Стефани Бонд Красавец с обложки журнала

ГЛАВА ПЕРВАЯ

— У меня на мужчин аллергия! — сказала я трем своим подругам, поедая щедро сдобренный чесноком салат.

Они уже привыкли к моим странным заявлениям и продолжали энергично жевать. Интересно, кто из них первой отзовется на мое заявление? Я посмотрела на Денизу, которая всегда особенно остро реагировала на мои выпады.

— В каком смысле ты употребляешь слово «аллергия»: в прямом или переносном?

— В прямом, — заявила я, — у меня аллергия на представителей мужского пола со всеми вытекающими из этого последствиями.

— Как на тополиный пух? — прищурилась Синди.

— Точно.

Джеки покачала головой:

— Ты безнадежна. У тебя аллергия на перья, плесень, пыльцу, молочные продукты, резину, а теперь еще и на мужчин?

— Не забудь еще про домашних животных, — добавила я.

Джеки, помахав вилкой, назидательно произнесла:

— Кензи Мэнсфилд, ты настоящий ипохондрик.

И это была чистейшая правда. Моей настольной книгой всегда была медицинская энциклопедия.

— Если я ипохондрик, то ты весьма суеверная особа, Джеки, — сказала я. — А кроме того, ты выбираешь мужчин по обуви.

Джеки обиделась.

— Между прочим, это работает. Я, например, встречаюсь с Тедом вот уже два месяца. А Синди и Дениза тоже познакомились с парнями, применяя мою теорию.

Девчонки захихикали, а я с досады прикусила губу. Круглыми сутками работая в журнале «Персона», я, похоже, многое упустила. Мои подруги успели обзавестись парнями с прекрасной обувью. У меня же никого! Одна как перст! Ну не бросаться же на обслуживавшего нас официанта-испанца?

Джеки вновь принялась за меня.

— С помощью моей теории можно многое узнать о вкусах того или иного человека, хотя я никогда не претендовала на научность, в отличие от некоторых моих подруг-ипохондриков с их аллергиями.

— Несмотря на мою аллергию на мужчин, я чувствую себя превосходно, — не сдавалась я. — Мужские гормоны не привлекают меня. Я начинаю себя отвратительно чувствовать, задыхаюсь и покрываюсь пятнами. Между прочим, это явные признаки аллергической реакции.

Джеки невинно спросила:

— Эти симптомы появились до или после того, как Джеймс тебя бросил?

Я напряглась.

— Это я бросила Джеймса. Теперь я думаю, что мое отвращение к нему и было вызвано аллергией на мужчин.

Джеки подняла брови.

— Лично я считаю, что ты поступила очень мудро, порвав с ним.

— Безусловно, — сказала я. — Незадолго до нашего разрыва его запах казался мне просто отвратительным. Каждый раз, когда он подходил ко мне, мои шея и грудь покрывались пятнами.

— А как ты реагируешь на мужчин, с которыми работаешь? Точно так же? — спросила Дениза, подзадоривая меня.

— Они все голубые. Поэтому я не думаю, что они видят во мне объект охоты, — вытащив из сумочки записную книжку, я принялась листать страницы.

— Ладно, давай начистоту, — произнесла Джеки. — У тебя аллергия на сильных шикарных мужиков?

— Точно, — подтвердила я. Джеки хихикнула.

— Это значит, что ты лесбиянка. Дениза и Синди захохотали.

— Мой организм, очевидно, выработал аллергическую реакцию, чтобы спасти меня от таких сильных и шикарных особей в надежде, что я выйду замуж за милого и тихого парня.

Девочки посмотрели на меня так, как будто у меня выросла вторая голова.

— Ты несешь такой бред потому, что у тебя нет мужчины. Да, кстати, в четверг у тебя день рождения, — напомнила мне Джеки.

— Ой, я забыла о нем, — пришлось мне солгать.

На самом деле я с ужасом ждала того дня, когда мне должен был исполниться тридцать один год. Я могла это объяснить только тем, что в последнее время начала замечать, как стремительно уносятся годы. После того как я стала заместителем Хелены Бирч, главного редактора журнала «Персона», мне все больше и больше стало казаться, будто моя жизнь пролетает мимо меня. Каждый день уходить на работу на рассвете и возвращаться после захода солнца! Сегодня впервые за долгое время мне удалось вырваться и перекусить с подругами в придорожном кафе. Моя кожа казалась мертвенно-бледной по сравнению с их загорелыми телами. К тому же я была вынуждена носить солнцезащитные очки, чтобы хоть как-то защитить глаза от яркого света.

— Ну, а мы не забыли о дне твоего рождения, — сказала Дениза. — Мы поведем тебя в ресторан, если тебе, конечно, удастся выбраться из офиса в четверг в пять часов вечера.

Я изобразила фальшивую улыбку, представив себе предстоящий разговор с Хеленой. Моя начальница мечтала сделать «Персону» самым покупаемым в нашей социально-возрастной группе журналом. Он предназначался для молодых людей, зарабатывающих не менее 45 тысяч долларов в год и тратящих львиную долю своей прибыли на одежду и машины. Только вчера мы узнали, что нам удалось перебраться с девятого на седьмое место в рейтинге самых продаваемых журналов.

— Я приду, — пообещала я.

Джеки ухмыльнулась:

— Замечательно. Только не забудь захватить с собой лекарство от аллергии. На случай, если встретишь мужчину.

По дороге на работу я пришла к двум выводам. Во-первых, мне показалось, что моя аллергия на мужчин может помочь мне найти надежного парня. Во-вторых, я подумала, что Хелена, скорее всего, не уволит меня, если в четверг уйду с работы пораньше, чтобы отпраздновать свой день рождения с подругами, ведь все это время я работала как робот. Даже спала с пейджером, забывала о еде, вечернем отдыхе и выходных.

Мой обеденный перерыв немного затянулся. Подойдя к лестнице, я с ужасом поняла, что все это время мой пейджер молчал. Скорей, скорей на работу!

Бегом преодолев два последних пролета и влетев в вестибюль «Персоны», я сразу увидела Хелену. Она стояла перед съежившейся от страха секретаршей и размахивала руками.

Достаточно было бросить взгляд на Хелену Бирч, чтобы понять, что она настоящий главный редактор. Высокий рост Хелены подчеркивал угловатость ее фигуры. Эта потрясающая стерва обладала пронзительно-голубыми глазами и острым, как у змеи, языком. Она прекрасно разбиралась в людях. Никогда не признавала своей вины и не просила извинения. Моя начальница так и не вышла замуж, что тоже характеризовало ее как личность. Я до безумия боялась Хелену, когда проходила собеседование на должность ее заместителя. Но, как это ни удивительно, мы прекрасно поладили. Наши отношения напоминали мне те, что были между мной и моей покойной матерью. Я существовала ради того, чтобы угодить своей начальнице, а она — только для себя. Измученная секретарша подняла глаза и указала на меня.

— Вот и Кензи, мисс Бирч, — сказала она. Хелена резко повернулась ко мне.

— Где вы были?

Я глубоко вздохнула.

— Хелена, помните, я говорила вам, что собираюсь пообедать с подругами?

Она поморщилась.

— Правда?

— Да.

— Ладно, — Хелена успокоилась и скрестила руки на груди. — Но вы не отвечали на мои сообщения.

— У моего пейджера села батарейка. Что вам нужно?

— Кое-что произошло. Зайдите ко мне в кабинет.

Я обрадовалась: неужели Хелена попросит прикрыть ее? Раньше она позволяла мне помогать ей только по мелочам. Было приятно узнать, что она полностью доверяет мне.

Чего она хочет от меня? А вдруг я должна поехать на заседание торговой палаты или на совещание в Гуггенхейм? Или, может, организовать рекламную кампанию? Жаль, что не догадалась надеть деловой костюм и туфли. Они, правда, уже несколько устарели (хотя куплены полсезона назад), но другого подходящего для подобных мероприятий облачения у меня не было.

— Скажите, что мне нужно делать.

Моя начальница дружелюбно улыбнулась.

— Вы всегда готовы мне помочь, Кензи! Я уже подготовила все необходимое. Вам нужно только зайти ко мне в кабинет.

Моя начальница наконец-то сдержала свое слово и приготовила для меня настоящую работу! Если мне придется общаться с Дональдом Трампом или мэром, я, так уж и быть, ради такого дела переживу новые проявления своей аллергии на мужчин.

Мы вошли в кабинет Хелены, и я замерла как вкопанная. На кожаном сиденье удобно устроилась маленькая собачка с длинной шерстью. Она посмотрела на меня и зевнула. Меня тут же одолели нехорошие предчувствия.

— Это Энджел, — произнесла начальница, взяв собачку в охапку и поднеся ко мне. Прядка шерсти между крохотных ушек собачки была перехвачена шелковой ленточкой.

— Не знала, что у вас есть собака.

— Я купила ее вчера вечером в зоомагазине на Пятьдесят третьей улице. Правда, она потрясающая?

— Да, — согласилась я.

— Это йоркшир, — с нежностью произнесла Хелена. — Ее предки принадлежали членам королевской семьи.

— А…

Я протянула руку, чтобы погладить собачку, и Энджел совсем не по-ангельски[1] зарычала. Я отдернула руку.

Моя начальница засмеялась.

— О, Энджел безвредна, как мягкая игрушка. Ей просто нужно познакомиться с тобой. Вы станете лучшими друзьями. Послушай, мне только что позвонили от мэра. Они благодарят за социальную рекламу, которую мы разместили в журнале, и просят, чтобы я сфотографировалась с мэром… рукопожатия и все такое. От таких предложений, разумеется, не отказываются. А Энджел записана на прием в «Тантум», лучший в городе салон по уходу за животными. Если мы с ней не придем, они внесут ее в черный список и больше никогда не будут нас обслуживать.

После стольких лет жизни в Манхэттене мне было хорошо известно, что здесь все, даже домашние любимцы, имеют определенный социальный статус. Я прекрасно знала свои служебные обязанности. Мне приходилось доставать билеты в театр, заказывать ужин и так далее, но уход за собаками определенно не входил в этот перечень.

— Хелена, вы сказали, что приготовили для меня работу, которая поможет моему карьерному росту.

Начальница кивнула.

— Вы правы, Кензи. Обещаю, что следующую важную встречу проведете вы. Только сделайте мне это небольшое одолжение.

Я еще раз взглянула на собачонку и тяжело вдохнула.

— Но у меня аллергия на животных. — Еще один вздох. — В таком случае можно в четверг мне уйти с работы пораньше?

Она поджала губы.

— Во сколько?

Я удивленно посмотрела на нее.

— Хорошо, заключим… сделку. — Хелена великодушно улыбнулась и протянула мне Энджел.