"Считаю до трех!" - читать интересную книгу автора (Алмазов Борис Александрович)Глава четвёртая На край света!— Привет! — крикнул отец. — Здорово! — ответил один из вошедших, худущий парень в линялых джинсах и в свитере. Второй, грузный, прочно уселся на длинноногий табурет прямо против бармена. Лёшка увидел потрясные модерновые очки в золотой оправе, с дымчатыми стёклами, крепкий подбородок с ямочкой и седеющие виски. Совсем как на иностранной этикетке «Курите только сигареты «Марльборо»». Всё совпадало. И невесомая небрежно расстёгнутая рубашка — стопроцентный натуральный хлопок, и тонкой кожи пиджак… — Ну? — спросил человек с этикетки. — Есть! — Отец наклонился и стал шептать что-то в самое ухо этому красивому широкоплечему человеку. Если бы он не шептал, Лёшка и не стал бы вслушиваться: мало ли какие могут быть у отца дела. Он бы сидел и рассматривал этого незнакомца. Но у отца был такой таинственный вид, что Лёшка невольно вытянул шею. А тут ещё незнакомец протянул руку, и прямо в глаза Лёшке сверкнула запонка. Он никогда такой не видел: золотая, с цепочкой, по золоту — чёрные эмалевые орлы! Отец мгновенно что-то вложил в белую сильную руку, и этот удивительный человек вынул из кармана окуляр, как у часовщика, и стал рассматривать что-то. «Сейчас он скажет: «Это я беру» — или: «Тебя надули, крошка!» — так всегда в иностранных кинофильмах говорят». — Беру, — сказал грузный. Лёшка потянулся изо всех сил, стараясь заглянуть за широкое плечо незнакомца, табурет под ним наклонился, и Кусков рухнул грузному на спину. — Ну! — Железная рука сгребла Лёшку. — Этот пацан мой сын… — залебезил отец. Грузный отпустил Кускова. — А ты куда смотришь? — сказал он тощему. — Так это ж его парень! — Тебя что, мальчик, не учил папа, что подслушивать нехорошо? — Да он не подслушивал! — затараторил отец. — У него сегодня настроение шальное: мамаша его, супруга моя бывшая, замуж собралась, так он сбежал из дома, в знак протеста. — Молодец, — похвалил незнакомец, в упор разглядывая Лёшку. — Значит, ты человек действия. — Он улыбнулся, но от улыбки его лицо не переменилось, словно он эту улыбку надел и снял, как шляпу примерил. — Замуж собралась — знакомая история… А величать тебя как? — Альберт! — бухнул с перепугу Кусков. — Ого! Однако, — удивился грузный. — А меня всего-навсего Вадим Алексеевич. Или просто Вадим. — Рука Алёшкина утонула в его большой горячей ладони. — Ушёл, значит, из дома? Так. И что же собираешься делать дальше, как будешь жить? Этого Лёшка не знал. С той самой минуты, как он решил больше никогда домой не возвращаться, ему казалось, что всё происходит как будто не с ним, а с каким-то другим мальчишкой, а он, Кусков, смотрит про это в кино или книжку читает. Как жить дальше, он не знал и потому буркнул: — Вот заработаю кучу денег — всем покажу! — Ну это конечно, — сказал без улыбки Вадим. — Только вот каким образом ты собираешься их заработать? — Барменом стану! — выдал вдруг свою сокровенную мечту Лёшка. — Как отец, — сказал Вадим без улыбки. — Это похвально. — Его глаза из-за дымчатых очков смотрели на мальчишку пристально и спокойно. — Это вполне возможно. Глядишь, будет династия барменов Кусковых. А ещё лучше иметь собственный ресторан. Как на Западе. А? Исобирались бы мы тёплой дружеской компанией у Кусковых, отца и сына… —…и святого духа! — хмыкнул тощий. Вадим на это ничего не сказал, только снял очки и устало потёр переносицу. — Итак, ты хочешь заработать кучу денег. И не боишься? — Чего? — удивился Лёшка. — Да так, в старину говаривали: «От трудов праведных не наживёшь палат каменных». Мальчишка не понял, но на всякий случай ответил: — Ну и что? — Он привык так отвечать, когда его ругали, что он, мол, двоечник и ленится. — О! — сказал уважительно Вадим. — Ты далеко пойдёшь. Я в твои годы мечтал отыскать клад и вообще был излишне романтичен. Иван! — крикнул он Лёшкиному отцу, словно тот был далеко-далеко. — Ты мечтал отыскать клад? — А как же! — с готовностью откликнулся отец. Лёшка удивился: — В наше время в клады только дурачки верят! Их давно нет, этих кладов! — Слыхал, Ваня, что твой сынище говорит? Устами младенца глаголет истина… Лёшке очень нравился этот человек. И говорил он замечательно, как в иностранном фильме: вроде все слова понятны, а про что говорят — не поймёшь… Штифт называл это «подтекст» — говорят одно, а думают совсем другое. Лёшке всегда хотелось научиться так говорить. — А что шеф? — спросил Вадим. — Чей? — Мастерских. «Шеф!» — восхитился Лёшка. — Айвазовский говорит, в Москву поехал. — Денег просить, — сказал Вадим, подтверждая какие-то свои мысли. — Поджимает время! Поджимает, — сказал худущий, ломая пальцы. — Поспешай медленно, — одёрнул его Вадим и, повернувшись к Кускову, спросил: — И куда же отец собирается тебя поместить? — Откуда я знаю! — сказал за Алёшку Кусков-старший. — Пусть к матери ворочается. — «Ворочается»! — передразнил его Вадим. — Неужели ты не понимаешь? Раз Альберт с нами в настоящий высокоторжественный момент, то теперь его судьба — наше общее дело. Мы обязаны, как говорится, взять над ним шефство. — Нынче год ребёнка! — встрял худущий. — Тем более! — согласился Вадим. — «Ворочается»! Не для того он уходил, чтобы «ворочаться». Так? — Угу! — согласился Лёшка и подумал с благодарностью, как этот человек всё замечательно понимает. — Осенью пускай в ПТУ идёт, — сказал отец. — В кулинарное. У меня там лапа. — Ты в каком классе? — В седьмой перешёл, — сказал Лёшка. — Ну, почти уже перешёл. Пять дней ведь учиться осталось. — До ПТУ ему ещё далеко. И до осени тоже. Важно, что наш дорогой Альберт будет делать в ближайшие дни. — Ну куда мне его девать! — закричал отец. — Об этом раньше нужно было думать, — одёрнул его Вадим. — Раньше. Да, Иван, не выслужишься ты выше бармена. Легкомысленный ты человек. — Вадим потянулся так, что заскрипел кожаный пиджак. — А ты молодец, что ушёл, — сказал он Лёшке. — Я в твои годы тоже уходил… Потому что нет для человека ничего дороже дыхания воли. Она слаще чечевичной похлёбки, за которую ты, Иван, готов на брюхе ползти… «Вот так тебе!» — злорадно подумал Лёшка. — Ну что, Альберт, пойдёшь со мной? — спросил Вадим. — Куда? — остолбенел Кусков-старший. — Вот видишь, какой ты человек, Иван! — усмехнулся Вадим. — Заметь, твой сын вопросов не задаёт! Куда? Ну, чтобы не мелочиться, на край света. Согласен со мной идти на край света, Альберт? — Да! — как в омут кинулся, выдохнул Лёшка. |
||
|