни к себе.

Один взгляд в эти желтые глаза — и всякое желание сопротивляться пропало. Корни ступил в кольцо рук Нефамаэля, наслаждаясь прикосновением шипов.

Сегодняшнее пиршество проходило более скромно. Никаких неистово играющих скрипачей или шумных хороводов. Никаких наваленных грудами плодов или медовых пряников. Слышались лишь шепот и приглушенный смех. Свет исходил от жаровень, расставленных по всему бру, да от мелких фейри, летавших над толпой, словно светляки.

Думать было трудно. Ноги Кайи, ступавшие по земляному полу, уже замерзли. Завеса магии медленно спадала с нее, но чем слабее становились чары, тем сильнее ее давил страх.

Она скоро умрет. Уже не важно, мерзнут ли у нее ноги.

Кайя видела только спину Ройбена, ведущего ее сквозь толпу. Его серебристые волосы блестели как ртуть, ниспадая на плечи.

«Я не собираюсь умирать, — напомнила себе девушка. — Это игра. Всего лишь игра».

Неосознанно она прикоснулась кончиком пальцев к своим губам, непривычно мягким и распухшим. Кайя хорошо помнила настойчивость и нежность губ Ройбена, но сразу же в памяти всплывало выражение его лица, когда он отшатнулся от нее, — ужас или, быть может, отвращение. Девушка встряхнула головой, чтобы привести в порядок мысли, однако ясность так и не пришла.

Некоторые из тех, мимо кого она проходила, смотрели на нее жадно, и Кайя попыталась представить, как вольные фейри станут делить то, что от нее останется.

Девушка глубоко вдохнула холодный осенний воздух. Еще вдох. Совсем не забавно.

Ладонь Ройбена стиснула руку девушки выше локтя. Рыцарь вел Кайю мимо созданий одновременно прекрасных и уродливых. Земля под босыми ногами Кайи была влажной, и девушка сосредоточилась на этом ощущении, чтобы успокоиться.

Королева стояла в центре круга, напоминающего огромную серебристую танцплощадку. Круг состоял из нескольких частей, и каждую из них украшали выгравированные изображения связанных людей и фейри. Эти части были искусно подогнаны друг к другу, словно кусочки головоломки. В центре круга Кайя увидела узорные кандалы, прикрепленные к толстым коротким цепям. В отличие от пола кандалы и цепи были железными. Кайя чувствовала исходящий от них запах.

Многослойные черные одежды Никневин, сшитые из полупрозрачной ткани, развевались от легкого сквозняка. Самый длинный слой — шлейф платья — поддерживали три гоблина. Жесткий воротник, словно прозрачный черный плавник, поднимался за головою королевы. Кайя проследила взглядом очертания этого воротника, затем внимательно рассмотрела высокую, затейливо уложенную прическу из алых кос госпожи… Она старалась смотреть куда угодно, лишь бы не встретить этот смертоносный синий взгляд.

Ройбен опустился на одно колено, и Кайя без приказаний последовала его примеру.

— Поднимитесь, — повелела королева.

Кайя и Ройбен встали.

Королева махнула Ройбену рукой в знак того, что отпускает его. В ее жесте сквозило нетерпение. Поколебавшись несколько мгновений, рыцарь шагнул к королеве и вновь преклонил колено.

— Я отдал бы все, что угодно, за ее освобождение, — произнес Ройбен столь тихо, что лишь стоящие рядом расслышали его слова.

Он смотрел вниз, не то на земляной пол, не то на изящную туфельку королевы. Искренность в голосе Ройбена испугала девушку. То, что он сказал, было опасным для него. Неужели он ведет себя так, чтобы вернуть ей, Кайе, какой-то выдуманный им долг? Неужели он решился на это только из-за того, что поцеловал ее?

Никневин провела ладонью по темени Ройбена. Голос ее был так же тих и даже нежен, но в глазах сверкало свирепое наслаждение. Она смотрела мимо рыцаря, куда-то в темноту за пределами бру.

— Разве ты уже не являешься моим слугой во всем? Есть ли у тебя что-то, чем я еще не обладаю?

Рыцарь поднял голову и посмотрел в синие глаза Зимней королевы. Кайя хотела крикнуть, предупредить его, но не могла пошевелиться, словно закованная в лед.

— Быть может, я могу предложить свое усердие, — сказал Ройбен. — Вы часто жаловались на его отсутствие.

Уголки губ королевы приподнялись, однако Никневин, казалось, была разочарована.

— Думаю, дело того не стоит. Я поняла, что мне нравится твое своеволие.

— Но должно же быть хоть что-то, — настаивал Ройбен.

Никневин в задумчивости постукивала кончиком указательного пальца по своим карминовым губам. Когда она заговорила, то голос ее был столь громок, что заполнил собой весь амфитеатр полого холма:

— Трагедия — это столь неотразимо! Я не могу устоять против желания предложить тебе сыграть со мной в игру. Ты не откажешься?

— Я признателен, госпожа моя, — ответил Ройбен, вновь склонив голову.

Королева обратила взгляд на Кайю.

— Что ж, дитя, похоже, ты сумела доставить удовольствие моему рыцарю. Ответь на мою загадку, и Зимний Двор подарит тебя ему.

Толпа негромко зашумела.

Кайя кивнула, не зная, каковы правила этикета при волшебном Дворе.

Теперь в голосе королевы звучало истинное наслаждение:

— Разрежь меня, и я буду плакать слезами, алыми, как моя плоть, но сердце мое сделано из камня. Ответь мне, смертная, кто я?

«Ты — это ты». Кайя закусила губу, чтобы удержаться от истерического смеха, который рвался из груди. Ладно: красная плоть, каменное сердце — что подходит под это описание? Девушке смутно припомнились древние сказания о людях, чье сердце было превращено в камень, а потом оживлено слезами, однако она не знала, откуда пришли эти воспоминания. Нет, загадки обычно имеют какой-то простой, общий ответ в одно слово. Этот ответ всегда выглядит очевидным, если ты его знаешь.

Плоть. Может быть, это какой-нибудь плод? А каменное сердце — это косточка? А, вот — вишня! Неужели предполагалось, что это будет забавно?

Кайя сильнее прикусила губу. Если она ответит на загадку правильно, она сможет уйти отсюда, а она так отчаянно хотела этого! Девушка бросила взгляд в толпу, выискивая Шипа или Люти, но даже если они стояли там, то не попались ей на глаза. Если она уйдет отсюда, то нарушит план. Однако сейчас Кайя не была уверена, что стремится осуществить этот план до конца.

И она яростно впилась зубами в собственную губу, когда осознала, насколько далеко Ройбен зашел ради нее. Понимали ли Люти и Шип, что Кайя нуждается в защите, будучи пленницей здесь, при Зимнем Дворе? Если все намеки, которые она сегодня услышала, соответствовали действительности, то Ройбен вел себя как монах: ведь любой рыцарь из Сонма мог бы сделать со смертной пленницей все, что пожелает. Но если Шип и Люти считали Ройбена настоящим мерзавцем, то зачем они убеждали ее, Кайю, участвовать в этом плане, подразумевающем, что большую часть ночи она проведет наедине с Ройбеном?

И Кайя решила ответить на вопрос, прежде чем события начнут развиваться непредсказуемо. Она должна отгадать загадку, а потом сказать Ройбену, как она сожалеет о происшедшем, и надеяться, что он поймет. А затем она найдет Шипа и получит истинные ответы.

— Вишня, — твердо произнесла Кайя. Ройбен, все еще не поднимаясь с колен, резко, со свистом выдохнул. Кайя не знала, как долго он сдерживал дыхание в ожидании ее ответа.

— Госпожа моя, вы не можете… — начал было лисомордый прислужник, но Зимняя королева взмахом руки велела ему замолкнуть.

— Встань, мой рыцарь. Ты сделал хороший выбор. Она твоя.

Ройбен встал и чуть повернулся в сторону Кайи. На лице его было написано неприкрытое облегчение. Кайя протянула к нему руки. Она объяснит ему все, как только они уйдут отсюда. Она обязательно убедит его.

— А теперь я приказываю тебе принести твой выигрыш в жертву на Десятину, — продолжила королева.

Толпа разразилась смехом.

Кайя видела, как гнев и стыд исказили лицо Ройбена, он уронил руку, а потом стиснул рукоять меча.

Затем он, казалось, укротил свой порыв и с улыбкой склонился перед королевой. Повернувшись к Кайе, рыцарь прижался губами к ее шее и положил руку ей на бедро, а потом произнес так тихо, что она одна могла расслышать его:

— Что принадлежит тебе, однако другие используют это чаще, чем ты?

От прикосновения его губ Кайю пробирала дрожь. Она открыла рот, чтобы заговорить, но Ройбен покачал головой и отнял руку, проведя большим пальцем по подбородку девушки.

— Подумай об этом.

Отпустив Кайю, Ройбен неспешно отошел к остальным рыцарям.

Три существа в белых одеяниях бросили Кайю в центр круга и осторожно взялись за кандалы руками, защищенными толстыми перчатками. Сначала они приковали девушку за лодыжки, потом за запястья. Железные оковы несильно жгли кожу Кайи.

Четыре рыцаря Зимнего Двора встали с четырех сторон круга, отмечая север, юг, запад и восток. Ройбен стоял с южной стороны, в ногах девушки. В глаза ей он не смотрел.

«Что принадлежит тебе, однако другие используют это чаще, чем ты?»

Четыре приземистых коренастых человечка установили перед каждым из рыцарей по жаровне, мерцающей зеленым огнем. Человечки стояли на коленях, удерживая жаровни на спине, как живые подставки.

Лисомордый слуга королевы вскинул обе руки, и в бру воцарилась тишина. Сверхъестественная тишина. Кайя искала в толпе знакомые лица. На мгновение ей показалось, что она видит Шипа, однако она могла и ошибаться. Здесь было слишком много народа.

Все больше зеленых огней, отбрасывающих странные тени, зажигались по окружности бру. Где-то за пределами круга начал бить барабан.

Зимняя королева заговорила, и ее голос эхом отдавался в тишине:

— Мы собрались в эту священную ночь для того, чтобы выполнить свой священный долг. Сегодня мы, те, кто правит, преклоняем колени.

Весь Зимний Двор единым движением опустился на колени. Остались стоять только вольные фейри. На колени встала даже королева, ее платье растеклось вокруг нее, словно черная лужа.

— Мы, Зимний Двор, хранители тайн земли, властители по крови и плоти, предлагаем добровольную жертву в обмен на добровольное повиновение тех, кто обитает в наших землях.

«Очевидно, никого не заботит, что добровольная жертва скована цепями», — подумала Кайя. Медленный бой барабана сводил с ума — столь жутким был контраст с ударами ее сердца, которое словно стремилось разбиться о грудную клетку.

Зимняя королева продолжала говорить:

— Какую жертву мы предлагаем?

— Смертную кровь. Смертный дух. Смертную страсть, — в один голос ответил Двор.

В толпе недалеко от королевы Кайя наконец-то заметила Корни, с отрешенным лицом стоящего рядом с Нефамаэлем. Светло-русые волосы Корни были подстрижены короче, чем обычно, и зачесаны вперед. Лицо его казалось худым и беззащитным с новой прической и без очков. Он был одет в синий бархат, изукрашенный вышивкой, как будто после окончания жертвоприношения собирался играть в пьесе времен короля Иакова.

Нефамаэль не сводил с Кайи тяжелого пристального взгляда своих желтых глаз. Девушка надеялась, что он скоро начнет действовать.

Кайя попробовала действие своей собственной магии, пытаясь сдернуть с себя ореол. Однако он оказался тяжелый, словно мокрая простыня, и не поддался. Кайя даже не ощущала свои крылья.

— Что мы просим взамен? — звенел голос Зимней королевы, прекрасный и ужасный.

— Повиновения. Покорности. Подчинения.

Переведя взгляд, Кайя встретилась глазами с Ройбеном. Он стоял на коленях, произнося слова ритуала, и глаза его блестели — он явно пытался что-то сказать ей.

«Что принадлежит тебе, однако другие используют это чаще, чем ты?»

Очевидно, что перед ней стояла еще одна загадка. Что принадлежит тебе? Если говорить языком загадок, то это что-то неотъемлемое: тело, мозг, дух. Кайя была совершенно уверена, что пользуется всем этим куда чаще, нежели позволяет кому-либо еще.

— Мы вопрошаем: понимаете ли вы, какой договор мы заключаем?

На сей раз заговорили вольные фейри, однако их хор не был слаженным и голоса звучали вразнобой, словно повторяя друг за другом:

— Мы понимаем.

Кайя решила искать отгадку в прошлом. Ройбен хотел, чтобы она что-то сделала. Загадка касалась того, что она уже знала.

Вновь посмотрев в напряженное лицо Ройбена, Кайя вдруг поняла, что он хотел ей сказать, и от этого осознания у нее перехватило дыхание.

«Что принадлежит тебе, однако другие используют это чаще, чем ты?»

Твое имя.

Голос Зимней королевы разбил сосредоточенность Кайи. Никневин говорила в унисон с далеким биением барабана:

— Принимаете ли вы эту смертную в жертву?

— Мы принимаем ее.

Кайя вновь огляделась по сторонам, теперь уже в настоящей панике. Черт побери, что он от нее хочет, для чего она должна использовать его имя? Огромный бру был полон народа. Он действительно считает, что сможет как-то вывести ее отсюда?

— Вы связываете себя этим договором?

— Мы связываем себя, — на сей раз одним дыханием отозвались вольные фейри.

Кайя не удержалась и отчаянно дернула цепи. Охватившая ее паника возрастала, превращая кровь девушки в жидкий лед.

— Каковы условия вашего служения?

Близился рассвет. За кругом зеленых огней Кайя видела слабый алый отблеск.

— Семь лет продлится наше служение.

Королева воздела вверх кинжал:

— Да будет договор скреплен кровью.

Никто не намеревался спасать ее. Кайя с силой потянула за цепи, рванув их всей тяжестью своего тела, однако наручники были слишком узкими, и основание ладони не могло проскользнуть сквозь них. Жжение от железа усилилось. Зимняя королева казалась удивленной. Кайя смутно осознала, что фейри, должно быть, считали свою жертву по-прежнему околдованной и потому принимали ее спокойствие и молчание как должное.

Девушке удалось подавить панику и сосредоточиться на своих мыслях. Она должна использовать имя Ройбена. Но она и понятия не имела, что ему приказать.

Какой-то особый приказ… спаси меня… прекрати это… выведи меня отсюда?

Ройбен пристально смотрел на нее.

Зачем, черт его возьми, это ему от нее понадобилось? В этом не было ни капли смысла, однако больше не было времени на раздумья.

— Рат Ройбен Рай, разбей мои оковы!

Голос Кайи был негромок, слова приходили неведомо откуда, словно сам страх нашептывал ей. Ройбен выхватил свой узкий меч, и тотчас же в бру поднялся невероятный шум. Помедлив несколько мгновений, рыцарь вдруг улыбнулся. Это была мрачная, пугающая улыбка — такого жуткого выражения лица Кайе прежде видеть не доводилось.

Но не успел Ройбен ступить в круг, как три остальных рыцаря набросились на него. Тяжелый меч рыцаря в зеленом лязгнул о клинок Ройбена, и в тот же момент одетый в красное фейри ударил со спины. Ройбен с невероятной быстротой обернулся, и его меч рассек лицо красного рыцаря. Тот схватился за глаза, пошатнулся, оружие выпало из его рук на пол.

Ройбен парировал удар третьего рыцаря — женщины, вооруженной боевой секирой, но слишком поздно. Лезвие глубоко вонзилось ему в правое плечо с такой силой, что, похоже, разрубило плоть до кости.

Задыхаясь от боли, Ройбен сделал шаг назад, правая рука с мечом бессильно повисла, кончик клинка царапал серебристую поверхность круга. Однако Ройбен успел вскинуть оружие и пронзить грудь зеленого рыцаря, бросившегося вперед. Рыцарь завалился на бок и замер недвижно. Клинок оставил в его доспехах лишь небольшое отверстие, но из этого отверстия струей била кровь.

Ройбен и женщина-рыцарь кружились, обмениваясь пробными выпадами. Их оружие не очень подходило для схватки: его меч был слишком легким, а ее секира неуклюжей. Однако оба противника были достаточно опытными, чтобы это им не мешало. Женщина взмахнула секирой, метя скорее в руку, чем в тело, и надеясь застать Ройбена врасплох. Он шагнул вбок, уклоняясь от ее удара, и попытался достать ее широким взмахом меча.

Остальные воины Зимнего Двора понемногу подбирались ближе. Кайя не могла сосчитать их — их было слишком много, к тому же разных видов: тролли, гоблины, красношапы… Королева стояла неподвижно с плотно сжатыми губами.

Кайя с силой потянула за цепи, выгнувшись дугой. Но оковы не поддавались.

Вокруг раны на плече Ройбена расползалось темное пятно. И хотя ему удалось повергнуть свою противницу на колени сильным ударом в бок, его уже окружили десять новых врагов. Ройбен двигался так быстро, что трудно было уследить — вот он парировал чей-то выпад, вот отсек когтистую лапу, вонзил клинок в чей-то незащищенный живот…

Но число врагов не убывало, на смену павшим приходили новые.

Кайя вывернула шею так сильно, как только смогла, и плюнула себе на руку, чтобы кисть могла выскользнуть из наручников.

— Нет, нет, нет… — бормотала девушка. Теперь королева что-то кричала, но Кайя не могла разобрать ее слов сквозь звон клинков и вопли зрителей.

Какая-то маленькая фигура опустилась рядом с Кайей на серебристый круг. Это был Шип, который начал ковырять наручники маленьким ножом.

— Это все очень плохо, — прошептал малорослик. — Ох, Кайя, все так плохо!

— Он же погибнет! — воскликнула девушка.

И тут вдруг ее осенило. Изо всех сил Кайя закричала:

— Рат Ройбен Рай, беги!

Зимняя королева обернулась на крик и двинулась к Кайе. Лицо Никневин пылало яростью, губы шевелились, произнося какие-то слова, однако девушка по-прежнему не слышала их.

Ройбен, стоя спиной к Кайе, нанес удар еще одному противнику. Пленница не поняла, слышал ли он вообще ее приказ. А быть может, уже пытался спастись бегством, но не мог продвинуться дальше.

— Быстрее, Шип, — поторопила Кайя, стараясь сдержать инстинктивное желание рвануться, как попавшее в ловушку животное. Однако этим она наверняка лишила бы Шипа всяких шансов отомкнуть замки на кандалах.

Нахмурив брови в неистовом сосредоточении, маленький человечек продолжал возиться с замком, его пальцы, касаясь железа, покрывались ожогами. Внезапно он отлетел в сторону, словно отброшенный ударом невидимой руки.

— Раньше ты была забавнее, а теперь мне это наскучило.

Королева Зимнего Двора поставила ногу в изящной туфельке на горло Кайе. Девушка захрипела — ей не хватало воздуха, а маленькая ножка все сильнее давила, и казалось, шея вот-вот сломается…

Затем госпожа Зимнего Двора начала падать… На лицо Кайи брызнули капли крови, а потом на нее рухнуло тело королевы. Щека Никневин коснулась железа, и послышалось отвратительное шипение. Королева была мертва.

Ройбен смотрел на Кайю сверху вниз темным диким взглядом. Губы и подбородок рыцаря были окровавлены, однако Кайя не думала, что это его кровь. Ройбен вскинул меч, и Кайя едва успела вскрикнуть, как он обрушил клинок на цепи, сковывавшие ее лодыжки. Удар оказался так силен, что металл зазвенел подобно колоколу.

Шип снова подполз поближе, ткнул кулаком неподвижное тело Зимней королевы и что-то пробормотал себе под нос. Весь двор вдруг разом умолк.

Внезапно воздух вокруг Кайи покрылся рябью. Она чувствовала, как вокруг нее коконом скручивается магия и кандалы, все еще сжимающие запястья и лодыжки, начинают жечь плоть с невыносимой силой. Кожа девушки внезапно стала тесной и горячей и лопнула, как это случилось на лужайке с клевером. Крылья вырвались из-под прятавшей их тонкой кожи как раз в тот миг, когда Ройбен ударил мечом по цепи, удерживавшей правую руку Кайи.

Глаза рыцаря расширились, он отшатнулся назад. Он был настолько потрясен, что не успел отразить удар, нанесенный ему очередным красношапом. Ройбен увернулся поздно, и кривой нож красношапа резанул его по бедру.

Без защиты мощного ореола железо обжигало запястья и лодыжки Кайи, словно было накалено докрасна. Завывая от боли, девушка пыталась избавиться от оков или сбросить с себя тело королевы.

Шип опомнился и снова принялся за кандалы. Ему удалось открыть замок наручника, остававшегося прикованным к цепи. От прикосновений железа на коже Кайи вздулись пузыри.

— Нам нужно уходить! Шевелись! — Шип тянул Кайю за руку, лицо его было бледным от страха.

Вокруг них бушевал хаос. Кайя не соображала, кто из этих созданий, сошедшихся в схватке, — враг и были ли у нее здесь вообще друзья, если не считать Шипа, пытающегося силой поднять ее на ноги. И Ройбена, чей меч, описав дугу, обрушился на копье, которым угрожало пятнистое существо с золотыми глазами.

По правой руке рыцаря стекала кровь, левая штанина тоже промокла от крови. Кайя видела, что ему уже трудно двигаться легко и быстро.

Девушка попыталась отвлечься от боли, причиняемой железом, и сосредоточиться на том, чтобы встать.

— Мы не можем оставить его здесь.

Град сосновых шишек разлетелся вокруг них; падая, шишки взрывались огненными искрами.

— О нет, можем, — возразил Шип, решительно дернув ее за руку. — Лучше, чтобы он тебя больше не встречал, после того как ты использовала его имя таким вот образом.

— Ты не понимаешь, — ответила Кайя, зная, однако, что это она не понимает значения произошедшего. Именно она, хотя и пыталась притворяться, что понимает все. Ройбен знал, с самого начала знал, что предлагает ей в дар свою жизнь.

«Ты идиот!» — хотела заорать она.

— Рат Ройбен Рай, я приказываю тебе убраться из этого гребаного места вместе со мной и Шипом сейчас же! — закричала Кайя во весь голос, видя, что сейчас он близко и услышит ее.

Ройбен обернулся, в его глазах полыхала ярость. Казалось, всю эту ярость он направил в свой меч, потому что следующим же ударом рассек горло золотоглазому фейри.

Кайя с трудом поднялась на ноги, стараясь не упасть и не лишиться сознания. Колени у нее дрожали, запястья и щиколотки горели, а вкус и запах железа заполнили рот и нос.

А затем Ройбен схватил Кайю за руку окровавленной ладонью и потащил сквозь толпу. Он заставлял ее бежать, и Шип, с трудом поспевая, мчался рядом с ними.

Когда они выбежали из бру, перед ними выросла несуразно высокая бледно-серая фигура, но молниеносный удар меча поверг неведомого врага наземь.

Беглецы оказались на кладбище, они мчались вниз по выложенной галькой дорожке, мимо искусственных венков на могильных плитах, спотыкались о сплющенные банки из-под пива, вдавливали в землю окурки. Кайе казалось, что все эти приметы обыденности — талисманы, которые не дадут чудовищам из-под холма преследовать их.

До тех пор, пока она не осознала, что она сама — одно из таких чудовищ.