"Голос в ночи (полный вариант)" - читать интересную книгу автора (Голубев Глеб Николаевич)ПОДМЕНЕННЫЙ ГОЛОСГрязи накопилось много. Я только-только успела закончить уборку, когда послышался шум подъехавшей машины. Наша «сыскная бригада» все росла: к ней прибавился высокий черноусый лысеющий человек в щегольском спортивном костюме. Он поклонился мне и представился: — Доктор Калафидис. Топтать только что вымытый пол я им не разрешила, и они столпились у двери, рассматривая нелепое кресло. — Я должен вести прием здесь?! — возмущенно спросил доктор Калафидис. — Да, — ответил Жакоб. — Невозможно! — Всего один пациент. — Какая разница. Я дорожу своей репутацией. — Щепетильный доктор Калафидис даже фыркнул от возмущения и потребовал капризным тоном, уже сдаваясь: — Я должен хотя бы осмотреть кресло: в порядке ли. — Пожалуйста, у тебя достаточно времени до завтра. А пока полы сохнут, поезжай в гостиницу, номер заказан. И не проспи! Завтра с утра ты должен быть здесь и ожидать нас… — Но я забыл захватить халат! — Ничего, мы привезем. Бедный доктор Калафидис окончательно капитулировал перед неумолимым натиском Жакоба и покорно отправился в гостиницу, печально пробормотав напоследок: — Надеюсь, хоть сносный кинотеатр есть в этой дыре? — Поедемте скорее домой! — взмолилась я. — Тетя наверняка беспокоится. Я опоздала к обеду… Что же вы все-таки задумали, объясните наконец? — спросила я, когда мы тронулись в обратный путь. Комиссар Лантье ехал впереди, внушая обер-лейтенантской формой всем встречным полицейским почтение. — Что задумали? Решили заменить исчезнувшего дантиста гораздо более опытным доктором Калафидисом. — Зачем? — Чтобы проверить зубы у вашей тети. — Думаете, приемник у нее во рту? — Возможно. Все-таки Морис бывает порой совершенно нестерпимым, хоть кого выведет из себя! — А если она передумала ехать к дантисту? — довольно ехидно спросила я. — Что тогда делать? Ведь зуб у нее перестал болеть. — Такая возможность предусмотрена, — невозмутимо ответил Морис. — Мы постараемся уговорить вашу тетю. — Попробуйте… Как я и предполагала, тетя рассердилась за мое опоздание к обеду. Но я сказала, что пришлось идти в деревню, на кирпичный заводик, за деталями к нашему «опель-капитану». — Ты же сама просила отвезти тебя завтра к дантисту. — Ну, можно не спешить, — ответила, смягчаясь, тетя. — Зуб у меня совсем не болит, можно повременить… Так. Посмотрим, как уговорит ее самонадеянный Морис… Когда тетя легла спать, я поспешила в дом доктора Ренара, превратившийся в нашу постоянную ночную штаб-квартиру. И всех сыщиков, конечно, нашла за работой: Жакоб и Вилли возились с аппаратурой в передвижной лаборатории, а обер-лейтенант и доктор Ренар заглядывали в распахнутую дверь фургона. Все невольно говорили вполголоса. — Скоро она заснет? — спросил меня Жакоб. — Тетя? Только что ушла к себе, — Отлично. Вилли, следи за окнами. — Свет еще горит, — лениво ответил как всегда что-то жующий инженер. Жакоб протянул мне руку. Я залезла в фургон и пристроилась на складном стульчике. — Что же вы… — начала я, но Вилли прервал меня возгласом: — Свет погас! — Чудно, — сказал Жакоб, придвигаясь к магнитофону. — Подождем еще минут пять и начнем. Эти минуты показались мне очень длинными. Недоуменные вопросы так и вертелись на языке, но я не решалась нарушить напряженную тишину. — Включаю, — сказал Жакоб, посмотрев на Вилли. — У тебя все готово? — Давай. Диски магнитофона закрутились, и вдруг из динамика раздался знакомый голос проповедника: «Спите… Спите… По всему вашему телу разливается чувство приятного успокоения и дремоты…» — Никак он не унимается! Что ему еще надо? Когда оставит тетю в покое?! Жакоб погрозил мне пальцем, чтобы молчала и слушала. «Теперь я буду говорить другим голосом… Слушайте его внимательно, слушайте его внимательно… Так надо… так надо, чтобы обмануть ваших врагов… Спите спокойно и слушайте его внимательно…» Небольшая пауза с убаюкивающим стуком метронома, и я услышала голос Жакоба! Он говорил так же властно, убеждающе, негромко: «Вам становится все лучше и лучше… сонливость сильней и сильней… Вы больше ни о чем не тревожитесь, вы больше ничего не чувствуете… Вы слышите только мой голос…» Вытаращив глаза, я уставилась на Мориса. Он приложил палец к губам, показывая взглядом на магнитофон. «Завтра утром у вас заболит зуб… Но это не страшно, это не страшно… Вы поедете к дантисту, и он вам поможет… Это очень опытный дантист, гораздо лучше, чем прежний… Он вам поможет, он вам поможет… Теперь вы будете крепко спать до утра и забудете, что слышали меня… Но утром у вас заболит зуб, и вы поедете к дантисту… Спите крепко, спите спокойно…» Едва дождавшись, когда Жакоб выключит магнитофон, я спросила: — Как это вам удалось? Откуда взялся голос проповедника? — Смонтировали, — весело ответил Жакоб. — У него научились. По тому же методу, как он смонтировал загробный голос дяди Франца. Вилли у нас маг и волшебник. Склеили по словечку, выбрав их из подлинных записей «гласа небесного». Пришлось повозиться. Не заметно? — Я ничего не заметила, а вот послушается ли тетя… — Посмотрим. — Жакоб хотел что-то добавить, но так и замер с полуоткрытым ртом. Из динамика вдруг донесся голос проповедника: «…спокойно… Утром вы проснетесь бодрой и полной свежих сил… Спите крепко… спите крепко… спите крепко…» Он умолк. А мы переглядывались в полной растерянности. — Я включил на всякий случай приемник, и вот… — виновато сказал Вилли. — Как толкнуло меня что-то. — Он вел передачу одновременно с нами? — спросил у него Жакоб. — Ты же слышал концовку. — Н-да, — пробормотал Морис. — Тетя слышала и вас и его? — догадалась я. — Что же будет? Кого она послушается? Вилли пожал плечами и начал копаться в инструментах. — Посмотрим, — неуверенно ответил Жакоб. — Попробуем для верности повторить внушение еще раз, попозже. Может, как раз угодим в тот момент, когда у нее начнутся сновидения. Тоже подходящее время для гипнопедии. Он помолчал, посмотрел на ошеломленные лица комиссара и доктора Ренара в дверях фургона и пробормотал задумчиво: — Хотел бы знать, что он внушал ей сегодня, одновременно с нами?.. Ждать повторной передачи я не могла и поспешила домой, оставив неудачливых детективов. И тоже думала, долго не засыпая: что еще мог внушать тете проклятый голос? И чье внушение окажется сильнее — его или наше? Я проснулась с теми же тревожными мыслями, но сразу успокоилась: Розали сказала, что тетя уже давно встала, у нее разболелись зубы и она просит меня зайти. Внушение Мориса подействовало! Тетя сидела у себя в спальне на кровати и со стонами раскачивалась, держась за левую щеку. — Ужасно болит зуб! — с трудом выговорила она. — Думала, обойдется, а он так разболелся… Ой! Поедем скорее к дантисту. — Почему же ты раньше меня не разбудила? — Все равно было рано ехать. — Ты одевайся, а я пойду приготовлю машину. — Она все еще неисправна? — Нет, нет, сейчас поедем, — успокоила ее я, побежала к себе в комнату и позвонила Жакобу. — Отлично! — обрадовался он. — Мы сейчас же выезжаем в Сен-Морис, а вы следуйте за нами. Чтобы дать им время уехать, я нарочно немножко затянула сборы, как ни жалко мне было тетю. Боль ее донимала, видно, не шуточная. Всю дорогу она, прикорнув на заднем сиденье, жалобно постанывала. Я остановилась перед лавчонкой у моста. Неподалеку стоял зеленый фургон. Значит, они успели. Но зачем прикатили в своей лаборатории на колесах — или она понадобится? Я помогла тете вылезти из машины. Мы подошли к двери лавчонки, и тетя обиженно сказала: — Вот видишь, ты сама спутала адрес. Не веря своим глазам, я смотрела на белую эмалированную дощечку на двери: «Опытный дантист. Принимает в любое время». Наконец решительно нажала кнопку звонка… Дверь тут же открылась. Я чуть не ахнула, увидев перед собою Вилли в белом халате! Халат едва сходился у него на груди — видимо, его позаимствовали у доктора Ренара. — Что вы хотели? — невозмутимо спросил Вилли. — Простите, можем мы видеть доктора? — промямлила я. — У моей тети очень болит зуб. — Прошу. — Вилли склонил голову и отступил, приглашая нас войти. — Доктор сейчас примет вас, мадам. Он исчез за дверью второй комнатки, а я старалась заслонить от тети прилавки, совсем неподходящие для приемной дантиста, и наваленную в углах рухлядь… Но тетя, похоже, ничего не замечала! Или, может, видела под влиянием внушения настоящую приемную с белыми стенами и удобными креслами? Тут, к счастью, появился приветливо улыбающийся доктор Калафидис и пригласил: — Заходите, заходите, прошу. А вы, мадемуазель, будьте любезны обождать здесь. Это займет совсем немного времени. Халат на нем был слишком короток — тоже по фигуре доктора Ренара. Но тетю ничего не смущало. Она не удивилась, увидев вместо прежнего таинственного дантиста незнакомого усатого доктора Калафидиса, и спокойно пошла за ним. А возле меня вдруг очутился Морис, неслышно выйдя из-за портьеры. — Не волнуйтесь, — шепнул он. — Все пройдет хорошо. Сейчас она видит лишь то, что ей внушили. — И комиссар с вами? — Нет, — тихонько засмеялся он. — Комиссар не решился прийти. Считает, что это похоже на незаконный обыск без ордера, и не смеет нарушать закон, хотя человек он смелый и находчивый. Мы с Морисом подошли поближе к двери и прислушались. За ней было тихо, только изредка позвякивали инструменты. Потом послышался голос доктора Калафидиса: — Этот зуб придется, к сожалению, удалить. Очень запущен. Один момент, вы не почувствуете никакой боли, мадам. Тетя приглушенно вскрикнула… — Вот и все, — бодро проговорил доктор Калафидис. Жакоб поспешно скрылся за портьерой. Через несколько минут вышла тетя, прижимая к губам окровавленный платочек. — Хороший дантист, но тот был лучше, — глухо сказала она. Улыбающийся доктор Калафидис проводил нас до двери, и мы отправились домой. Чем же кончился «незаконный обыск» во рту у тети? К счастью, когда мы приехали домой, она захотела немного полежать и ушла к себе. А я скорее помчалась к доктору Ренару. Он тоже ничего не знал: участники операции «Больной зуб» еще не вернулись. Наконец подкатил зеленый фургон. За рулем сидел Вилли, уже заметно навеселе. Жакоб махал нам рукой. Я подбежала к машине. Он протянул мне ладонь, на которой лежал крошечный темный кусочек неправильной формы. — Полюбуйтесь, — торжествующе сказал Морис. — Голос теперь у нас в руках. — Что это? — Приемник! — с непривычным для него оживлением воскликнул Вилли. — Уникальный миниатюрный приемник. Отличная штука! Сидел у нее в зубе вместо пломбы. — Я всегда говорил, что Анри — гений, — сказал Жакоб. — Если бы он не связался с жуликами… |
|
|