"Двое из ларца" - читать интересную книгу автора (Болучевский Владимир)

Глава 21

«Что же это за Шамиль такой сладкий? – думал Волков по дороге к офису Виктора Гольдберга, адрес которого прочел на визитке. – Контракты подтягивает, кредиты. Понятно, что за долю, но почему именно Гольдбергу? Что, больше некому? Или Ирина ошибается насчет своего братца. „Нет у него друзей“. Раньше не было. А вот вышла планида – встретил хорошего человека Шамиля, попили водочки, поговорили за жизнь, тянулись друг другу и решили дела вместе делать. Один „тему“ нарыл, другой, имея всякие счета-печати-реквизиты, надел шелковый галстук и эту лабуду законно оформил. Теперь вместе работают. Возможно? Как не фиг делать».

Но несмотря на то, что, казалось бы, не было в этих рассуждениях ничего настораживающего, что-то тем не менее заставило Волкова внутренне собраться, когда он, припарковав машину у края тротуара на Московском проспекте, вошел через арку в маленький двор-колодец и, оглядевшись, нажал на кнопку звонка у коричневой железной двери без вывески.

«Ладно, – решил Петр, – шумнем по крайней мере. А там посмотрим».

Полязгав замком, дверь открыл невысокий сероглазый крепыш лет тридцати. Его темные, коротко остриженные волосы были едва тронуты ранней сединой.

– Добрый день, – поздоровался Волков.

– Добрый… – ответил крепыш, продолжая стоять в дверях.

– Мне нужен Гольдберг, – сказал Петр, заранее предполагая, что тот еще отлеживается дома. – Виктор Аркадьевич.

– Его нет.

– А вы, наверное, Шамиль… – Волков взглянул мужчине в глаза, отметив, что костюмчик на нем ну как минимум от Версаче.

– А вы?

– Волков, – Петр достал удостоверение Бюро, – Петр Сергеевич. Я, в общем– то, и с вами хотел поговорить. А… у вас вход платный?

– Заходите. – Шамиль посторонился, пропуская гостя. – У нас за выход другой раз платить приходится.

«А то я не понял…» – подумал про себя Петр.

Помещение находилось в первом этаже большого старого многоквартирного дома и имело отдельный вход, расположенный возле подворотни со стороны двора. Скорее всего, когда-то это была дворницкая, но сегодня, вылизанная и умытая, стандартно белеющая импортной отделкой и застланная серым ковролином, она вполне имела право забыть свое плебейское прошлое и внешним своим видом соответствовала тому, что называется модным иностранным словом «офис».

Длинноногая девчушка с внешностью фотомодели, вставшая из-за стола, на котором, кроме нескольких листиков чистой бумаги, находились только телефон и большая кофеварка, улыбнулась вошедшему и привычно шагнула к застекленным полкам с посудой. Очевидно, тоже старалась «соответствовать».

Далее Петр отметил широкий, абсолютно пустой стол, занимавший место в этой же комнате, на котором стоял компьютер. Это, очевидно, было рабочим пространством бухгалтера, который отсутствовал.

– Прошу. – Шамиль открыл дверь в соседнюю комнату и жестом пригласил Волкова войти.

Это уже явно был кабинет. Войдя следом, Шамиль расположился в кресле у большого (и тоже совершенно пустого, если не считать телефона) стола, предложив гостю присесть напротив.

Петр сел на мягкий стул, окинул взглядом кабинет и опять не смог отделаться от ощущения, что находится внутри какой-то тщательно выстроенной декорации.

«Ну на самом-то деле, – рассуждал он, – если эта контора осуществляет на сегодняшний день хоть какую-нибудь, ну пусть самую смешную деятельность, откуда такая пустота и тишина? Ведь ни одной же бумажки деловой, ни скрепочки! Все вылизано. Хоть сейчас в аренду кому-нибудь сдавай. Что они вообще здесь делают– то?»

Помимо директорского стола в кабинете еще стоял широкий мягкий диван с придвинутым к нему журнальным столиком и такое же, как диван, широкое и мягкое кресло, расположенное напротив стоящего в углу большого телевизора.

«А сейф где?» – спросил себя Волков.

– Минуточку. – Шамиль вдруг встал из-за стола и вышел из кабинета.

«А интересно, – подумал Петр, – ты меня в дверях-то держал, чтобы девчонка успела юбочку поправить или губки подкрасить?»

– Слушаю вас, – вернулся к столу Шамиль. – Что это еще за Бюро такое?

– Да это частная структура. Вы можете и не знать. Не в этом дело.

– Да? А в чем?

– Ну, видите ли… У вашего директора отец погиб.

– Погиб? Он говорил – сердце.

– Да, конечно, сердечный приступ. Но он же не сам по себе случился. На старика напали, прямо возле дома. Вы в курсе?

– Ну, он говорил что-то. Вроде шпана какая-то.

– Да не совсем шпана. Шпана на иномарках не разъезжает.

– Да?

– В смысле?..

– Он не говорил про иномарку.

– А, вы об этом. Свидетели показали, что те, кто напал, потом на машине скрылись. На иностранной, как они говорят. Они люди пожилые, небогатые, в моделях не разбираются.

– Ну и что?

– Шамиль… извините?

– Ахмедович. Кадыров.

– Шамиль Ахмедович, ну что мы с вами, право слово… Сестра Виктора Аркадьевича обратилась к нам, чтобы мы помогли разобраться: что произошло, кто нападал, зачем? Она же дочь. Ей же небезразлично, как отец помер. Я понимаю, вы заняты, у вас дела, но и вы меня поймите – я тоже на работе. Мне за это деньги платят.

– Хорошие?

– Не об этом речь.

– Хорошо. Чего вы от меня хотите? Дверь кабинета приоткрылась, в нее заглянула секретарша:

– Шамиль Ахмедович, кофе?

– Кофе? – взглянул на Волкова Кадыров.

– Кофе, – кивнул Петр.

– Кофе, Оленька и…ладно, я сам,-Шамиль встал из-за стола, вышел из кабинета и вернулсяс бутылкой коньяка.

Оленька расставила на журнальном столике кофейные чашки, сахарницу, две рюмки, блюдце с тонко нарезанным лимоном и печенье.

Волков перебрался на кожаный диван.

Хозяин кабинета опустился в кресло, перекатив его от телевизора, налил коньяк в одну рюмку и вопросительно посмотрел на Петра. Тот кивнул. Шамиль наполнил вторую и поставил бутылку на стол.

– Ваше здоровье, – поднял рюмку Кадыров.

– Ваше… – кивнул Петр.

Выпив коньяк, Шамиль положил в чашку ложечку сахару и, помешивая кофе, изобразил на лице внимание.

– Слушаю вас.

– Да это, собственно, я как раз хотел навести у вас кое-какие справки, – Волков поставил пустую рюмку на стол. – Может, даже и хорошо, что Гольдберга нет. Понимаете… вот у меня какая мысль возникла: а не может ли это нападение на его отца являться, косвенным образом, определенной мерой воздействия на самого Виктора Аркадьевича? Как вы считаете, а?

– То есть?

– Да очень просто. Может, он денег задолжал кому-то и тянет с возвратом, например. Или еще что… Бизнес есть бизнес. Мало ли. Конкуренты какие-нибудь. Вы какую деятельность, так сказать, осуществляете, если не секрет?

– Ну, вообще-то существует понятие коммерческой тайны.

– Нет-нет… – Волков поднял руки. – Бога ради. Я… так, в общих чертах, без кон-кретики.

– Ну, если без конкретики – торгово-закупочную деятельность. Осуществляем.

– Могут быть трения с конкурентами?

– Ну… Будут трения – будут терки… – усмехнулся Шамиль.

– А не было?

– Пока нет.

– Понятно… То есть ничего, конечно, непонятно, – Волков отхлебнул кофе. – А может, вы не знаете чего-то?

– Возникли терки, а я не в курсе? Так, что ли?

– Это невозможно?

Вместо ответа Шамиль выразительно пожал плечами.

– Ну да, ну да. Виктор Аркадьевич – генеральный. А вы, простите?

– Коммерческий.

– И крыша, соответственно, присутствует?

Шамиль молча кивнул.

– А вот скажите, могли быть у Виктора Аркадьевича какие-то свои, личные долги? Как вы считаете? Вот сестра его говорит, в последнее время он жить стал кучеряво.

Шамиль, бросив быстрый взгляд на Волкова, потянулся к бутылке.

– Еще рюмочку?

– А почему нет…

Кадыров налил, чокнулся с Петром и выпил.

– Вы знаете, – сказал он, подождав, пока гость выпьет свой коньяк. – Тут вот какое дело. Поскольку вы человек не совсем посторонний, и интерес ваш, так сказать, не праздный… Есть у Виктора долги. Он же шпилить пристрастился, причем как маньяк. У меня назанимал, ну, мы – люди свои, разберемся, но он и еще где-то… И, по-моему, много. Не то чтобы уж очень, но достаточно, чтобы его дергали. До наезда, правда, пока не доходило, но… черт его знает. Отморозки же на каждом шагу. И все на стволах. Раньше-то хлестались у кого бойцов больше, а теперь – у кого стрелков. Беспредел. Все что хочешь может быть. За десятку грохнут, если что. Чтобы страху нагнать, чтоб другим неповадно было.

– А вы не пытались разобраться?

– С кем?

– Я в том смысле, что – спрашивать у него не пытались?

– А, это… Спрашивал, он молчит. Сам, дескать, решу этот вопрос. Это мое личное, тебя не касается, сиди спокойно.

– Ага… Может, таги расписки?

– Не знаю. Но стрелок ему никто не забивал.

– Он бы один не поехал.

– Конечно.

– Так-так-так… Вот, в принципе, хоть что-то проясняется. Но мне вот что непонятно…

– Да?.. – Шамиль налил еще по рюмке.

Они выпили. Коньяк способствовал плавному перерождению разговора в дружескую беседу, в процессе которой, как известно, возникает ощущение взаимной симпатии, люди раскрываются навстречу друг другу, и их общение обретает душевность и искренность.

– Я вот что думаю, Шамиль… можно так?..

– Конечно.

– Шамиль, а чего это он вдруг долгов нахватал, а? Их же отдавать надо.

– Ну да, берешь чужие и на время, а отдаешь свои и навсегда, – усмехнулся Кадыров.

– Вот-вот. Он же, мне сестра его говорила, раньше скромнее жил. С твоим приходом дела в гору пошли?

– Да так. То-се.

– А вы давно вместе?

– С полгода. Его же раньше то один шваркнет, то другой.

– А крыши не было?

– Ай!.. – отмахнулся Шамиль. – Она его только доила. Я другую подтянул.

– А с теми как же разошлись?

– Легко. – Он выразительно посмотрел на Петра.

– Ясно. А не могли они обиду затаить?

– Вряд ли.

Шамиль налил еще по рюмке.

– Оленька! Принеси еще кофе, девочка.

– Я почему все выспрашиваю, – Волков взял свою рюмку и маленькую печенинку. – Ты извини, но, понимаешь, концов никак не поймать. Ирина, сестра его, ничего не знает. Сам Виктор… я с ним еще не разговаривал, но… станет он со мной откровенничать, как же, если отца за его долги нахватали, которые он старается не афишировать… – Он выпил коньяк и откусил кусочек печенья.

– Да нет, ничего, я все понимаю. Следствие.

– Да какое следствие, – широко улыбнулся Петр. – Нет у нас таких полномочий. Другое дело, если я накопаю что-нибудь, ну, явный криминал какой, тогда мы по закону обязаны все материалы ментам передать. Вот тогда уже – повестки, протоколы, опознания. А пока…

– Не накопал?

– Я же говорю, я с Виктором еще и не общался толком. Думал, здесь застану.

– Он тут почти и не бывает.

– А что так?

– Да забил он, по-моему, на все дела. Шпилит.

– И как?

– Как… Все в минус.

– Это ж сколько бабок надо, а? Да, определенно мог и психануть кто-нибудь из кредиторов.

– Я и говорю.

– Да… Слушай, а я вот еще что думаю: а по поводу контракта вашего не могли наехать? – Волков потянулся к кофейнику, который принесла Оленька.

На долю секунды с лицом Шамиля произошла удивительная метаморфоза: ничто в нем не дрогнуло, ни одна мышца, ни одна морщинка не изменила своего положения, но на миг сделалось оно будто бы деревянным. Лишь на секунду. И опять он взял бутылку и наполнил рюмки.

«Что ж ты так дернулся, Дуся моя? – подумал Волков. – Что же я такое зацепил?»

– А что контракт? Контракт проплачен, ждем товар. И вообще это закрытая информация. Он раззвонил?

– Да ты не волнуйся. Мало ли чего я знаю? Мне можно. Просто, поскольку меня наняли, я собираю информацию – тут капельку, там зернышко. Меня же интересует все, что связано с Гольдбергом. Но, правда, если я знаю, то и кто угодно знать может. Вот я и думаю: долги, контракт, кредит… А потом на старика его напали. А? Есть связь? Логично?

На этот раз Волков отметил полное отсутствие реакции на свои слова, хоть слово «кредит» произносилось впервые и, по логике вещей, в общем объеме «закрытой информации» должно было бы являться понятием более «закрытым», нежели «контракт».

«А ты у нас молодца, Дуся моя, удар держишь, – думал Волков. – Навык имеешь. Где же ты его наработал? А на стрелках да на терках. Где еще?»

– Нет, я не прав? – сказал он вслух.

– Не знаю.

На большом директорском столе зазвонил телефон. Шамиль встал, подошел к нему и снял трубку.

– Алло… Да, привет. Ну давай, подъезжай. Что? Я не знаю. Когда? Нет. Нет, говорю, я не успеваю. Ну хорошо. Хорошо, давай минут через пятнадцать. Да. Да у меня все готово давно. Ну давай.

Волков взглянул на часы.

– Так. Ну что, Виктора, наверное, уже не будет?

– Вряд ли.

– И ладно. Я его завтра найду. – Петр достал из кармана свой телефон и набрал номер.

– Алло, Ирина Аркадьевна? Да. Что? Ну, я тут из кабинета говорю… Да. Короче говоря, я где-то через пару часов освобожусь. Подъеду, да. Часов в семь, хорошо? Ну, до встречи.

– Клиентка? – кивнул на трубку Шамиль.

– Она. Отчета ждет. Платит деньги, имеет право… – Волков развел руки и улыбнулся. Потом вынул из бумажника свою визитку и протянул Кадырову. – Вот. Мало ли что… Только звонить лучше вот по этому, на трубку. Я в нашей конторе тоже почти не бываю. Волка ноги кормят. Ну, счастливо. Приятно было познакомиться, – протянул он руку, прощаясь.

– До свидания.

Петр вышел из офиса во двор, затем через подворотню на Московский проспект, сел в машину и, отъехав метров на сто, остановился, заглушив мотор.

Достал сигарету, прикурил, внимательно поглядывая в зеркало заднего вида.

Минут через десять из подворотни вышел одетый в длинное черное кашемировое пальто Шамиль Кадыров. Остановился у тротуара.

«Господи, – подумал Волков, – зачем же они все так одеваются? Им же на этот прикид только погоны пришить, и хоть на плацу выстраивай. Повзводно и поротно. И походка у всех одинаковая. И прически. А петлички – не обязательно, пехоту и так по глазам за версту видать. Пехота, она и есть пехота, взгляд у нее „сложноподчиненный“. Она, конечно же, вооружена. Но старший запросто и сортир драить может послать, чтоб службу понял. Впрочем, Шамиль у нас не пехота. Не рядовой боечек. А кто? Ну почему они, раз уж по форме одеты, знаков различия не носят?»

Еще минут через пять возле Кадырова мягко остановился большой черный «мерседес» с затемненными стеклами. Шамиль открыл заднюю дверцу и сел в машину. «Мере» отъехал.от тротуара, не обращая никакого внимания на поток автомобилей, перестроился в крайний левый ряд и, развернувшись в запрещенном месте, поплыл в сторону центра города.

Пропуская его мимо себя, Петр склонился на всякий случай к «бардачку». Потом распрямился, посмотрел вслед удаляющемуся «мерседесу» и подумал: «Бойтесь, однако, данайцев, дары приносящих, Виктор Аркадьевич…»

Завел двигатель, воткнул передачу и тронулся с места со словами:

– Это я сюда очень удачно зашел.