"Котел" - читать интересную книгу автора (Бонд Лэрри)

Глава 1 Провокация

1 АВГУСТА 1997 ГОДА, "ЕВРОКОПТЕР", ЗАВОД ПО ПРОИЗВОДСТВУ РОТОРОВ, ПРИГОРОД ШОПРОНА, ВЕНГРИЯ

Двое мужчин неподвижно лежали на покрытом редким лесом холме, пристально вглядываясь в цель. Небо над их головами было затянуто облаками, которые сгущались к востоку в черную тучу, обещавшую дождь еще до рассвета.

Внизу, на равнине виднелись подсвеченные тусклыми желтыми фонарями расплывчатые контуры зданий – огромные обшитые алюминием склады, административный центр из стекла и бетона, пустые товарные вагоны на отводных путях. Слабо светили фонари, далеко отстоящие друг от друга вдоль проволочного забора, окружавшего весь производственный комплекс. Одинокая деревянная сторожевая будка блокировала выезд на шоссе Будапешт – Вена, ведущее к австрийской границе.

Ни малейшего намека на движение. В условиях экономического краха Европы не хватало денег и энергоресурсов, чтобы обеспечить круглосуточную работу даже гигантского комплекса по сбору роторных механизмов, построенного шопронским заводом, хозяевами которого были французы.

Майор Поль Дюрок взглянул на своего товарища.

– Готов, Мишель?

– Да, – гортанный французский лежащего рядом с Дюроком великана выдавал в нем эльзасца. Мишель Вернер был на голову выше Дюрока и весил по крайней мере на десять килограммов больше. Мишель сквозь окуляры прибора ночного видения окинул взглядом территорию завода.

– Пока все спокойно.

Дюрок нажал на кнопку передачи крошечного переговорного устройства, висящего у него на поясе. Два тихих щелчка в наушниках. Остальные члены их группы на своих местах и готовы к действию. Прекрасно.

Он опустил стекла прибора ночного видения, поднялся и направился вниз по склону холма. Мишель Вернер следовал за ним – несмотря на свои внушительные габариты, он умел двигаться абсолютно бесшумно, как крадущаяся кошка. Очки концентрировали свет, превращая ночной лес в зловещее скопление четко очерченных сине-зеленых видений.

Дюрок остановился у края леса, внимательно изучая узкую полосу открытого пространства, отделявшую их от проволочного забора комплекса. Ничто не указывало на то, что служба безопасности Шопрона установила новые сенсорные устройства, реагирующие на движение, видеокамеры или другие приборы слежения, чтобы охранять этот участок. Единственная камера, которая должна была обеспечивать безопасность у этой части ограждения, медленно и равномерно поворачивалась в разные стороны, согласно определенной схеме. Люди, заранее ознакомленные с этой схемой и способные двигаться достаточно быстро, без труда могли укрыться от немигающего взгляда камеры. Дюрок даже позволил себе холодно усмехнуться. Впрочем, на его лице, не привыкшем улыбаться, усмешка больше напоминала гримасу. Те, кто спланировал их миссию, пока что были правы. Комплекс "Еврокоптера" был вполне доступен. Забор, фонари и все остальное – могли служить препятствием разве что для грабителей, но не для профессионалов, имевших доступ к подробной информации о системе безопасности и внутреннем распорядке фабрики.

Несколько телекамер следили также за подходами к забору, но и их обойти не составляло особого, труда.

Дюрок кивнул Вернеру и, быстро перепрыгнув через полосу открытого пространства, притаился под самым забором. Через секунду Мишель оказался рядом с ним и доставал кусачки из одного из карманов надетого на Вернере специального жилета. Сам Дюрок уже перекусил ближайший к нему кусок проволоки острыми, как бритва, щипцами. Вдвоем они быстро перерезали один за другим еще три куска толстой проволоки, проделав в заборе отверстие, достаточное для того, чтобы проникнуть внутрь. Первый барьер они преодолели.

Пробравшись через дыру, Дюрок и Вернер осторожно двинулись дальше в темноту, по-прежнему царившую на территории комплекса. Несмотря на то, что пока было тихо, они двигались осторожно, стараясь избегать освещенных участков и держаться подальше от пространства, которое могло просматриваться со сторожевого пункта у главных ворот. Оба были "ветеранами", на счету каждого – больше дюжины специальных операций в разных странах мира. А профессионалы никогда не идут на неоправданный риск.

Дюрок шел впереди, выбирая самый безопасный путь в лабиринте складов, конвейеров и погрузочных площадок. Часы, проведенные за изучением подробных планов и фотографий территории, теперь окупались с лихвой, давая возможность двигаться уверенно. Через десять минут после начала операции, Дюрок, притаившись за огромными колесами тягача, внимательно изучал пустынную автостоянку и газон вокруг административного центра и прилегающей к нему столовой для персонала. На главной аллее красовался ярко освещенный щит, призывавший на французском, немецком и венгерском языках: "Безопасность прежде всего". Губы Дюрока скривились. На сей раз улыбка означала иронию. Что ж, эта фраза вполне могла служить и его девизом.

Низкий рокот и отдаленный звук паровозного гудка с другой стороны долины – экспресс на Вену, проходящий мимо Шопрона в полночь. Пока они укладывались в расписание.

Дюрок снова нажал на кнопку передатчика, прислушиваясь к ответу, в то же время ощупав себя, в последний раз проверяя снаряжение. На сей раз в наушниках послышались три щелчка. Остальные были готовы приступить ко второй фазе операции. Дюрок взглянул на Вернера и встретился с бледно-голубыми бесстрастными глазами великана. Административный центр был достаточно освещен, и в снаряжении для ночного видения не было больше необходимости.

Дюрок поднял очки на лоб и опустил руку. Он неожиданно нахмурился, увидев на пальцах следы черной камуфляжной краски, и с раздражением вытер руку об одежду. Ночь была довольно холодной, и потеть было абсолютно не с чего.

Он с силой втянул в себя воздух, задержал дыхание, затем выдохнул.

– Давай!

Они выскочили из-под прикрытия тягача и побежали по траве, держась подальше от освещенной главной аллеи, к спасительной тени у подножия административного здания. Дюрок чувствовал, как учащенно, в такт шагам, бьется его сердце. Каждый звук казался сейчас в сто раз громче, чем нужно, эхом отдаваясь в спокойном ночном воздухе.

Они достигли наконец темноты и замерли, беспокойно ожидая окрика или воя сирен сигнализации, возвещающего о том, что их обнаружили. Ничего. Только затихающий вдали шум поезда.

Пульс Дюрока постепенно становился реже, он сглотнул слюну, чтобы избавиться от кислого привкуса во рту. Затем он недовольно покачал головой, начиная испытывать холодное раздражение по поводу собственного страха, все еще не отпустившего его. Возможно, он становится слишком стар для подобных бросков. Дюроку приходилось видеть, как это случалось с другими сотрудниками секретных служб. Каждый активно действующий агент имеет свой определенный запас храбрости. И когда этот запас истощается, ему приходит конец как разведчику, и он годится только для стерильной и бесполезной канцелярской работы.

Дюрок даже поморщился от презрения к самому себе и в этот момент почувствовал прикосновение Вернера. Они теряли драгоценные секунды, пока Дюрок предавался абсурдному в данных обстоятельствах психоанализу. Действие прогонит страх. Так было всегда.

Пригибаясь как можно ниже, чтобы их не могли заметить изнутри, если кому-то вдруг придет в голову выглянуть в окно, они завернули за угол здания. Дюрок молча считал окна. Три. Четыре. Вот оно. Он остановился. Архитекторы, проектировавшие суперсовременное здание для администрации завода, думали о красоте здания, но никак не о безопасности. Окна, которые начинались примерно в метре от пола и заканчивались под потолком, делали комнаты и холлы светлее и просторнее, особенно в солнечный день, но они же делали эти комнаты незащищенными и открытыми для обзора.

Согласно планам, окно, которое было сейчас перед ними, открывалось в коридор, ведущий прямо к цели – компьютерному центру завода. Это было почти идеальное место для проникновения в здание. Дюрок взглянул в сторону столовой для персонала. Конечно, она слишком близко. Но...

Дюрок пожал плечами. Попытка заново обдумать тщательно разработанный план всегда была верной дорогой к провалу. То, что здесь можно было проникнуть в здание быстро и удобно, перевешивало любой риск.

Вернер уже занялся работой, пальцы его двигались привычно. Великан достал из кармана жилета кусок металла в форме расплющенной подковы и теперь выдавливал на оба конца быстродействующий клей. Затем он приставил "подкову" к окну и несколько секунд подержал ее, прижимая к стеклу, ожидая, пока схватится клей. Довольный своей работой, Вернер опустил руку и посторонился, уступая место шефу.

Дюрок шагнул вперед, держа в правой руке алмазный стеклорез. У них уже есть дверная ручка. Теперь надо приделать к ней дверь. Четыре уверенных движения стеклореза – два по горизонтали и два по вертикали и только резкий выдох, выдававший усилие, которое потребовалось для этого Дюроку.

Когда он закончил, Вернер схватил обеими руками металлическую "ручку" и с силой потянул ее на себя, вынимая из окна огромный кусок стекла. Пока гигант из Эльзаса осторожно опускал на траву свою тяжелую ношу, Дюрок покрывал проделанное отверстие специальным материалом, в который, как и в его перчатки, были вплетены металлические нити, чтобы предохранить руки и ноги, когда он будет пролезать в дыру.

Не дожидаясь дальнейших распоряжений, Вернер опустился на колени и сложил ладони так, что они превратились в импровизированную ступеньку для Дюрока. Тот шагнул на подставленные руки Вернера, ища руками край обрезанного стекла, и великан подсадил его прямо к дыре. Дюрок закинул ногу на кусок защитного материала и перенес на нее тяжесть тела, перевешиваясь внутрь...

И в этот момент широко открылась дверь кафетерия.

Он чуть не потерял равновесие, резко повернувшись к двери. На пороге стоял охранник в синей форме, с дымящейся чашкой кофе в руках и изумленно таращился на Дюрока. Шок и удивление, соединившись вместе, казалось, остановили время, превратив следующую секунду в бесконечную, леденящую душу, паузу.

Резкое движение разрушило иллюзию остановившегося времени. Охранник отшвырнул в сторону чашку, и рука его метнулась к висевшей на боку кобуре.

– Хальт!

Дюрок выругался про себя, сообразив, что не может дотянуться до собственного оружия, находясь наполовину в окне, а практически повиснув между небом и землей. Мишель Вернер, несмотря на свой огромный рост и недюжинную силу, был в сложившейся ситуации еще более беспомощен. Ни один из них не мог пошевелиться, не рискуя потерять равновесия.

Держа пистолет двумя руками, охранник подступил ближе. Разглядев цель, он явно почувствовал себя увереннее. Усилием воли Дюрок заставил себя смотреть поверх дула, нацеленного ему в живот. Противник был молод, и этого не могли скрыть даже густые усы на его верхней губе. Наверное, из демобилизованных, только что после действительной службы и все еще горит желанием действовать. Им не повезло. Будь охранник постарше, он был бы более рассудителен и больше озабочен собственной безопасностью. Но молодые ставят славу превыше всего.

– Не двигайтесь, или я буду стрелять.

Дюрок скривил рот, услышав его неуклюжий венгерский, выученный по разговорнику. Тем не менее он повиновался приказу и оставался неподвижным, по-прежнему стоя на "ступеньке" из ладоней Вернера и молясь про себя, чтобы охранник продолжал приближаться. "Еще чуть-чуть, – думал он. – Совсем немножечко".

Молодой человек отступил от распахнутой двери кафетерия, двигаясь в сторону газона, чтобы удобнее было целиться. Одна рука его отпустила пистолет и потянулась к рации, прикрепленной к ремню.

Дюрок почувствовал, как от напряжения свело рот. Если сейчас он поднимет тревогу, это погубит все.

Крэк! Грудь охранника, казалось, взорвалась дождем крови и осколками костей – ее разорвало пулей калибра 7,62 мм, ударившей парня в спину и заставившей рухнуть на траву. Он дернулся и затих.

Дюрок слез с окна и опустился на колени рядом с телом, пытаясь нащупать пульс. Ничего. Он взглянул в сторону лесистых холмов и нажал на кнопку передачи висящего на поясе устройства. "Подтверждаю".

В наушниках послышались два щелчка. Это означало, что снайпер, находящийся, по его приказу, в лесу, понял, что жертва мертва.

Он вытащил пистолет из руки трупа и поднялся.

– Кто это был?

– "Жак Моне", – Вернер прочитал вслух именную табличку охранника.

Дюрок вспомнил имя, медленно и грустно покачал головой. Моне был часовым, стоящим на посту у главного входа. Он должен был быть на своем месте и никак не мог помешать им. Но парень, очевидно, решил выпить кофе в ожидании смены. И вот юный балбес мертв. Жаль. Его смерть все осложнит.

Дюрок кивнул в сторону окна.

– Тащи его.

Вернер недовольно хмыкнул и наклонился над трупом. Вдвоем они протащили тело охранника через дыру в окне и опустили его в коридор.

Морщась от запаха крови и испражнений сработавшего кишечника Моне, Дюрок вытер перчатки о траву и посмотрел на часы. Теперь они опаздывали, но в пределах времени, отведенного на непредвиденные обстоятельства.

– Хорошо, Мишель, – сказал он. – Давай покончим с этим и домой, в кроватки, а?

– О, да, месье, – На крупном лице гиганта промелькнула тень невеселой улыбки. – Для одной ночи развлечений вполне достаточно.

Спустя тридцать секунд Дюрок уже скользил вдоль темного коридора, оставив Вернера снаружи прикрывать тыл. Хватит с него неприятных сюрпризов.

Толстая несгораемая стальная дверь закрывала вход в компьютерный центр. Крошечная красная лампочка монотонно мигала на панели с десятью кнопками, с помощью которых открывался электронный замок. Они могли халатно относиться к безопасности в других местах, но банк данных завода содержал информацию, за один взгляд на которую многое бы отдали японские и американские конкуренты "Еврокоптера" – планы производства и себестоимость, точные формулы металлов, из которых изготавливали роторные механизмы, а также описания пластиковых компонентов, задействованных в производстве, планы перспективных проектов исследований и усовершенствований и тысячи других цифр и фактов, от которых зависит работа любого крупного промышленного концерна.

Дюрок направил на панель свет крошечного фонарика в форме шариковой ручки и внимательно набрал заученный заранее шестизначный код. Как он и предполагал, массивная стальная дверь не собиралась отпираться. Хорошо. Он набрал код еще раз. На этот раз крошечный красный огонек на панели погас. Еще лучше. Теперь простодушный компьютер, контролирующий замок, зарегистрирует две неудачные попытки воспользоваться кодом, который еще несколько часов назад сработал бы.

Дюрок выключил фонарь и засунул его в специальный карман на поясе. Теперь пора было устроить шумный, но довольно-таки безобидный взрыв. Стараясь действовать как можно быстрее, он приладил к замку пластиковое взрывное устройство, в котором было не меньше унции взрывчатки. Несколько таких же устройств он прикрепил к дверному косяку. Закончив, Дюрок отступил на несколько шагов и оценивающе оглядел результат своей работы. Тоненькие проводочки соединяли находящиеся внутри каждого механизма запальные устройства с маленькими недорогими старомодными ручными часами, поставленными на два часа вперед. Эффективно, хотя и непрофессионально. Даже марка взрывчатки, которую он использовал, была вполне подходящей. Старое коммунистическое правительство Чехословакии щедро раздавало бесцветный и не обладающий запахом "Семтекс" террористам всего земного шара.

Дюрок направился обратно по коридору. Пришло время нанести последние штрихи. Он сорвал пробку с небольшого баллончика красной краски, встряхнул его и вывел метровыми буквами на одной из стен: "Смерть французским свиньям!" и "Свобода, а не рабство!". Дюрок постарался запомнить националистские лозунги на венгерском и даже использовал традиционное написание букв. В работе такого рода важны были мельчайшие детали. Все должно ясно указывать на венгерских террористов, недовольных французским "экономическим колониализмом".

Вернер ждал его у окна.

– Пока все спокойно, – сообщил он.

– Это ненадолго.

Дюрок спрыгнул на траву и подождал, пока Мишель скатает защитную ткань и аккуратно вставит обратно вырезанный кусок стекла. Затем оба они повернулись и заспешили назад, в сторону холмов, возвышающихся над заводским комплексом.

Бомба, приводимая в действие наручными часами, тикала и тикала, отсчитывая очередную минуту до взрыва.

Когда стрелка достигла нулевой отметки, Дюрок и его команда были уже в сорока километрах от завода.

Административное здание шопронского завода содрогнулось от мощного взрыва до самого основания. Ослепительный белый свет вспыхнул в каждом окне нижнего этажа за долю секунды до того, как стекла разнесло взрывной волной. По зданию прокатилась стена огня и раскаленного воздуха, убив пятерых венгерских полицейских, пришедших сменить своих товарищей, и зажигая на своем пути все, что способно было гореть. Еще до того, как над "Еврокоптером" успела завыть первая сирена, видны стали языки безжалостного пламени, пожирающего нижний этаж здания.

2 АВГУСТА, "ЕВРОКОПТЕР", ЗАВОД ПО ПРОИЗВОДСТВУ РОТОРОВ, ПРИГОРОД ШОПРОНА

Неяркое солнце освещало сцену, вызывавшую у зрителей мысли о первозданном хаосе. Изуродованный взрывом административный центр окружали пожарные машины и другие аварийные средства, припаркованные на опаленном газоне. Рабочие, выносившие наружу уцелевшую офисную мебель и оборудование, перемешались с усталыми пожарными, инженерами и обеспокоенными служащими компании. Охранники стояли у главных ворот и у места взрыва, причем вооружены они были не пистолетами, как обычно, а автоматами.

В душном неподвижном воздухе ощущался едкий запах дыма и горелой бумаги. Система противопожарной защиты компьютерного зала и стальные двери спасли заводскую базу данных, но они не смогли помешать огню распространиться по всему нижнему этажу.

Метрах в пятидесяти от здания невысокий круглолиций мужчина с трудом сдерживался, чтобы не дать волю чувствам. Даже в лучшие времена полковник Золтан Храдецки никогда особенно не любил Франсуа Гелларда, главного управляющего "Еврокоптера". Геллард всегда держался чересчур высокомерно и официозно, а на всех венгров и на все венгерское смотрел неизменно сверху вниз.

Сейчас же казалось, что все эти качества проявились в обстоятельствах катастрофы в сотни и тысячи раз сильнее.

– В последний раз говорю вам, полковник, что вынужден отклонить вашу просьбу о расследовании этого инцидента. – Управляющий скрестил руки на груди. – Ваше присутствие здесь не нужно... и более того, нежелательно.

– Нежелательно? Да вы... – Храдецки с трудом проглотил поток проклятий, готовый обрушиться на голову француза. – Вы неправильно поняли меня, мистер Геллард.

Он показал пальцем в сторону разрушенного административного центра:

– Это – дело полиции. Так же, как и хладнокровное убийство пяти человек, служивших под моим началом. Как полицейский офицер, отвечающий за этот район, я вовсе не обращаюсь к вам с просьбой. Я приказываю...

– Это невозможно, – ухмыльнулся Франсуа Геллард. – Ваши приказы не имеют абсолютно никакой силы на территории комплекса. Могу только посоветовать вам перечитать условия контракта между вашим правительством и моей компанией. Вы находитесь на территории Франции. И террористический акт был совершен против французской корпорации. И расследование также будет проходить под руководством французских властей.

Чертов контракт! Храдецки оставалось только крепче сжать зубы. Ему вовсе не надо было перечитывать текст, чтобы понять, что Геллард абсолютно прав. Когда в Шопроне начали строить завод, венгерская военная хунта так отчаянно нуждалась в финансовой поддержке Франции и Германии, что генералы из Будапешта предоставили "Еврокоптеру" особый статус, освободив от налогов и предоставив полный контроль над производственными средствами. Это вовсе не казалось чересчур высокой ценой за те тысячи рабочих мест и огромные займы под низкие проценты, которые обещало строительство комплекса.

Полковник покачал головой. Два года назад он поддержал Правительство национального спасения как неприятное, но необходимое средство для наведения порядка. Слабая венгерская посткоммунистическая демократия, делившаяся на огромное количество фракций, явно не могла справиться с экономическим хаосом и падением производства. Тяжелая рука солдата казалась тогда лучше, чем практически полное отсутствие управления под руководством некомпетентных, вечно ссорящихся политиков. Теперь же полковника все чаще посещали сомнения по поводу того, правильное ли решение он принял. Фактически, пришедшие к власти генералы расплатились суверенитетом страны за возможность накормить голодную неуправляемую толпу, приведшую их к власти. После сорока пяти лет военного и политического господства Советов его несчастная страна почувствовала на своем горле мертвую хватку очередных хозяев – Франции и Германии, ставших новыми европейскими экономическими и военными супердержавами.

– То, что вы говорите, возможно, соответствует букве закона, но не думаю, что это очень мудро с вашей стороны. – Полковник старался говорить спокойно. – Если действительно существуют диверсанты, действующие на этой территории, то вы, конечно же, понимаете, что для их поимки потребуются наши совместные усилия.

– То есть как это "если существуют диверсанты"?! – возмутился Геллард. – Какие тут могут быть "если"?! Больше того, все указывает на то, что им помогали предатели, засевшие внутри нашего комплекса. Кто-то из ваших ленивых и недобросовестных охранников. – Управляющий нахмурился. – Учитывая этот факт, полковник, – продолжал он, – даже идиот способен понять, почему моя компания не может доверить это расследование вам и вашим людям. Венгры ловят венгров? Сама идея звучит смешно.

На сей раз раздражение Храдецки переросло в открытый гнев. Полковник мог еще перенести высокомерие, но черт бы его побрал, если он собирается мириться с преднамеренным оскорблением. Храдецки сделал шаг в сторону Гелларда – при виде этого движения вся самоуверенность мгновенно исчезла с холеного аристократического лица француза.

– Думаю, вам стоит выбирать выражения, месье. Иначе кое-кому из моих служащих может показаться, что ваш острый язык пора немного укоротить. Я достаточно ясно выразился?

Управляющий побледнел, явно понимая, что зашел слишком далеко.

– Я не имел в виду... это, то, что я сказал, было...

Низко над их головами послышался гул вертолета, прервав неуклюжие извинения Гелларда. Мужчины обернулись и стали следить, как вертолет сначала стал снижаться кругами, затем дал сигнал, что идет на посадку и стал опускаться на стоянку возле административного центра. Храдецки нахмурился, увидев бело-сине-красный флаг, нарисованный на заднем двигателе вертолета. Определенно, французское правительство не теряет времени даром, когда речь идет о том, чтобы сунуть свой длинный нос не в свои дела.

Из вертолета выпрыгнули три человека, пригнувшись, прошли под замедляющим движение пропеллером. Двое были великанами, состоявшими сплошь из мускулов. Третий, одетый в темно-серый костюм, держал в руках распухший от бумаг "дипломат", и на лице его была самоуверенность человека, привыкшего распоряжаться.

Когда Храдецки вновь обернулся к Гелларду, тот уже принял обычный высокомерный вид.

– Это наверняка сотрудник службы безопасности, присланный посольством, полковник, – сказал он. – Эксперт по терроризму и мерам борьбы с ним. Позже вы сможете поговорить.

Полковник венгерской полиции смотрел на невысокого человека с угрюмым лицом, быстро направлявшегося в их сторону. Что-то подсказывало ему, что встреча не будет ни приятной, ни продуктивной.

– Как его зовут?

Геллард холодно улыбнулся:

– Майор Поль Дюрок.