"Неодолимая страсть" - читать интересную книгу автора (Дэй Сильвия)

Глава 1

Лондон, 1780 год


За ней следил человек в белой маске.

Амелия Бенбридж не знала, как долго он, стараясь оставаться незамеченным, следовал за ней.

Она осторожно пробиралась вдоль стен танцевального зала Лэнгстонов, следя за его движениями и с притворным интересом разглядывая все, что окружало, – это позволяло ей не терять его из поля зрения.

От каждого брошенного украдкой взгляда у нее перехватывало дыхание.

В такой толпе другая женщина, вероятно, не заметила бы этого проявляемого к ней жадного интереса. На маскараде столько людей, звуков и запахов. Голова кружилась от калейдоскопа мелькающих тканей и пенящихся кружев… от множества голосов, пытающихся перекричать усердно играющий оркестр… от смешавшихся ароматов различных духов и тающего в массивных канделябрах воска…

Но Амелия не была похожа на других женщин. Свои первые шестнадцать лет она прожила под строгим надзором, за каждым ее движением пристально следили. Ощущение, что с тебя не спускают глаз, было ей знакомо. И она не могла спутать это ощущение с чем-то иным.

Но ни один мужчина еще никогда не смотрел на нее так пристально, так… настойчиво.

А он, несмотря на разделявшее их расстояние и полускрытое маской лицо, был очень настойчив. Впрочем, он тоже привлек ее внимание. Высокого роста, хорошо сложен, одежда дорогого покроя плотно облегала его мускулистые бедра и широкие плечи.

Амелия дошла до угла и повернулась так, что он мог видеть только ее профиль. Она поднесла к лицу свою полумаску, и привязанные к палочке яркие ленты упали на плечо. Делая вид, что наблюдает за танцующими, Амелия на самом деле смотрела на него, определяя, что это за человек. Пожалуй, это вполне справедливо. Если ему можно беспрепятственно разглядывать ее, то и ей можно было делать то же самое.

Он был облачен во все черное, с черным костюмом контрастировали лишь белоснежные чулки, шейный платок и рубашка. И еще маска. Так просто. Никаких украшений или перьев. На голове черная атласная лента. В то время как другие джентльмены, присутствующие на балу, блистали разнообразием красок, стараясь привлечь внимание к своим маскарадным костюмам, этот человек всем своим суровым видом, казалось, старался оставаться в тени. Оставаться незаметным, но это у него не получалось. Его темные волосы в свете сотен свечей излучали жизненную силу и словно просили Амелию погрузить в них свои пальцы.

И еще его губы.

Амелия судорожно вздохнула, глядя на них. Они были воплощением греха. Высеченные рукой мастера, губы не были ни пухлыми, ни тонкими, они были твердыми. Бесстыдно чувственными на фоне волевого подбородка, скульптурных скул и смуглой кожи. Вероятно, иностранец. Ей оставалось лишь воображать, как выглядит все его лицо. Губительно для женского самообладания.

Но не только его облик заинтриговал ее. Он двигался как хищник, решительно и в то же время соблазняюще, он двигался к цели. Он не передвигался мелкими шажками и не принимал вид скучающего аристократа, что так ценится светским обществом. Он знал, чего хочет, и не утруждал себя притворством.

А сейчас, кажется, он хочет следить за ней. Он смотрел на нее таким пылающим взглядом, что она чувствовала, как этот взгляд пронзает насквозь не-напудренные пряди ее волос и останавливается на голой шее. Чувствовала, как он скользит по ее обнаженным плечам и ниже, по спине. Скользит с жадностью.

Амелия не могла понять, чем она привлекла его внимание. Она знала, что достаточно красива, но не красивее, чем большинство присутствовавших здесь дам. Ее платье, хотя и очень милое, с нижними юбками, отделанными серебряным кружевом и нежными цветами из розовых и зеленых лент, не привлекало особого внимания. И обычно она не интересована тех, кто искал романтических связей, потому что ее длительная дружба со всем известным графом Уэром скоро должна была привести к алтарю. Хотя дело продвигалось очень медленно.

Так чего же хочет от нее этот незнакомец? Почему не подходит к ней?

Амелия повернулась к нему и, опустив маску, посмотрела прямо ему в лицо. Она надеялась, что этот открытый взгляд заставит его длинные ноги решительно шагнуть к ней. Ей хотелось узнать о нем все – как звучит его голос, как пахнет его одеколон.

А больше всего она хотела узнать, что нужно этому незнакомцу. Амелия рано лишилась матери, девочку тайно перевозили с места на место, гувернантки менялись так часто, что к ним не возникало никакой привязанности. Амелию разлучили с сестрой и со всеми, кто мог бы принять участие в ее судьбе. И поэтому она с недоверием относилась ко всему неизвестному. Интерес этого человека был непонятен и требовал объяснения.

Ее смелое поведение неожиданно заставило его тело напрячься. Он, не отрываясь, смотрел на нее блестящими в разрезах маски глазами. Прошли долгие минуты, но Амелия не замечала времени. Гости проходили мимо, на мгновение закрывая незнакомца собой, а затем она снова могла видеть его. Он сжал кулаки и челюсти, а его грудь вздымалась от участившегося дыхания. Но тут кто-то грубо толкнул Амелию в спину.

– Извините меня, мисс Бенбридж.

Вздрогнув от неожиданности, она обернулась и увидела мужчину в парике и камзоле красновато-коричневого цвета. Она торопливо пробормотала, что извиняет его, смогла даже коротко улыбнуться и мгновенно вновь повернулась к человеку в маске.

Но его уже не было.

Амелия растерянно захлопала ресницами. Ушел. Поднявшись на цыпочки, она поискала его в море гостей. Он был высоким, Бог наградил его внушительными широкими плечами, он не носил парик, все это должно было помочь без труда найти его, но она не находила.

Куда он исчез?

– Амелия.

Низкий приятный голос был хорошо ей знаком, и она, рассеянно оглянувшись, заметила своего жениха.

– Да, милорд?

– Что вы ищете? – Граф Уэр передразнил ее, вытянув шею. Любой мужчина выглядел бы при этом смешным, но только не Уэр. Для него было немыслимым появиться где-либо, не доведя до совершенства свои шесть футов роста, от парика на голове до украшенных бриллиантами каблуков бальных туфель. – Надеюсь, вы искали меня?

Смущенно улыбнувшись, Амелия отказалась от своих поисков и взяла графа под руку.

– Я искала призрак.

– Призрак? – Сквозь прорези пестрой маски насмешливо блестели его голубые глаза. Обычно на лице Уэра жили лишь два выражения – отпугивающей скуки или ласковой насмешки. Амелия была единственным человеком, способным вызвать последнее.

– Это был страшный призрак? Или что-то более интересное?

– Не знаю. Он преследовал меня.

– Все мужчины преследуют вас, дорогая, – сказал он, чуть скривив губы. – Хорошо, что всего лишь взглядами.

Амелия с нежным упреком сжала его руку.

– Вы смеетесь надо мной.

– Вовсе нет. – Он надменно приподнял бровь. – Мне часто кажется, что вы погружаетесь в придуманный мир. Мужчин страшно привлекает женщина, которой никто не нужен. Нам хочется проникнуть в ее душу и разделить это чувство.

Амелия не могла не заметить интимность в голосе Уэра. Она взглянула на него из-под ресниц:

– Нехороший вы человек.

Он рассмеялся, и окружавшие их гости стали удивленно оборачиваться. Амелия тоже удивилась. Веселое настроение превратило графа из олицетворения скучного холодного аристократа в волнующе привлекательного мужчину.

Уэр умело повел ее через толпу. Амелия знала его уже шесть лет, они встретились, когда ему было восемнадцать. Она видела, как он превращался в мужчину, видела, как он делал первые шаги, заводя связи с женщинами, и как эти связи с женщинами изменили его, хотя ни одна из любовниц не удерживала его надолго. Они замечали только его внешность и титул маркиза, который он унаследует от отца. Возможно, он так и жил бы с поверхностным интересом к женщинам, если бы не встретил ее. Но они встретились и стали очень близкими друзьями. Теперь короткие связи не доставляли ему большого удовольствия. Он содержал любовниц для удовлетворения физических потребностей, но Амелия оставалась близка ему, ибо удовлетворяла духовные.

Они поженятся, это она знала. Они об этом не говорили, но брак подразумевался. Уэр просто ждал того дня, когда она будет готова перешагнуть через дружеские отношения и лечь в его постель. Она уважала его за это терпение, но не была влюблена в него. Амелия хотела бы влюбиться, она думала об этом каждый день. Но она любила другого, того, кого отняла у нее смерть, и ее сердце хранило ему верность.

– А где сейчас ваши мысли? – спросил Уэр, кивая в ответ на приветствие одного из гостей.

– С вами.

– Ах, как мило, – ласково сказал он, и его глаза потеплели от удовольствия. – Расскажите же, что вы думаете.

– Я думаю, что мне понравится быть вашей женой.

– Это предложение?

– Вряд ли.

– Гм… но мы становимся все ближе, я нахожу в этом утешение.

Она пристально посмотрела на него:

– Вы теряете терпение?

– Я могу подождать.

Ответ был неопределенным, и Амелия свела брови.

– Не беспокойтесь, – опередил ее Уэр, выводя через открытые балконные двери на заполненную гостями террасу. – Если вас устраивают наши нынешние отношения, то меня тоже.

Прохладный вечерний ветерок коснулся кожи, и Амелия глубоко вздохнула.

– Вы не совсем искренни.

Амелия остановилась у мраморной балюстрады и посмотрела ему в лицо. Неподалеку от них прогуливались несколько увлеченных разговором пар, но, несмотря на тень от скрывшейся в облаках луны, кремовые камзол и панталоны Уэра светились как слоновая кость и привлекали внимание.

– Здесь не место обсуждать такие приятные вещи, как наше будущее, – сказал он, снимая маску. Она скрывала профиль, настолько благородный, что своим изображением он мог бы оказать честь монете.

– Это не изменит моих убеждений.

– А вы знаете, почему вы мне так нравитесь. – Он улыбнулся, поддразнивая ее. – Моя жизнь размеренна и упорядочена. Все в идеальном порядке и на своем месте. Я понимаю свою роль и полностью оправдываю ожидания общества.

– За исключением того, что ухаживаете за мной.

– За исключением того, что ухаживаю за вами, – согласился он. Его затянутая в перчатку рука нащупала ее руку и пожала ее. Он встал так, чтобы скрыть это скандальное прикосновение от любопытных глаз. – Вы прекрасная принцесса, спасенная из башни замка отчаянным пиратом. Дочь виконта, повешенного за измену, и сестра настоящей роковой женщины, женщины, которая, как все убеждены, убила двух мужей, а затем вышла замуж за третьего, которого слишком опасно убивать. Вы мое безрассудство, мое заблуждение, мое прегрешение.

Он провел пальцем по ее ладони, и дрожь пробежала по телу Амелии.

– Но я играю другую роль в вашей жизни. Я для вас якорь. Вы держитесь за меня, потому что со мной вам безопасно и удобно. – Поверх ее головы он посмотрел на гостей, находившихся вместе с ними на террасе. Наклонившись к ней ближе, он прошептал: – Но при случае я вспоминаю молодую девушку, так смело потребовавшую поцелуй, и жалею, что не поступил иначе.

– Жалеете?

Уэр кивнул.

– Разве я сильно изменилась с тех пор?

Он резко повернулся и повел ее по ступеням вниз, в сад. Посыпанная гравием дорожка шла вдоль низких тисовых живых изгородей, которые, в свою очередь, огибали ухоженную центральную лужайку и великолепный фонтан.

– Время меняет нас всех, – сказал он. – Но я думаю, что сильнее всего вас изменила смерть вашего дорогого Колина.

Упоминание имени Колина глубоко ранило Амелию, на нее нахлынула неутолимая печаль. Он был ее самым дорогим другом, он завладел ее сердцем. Он был цыганом, племянником конюха, но в ее скрытом от других мирке они были равными. В детстве они вместе играли, а потом оба росли и менялись. Эти перемены волновали их. Возникали новые чувства. Исчезала Невинность.

Колин возмужал, стал молодым человеком, чья экзотическая красота и сила возбуждали в Амелии что-то, к чему она не была готова. Мысли о нем преследовали ее днем, а ночью мучили сны с сорванными украдкой поцелуями. Он был мудрее, понимая, что у дочери пэра и молодого конюха не может быть общего будущего. Он отталкивал ее, притворялся, что не испытывает к ней никаких чувств, он разбивал ее юное сердце.

Но кончилось тем, что он отдал за нее жизнь.

Амелия судорожно вздохнула. Иногда, прежде чем заснуть, она позволяла себе думать о нем. В эти минуты она раскрывала сердце и давала волю своим воспоминаниям – о тайных поцелуях в лесу, о страстном влечении и пробуждавшихся желаниях. Никогда после этого она не испытывала такую глубину чувств и знала, что никогда не испытает. Ее любовь к Колину была сильнее и глубже обыкновенной детской влюбленности и не покидала ее. Эта любовь уже не была всепоглощающим пламенем, она превратилась в нежность и теплоту. Благодарность за его жертву усиливала восхищение. Тогда, оказавшись между людьми своего отца и агентами королевства, она могла погибнуть, если бы Колин не увез ее. Безрассудное, подогреваемое любовью похищение стоило ему жизни.

– Вы снова думаете о нем, – тихо заметил Уэр.

– Неужели это так заметно?

– Видно невооруженным глазом. – Он сжал ее руку, и Амелия нежно улыбнулась ему.

– Может быть, вы думаете, что моя сдержанность объясняется все еще неугасшим чувством к Колину, Но нет, меня сдерживает отношение к вам.

– О?

Амелия видела, что удивила его.

Они повернули к дому. Ослепительный свет и чарующие звуки музыкальных инструментов вырывались из открытых окон.

– Да, милорд. Я опасаюсь, что отвлекаю вас от истинной большой любви.

Уэр тихо рассмеялся.

– Какое у вас воображение. – Улыбка сделала его таким красивым, что она задержала на нем восхищенный взгляд. – Признаюсь, у меня возникают странные мысли, когда я вижу ваш отсутствующий взгляд, но этим и ограничивается мой интерес к сердечным делам.

– Вы не представляете, что теряете.

– Простите мою грубость, но если я не впадаю в меланхолию, которая не покидает вас, то мне она совершенно не нужна. Она делает вас привлекательнее и придает вам таинственный вид, который кажется мне неотразимым. Жаль, но боюсь, что мне не удастся вас отвлечь. Подозреваю, что буду выглядеть несчастным рядом с вами.

– Граф Уэр несчастлив?

Он шутливо передернул плечами:

– Ну что вы? Это совершенно невозможно.

– Именно так я и думала.

– Вот видите, вы мне идеально подходите, Амелия. Мне нравится ваше общество. Нравится ваша честность и умение свободно говорить почти обо всем. Нет ни неуверенности, ни опасения получить выговор за необдуманный поступок. Вы не можете причинить мне боль, как и я не могу причинить боль вам, потому что мы не оправдываем свои действия чувствами, которых не существует. Если я поступаю необдуманно, то это не потому, что хочу обидеть вас, и вы это знаете. Эти наши отношения я буду ценить и уважать до своего последнего вздоха.

Когда они подошли к подножию лестницы, ведущей на террасу, Уэр остановился. Их короткому уединению наступил конец. Ее желание проводить в его обществе неограниченное время давало дополнительный повод для брака. И только постель, которой заканчивались бы проведенные вместе вечера, вызывала у Амелии протест.

Ее преследовали воспоминания о лихорадочно-страстных поцелуях Колина, и она боялась разочароваться в Уэре. Ее пугала возможность возникновения неловкости в их близости. Граф был миловидным, очаровательным и безупречным. А как он будет выглядеть разгоряченным и растрепанным? Какие звуки он будет издавать? Чего он захочет от нее?

Эти размышления вызывали тревожное предчувствие, а не приятное предвкушение.

– А как же близость? – спросила она.

Он резко повернулся к ней, и его нога замерла в воздухе, так и не опустившись на ступень. В глубине синих глаз заиграли веселые искорки. Уэр отступил назад и посмотрел Амелии в лицо:

– А что с ней?

– А вас не беспокоит, что будет?.. – Она искала подходящее слово.

– Нет. – Сколько же уверенности прозвучало в этом отрицании.

– Нет?

– Когда я думаю о близости с вами, я не испытываю ни малейшего беспокойства. Желание, да. Но не беспокойство. – Он еще ближе подошел к ней и наклонился. Его голос перешел на интимный шепот: – Это не причина для колебаний. Мы молоды. Мы можем пожениться и подождать или можем подождать и потом пожениться. Даже надев кольцо на ваш палец, я не попрошу вас делать то, чего вы не желаете делать. Пока не попрошу. – Его губы дернулись. – Однако через несколько лет я, возможно, перестану быть таким сговорчивым. Я все же должен произвести на свет наследника, а вас нахожу действительно чрезвычайно обольстительной.

Амелия, подняв голову, задумалась. Затем кивнула.

– Хорошо, – с явным удовлетворением произнес Уэр. – Движение вперед, каким бы медленным оно ни было, уже хорошо.

– Возможно, пора объявить о помолвке.

– Боже, да это больше, чем шаг вперед! – с преувеличенным жаром воскликнул он. – Мы действительно двигаемся.

Она засмеялась, и он хитро подмигнул ей.

– Вместе мы будем счастливы, – пообещал Уэр.

– Я знаю.

Уэр снова занялся своей маской, а Амелия огляделась по сторонам. На мраморной балюстраде она заметила густой плющ, вьющийся по каменной стене. Здесь был переход на другую, расположенную ниже темную террасу. Нижняя терраса не была освещена, видимо, для того, чтобы не привлекать внимания гостей, пожелавших выйти из бального зала. Однако темнота не смутила двух гостей, они просто не обращали на нее внимания. По какой причине эти двое оказались там, Амелию не интересовало, но ей захотелось узнать, кто именно укрылся в темноте.

Несмотря на густую тень, скрывавшую вторую веранду, она узнала своего преследователя, призрака, по его белой маске и по тому, как одежда и волосы сливались с ночной темнотой.

– Милорд, – тихо сказала она, нащупывая руку Уэра. – Вы видите вон там этих джентльменов?

– Да.

– Одетый в темное джентльмен – это тот, кто недавно так интересовался мною.

Граф посерьезнел.

– Вы рассказали об этом, как о чем-то незначительном, но сейчас меня это тревожит. Этот человек приставал к вам?

– Нет. – Она прищурилась, когда эти двое расстались и разошлись в разные стороны – призрак удалялся, а другой шел по направлению к ним.

– Что-то в нем беспокоит вас. И эта его встреча на террасе вызывает любопытство.

– Да, пожалуй.

– С тех пор как вы освободились от опеки своего отца, прошли годы. Но я считаю, что разумнее проявить осторожность. Когда человеку приходится родственником известный преступник, каждый незнакомец вызывает подозрение. Мы не можем допустить, чтобы странные личности ходили за вами по пятам. – Уэр быстро повел ее вверх по лестнице. – Вам не стоит отходить от меня до конца бала.

– У меня нет причины бояться его, – неуверенно возразила Амелия. – Я думаю, меня больше удивляет собственное любопытство, чем его интерес ко мне.

– Собственное любопытство? – Уэр остановился в дверях и притянул ее к себе, пропуская входящих и выходящих гостей.

Амелия поднесла маску к лицу. Как могла она объяснить, что ее восхищала мощная фигура и осанка этого незнакомца?

– Он заинтриговал меня. Мне захотелось, чтобы он подошел ко мне и представился.

– Следует ли мне беспокоиться, что другой мужчина так быстро овладел вашим воображением? – В ленивом голосе графа слышалась усмешка.

– Нет, – улыбнулась она. Их спокойная дружба была для нее бесценна. – Так же, как я не беспокоюсь, когда вы проявляете интерес к другим особам женского пола.

– Лорд Уэр.

Они оба обернулись и увидели подходившего к ним джентльмена, низкий рост и толстый живот делали его вполне узнаваемым, несмотря на маску, – сэр Гарольд Бингем, судья с Боун-стрит.

– Сэр Гарольд, – отозвался Уэр.

– Добрый вечер, мисс Бенбридж, – с добродушной улыбкой поздоровался судья. Он славился крутым нравом, но еще больше был известен справедливостью и мудростью.

Амелии он очень нравился, и это отразилось в теплоте ее любезного ответа.

Уэр наклонился к ней и понизил голос, чтобы никто, кроме нее, его не услышал:

– Я отвлекусь на минуту? Мне бы хотелось поговорить с ним о вашем поклоннике. Может быть, мы узнаем, кто он.

– Конечно, милорд.

Оба джентльмена отошли немного в сторону, а взгляд Амелии скользил по бальному залу, отыскивая знакомые лица.

Она даже шагнула в зал, остановилась и нахмурилась.

Ей хотелось узнать, кто скрывался под белой маской. Любопытство снедало ее, ни на минуту не покидало и лишало покоя. Во взгляде незнакомца была такая сила и настойчивость, тот момент, когда их взгляды встретились, не выходил у Амелии из головы.

Резко повернувшись, она снова вышла из зала и спустилась по ступеням в сад. Вокруг было много гостей, желавших отдохнуть от толпы. Вместо того чтобы пойти прямо по дорожке, по которой они шли с Уэром, или повернуть направо, где в темноте скрывалась вторая терраса, Амелия повернула налево. В стороне, в нескольких футах от дорожки, стояла мраморная статуя Венеры, вокруг которой полукругом были расставлены скамьи. Это место было огорожено все тем же низким подстриженным кустарником, что окружал лужайку с фонтаном. И сейчас на скамейках никого не было.

Амелия задержалась у статуи и свистнула, подражая птичьей трели, это был сигнал людям ее зятя, вызывавший их из укрытия. Ее все еще охраняли, и она подозревала, что так будет всегда. Это неизбежное следствие того, что она была родственницей известного пирата и контрабандиста Кристофера Сент-Джона.

Временами Амелия ненавидела эту унаследованную неволю. Как бы ей хотелось жить простой жизнью, при которой предосторожность стала бы излишней. Но были моменты, как, например, в эту ночь, когда Амелию успокаивала невидимая защита. Ее никогда не оставляли без защиты, и это позволяло ей видеть своего призрака совсем в другом свете. С находившимися поблизости людьми Сент-Джона она могла получить помощь в удовлетворении своего любопытства.

В ожидании она нетерпеливо постукивала ногой по гравию. Поэтому не услышала приближения незнакомца. Но почувствовала его. Волосы зашевелились на затылке, и Амелия, тихо ахнув от удивления, повернулась.

Он стоял на краю лужайки, высокая темная фигура, излучавшая такую энергию, которую, казалось, едва можно было сдержать. В бледном свете луны черные волосы незнакомца блестели как вороново крыло, а в глазах сверкала непреодолимая сила, которая заставила Амелию искать его. На нем был длинный плащ с капюшоном, серая атласная подкладка которого создавала удивительный фон для черной одежды, увеличивая размеры и мощь его фигуры.

– Я искала вас, – тихо сказала Амелия, с вызовом подняв голову.

– Я знаю.