"Хочешь выжить — убей!" - читать интересную книгу автора (Бабкин Борис Николаевич)

4

— Я все сделал, — простонал лежавший на больничной кровати мужчина с забинтованной головой. Заостренное бледное лицо, воспаленные глаза и черная щетина не позволяли определить его возраст. — «КамАЗ», — промычал он. — Шестьсот тридцать девять тридцать шесть. Воронеж. Он все видел.

— Не волнуйся. — Екатерина ласково погладила его бледную руку. — Он ничего никому не скажет. А за то, что сделал с тобой, — ее глаза вспыхнули ненавистью, — он ответит. Он заплатит мне за то, что сделал с тобой! — громко повторила она.

Сутулый мужчина в камуфляже усмехнулся. Видимо, вспомнив о его присутствии, Екатерина резко повернулась. Успев увидеть усмешку, зло спросила:

— Ты чего скалишься?

— Да так. — Он пожал плечами. — Просто не понимаю, зачем об этом нужно кричать.

— Горбун, — по-прежнему сердито, но гораздо тише сказала Екатерина, — тебе иногда нужно напоминать, чтобы ты знал свое место. Надеюсь, больше повторять об этом мне не придется? — Снова усмехнувшись, но теперь усмешка была в глазах, он кивнул. — Понимаю, — насмешливо заметила Екатерина, — ты можешь сообщить об услышанном Арсентию. Но за молчание, а тем более за помощь, я умею очень хорошо платить.

— Катька, — услышала она голос брата, — номер «КамАЗа»...

— Ты уже говорил, — негромко напомнила она. — Не волнуйся, Кешка. Этот водитель за все получит.

— Я сейчас, Екатерина Игоревна, — тихо проговорил Горбун, — работаю на вас, так что на меня можете рассчитывать.

— Ну, что сказал врач? — Екатерина обратилась к вошедшему в отдельную палату Константину.

— Перевязку сделали. — Он осторожно коснулся свежего бинта на голове. — Да вот тут, — указал на замазанную чем-то ссадину на щеке, — какую-то штуку наложили. Клин-то как?

— Ты номер «КамАЗа» точно назвал? — спросила Екатерина.

— Конечно, — вздохнул Константин, — я эти цифры теперь всю жизнь помнить буду.

— Если я найду этого водителя, — спросила она, — ты убьешь его?

Константин заметно растерялся.

«Эх, Кеша, — мысленно упрекнула брата Екатерина, — с кем же ты на такое дело пошел?»

— Чего ты испугался? — гневно обратилась она к Константину. — Когда Кешка сказал за... — Бросив быстрый взгляд на Горбуна, осеклась.

— А вот это зря, — заметил Горбун. — Я уже много чего слышал. Тем более согласился на тебя за хорошие деньги пахать. — Мне все ваши секреты как шли, так и ехали, поэтому смелее.

— Катька... — Слабые пальцы Иннокентия слегка сжались на запястье сестры. — Я боюсь. Он, водила, наверняка заметил номер машины.

— Перестань, — мягко прервала его Екатерина, — все будет хорошо. Я сама проконтролирую это. Не волнуйся.

— Вообще-то, — нерешительно начал Константин, — я не боюсь, просто...

— Вот и хорошо, — весело сказала она. — Я знала, что могу положиться на тебя.

— Да. — Он кивнул. — Я...

— Перестань, — вздохнула она. — Я все понимаю. Ты зол на водителя «КамАЗа», но в то же время... — Подыскивая нужное слово, замолчала.

— Вы не правильно поняли меня, просто как-то...

— Перестань, Костя, — попросила Екатерина, — мы обо всем поговорим потом.

Горбун поспешно отвернулся.

— Я сам найду, — не отрывая взгляда от лица Екатерины, проговорил парень, — этого...

— Потом, — перебила она его нетерпеливо. Растерянно замолчав, Константин взглянул на Горбуна.

— Жди на улице, — негромко бросил тот. Константин шагнул к двери.

Остановившись, обернулся и взглянул на тихо говорившую что-то брату Екатерину.

— Топай, — услышал он голос сутулого и, бросив на него испуганный взгляд, быстро вышел. Едва дверь закрылась, Екатерина внимательно посмотрела на Горбуна. Снова коротко усмехнувшись, тот тоже вышел.

— Катька, — всхлипнул Иннокентий, — я умру?

— Да ты что! — засмеялась Екатерина. — Ты будешь жить долго-предолго и только так, как хочешь. — Она осторожно погладила брата по щеке.

— Как захочу, — поправил ее брат.

— Ну вот, вспомнил. А ведь тебе всего девять лет было. Мы на похоронах деда были, в Астрахани.

— Мне было десять, — простонал Иннокентий. — Я говорил, что буду жить очень долго и так, как захочу.

— Отлично, — обрадовалась она. — А то все плачешь, что умрешь. Насчет шофера «КамАЗа» не волнуйся — его очень скоро найдут и убьют. Хотя, — пожала она плечами, — я не понимаю, зачем ты погнался за ним. Он не обратился в милицию даже после того, как понял, что за ним гнались. Впрочем, здесь ты поступил правильно, что не заявил в ГАИ о том, что тебя «КамАЗ» с дороги кинул. Шофер этого не сделал, а значит, будет молчать и дальше. Эти дальнобойщики понимают, что на трассе может случиться что угодно и лучше держать язык за зубами. Не волнуйся. — Она снова коснулась кончиками пальцев его щеки. — Все будет хорошо. Его убьют только за то, — с ненавистью проговорила она, — что он сделал с тобой. — Воспаленные, влажные глаза Иннокентия как-то мгновенно стали серьезными. Губы шевельнулись. Но тут же глаза приняли страдальческое выражение. Катя не уловила этого. — Я у Мадлен, — сказала она. — Телефон в палате у тебя есть. Номер я оставлю. Впрочем, я переговорю...

— Мне нужно поговорить с Горбуном, — сказал он. «Да ты не так и болен, — мысленно отметила Екатерина. — Даже Горбуна видел. И сказал про него только потому, что слышал наш с ним разговор». Покачав головой, спросила:

— Интересно, зачем он тебе понадобился?

— Нужен! — кратко и резко бросил Иннокентий.

— Хорошо, — улыбнулась она, — я скажу. А сейчас, — посмотрев на часы, поцеловала его в щеку, — пойду. Мадлен просила вернуться к пяти.

— Не забудь сказать Горбуну, — напомнил брат, — что он мне нужен.

— Конечно. — Поднявшись, Екатерина улыбнулась. — Но он придет только завтра...

— Он нужен мне сейчас же! — громко сказал Иннокентий.

— Он придет завтра, — спокойно посмотрела на него сестра и вышла.

— Гадина, — прошептал Иннокентий.

— Что ты хочешь? — испуганно спросил вжавшийся в заднее сиденье Константин.

— Вылазь, приятель, — спокойно проговорил сидевший рядом с водителем Горбун. — Разве твои глаза не радуют солнце, воздух и вода? — Улыбаясь, он открыл дверцу и вышел. От остановившейся позади «ауди» к «вольво» неторопливо подошли трое крепких парней. — Впрочем, мы можем поговорить и здесь. — Один из подошедших открыл заднюю дверцу, и Горбун уселся рядом с Константином.

— О чем? — испуганно дернулся тот.

— Хотя бы о том, — прикурив, Горбун медленно выдохнул дым ему в лицо, — что случилось на дороге. Почему вы погнались за «КамАЗом»?

— Мы были на озере, — быстро говорил Константин. — Там одна парочка купалась. Ну и...

— При чем же здесь «КамАЗ»?

— Он стоял за лесополосой, и наверняка водила все слышал. Когда начал уезжать, осветил фарами наши тачки. Мы решили, что он заметил номера. Вот и погнались.

— Так, — кивнул Горбун, — похоже на правду. А что вы с теми голубками сотворили? И где это было?

— Я помню, около озера, точно где именно, не знаю.

— Тачку Кешкину «КамАЗ» выбросил между Архангельским и Языковым, — напомнил Горбун, — после поворота на Архангельское. Так где же вы ласкали парочку влюбленных? Только не надо ля-ля тополя, — угрожающе предупредил он. — Терпеть не могу, когда мне по ушам ездят. Ну? — Горбун коротко стукнул Константина кулаком по подбородку. Икнув, тот отдернул голову и ударился затылком о стекло. — Слушай, щенок, — ухватив отворот рубашки, Горбун сдавил воротник на горле парня — мне правда нужна, понял?

Константин, хрипя, сцепил пальцы на запястье душившей его руки и попытался оторвать ее.

— Крутой! — оскалился в усмешке Горбун и впечатал кулак парню в солнечное сплетение. Издав приглушенный стон, тот бессильно уронил руки. — Сучонок, — хмыкнул Горбун и, расцепив пальцы, сильно ударил парня локтем в висок. Потом вышел из машины. — Мне нужно знать место, — не глядя на парней, бросил он, — ну и остальное. Я говорю про то, что там нашли. И кто, разумеется.

— Привет. — Навстречу вошедшей Екатерине, улыбаясь, шагнула коротко стриженная женщина. — Как Кеша?

— В общем, нормально, — немного задержавшись с ответом вздохнула Екатерина. И, отступив на шаг, осмотрела хозяйку. — Ты все хорошеешь, — улыбнулась она.

— На том и держимся, — рассмеялась та.

— Мужика не нашла? — спросила Катя. — Так ты, Ритка, и останешься старой девой.

— Насчет девы, — рассмеялась Рита, — имеется возражение. Девственность я потеряла шестнадцать лет назад. По согласию и взаимной любви.

— Ну тебя, Ритка! — весело отмахнулась Екатерина. — Правильно тебя Мадлен прозвали.

— Это песня из другой оперы, — серьезно сказала Рита.

— А я вот, — не смутилась Екатерина, — действительно часто спрашиваю себя, почему тебя назвали Мадлен?

— Потому, — негромко проговорила Рита, — что я никогда ничего не спрашиваю.

Екатерина рассердилась, но промолчала.

— За мной приятель заедет, — сказала Рита. — Мы в ресторан решили завалиться. Ты как? — Она взглянула на подругу. — Не составишь компанию? У Руслана есть приятель, довольно интересный, молодой, и он совсем не пустое место в этой жизни.

— Можно, — немного подумав, решилась Екатерина. — А твоего приятеля Руслана я знаю?

— Конечно. — Рита кивнула. — Фанфарин.

— Фанфан? — Екатерина покачала головой.

— Он. — Рита снова кивнула. — А что ты так удивляешься?

— Насколько я помню, — начала Екатерина, — ты его терпеть не могла.

— От ненависти до любви, — немного перефразировала известное изречение Рита, — один шаг. И мы взаимно сделали этот шаг.

— С чем и поздравляю, но тогда...

— Он сейчас не такой, каким был, можешь мне поверить. Руслан ни о чем не сообщит твоему Арсентию. Так что будь спокойна. У Руслана сейчас свое дело.

И он уверенно стоит на ногах.

— А кто его товарищ?

— Он сегодня приехал из Воронежа. С ним многие считаются. Сейчас у него, правда, какие-то неприятности. Но это временное, он справится. — Рита подошла к платяному шкафу, открыла дверцу и, вздохнув, спросила:

— Что, по-твоему, надеть? — Ответить Екатерине не дал телефонный звонок. Рита подняла трубку и, нахмурившись, повернулась к Екатерине. — Тебя, — недовольно бросила она.

— Новостей узнать не удалось, — услышала Екатерина голос Горбуна, — но он больше никогда не будет говорить об этом.

— Узнай, кто был еще, — немного подумав, сказала Екатерина. — Я хочу знать правду. И еще. С тобой очень, — она сделала ударение на последнем слове, — хочет поговорить Кешка. По-моему, что-то предложит.

— Мне? — удивленно переспросил Горбун.

— Он слышал наш разговор, поэтому ты ему потребовался. Надеюсь... — Не договорив, она замолчала.

— Конечно.

Положив трубку. Горбун задумчиво покрутил головой.

— Что-то не так. Но это даже интересней. Чувствую, пахнет большими деньгами. А на этот счет у меня нюх. — Посмотрев на стоящих рядом троих парней, вздохнул. — Черт бы побрал этого Костика, — проворчал он, — хлипкий оказался.

Вот что, ребята, нужно узнать всех, кто был с Кешкой. Ну и... — Хлопнув в ладоши, оскалился.

— Да на хрену я его видел! — зло проговорил невысокий загорелый парень.

— Брал тачку — пусть отдает. Угробил — пусть платит. Я ее только купил. Пять тысяч всего накатал. И чихать я хотел, чей он брат.

— Зря ты, Кот, — заметил сидевший перед видеомагнитофоном крепкий парень. — Кешка — брат Катьки Астаховой. У нее мужик, Арсен, крутой. Ему тебя в порошок стереть ничего не стоит.

— Пусть попробует! — закричал Кот. — Я его...

— Кот, — усмехнулся крепыш, — твое счастье, что Клин этого не слышит.

Он бы...

— Слушай, Пень, ты чего за Клина выступаешь? Может, он тебе платит? Ты же...

— Хорош тебе, — буркнул Пень. — Хреновину порешь, слушать тошно. Я тебе разжевать хочу, чтобы ты не нарвался на неприятность. Клин отдаст бабки за тачку. Но если ты на него наезжать станешь — хана тебе. Это я точно говорю.

Арсен, муж Кешкиной сестры, в столице в первой десятке. Так что на хрен тебе неприятности нужны? Скатайся к Клину в больничку. Более-менее очухается — так, мимоходом, напомни про тачку. Он тебе бабки отдаст. Или какую-нибудь иномарку ухватишь.

Поморщившись, Кот промолчал.

— Алик, — поклонившись, представился Хват.

— Катя, — улыбнулась Екатерина.

Хват, осторожно взяв ее руку, поцеловал.

— Вы галантный кавалер, — кокетливо заметила она.

— Вы прекрасная женщина, — неожиданно пылко проговорил он. — Я не преувеличу, сказав, что именно о такой женщине, как вы, я мечтал всю свою...

— А это уже перебор, — насмешливо перебил его стоявший рядом с Ритой молодой упитанный мужчина.

— Ты, Руслан, как всегда, все испортишь, — засмеялась Рита.

— Действительно. — Екатерина, улыбаясь, посмотрела на него. — Мне давно не говорили таких прекрасных слов. Согласись, — она взглянула на Риту, — любой женщине было бы приятно слышать такое.

— Конечно.

— Вот ты, — Рита тихонько ткнула Руслана в бок, — никогда не говорил ничего похожего.

— Зачем? — развел тот руками. — Ты у меня самая красивая женщина в Туле. — Он звонко чмокнул ее в щеку.

— Я действительно, — пододвинувшись к Екатерине, прошептал Хват, — сражен твоей красотой. Ты женщина из...

— Мы уже на ты? — улыбнулась она и громко обратилась к обнявшимся Руслану и Рите:

— Так мы идем в ресторан? Я...

— Конечно, — сказал Руслан. — Хотя у меня есть встречное предложение.

Давайте наберем всякой всячины и двинем ко мне на дачу. Там мы чудненько проведем время.

— А что? — прижалась к нему Рита. — Чудесная идея. Поехали?

— Хорошо, — весело согласилась Екатерина, — поехали.

— Мне плевать! — Голубь услышал в радиотелефоне громкий и злой мужской голос. — Слышишь, Голубев?! Мне плевать, что случилось! Ты должен был доставить мне деньги три дня назад. Их нет! Так вот! Если денег не будет сегодня, я включаю счетчик, понял?! Десять процентов каждый день. Три дня, так и быть, прощу. Но сегодня жду денег! — Телефон запульсировал гудками отбоя.

— Сволочь! — сплюнул Голубь. — И Таракан гнида! — яростно выдохнул он.

— Ведь как говорил — все будет в ажуре. Сука! — Трясущимися руками он достал пачку сигарет. Вытащил одну, отдуваясь, взял со стола зажигалку. Резко прозвонил дверной звонок.

— Иду, — послышался сильный женский голос. Голубев прикурил и закашлялся.

— Петя, — в кабинет вошла стройная женщина, — к тебе. — Увидела сигарету, нахмурилась. — Ведь тебе нельзя курить, — с упреком заметила она. — Ты и так...

— Привет. — Обойдя ее, в кабинет вошел Валек.

— Ты слышал, — снова поперхнувшись дымом, спросил Петр.

— Слышал, — кивнул Валек.

— Аня, — увидев, что Валек бросил быстрый взгляд на стоявшую у двери женщину, попросил Голубев, — дай поговорить.

Она обожгла его взглядом и с силой закрыла за собой дверь.

— Самуэль звонил, — торопливо заговорил Голубев, — сказал, что если...

— Похоже, Таракана кто-то на уши поставил, — буркнул Валек. — Сначала пинали, затем дважды ножом в живот. Менты говорят, что с ним какая-то баба была.

— Какая баба? — вспылил Голубев. Потерев плешь, выматерился. — Слушай разные сплетни. Ты, Валек, словно...

— Какие на хрен сплетни! Об этом все базарят. Похоже на то, что с Тараканом была любовница Арсена.

— Розова? — опешил Голубев. Валентин молча кивнул.

— Вот это да! — не находя слов покачал годовой Петр.

— Арсентий рвет и мечет, — спокойно продолжал Валентин. — Его парнишки в Тулу покатили. Розова вроде в больнице.

— Подожди, — попросил Петр. — А откуда ты про ментов слышал?

— Так Комод цинканул, — ответил Валентин.

— Значит, Арсен будет искать тех, кто Розову сделал. А вот это классно, — довольно улыбнулся Петр. — Самуэль...

— Самуэль с тебя свое получать будет, — с усмешкой прервал его Валентин. — И Арсену твои дела до лампочки. Тут уж ты извини.

— Не скажи, — возразил Голубев. — Это как преподнести Арсену. Посыпать сверху перцем, и все дела.

— Не понял, — испытующе взглянул на него Валентин.

— Это не для среднего ума, — снисходительно отозвался Голубев.

— Слушай сюда, умник. — Шагнув вперед, Валентин ухватил Голубева за ворот и поднес крепко сжатый кулак к его носу. — Не заставляй меня вспоминать прошлое, — процедил он.

— Так я про то, — торопливо проговорил Петр, — что можно так, между делом, упомянуть про деньги, которые шли Самуэлю. И что, мол, вполне возможно, тот и поставил на уши Таракана. Мол, Голубь — мелочь пузатая. Хапану по дороге бабки, и пускай Голубь еще платит. Помнишь, ярославские разбор с Самуэлем наводили? — спросил он. — Там ведь похожее было. Самуэлю бабки из Ярославля везли. А парни Самуэля по дороге троих ярославских положили и бабки хапанули.

Самуэль поначалу на ярославских тоже наезжал, а потом скис. Так что надо будет обмозговать все и через кого-то дать знать об этом Арсену. Пока тот будет разбираться с Самуэлем, время уйдет. К тому же я слышал еще в прошлом году, что нелады у Арсена с Самуэлем. Тот вроде как кинуть Арсена хотел.

— Было такое, — согласился Валентин. — Что-то с церковной утварью.

Точно не знаю, но базар был. Насчет того, как эту утку запустить Арсену, — дело пустячное. Так, между прочим, шепну Комоду. Мол, есть шепоток, будто бы ребятишки Самуэля прихватили Таракана. Тот какие-то бабки вез. Арсен наверняка узнает. Комод ему скажет. Вот и начнется канитель. Так или иначе, Самуэлю придется искать тех, кто Таракана угробил. Арсен круче его. И чтобы доказать, что его люди к этому не причастны, Самуэлю нужно будет искать тех, кто...

— А если Комод скажет Арсентию, — прервал его Голубь, — что об этом сообщил ты?

— Вообще-то верно, — нахмурился Валентин. — Комод хоть и в хороших со мной отношениях, но наверняка цинканет Арсену, кто ему дал наводку. Значит, надо через кого-то.

— Но это нужно делать сейчас, — сказал Голубев, — пока еще Арсентий в ярости. А то...

— И ежу понятно, — буркнул Валентин, — куй железо, пока горячо.

«Точно, — мысленно согласился с ним Голубев. — А то у меня всего день остался. Арсен, конечно, сразу предъявит Самуэлю за Розову. Может, даже шлепнет по запарке», — с надеждой подумал он.

— Твари! — саданув кулаком по стене, прорычал Арсентий. — Найти козлов!

— рявкнул он. — Кати в Тулу и пройди всех. Наверняка кто-то что-то слышал. И обязательно встреться с Пятым. Пусть введет тебя в курс дела. Цена любая!

— Ясно, — кивнул Комод.

— Вообще-то, — тут же передумал Арсентий, — ты нужен по другому делу.

Давай ко мне Битка. Он для подобных дел самое то. И еще: звякни Губе, пусть возвращается. Первым делом выйди на Губу. Когда решишь с ним, найдешь Битка.

— Ясно, — кивнул Комод и тут же вышел.

— Как не вовремя, — с досадой вздохнул Арсентий. — Иначе все было бы сделано так, как нужно. Но Таньку, — катая желваки, выдохнул он, — я никому не прощу. Танюха! — Арсентий покрутил головой. — Но какого черта она поехала на машине? И кто этот мужик? Ладно, потом все узнаю, тогда и разбираться буду.

Найду тех, кто это сделал, — на куски изрежу. Своими руками кожу поснимаю.

— Арсен, — услышал он женский голос, — из Тулы звонят.

— Нет меня, — раздраженно отмахнулся он.

— Это Екатерина Игоревна, — сказала вошедшая в комнату молодая женщина в спортивном костюме.

— Меня нет! — зло рявкнул он. — Ни для кого! Кроме Губы.

— Хорошо, — ответила женщина и посмотрела в открытые двери приемной. — К вам Рыбаков.

— Давай, — махнул рукой Арсентий.

— Милашка у тебя секретарша, — обходя женщину, весело чаметил молодой мужчина с длинными кудрявыми волосами.

— Ты пришел, чтобы сказать мне это? — недовольно взглянул на него Арсентий.

— Не только, — весело ответил Рыбаков и, войдя, плотно прикрыл дверь. — Слышал, что с Танюхой случилось?

— Земля слухами полнится, — усмехнулся Арсентий. — Кругом и разговору только про то, что Таньку где-то отделали. И еще мужика какого-то. Если пришел узнать свежие новости, — едко сказал он, — извини, сам не в курсе.

— Да нет, пришел для этого... — Замолчав, Рыбаков медленно вытащил сигарету и прикурил. Глубоко затянулся, стал выпускать дым колечками.

— Не строй из себя делового, — буркнул Арсентий, — не идет тебе это.

Что знаешь — выкладывай.

— Давай начнем с того, — спокойно отреагировал Рыбаков, — как и что узнал ты. Затем я, если ты чего-то не знаешь, дополню.

— Ты что, — раздраженно спросил Арсентий, — цену себе набиваешь?

— Да нет, — пожал плечами Рыбаков. — Просто не хочу выглядеть идиотом.

Если ты все знаешь, тогда...

— Вот что, Рыбак, ты сейчас скажешь все, что знаешь. — В голосе Арсентия прозвучала угроза.

— Хорошо, — легко согласился Рыбаков.

— Что ты из себя строишь?! — вскакивая, закричал Арсентий. — Забыл, с кем разговариваешь?!

— А вот так со мной не надо. — Рыбаков резко поднялся. — Я ж не из твоих шестерок!

— Хорош, — тише, но по-прежнему зло прервал его Арсентий. — Давай не будем углубляться. У меня настроение не то. А ты пришел и начал строить из себя хрен знает кого. Если действительно чего узнал, без всяких трали-вали рассказывать должен был. Прикинь, ведь многие знали, что Танька со мной. Так что, вполне возможно, ее угробили из-за меня.

— Во-первых, — возразил Рыбаков, — она жива. — Арсентий вскочил. — Да, — отвечая на его вопросительно-недоверчивый взгляд, кивнул Рыбаков. — И находится в больнице в Ефремове, в Тульской области.

— Постой, но мне звонил Пятый и сказал, что найдена машина Таракана, он труп. В тачке сумочка с документами Таньки. Там крови полно. А затем в озере менты нашли труп женщины.

— Вот-вот, — кивнул Рыбаков. — Матери Танькиной тоже сообщили об этом.

Она в обмороке была. Думали, умрет. Ее на опознание приглашали. А потом еще кто-то позвонил и сказал, что дочь в больнице. Старуха тронулась бы, но к ней какая-то подруга Танькина приехала. Она и помогла старухе в себя прийти.

— Ты-то откуда все это знаешь? — Арсентий пристально вгляделся ему в лицо.

— Это не все, — не отвечая, продолжил Рыбаков. — Есть основания предполагать, что Таньку по заказу твоей супруги сделали.

— Что? — спросил изумленный Арсентий.

— То, что слышал, — серьезно сказал Рыбаков. — Я совершенно случайно стал свидетелем разговора Лорки с Катькой. Какие у них отношения, ты в курсе.

Так вот, Лорка, видимо, успокоиться не может, что ты ей предпочел Катьку. А здесь шум пошел: Арсен с Розовой вовсю загулял. Ну Лорка и давай на нервы Катьке капать. В общем, чуть не поцапались. Я к чему это, — заметив нетерпение в глазах Арсентия, сказал он. — Когда я узнал об этом, как-то вдруг вспомнил Катькины слова. Ей Лорка, когда они на повышенных заговорили, про Таньку напомнила. Мол, чего же ты с Танькой не поговоришь? А твоя вроде как хотела что-то сказать, даже начала: «Я...» — и осеклась. Вот я и прикинул...

— Не гони дурочку, — усмехнулся Арсентий. — Катька не пойдет на это.

Даже если бы и захотела, то сделать Таньке ничего не смогла бы. Во-первых, у Таньки есть крыша — я. Никто из моих парней, способных на такое, в жизни не писанулся бы на то, чтобы Таньку на уши ставить. Если бы Катька кого со стороны наняла, я бы об этом сразу узнал. Ведь, согласись, меня, как говорится, каждая собака знает. И мутить против Таньки — себе гроб заказывать. Потому что рано или поздно я найду концы. Но ты не ответил, — он снова пристально посмотрел на Рыбакова, — откуда ты все эти дела знаешь?

— Соседка Танькиной матери, — объяснил Рыбаков, — подруга моей матери была. Ну пока мать жива была, — он вздохнул, — они в Министерстве образования вместе работали. А тут мне что-то понадобилось от нее. Сейчас и не вспомню — что. Короче, поехал я к ней. Она меня встретила и пригласила завтракать. Я согласился. Ну а за столом она и выдала мне информацию. Я обалдел. Перезвонил Лорке. Та мне сразу начала говорить о том, что ей позвонила какая-то чува и сказала, что Розова убита. И знаешь, — снова вздохнув, он взял сигарету, — Лорка мне уверенно заявила, что это дело рук Катьки.

— Да хватит тебе о Катьке, — буркнул Арсентий. — Лорка так и будет говорить. Ведь бросил я твою сеструху. Катька ей дорогу перешла. Тут все понятно. Надеюсь, ты-то за свою сестру не в обиде?

— Да мне-то что, — спокойно сказал Рыбаков. — То, что ты не с ней, мне даже лучше, потому что у меня с ней отношения с детства не складывались. Стерва она порядочная. А если бы Лорка твоей женой была, вообще бы караул. Она бы тебе что-нибудь напела, и все. Ночная кукушка всегда перекукует, — вспомнил Рыбаков житейскую мудрость.

— Ну что же, — довольно улыбнулся Арсентий, — спасибо за информацию. Я уже на грани был. Люблю я Таньку, во всем она мне подходит. А сейчас, извини, — посмотрел на часы, — тебе придется катить в Сергиев Посад. С попом договаривайся. У меня, сам понимаешь, сейчас заботы другие. Надо Марию Андреевну навестить. Она, кстати, мировая женщина. Ни полслова лишнего не говорила. Другая бы наезжать начала — женат, а с моей дочерью спишь. А Мария Андреевна приняла все это спокойно.

"Еще бы, — мысленно усмехнулся Рыбаков, — ты ей хату всю обставил.

Одел, как английскую королеву. Таньке «мере» купил. Правда, не новый, но все равно. И шпана местная бабке по вечерам сумку до квартиры доносит". А вслух сказал:

— Тебе виднее. Я с церковником договорюсь. Он и цену сбавит.

— Слышь, Семен, — вспомнил Арсентий, — ты что-то про подругу Танькину говорил. Кто такая?

— Да черт ее знает, мне подруга маман говорила. Я имя подружки не спрашивал. Мне это все шло и ехало. Арсентий заторопился:

— Я смотаюсь к Марии Андреевне. Знаешь, как узнал, что Танька мертва, затвердело все внутри. Не думал, что такой слабак. Из-за бабы чуть ли не в голос кричать стал.

— Понятно. — Зоин отец вытер платком пот с загорелой лысины, вздохнул.

— Значит, в машине что-то было? — Он вопросительно посмотрел на сидевшего перед ним атлета в милицейской форме с капитанскими погонами.

— Да, — кивнул тот, — боковина задней правой дверцы оторвана. Передние обе, видно, пытались снять, но не стали. А заднюю правую оторвали. Значит, то, что искали, там было.

— Наркотики? — спросил Зоин отец.

— Собака не отреагировала, — покачал головой капитан. — Оружия туда много не вместишь. Мы предполагаем — деньги, Николай Васильевич. Таракан мехами занимался вполне законно. Даже налоги в отличие от многих платил. Но в последнее время его несколько раз замечали в Пензе. Точнее, его машину. Вот к кому он туда наведывался, установить не удалось.

— Ты, Игорь, уже со мной по-казенному говорить начал, — упрекнул его Николай Васильевич. — Дома тоже как с подозреваемыми разговариваешь? Или больше на жаргоне? Обычно привыкают сотрудники. Через год по разговору и не отличишь, кто мент, а кто уголовник.

— Специфика работы, — улыбнулся капитан. — А насчет того, что с вами так... — Понимаете, я в вас все время полковника, заместителя начальника уголовного розыска, вижу. Помните, как вы с нас стружку снимали?

— Как не помнить, — кивнул Николай Васильевич. — Но согласись, как я должен был реагировать, если, подходя к кабинету, слышу, как собравшиеся на оперативку сыщики говорят: «Ох, вчера и натрахался». Это я, учитывая свой солидный возраст, употребляю эвфемизм.

— А тогда вы с таким возмущением! — засмеялся капитан. — «Что?! Мои опера еще и трахаются!» — Не выдержав, расхохотался.

Николай Васильевич хотел что-то сказать, но, услышав хлопок двери и шлепанье босых ног по полу, заговорщически подмигнул капитану и быстро прошептал:

Ты просто зашел проведать старого начальника.

В комнату вошла Зоя.

— Папа, ты... — Увидев капитана, смутилась.

— Здравствуйте, Зоя, — поднимаясь, сказал капитан.

— Здравствуйте, Игорь, — кивнула она. Николай Васильевич заметил, что молодые люди смущены, но промолчал. Зоя увидела полную окурков пепельницу и с упреком сказала отцу:

— Нельзя ведь тебе курить, ты обещал, папа. — Покачав головой, она вздохнула.

— У матери научилась, — пожаловался Игорю Николай Васильевич. — Лучший способ защиты — нападение.

— Но вам действительно курить нельзя., — неожиданно поддержал Зою капитан. — Ведь на пенсию вы после ранения в легкое вышли...

— Вот так, — с деланным сожалением покачал головой Николай Васильевич, — учил, учил, а он туда же. Хорошо еще не зять, — неожиданно для дочери и Игоря как бы разговаривая с собой, проворчал он, — а то бы совсем заели. Ты вот уехала, — обратился он к Зое, — а мне что-то взгрустнулось. Ну и, — он развел руками, — выкурил четыре сигареты. При нем не стал, — кивнул он на капитана, — а то тоже начал бы о моем здоровье беспокоиться.

— И правильно, — строго сказала Зоя, — ведь...

— Ладно, — виновато прервал ее отец, — ты как съездила? Что с твоей подругой?

— Таня в больнице. Сильно избита и ножевое ранение в живот. Состояние критическое. Но сейчас врачи говорят, что должна выжить. Я, наверное, поеду в Ефремов, — вздохнула она. — Можно?

— Ну конечно, — кивнул Николай Васильевич. — Ты ведь уже приняла решение, а спросила только для того, — он улыбнулся, — чтобы потешить старика.

Видал, — коротко взглянул он на капитана, — какая дочь. Делает все по-своему: сначала ставит перед фактом, а затем спрашивает разрешения. Ну как тут откажешь? — Он развел руками.

— Понятно, — кивнул Губа. — Это сделать я могу. Но что иметь буду?

— Да там и делов-то всего ничего, — ухмыльнулся сидевший за рулем «ауди» плотный мужчина с густыми усами. — Просто баба платить не хочет. Я ей и так и сяк. Мол, без крыши сейчас никак нельзя. А она чуть ли на хрен не посылает.

— Понятно, — с легким раздражением кивнул Губа. — Ты скажи, Усач, сколько я за ее испуг получу? Тогда уж и думать будем, как и что делать.

— Пару кусков, — немного подумав, ответил плотный. — Зелени, разумеется.

— Ты перепутал меня с ребятами со двора, — рассмеялся Губа.

— Да знаю я, — недовольно проговорил Усач, — кто ты. Но как родственника прошу. Ведь тебе это сделать — раз плюнуть.

— Просто так плевать, — ухмыльнулся Губа, — себе дороже. Да и время не то. Но как родственника я тебя уважу. — Короткий удар ребром ладони по переносице заставил Усача потерять сознание и ткнуться головой вперед. Губа поймал его за плечо и прислонил к спинке сиденья. Через несколько секунд Усач зашевелился. Открыл глаза, застонал и, дотронувшись до припухшей переносицы, испуганно взглянул на невозмутимого Губу.

— Ты чего? Ведь так и убить можно.

— Запросто, — согласился тот. — Но я бил вполсилы. Чтобы ты лишний раз не вякал то, что не надо.

— Чего я такого сказал? — просипел Усач.

— Что знаешь, кто я. Запомни, Усач, если еще раз такое скажешь — сдохнешь. А сейчас пока...

— Альберт, — испуганно проговорил Усач, — да я же...

— Все, Паша. — Губа зевнул. — Разговор закончен. Не забудь то, что я сказал. Как родственника прошу, — со смехом добавил он и быстро пошел по тротуару.

— Козел, — прошептал Усач. Посмотревшись в зеркало, выматерился. Достал носовой платок, взял с заднего сиденья китайский термос, смочил платок и приложил его к распухшей переносице.

Свернув за угол, Губа махнул рукой. Стоявшая метрах в десяти от него белая «Волга» подъехала к Губе.

— Звонил Комод, — сказал водитель. — Арсен просил немедленно приехать.

— Значит, что-то не срослось, — проворчал Губа.