"Австралия (Путеводитель)" - читать интересную книгу автора (Алякринский Олег)

МУЛЬТИКУЛЬТУРНОЕ ОБЩЕСТВО

Когда после переписи населения в 1939 г. выяснилось, что население Австралии на 98 % состоит из англо-кельтов, местные газеты восторженно заявили, что Австралия — самое „британское“ государство на свете. В этом моноэтническом обществе странным диссонансом звучал лишь гортанный говорок „новых ребят“ из Ирландии и Шотландии, самым экзотическим блюдом местной кухни был йоркширский пудинг, а в рождественский вечер, невзирая на тропический зной, граждане закатывали традиционный, в духе Диккенса, ужин с ростбифом или жареной свининой.

Но все это переменилось после 1945 г., когда в Австралии стала осуществляться амбициозная — и оказавшаяся весьма успешной — иммиграционная программа. Поначалу в страну ехали главным образом выходцы из Средиземноморья и балтийских стран, а в 1970-е гг. — уже буквально со всего света. За время этой программы Австралия стала второй родиной для 5 млн. переселенцев из почти 200 стран мира. 25 % современного населения Австралии являются мигрантами или детьми мигрантов, из них половина — неевропейского происхождения. Более 40 % сегодняшних иммигрантов прибывают из Азии, в то время как доля выходцев из Англии и Ирландии упала до 18 %.

Точно так же как в 1890-е гг. волнообразная иммиграция в Соединенные Штаты и Аргентину привела к кардинальным сдвигам в обществе, послевоенные переселенцы существенно изменили структуру и обычаи австралийского общества. Стоит вам попасть на какой-нибудь сиднейский паром — и вы наверняка сядете рядом с дочкой строителя из Афин, журналистом из Неаполя, автодилером из Таиланда или врачом из Ливана. Руководящим принципом иммиграционной политики государства, да и всего общества в целом, стал „мультикультурализм“ — терпимость и уважение ко всем культурам и народам.

Но хотя в Австралии построено мультикультурное общество, примирение требований и чаяний столь разнородного населения остается задачей нелегкой и весьма деликатной. Преданность своим соплеменникам всячески приветствуется, но куда важнее лояльность национальной системе правосудия и парламентаризма; населяющие Австралию народы имеют возможность изучать родной язык, но государственным языком все же остается английский. Кроме того, любые культурные обычаи, имеющие насильственный характер — например, „договорные“ браки — запрещены законом.

Закрытая дверь. Еще в конце 1970-х Австралия привечала любого подавшего прошение об иммиграции, и правительство даже финансировало переезд новых поселенцев через океан. Но в 1990-е гг. желающих переселиться в Австралию стало так много, что число счастливчиков резко сократилось. В среднем каждый год около 1 млн. чел. изъявляет желание иммигрировать в Австралию. Из них 400 тыс. подают официальное прошение. Но разрешение получают лишь 75 тыс. Из них 45 тыс. имеют в стране родственников. 17 тыс. являются специалистами дефицитных в Австралии профессий. 13 тыс. получают статус беженцев.

Цифры статистики бесстрастны, но не такова сама проблема. Иммиграция до сих пор вызывает жаркие споры в Австралии, поскольку она определяет лицо общества. Стоит ли увеличить или напротив пресечь иммиграцию? Стоит ли принимать больше беженцев? Повысить квоту переселенцев из азиатских стран? Едва ли не каждую неделю на эту тему публично высказываются видные политические деятели и ученые.

Чтобы получить разрешение на иммиграцию в Австралию, кандидату предстоит немало потрудиться. В основном это члены разделенных семей недавних иммигрантов или политические беженцы (с 1945 г. Австралия приняла 435 тыс. беженцев — что является самым высоким показателем на душу собственного населения среди других развитых стран). Все прочие кандидаты проходят экзамен на способность успешно адаптироваться к местным условиям жизни, ассимилироваться в обществе и найти работу. По таким категориям как возраст, профессиональный профиль, владение английским языком и т. п. начисляются очки.

При отборе кандидатов специальность как правило играет решающую роль, потому что наиболее квалифицированные мигранты могут внести максимальный вклад в экономику страны. Программа предусматривает привлечение в страну „молодых, талантливых и опытных специалистов“ и не дискриминирует кандидатов по этнической, религиозной или половой принадлежности.

Но так было, конечно, не всегда. В ХIХ в. в Австралии, как и в остальном западном мире, был укоренен расизм, и первые английские поселенцы со страхом взирали на тьмы и тьмы азиатов, затаившихся к северу от пустынных просторов континента. Британские империалисты опасались вторжения китайцев, профсоюзные вожаки боялись, что хозяева пригонят сюда толпы дешевой рабочей силы из Азии, и в стране возникнет аграрная экономика, как на Юге Соединенных Штатов (в программе достаточно прогрессивной Австралийской лейбористской партии первым пунктом значились ксенофобские лозунги и лишь вторым пунктом шли социалистические требования). Когда в 1901 г. Австралия была провозглашена государством, ни у кого не возникало даже тени сомнения, что на повестке дня стоит вопрос о сохранении этнической чистоты общества. И принятие печально знаменитой политики „Белой Австралии“, закрепленной законом об ограничении иммиграции, стала одним из первых мероприятий новорожденного парламента. Этой политике в течение многих десятилетий было суждено определять судьбы иммигрантов и лишь в 1973 г. этот закон был формально отменен.

Новые австралийцы. Итак, первые небританские иммигранты, переселившиеся в Австралию в 1950-1960-е гг., прибыли из Европы — в основном из Греции и Италии. В то время прибыло около 275 тыс. так наз. „новых австралийцев“ — впрочем, теперь они уже стали „старыми австралийцами“. Около 5 % нынешнего населения страны — итальянского происхождения, а Мельбурн считается третьим по величине „греческим“ городом мира.

Но „европейское вторжение“ имело и свои драматические стороны: многие англо-австралийцы предупреждали, что „макаронники“ с их чесноком, кинжалами и вдовами в черном сметут привычный и правильный австралийский образ жизни. И как же правы оказались пророки! Но попробуйте сегодня лишить австралийцев капуччино, лазаньи или греческой таверны — они поднимут вопль! Гости оказались трудолюбивы до умопомрачения. В 1960-е гг. во всех точках общепита орудовали выходцы из Южной Европы. Их трудовой раж вызывал разное отношение: многим импонировала их работоспособность но многие „англо-австралийские туземцы“ выражали негодование.

Типичной для этой волны иммиграции является судьба Терезы Купри, которая в 1970 г. девочкой-подростком приехала в Австралию вместе со своими родителями из Италии. Два года семья Купри ждала разрешения покинуть родной Неаполь и устремиться к далекому южному континенту. Когда разрешение было наконец получено, оказалось, что не для всех членов большой семьи есть места. Пришлось разделиться: старшие дети, в том числе и Тереза, отправились в дальний путь с отцом, а через полгода остальные с матерью последовали за ними.

Семья заплатила всего лишь 50 долл. за проезд (полную стоимость проезда финансировало австралийское правительство) и в Сиднее их разместили в общежитии барачного типа. Через три дня после переезда Тереза пошла работать на фабрику. Она вспоминает, как её поначалу обзывали всякими презрительными кличками. Невыносимые условия труда и низкое жалованье вынудили её искать другую работу, и она устроилась воспитательнице в яслях. Там она проработала пять лет, выучила английский и с тех пор имеет постоянную работу.

Со своим мужем Джонни — он тоже итало-австралиец — Тереза владеет популярным итальянским рестораном. Родители, братья и сестры Терезы живут в собственных домах, а дети Терезы уже имеют собственный бизнес. Для неё и её детей тяжкий труд дал свои благие плоды, несмотря на то, что по приезде они ни слова не говорили по-английски и были вынуждены познать нищету. Хотя итальянские иммигранты поддерживают тесные связи со своей общиной, у Терезы и Джонни нет времени на хождение в гости к соседям-соплеменникам. Их связь с итальянской общиной ослабла. Они прочно „вросли“ в австралийское общество, и их дети даже не говорят по-итальянски.

Нация полиглотов. Даже в прошлом веке Австралия все же не была монокультурной страной. Во время золотых лихорадок 1850-х гг. сюда приехало немало китайцев. В виноградниках Южной Австралии в 1840-х гг. обосновались силезцы — в здешних долинах до сих пор сохранилось тевтонское влияние в архитектуре, искусстве и местных фольклорных праздниках. Далекий Брум на краю Западной Австралии некогда кишел японскими ловцами жемчуга. Но эти национальные анклавы все же были исключением — вплоть до мультикультурного бума 1970-х гг., когда страна широко распахнула свои двери в большой мир, главным образом — в Азию. К началу 1990-х гг. треть всех иммигрантов составляли азиаты, и их удельный вес будет расти и дальше.

Типичным представителем новой волны иммиграции является Джон Лам, в 1979 г. приехавший из Вьетнама воссоединиться со своими дядькой и теткой (он стал одним из 100 тыс. беженцев из Юго-Восточной Азии). Первые два месяца после прибытия Лам жил в общежитии, еженедельно получая пособие в 36 долл., а также бесплатную еду и одежду. После этого он переехал в дом к дяде, получил работу на кухне, а потом стал барменом. Теперь он хорошо говорит по-английски, у него свой дом, где он живет вместе со своими братьями и сестрами. Он получил австралийское гражданство.

Для других иммигрантов смена культуры происходит куда тяжелее.

„Первые две недели я страшно скучал по родине, вспоминает Уильям Хо, переселенец из Гонконга. Страна была совершенно чужая, знакомых у меня тут не было. Мне пришлось начинать жизнь заново“. В Гонконге Хо был менеджером ресторана, но в 1981 г. он приехал в Австралию, куда его „сманил приятель“ — шеф-повар. Он узнал, что владельцу лучшего в Австралии китайского ресторана срочно требуется менеджер. По его наводке Хо написал в Австралию письмо и вскоре получил от будущего работодателя приглашение и подъемные. Все дело заняло пять месяцев.

Несмотря на малоудачное начало, Хо быстро адаптировался к новым условиям и вскоре новая жизнь уже не казалась ему беспросветной. И все же Хо не переболел ностальгией, он по-прежнему считает, что лучшие рестораны мира находятся в Гонконге.

Иные способы иммиграции. Некоторое количество переселенцев прибывают по программе „Умелый бизнесмен“. Кандидаты должны иметь 500 тыс. долл. для первоначального инвестирования, желание и возможность открыть свое дело и быть „хорошим человеком“. По этой линии желающие попросту могли себе „купить“ иммиграцию и частенько таким путем в Австралию попадали недостойные субъекты, однако с недавнего времени правительство пересмотрело правила въезда по этой программе и теперь основной упор сделан на деловой опыт и перспективность бизнес-плана кандидата.

Другим популярным каналом иммиграции можно назвать въезд по „эротической визе“. Тысячи австралийцев нашли себе жен — иностранок и привезли их домой. Этих женщин, которые пополняют старую гвардию „импортных жен“, часто называют „невестами по почтовому заказу“ (брачные агентства рекламировали своих кандидаток из Таиланда, Филиппин и Малайзии в австралийских газетах и потенциальные женихи выбирали их только по фотографии). Во многих этнических группах, от итальянцев до арабов и индийцев, чьи члены предпочитали вступать в брак с представителями своей национальности, уже давно применяется метод „почтового заказа“ будущих супругов со старой родины.

Для „заочных“ невест Австралия и их новые супруги могут стать либо подарком судьбы, либо проклятьем. Новые поселянки нередко оказываются в отдаленных сельских районах страны или выходят замуж за людей, не способных преодолеть культурный и языковой барьер, и для них жизнь на чужбине становится невыносимой. С другой стороны, молодая жена-иностранка может обрести в лице австралийца любящего нежного мужа, попасть в среду своих соплеменников и получить экономические возможности, несопоставимые с условиями её жизни на родине. Одной из таких благополучных этнических групп являются филиппинцы. Имея английский в качестве родного языка, обладая щедрым душевными качествами и трудолюбием, многие филиппинки нашли в Австралии гостеприимную вторую родину. В 1971 г. в Австралии проживало менее 1000 филиппинок. Сегодня их число достигло 20 тыс.

Наконец, для тех, кто исчерпал все возможности легального въезда в страну, существуют каналы нелегальной иммиграции. Такие „нелегалы“ часто приезжают в Австралию по туристической визе и становятся невозвращенцами. В Австралии проживает до 70 тыс. нелегальных иммигрантов, многие из которых годами оставались для государственных органов „невидимками“. Другие иммигранты презрительно называют их „выскочками“, потому что легальным переселенцам приходится ждать своей очереди по много лет. Когда же нелегалов выявляют, им остается или спешно покинуть страну, или подвергнуться депортации.

Культурный винегрет. После всех этих волн иммиграции, для 2 млн. австралийцев английский так и не стал языком домашнего общения. Многоязычное радио и телеканал — „Эс-би-эс“ (Служба специального телевещания) — в 1980-х гг. начали регулярно вести передачи на разных языках (и поскольку все телепередачи снабжены английскими титрами, они пользуются популярностью среди всего населения страны). Транслируемые во всех крупных городах, новости „Эс-би-эс“ имеют заслуженную репутацию наиболее достоверных и объективных. Многие зрители канала любят смотреть бразильские шоу-программы, израильские фильмы, китайские комедии. В наше время „Эс-би-эс“ стало, вероятно, наиболее характерным выражением культурного разнообразия австралийского быта.

В целом же, австралийский опыт иммиграции оказался одним из самых удачных в истории человечества: ассимиляция мощного потока переселенцев в обществе сопровождалась в общем незначительными конфликтами. И более того, ныне эта ассимиляция общепризнанно считается залогом экономических успехов страны. Как заметил профессор Австралийского национального университета, кстати поляк по происхождению, Ежи Зубцицки, иммиграция „стала наиболее динамичным и конструктивным фактором развития австралийского общества. Нам необходимо уживаться здесь со всеми, и без зазрения совести пользоваться талантами, трудолюбием и энергией многочисленных иммигрантов, помогающих коренным жителям с пользой реализовывать богатейший природный потенциал континента. Этническая терпимость нашего мультинационального общества основное средство в достижении этой цели“.