"Превратности любви" - читать интересную книгу автора (Фогг Энджел)

Глава 3

Утром она проснулась отдохнувшей и бодрой, от головной боли не осталось и следа. Проворно соскочив с постели, Линн подбежала к окну, раздвинула шторы.

День был бесподобный: яркое солнце, ослепительно-голубое небо, теплынь! Линн быстренько натянула купальник, шорты, майку и, захватив полотенце, отправилась сначала на кухню.

– Доброе утро! – поздоровалась она с Элени, которая возилась у мойки.

Лицо пожилой женщины осветилось улыбкой. Она бросила скоблить посуду, вытерла руки и с материнской заботой поинтересовалась:

– Как твоя голова?

– Слава Богу, уже не болит, – весело ответила девушка, доставая из холодильника пакет апельсинового сока. Кисло-сладкий холодный напиток только прибавил ей хорошего настроения.

– Димитр уже уехал в город, – сообщила Элени.

– Господь услышал мои молитвы, – прошептала Линн. Портить такое утро встречей е этим человеком… Это было бы ужасно.

– С утра он собирался заехать в клинику, – продолжала Элени, – а дома будет к шести. Тогда поедете к Пейж вместе. – Темные глаза Элени вдруг блеснули умилением: – Я так рада была узнать о вашей помолвке!

Линн едва удержалась, чтобы не сказать правду, но, оказавшись в мягких объятиях Элени, только сказала тихое «спасибо», и вновь ее досада и неловкость были восприняты как смущение. Нелегкой оказывалась роль счастливой невесты.

– Что тебе на завтрак? Яйцо? Гренки? Бекон?

Элени обожала закармливать, Линн это знала и не дала себя провести.

– Каждый раз одно и то же, Элени? – притворно строго сказала она. – Банан, сухие гренки и кофе. Но сначала я поплаваю.

В десять утра девушка села за руль «мерседеса» и отправилась в больницу. Частые, но короткие визиты меньше утомляли Пейж, в связи с чем распланировала свой день и Линн. Определенно, мама выглядела лучше, – хотя по-прежнему была бледна.

– Дай-ка я взгляну на твое колечко, девочка, – попросила Пейж, и Линн послушно протянула руку. – Красота какая! Особенно на твоих пальчиках.

Девушка смогла выдавить подобающий ответ и сделала вид, что вместе с матерью любуется ослепительным сиянием бриллианта.

– Сегодня в газетах я видела объявление. – Глаза Пейж приобрели мечтательное, умиротворенное выражение.

Сама Линн газет не видела. Все утро она вообще не думала о своей помолвке – купалась, завтракала, одевалась.

– «Публичная церемония не ожидается, только для приглашенных» – процитировала с улыбкой Пейж. – Ну не чудо ли?

– Да, мама, конечно.

Что еще оставалось сказать?

– Ты уже решила, что наденешь?

– Нет… надо подумать.

Гардероб у нее достаточно богат и разнообразен, наверняка можно обойтись без новых покупок.

– Димитр поговорил с моими врачами, и они ничего не имеют против того, чтобы несколько часов я побыла дома. Конечно, они разрешили отлучиться только на церемонию.

Как я счастлива! Все-таки свадьба… Ты будешь изумительна в белом подвенечном наряде!

Свадьба? О какой свадьбе идет речь? Линн так ужаснулась, что потеряла дар речи.

– Ах, с каким удовольствием я бы прошлась с тобой по магазинам! – мечтательно продолжала Пейж. – Недавно в центре открыли один… Кстати, не забудь, непременно позвони Вивьен. Уверена, она отложит все дела и займется только тобой.

Линн начала возвращаться к реальности. Оцепенение прошло, ему на смену пришло теперь негодование. Больших усилий стоило девушке сохранять спокойствие.

– Мама, мы с Димитром…

– Знакомы уже десять лет, – перебила ее мать. Глаза ее, ставшие огромными на исхудалом лице, светились радостью. – Это будет счастливая свадьба. Я мечтала дожить до того дня, когда ты выйдешь замуж. И всегда видела твоим мужем только одного человека. – Легкая, сухая, как у птички, ладонь легко сжала пальцы Линн. – Пожалуй, Вивьен я сама позвоню. Мне ведь тоже нужно кое-что подобрать. Все-таки есть повод, – лукаво закончила Пейж.

Боже всемогущий! Безобидный заговор принял чудовищные формы. Что делать? Прежде всего, держаться естественно, несмотря на приступы ярости. Пейж не должна заподозрить неладного.

– Димитр был у тебя утром? – поинтересовалась девушка.

– Да, совсем рано, заезжал по пути в офис, – сказала мать.

Значит, он не притворяется. Линн знала, Димитр Костакидас не любит притворяться, не любит и не умеет. Значит, он хочет участвовать в этом фарсе.

Улыбаться стало совсем невмоготу.

– Я вижу, он разговорился. Ничего, посмотрим, как он сдержит слово. – Казалось бы, сказано игриво. На самом деле это была угроза – Линн намеревалась уничтожить этого человека. Но сначала надо было расстаться с Пейж, не вызвав у нее подозрений. – Ты отдохни пока, мамочка, я сама позвоню Вивьен и сделаю предварительный осмотр магазинов. Дел получается много. Не скучай, днем я загляну.

Девушка быстро поцеловала мать в щеку и вздрогнула, заметив слезы на ее глазах.

Покинув клинику, Линн выпустила свои чувства на свободу. Она пребывала в таком бешенстве, что удивительно, как дорога в центр города обошлась без аварий.

Финансово-промышленная компания Костакидаса в деловой части города занимала современный небоскреб с зеркальными стеклами вместо стен. Давно не входила Линн в эти чертоги, где обитает Его величество капитал. С ледяным спокойствием обратилась она к секретарю, сидевшему в нижнем холле. И секретарь, и холл словно сошли со страниц модного журнала. Элегантная женщина за письменным столом нервировала Линн, но виду она не подала.

– Могу ли я видеть господина Димитра Костакидаса? – почти высокомерно поинтересовалась она.

– Господин Костакидас на заседании Большого совета, – с любезным сожалением ответила секретарша. – Вам назначено время для встречи?

Линн была с ней так же любезна:

– Нет, но не затруднит ли вас доложить, что его ожидает невеста? – Последнее слово она произнесла с трудом, но свое замешательство замаскировала легкой улыбкой. – Надеюсь, он извинит меня за вторжение.

Профессиональная выучка секретаря была безукоризненной.

– Разумеется. – И она незамедлительно взялась за телефон. Через несколько секунд Линн узнала, что за ней спустится личный референт Костакидаса и проводит ее к Димитру. Появившаяся в холле сногсшибательная женщина представилась Анитой. Лицо ее выражало исключительную вежливость и дружелюбие.

– Мисс Фурд? Очень приятно, здравствуйте. Позвольте поздравить вас! – Улыбка Аниты была само радушие. – Прошу следовать за мной.

Личные покои главы корпорации оказались не просто комфортабельны – они были роскошны. Мягкая черная кожаная мебель располагала к спокойной беседе, на столиках красовались живые цветы. Одну стену сплошь занимали книжные полки, другую – огромное окно с дивным видом на город. Рабочий кабинет находился за дверью.

– Господин Костакидас будет здесь с минуты на минуту, – сказала Анита. – Желаете что-нибудь выпить? Кофе? Прохладительные напитки? Может быть, легкого вина?

С огромным удовольствием Линн окатила бы сейчас своего «жениха» кипящим маслом. Увы, желание это было из разряда неисполнимых.

– Пожалуй, выпью минеральной воды, – сказала Линн с очаровательной улыбкой. Ледяная вода усмирит мой гнев, и я встречу его во всеоружии, подумала она, принимая от Аниты хрустальный бокал.

Прошло пять минут. Потом еще пять. Анита ушла, а Линн мрачно размышляла, действительно ли Димитр не может покинуть заседание или намеренно заставляет себя ждать? Неужели догадывается, в каком состоянии она явилась сюда? Догадывается и надеется, что она успокоится. Зря! Однако ее запал таял с каждой секундой.

Неожиданно дверь распахнулась, и на пороге возник предмет ее праведного негодования – Димитр Костакидас собственной персоной. В официальном темно-сером костюме он выглядел солидно и привлекательно. Перед Линн был серьезный противник – опытный, непреклонный и не знающий поражений.

– Линн! – притворно-ласково сказал он. – Какая приятная неожиданность!

Девушка смело встретила его взгляд. Голубые ее глаза опасно сверкнули, эмоции были на пределе. Линн шла напролом, забыв о возможных опасностях.

– Тебе прекрасно известно, почему я здесь, – отчеканила она. Его невозмутимый вид только подлил масла в огонь, девушка готова была броситься в рукопашную.

– Предлагаю ланч, – неожиданно услышала Линн. Сказано это было миролюбиво, не было и намека на насмешку. Глаза Линн полыхнули сапфирово-синим огнем.

– Как ты смеешь «предлагать ланч»! – Голос у нее чуть не сорвался.

Метнулась вверх черная бровь.

– Прости Пейж ее сентиментальность. Что делать, если исторически так сложилось, что за помолвкой следует свадьба…

– Исторически! Но у нас же ситуация не совсем обычная. Помолвка у нас мнимая, следовательно, никакой свадьбы не будет!

Вскочив с кресла, Линн подлетела к Костакидасу, сразу ощутив себя маленькой и беспомощной. Он подавлял ее не только морально, но и физически: ничего не меняли даже десятисантиметровые каблуки, Линн все равно была ниже его на целую голову.

– Ты сразу мог бы найти для Пейж подходящее объяснение. Тебе ли не суметь вывернуться? Почему ты довел дело до разговоров о свадьбе? Отвечай!

Димитр приблизился к своей гостье почти вплотную, Линн сразу почувствовала, как мурашки побежали по коже, иголочками закололо пальцы.

– Надеюсь, ты не отважилась разочаровать ее? – мягко поинтересовался он.

– Не делай из меня дурочку! – с глухой угрозой процедила Линн, перевела дыхание и снова пошла в наступление: – Никто, даже Пейж, не смог бы поставить тебя в ситуацию, неугодную тебе или невыгодную.

– Именно в таком свете тебе видится наш брак? Неужели это так невыносимо?

Улыбка его была вежливой, но глаза стали матово-темными.

– Что ты хочешь этим сказать? – вздрогнула и прошептала Линн. Слова ударили ее как плетью.

– Только то, что мы знаем друг друга не первый год, что мы испытываем друг к другу взаимную симпатию, что пожениться нам следует хотя бы в целях удвоения фамильного состояния.

Линн была ошарашена.

– Бред, – хрипло прошептала она.

– Неужели? – Его глаза буравили девушку. – Должен признаться, в моем окружении нет ни одной женщины, которая не исчезла бы в мгновение ока, стань я внезапно кривым и бедным. В таком обрамлении, – он обвел свои покои и криво усмехнулся, – меня видно плохо. Так что предпочитаю откровенно выгодный брачный контракт.

Спокойно, приказала себе Линн, сосчитай до десяти и держись.

– Не верю, – в отчаянии выдохнула она. На секунду ей показалось, что она ослепла. – Тебя не волнует, что я могу чего-то хотеть от жизни, о чем-то мечтать?

Он довольно бесцеремонно приподнял ее за подбородок.

– Ты ждешь от жизни женского счастья и мечтаешь о надежном человеке, которому можно доверять. Это я тебе обеспечу. Устраивает тебя?

Как всегда в его присутствии, Линн злилась, боялась, но в то же время пребывала в странном оцепенении.

– А… а как же любовь?

Димитр какое-то время молчал, потом спросил вкрадчиво:

– А что ты понимаешь под этим словом, Линн?

Самое важное и сильное чувство, которое захватывает двоих, заставляя забыть обо всем, кроме желания быть вместе – физически и духовно, подумала девушка; сказала же она другое:

– Во всяком случае, я знаю, чего хочу от любви.

– Идеализм против суровой реальности? – Губы Костакидаса изогнулись в ироничной улыбке.

– До твоего уровня цинизма я еще не доросла.

– Именно это я и ценю.

У Линн засосало под ложечкой. Надо же впутаться в такую историю! Хватит ли у нее духа сыграть спектакль до конца? Осмелится ли она продолжать?

– А тебе не кажется, что неприлично устраивать свадьбу через неделю после объявления о помолвке? – с расстановкой спросила Линн. – Что подумают люди?

– Одно из двух: либо ты извела жениха, соблюдая себя до бракосочетания, либо пренебрегли контрацептивами и ты ждешь ребенка.

Линн вспыхнула и едва не плеснула водой ему в лицо.

– А ты сомневаешься в моих способностях любовника? – вполголоса спросил Димитр.

Это невозможно! Лицо у нее пылало. Неторопливый, насмешливый, с ленцой голос доводил ее до исступления. Рассудком она сознавала, что именно сейчас у нее есть шанс прекратить комедию, отказаться от помолвки и все немедленно рассказать Пейж. Но она молчала. И не только из-за матери. Молчала потому, что поддалась власти чувственных чар, не могла сопротивляться зову плоти, который оживил в ней этот человек. Более того, ей приходилось сдерживаться, чтобы не броситься к нему в объятия, не впиться губами в его рот.

Женская гордость пока брала верх. Ей удалось отринуть наваждение. Надолго ли? Она улыбнулась, нашла силы иронично взглянуть на него.

– Я уверена, что ты бесподобен во всех отношениях. Впрочем… – Линн сделала паузу, усмехнулась. – Впрочем, я тоже могу посвятить тебя в свои маленькие тайны, и мы договоримся… в постели. – Она неторопливо оглядела комнату. – Надеюсь, ты здесь хозяин, и нам никто не помешает. – Линн говорила с нарочитым вызовом. – Аниту, возможно, шокирует, что ее неподражаемый босс и его застенчивая невеста предадутся любовным утехам в этой святая святых. Если не сказать хуже. – Она дерзко улыбнулась. – Хотя я предпочла бы спальню.

Господи, что же это я делаю, ахнула про себя Линн. Безумие так провоцировать его, при том, что ее страшила сама мысль о близости с ним.

– Уединение и комфорт безусловно справедливые требования к любовному свиданию, – со скрытой угрозой сказал Димитр. – Нам торопиться некуда.

Неужели он все знает о ее личной жизни, испугалась Линн. Неужели знает, что у нее не было любовников? Будущий муж должен допускать, что у его избранницы есть сексуальный опыт. Но Костакидаса, похоже, не проведешь. Он не простит ей ничего.

– Итак, мы отправляемся на ланч, – неожиданно заявил Димитр.

Линн имела неосторожность посмотреть ему в глаза и утонула в их бездонных глубинах.

– Нет! – Ей потребовались усилия, чтобы вынырнуть из этих глубин. Еще одна совместная трапеза будет невыносима. – Я обещала днем заглянуть к Пейж, а в пять меня ждет парикмахер. – Насчет последнего она слукавила: в салоне она могла быть в любое время. – Лучше нам встретиться в клинике после шести.

Сейчас ей важно было только одно – отделаться от него. Заметив, что Костакидас шагнул к двери, Линн вздохнула с облегчением.

– В таком случае, я провожу тебя до лифта.

– Не стоит беспокоиться. Я найду дорогу.

Она сама чувствовала, как неестественно звучит ее голос. Несколько шагов через приемную показались пыткой. К счастью, лифт появился мгновенно. Когда двери ярко освещенной кабины закрылись, Линн была на седьмом небе от радости.

Что же, придется заняться собой. Парикмахерская, салон для новобрачных, каталоги, модели нарядов отвлекли девушку, хотя она отдавала себе отчет в том, что свадьба эта мнимая – лишь бы не огорчать маму. Беседа с Вивьен, элегантной француженкой, заняла немало времени. Опытный модельер-дизайнер, она сразу взялась за дело, тем более что Пейж уже оповестила ее о предстоящем событии.

– Какой бы скромной ни была церемония, это настоящий праздник. Но вам не о чем беспокоиться, я гарантирую вам блестящий успех. – Яркий ноготок листал страницы каталога. – Выбирайте. Мы же с вами понимаем друг друга, не так ли? – с очаровательным акцентом говорила Вивьен.

Линн захватила журналы и к трем часам дня приехала в больницу. Только они с Пейж начали обсуждать фасон, ткань, цветы и прочее, как вдруг в палату вошел Костакидас.

Следующие полчаса стали, пожалуй, самыми длинными в ее жизни. Она едва сознавала, что говорит, отвечала невпопад, каждый раз наталкиваясь на насмешливый взгляд его темных глаз. Скоро они увидели, что Пейж устала, и начали прощаться.

Димитр и Линн вышли на стоянку. Она открыла дверцу «мерседеса», он остановился рядом.

– Ты едешь домой?

Вопрос вызвал в ней протест. Как бы не так!

– Нет. Я хочу еще кое-что сделать до закрытия магазинов.

Девушка села за руль. Димитр не дал ей захлопнуть дверцу.

– Учти, Элени ждет нас к ужину, – напомнил он.

Линн затошнило от перспективы совместного домашнего ужина. Она выразительно глянула на Костакидаса и молча включила зажигание. Он закрыл дверцу машины. Линн сразу стало легче. Выезжая со стоянки, она видела, как Димитр сел в «ягуар» и последовал за нею к шоссе.

Когда же он оставит меня в покое? И куда же, черт побери, девать эти два часа, сокрушалась Линн. Больше всего ей хотелось приехать домой, искупаться, отдохнуть и поесть. Вдруг она вспомнила, что с самого утра не ела.

В центр города тащиться не хотелось, поэтому Линн снова заглянула в салон к Вивьен, взяла еще несколько журналов, потом зашла в какое-то кафе, заказала салат и кофе и твердо решила расслабиться. Полчаса она пребывала в спокойствии: листала каталоги, пила кофе, поглядывала в окно. Однако дальнейшее пребывание в стенах кафе не сулило ничего хорошего, так как ее одиночество было замечено двумя парнями, которые явно намеревались проверить на ней силу своего мужского обаяния. Линн быстро собралась и завернула в шикарный галантерейный магазин, где зачем-то купила шелковый пеньюар кремового цвета; потом ей вздумалось вторично за этот день зайти в парикмахерскую. Она решительно изменила прическу. Теперь ее волосы были затянуты в гладкий узел.

Выходя из салона, Линн была довольна своим видом. Если бы только не испытания – несколько километров пути, клиника и Костакидас.

Но «ягуара» на больничной стоянке не было. С чувством облегчения Линн прошла через двор, миновала пустой холл, лестницу и чуть не ахнула, подойдя к дверям палаты: возле Пейж сидел Димитр.

При ее появлении он немедленно встал, приветливо улыбнулся, хотя взгляд его темных глаз был для нее непонятен и загадочен.

– Меня подвез Джордж. – Димитр заметил удивление девушки.

Линн подбежала к матери, устроилась подле нее. Димитр тоже подошел к ним и стал так близко, что она уловила запах его волос и лосьона. И вновь он держал ее за плечи, и вновь отчаянно колотилось ее сердце.

Целый час длилось для Линн это изнурительное представление. Ей тяжело давался бодрый голос, улыбки, притворный интерес к предстоящему бракосочетанию.

– Итак, ровно через неделю, в полдень, – объявил Димитр. – Уже есть договоренность со священником, заказано угощение, цветы, шампанское, разосланы приглашения. Торжество состоится в нашем парке.

Ну все, этот вал уже не остановить, тоскливо подумала Линн.

– Медовый месяц придется ограничить недельным отпуском в одном из пригородных отелей. Бизнес держит меня, – с сожалением добавил он. На самом деле причина была в другом – они боялись оставлять Пейж. Все трое это понимали, но Пейж все же сказала:

– Вы должны поехать в Грецию. Там такая красота на островах! Я помню, мы с Янисом… – Она замолчала и улыбнулась счастливо.

– Мы тоже обязательно съездим туда. Обещаю, – мягко заверил ее Димитр и коснулся губами впавшего виска. – Ты устала. Пора отдыхать, а?

Линн ласково попрощалась с матерью, затем последовала за Димитром на стоянку, уступив ему место за рулем «мерседеса». Дорога к дому закала всего несколько минут и тут, в полутьме просторного гаража, Линн ощутила, что узел на шее затягивается все туже.

– Аперитив? – предложил он.

Девушка ответила не сразу. Ранний завтрак, летний салат днем… а теперь алкоголь на пустой желудок? Верх безрассудства! Хотя, возможно, небольшая доза и придаст ей смелости. Ведь впереди ужин и бесконечный вечер.

– Да, пожалуй, белого вина!

Вот так, подбодрила она себя, решительность и естественность – мои обычные козыри.

Терпкий вкус ледяного «Шардонэ» явно разогнал ее кровь, напряжение заметно спало.

– Какую тему для разговора ты предпочитаешь? – беспечно поинтересовалась Линн, спокойно выдерживая его оценивающий пытливый взгляд. Он медлил с ответом.

– Предлагаешь потренироваться в беседах на увлеченные темы?

– Почему бы и нет? – пожала плечами Линн, не реагируя на его шутливый тон.

– Пожалуй, подойдет любая тема, если, конечно, она не будет касаться предстоящего бракосочетания. – Теперь его голос звучал жестко, – Или моих способностей удовлетворить тебя в постели, – добавил он безжалостно. – Кстати, позволь поинтересоваться, как ты намерена оценивать мою… работу?

Линн ощутила в желудке судорожный спазм. Нервы? Или вино? Смущение и гнев увлекли девушку за собой. И она мечтала об атаке?

– Мне есть с чем сравнивать.

– И с кем. Мужчины обычно переоценивают себя.

Действительно, «опыт» у Линн был. Тогда она увлеклась всерьез, но кончилось все печально. В последний момент она запаниковала… а он только посмеялся, не стал ни уговаривать, ни настаивать. Те горькие, обидные слова она помнит до сих пор. Впрочем, Костакидасу об этом не следует знать.

– Неужели? Возможно, мне удастся изменить это мнение.

Его бархатный голос был опасен, как остро заточенный клинок.

Линн сделала вид, что обдумывает его реплику.

– Все возможно, – наконец молвила она, проклиная себя за то, что ввязалась в опасную и глупую игру. – Хотя, если честно, ты не возбуждаешь меня. – Сказала и тут же испугалась: Димитр Костакидас не из тех мужчин, с кем можно флиртовать, играя словами. Он опасен, как взрывчатка в руках подростка. – Что, ужин ждет? – как можно спокойнее спросила она, хотя невозмутимый тон в этот момент не соответствовал ее душевной буре. – Элени приготовила мусаку. Ее коронный номер. Не стоит огорчать старушку.

Вид праздничного стола вызвал у Линн чувства умиления и благодарности. Элени расстаралась! Белоснежная хрустящая скатерть, фамильное серебро, хрустальные рюмки и фужеры, дорогой фарфор, горящие свечи, цветы – все кричало о значительности сегодняшней трапезы. Обернутая крахмальной салфеткой бутылка шампанского покоилась во льду, а на тарелке, предназначенной для Линн, красовалась дивная алая роза.

Национальное греческое блюдо – рубленая баранина с пряными овощами.

Девушка ощутила угрызения совести: все так искренне радуются за нее, от души желают им счастья.

Стол ломился от изысканных яств. Пальма первенства, конечно, будет отдана мусаке, но до нее еще далеко.

– Мне чуть-чуть, – предупредила Линн Костакидаса, который наполнял ее тарелку. Элени, конечно, волшебница, но кроме мусаки, легкого салата и сыра Линн ничего есть не хотела. Она отщипнула маленькую гроздь винограда и сидела, отрешенно глядя на пышный стол.

– Твой аппетит угрожающе уменьшился, – заметил Димитр, когда она отказалась от очередного деликатеса.

– Я не так давно ела, спасибо.

– Еще шампанского?

Нет, Линн не рискнула.

За ужином шел вялый светский разговор – о национальной кулинарии, о политике местных властей, об успехах империи Костакидаса, его деловых поездках… Сидней, Рим, Афины, Цюрих, Люцерн, Лондон – неплохо для семи месяцев.

Димитр, как всегда, держался раскованно и любезно, это было у него в крови. В то же время от него исходила такая мужская чувственность, которая до предела заполняла воздух. Любая благоразумная женщина бежала бы отсюда. А Линн продолжала сидеть как зачарованная. Шли минуты. Она чувствовала, с каким трудом дается ей каждый вздох, как глухо колотится сердце.

– Пожалуй, я уберу со стола, чтобы Элени с утра не возиться. Кофе будет потом.

Старая экономка давно ушла в свой коттедж в глубине парка, и обязанности хозяйки легли на Линн.

– А мне надо позвонить в европейский филиал и отправить несколько документов по факсу, – невозмутимо сообщил Димитр, поднимаясь из-за стола. – Тебя не затруднит подать кофе в мой кабинет?

Линн сумела кивнуть как ни в чем не бывало и начала складывать на сервировочную тележку грязную посуду. На кухне она разместила остатки закусок в холодильнике, загрузила посудомоечную машину. Вскоре был готов и кофе.

Поставив на поднос чашку, кофейник, кувшинчик со сливками, Линн двинулась в знакомый путь: сколько раз именно так подавала она кофе Янису!

Она постучала в дверь кабинета и вошла. Димитр, стоя у стола, говорил по телефону. Беседа шла на греческом. Ее глаза невольно вбирали высокую, статную мужскую фигуру. Димитр снял пиджак, галстук, расстегнул верхние пуговицы рубашки, закатал рукава. Стоял он в свободной позе, держал руку в кармане. Странное предчувствие овладело ею. Она торопливо поставила поднос на стол и повернулась, чтобы уйти, не желая мешать деловому разговору. Но сделала только один шаг – Костакидас удержал ее, сжав запястье.

Линн с недоумением посмотрела на него, хотела протестовать, но в этот момент Димитр положил трубку. Заметив на подносе одну чашку, он спросил:

– Разве ты не составишь мне компанию?

Снова та же взметнувшаяся бровь, тот же магнетический взгляд.

– Нет. Я не пью кофе на ночь. – Линн изо всех сил старалась говорить естественно. – К тому же не хочу мешать тебе.

Действительно, она хотела только одного: подняться к себе. Головная боль снова напомнила о себе. Кстати, был бы неплохой предлог.

– Интересно, – пророкотал Костакидас, поворачивая ее к себе. В следующую секунду он провел пальцами по ее шее, затылку, притягивая все ближе. Она инстинктивно уперлась обеими руками ему в грудь, желая избежать прикосновения.

Он хочет поцеловать ее! Влажно блеснули такие знакомые глаза и совсем рядом оказалось смуглое лицо.

Остановить его она не могла. Линн хотела закричать, но и это не получилось: ее губы оказались в чужой власти. Нарочито медленно он прошелся по ним языком, затем язык продвинулся, проникая в желанные, влажные глубины; поцелуй его был дерзким и нежным и оставлял женщине только один вариант поведения – отвечать. Отвечать плотью.

Линн будто вынесло в открытое море, дух захватывало от восторга и страха – а вдруг она никогда больше не увидит берега?

Он играет нечестно, заколотилось у нее в мозгу, он пользуется моим смятением, насмехается надо мной… Надо что-то делать.

И она сделала – сладостно вздохнула, и сразу рот его стал настойчивее. Женское естество капитулировало. Все чувства, все клеточки, все жадно тянулось к мужчине, раскрываясь в бесстыдной ответной страсти и уводя хозяйку их в запредельные дали плотских наслаждений, откуда так просто не выберешься.

Димитр прижал Линн так, что она ощутила убедительное доказательство его возбуждения… и испугалась, начала вырываться, но смутилась еще больше. Она испугалась его мужской силы и своей беззащитности и, самое страшное, своей готовности отдаться этой силе. Линн удалось оторваться от его властных губ, но только потому, что это он позволил ей оторваться.

О небо, вот куда завела ее бездумная игривая болтовня! Девушке хотелось бежать, но тело было приковано к нему, мысли куда-то подевались, взгляд не мог оторваться от его сияющих глаз.

Руки Димитра скользнули вдоль гибкого стана, ладони сжали ее груди, большие пальцы нащупали предательски затвердевшие их вершины и начали мучительно медленно поглаживать их, наполняя ее тело такой истомой, такой чувственной алчностью, что она застонала.

Это было невыносимо, ужасно – и неописуемо… Тело отбросило все приличия. Ничто уже не могло скрыть ее распаленного желания. Губы у нее дрожали, глаза увлажнились, дыхание сбилось. Кончиками пальцев Димитр провел по розовой припухлости ее рта.

– Я думаю, мы можем больше не сомневаться, возбуждаю ли я тебя, – мягко поддел он Линн, убирая со лба шелковистый локон. – Иди, ложись. И спи – если сможешь уснуть.

Уговаривать ее нужды не было. Остатки сил она употребила на то, чтобы не выбежать из комнаты, где властвовал этот мужчина. Линн медленно пересекла кабинет, тихо закрыла за собой двери и поднялась к себе. Машинально разделась, приняла душ и легла. Как автомат.

И еще долго проворочалась, пока благодатный сон не соизволил успокоить ее.