"Тени войны" - читать интересную книгу автора (Орлов Алекс)

Глава 12

Второй день колонны императорских войск плутали в густых лесах владений муюмов, желая найти большое селение. Шли с опаской, высылая разведку во всех направлениях. Старый Ахха знал силу муюмов. В молодости он дважды с войсками захватчиков пытался пробиться сквозь лес к океану и каждый раз возвращался с полпути, имея при себе лишь горстку телохранителей.

Люди леса всегда появлялись неожиданно и так же неожиданно исчезали, а отряд всякий раз сокращался вдвое. Правда, теперь нарвад ведет много воинов.

Они все верхом на крепких черных буйволах, и каждый солдат закрыт тяжелыми костяными или ракушечными доспехами. И все-таки Ахха очень опасался.

— Нарвад, нарвад!

Ломая тяжелыми копытами кусты, желтый буйвол нес кричащего Моххада.

Ахха подождал промбиуда и с явной тревогой в голосе коротко бросил:

— Ну?! — Там! — Моххад неопределенно махнул рукой. — Мертвое селение!

Хижины сожжены, живых людей нет, только изуродованные разлагающиеся трупы: женщины, мужчины, дети — все!

— Не может быть! Вперед, показывай дорогу! — И Ахха вонзил шпоры в бока своему буйволу…

Нарвад сидел на поваленном и расщепленном дереве на окраине селения.

Старый Ахха был погружен в тяжкие раздумья: «Что же случилось с этой деревней? Почему вокруг только следы убийств, но нигде нет следов битвы?»

Везде, где проходили войска Аххи, они не встречали сопротивления. Все попадавшиеся селения были сожжены, а жители уничтожены. Солдаты были веселы, сыты, здоровы. Поход к океану обещал превратиться в бесславную прогулку по кладбищу. Военачальники на своих буйволах сидели пасмурнее туч. Им хотелось войны, славы, почестей. Солдаты же, наоборот, чувствовали себя прекрасно, уже почти открыто пьянствовали, и дисциплина в войске слабела с каждым днем.

Поэтому внезапное сообщение о гибели двух солдат, погнавшихся в лесу за неизвестным, было воспринято на совете в шатре у Аххи на ура. Вот оно, настоящее дело, вот она, слава, вот они, трофеи.

Тридцать с небольшим оставшихся в живых муюмов, как смогли, окопались на небольшом холме. Его склоны были утыканы громадными гранитными глыбами.

Силы были слишком неравны, но муюмы решили защищаться. Мужчины подносили боеприпасы, женщины же из-за каменных столбов напряженно следили за действиями императорских солдат.

Ахха грамотно окружил войсками последний оплот умирающего народа. Он мог за полчаса сломить сопротивление маленького непокорного отряда, умертвив всех до единого, но ему нужны были пленники, и особенно женщины.

Солдаты выкрикивали муюмам оскорбления, но те молчали строго и торжественно, как статуи. Ничто не выводило их из равновесия. Один смельчак до того разошелся, что покинул свой строй и, выйдя вперед на несколько шагов, принялся кричать, размашисто жестикулируя. Не видя опасности, он приближался шаг за шагом к позициям осажденных и. уже мысленно наматывал на кулак длинные косы прекрасной пленницы. Ему удалось сделать только один шаг навстречу желанной мечте…

Золотой шарик, сверкнув на солнце, впился в смотровую щель его шлема.

Солдат охнул, руки его неестественно взметнулись вверх, как будто он хотел взлететь, и он рухнул на пожелтевшую, высохшую траву. Из всех щелей шлема хлынула кровь.

В рядах императорских солдат моментально воцарилась абсолютная тишина, взорвавшаяся через мгновение шквалом гневных криков. Масса войска колыхнулась и покатилась на муюмов.

Воздух злобно, как кобра, зашипел, пронзенный десятками несущих смерть снарядов, и передовая шеренга наступающих легла под дружным залпом амазонок… Но это уже не могло сдержать атакующих. Еще немного, и в ход пошли железные спицы, а еще через полчаса солдаты, осатаневшие от крови, гремя костяной броней, без шлемов, самозабвенно отплясывали на изуродованных трупах несостоявшихся пленников.

Старый нарвад подавленно взирал на эту кровавую вакханалию, сидя на широкой спине своего буйвола. Белый красавец не обращал внимания на крики и флегматично жевал зеленую ветку. Там, в толпе совершенно неконтролируемых солдат, мелькали то Моххад с бичом в руке, то надрывавший горло Сейк. На них и на других военачальников воины не обращали внимания, а в лучшем случае корчили рожи и огрызались. Ирри среди метавшихся начальников не было-Он находился возле старого Аххи и с удовольствием, переливающимся через край, посматривал на пришибленного тяжким зрелищем неподчинения благородного нарвада.

Морис и Анупа вышли на небольшую полянку, заросшую серебристой травой.

— Ну что, может, отдохнем, а, королева?

— Тихо! — насторожилась Анупа, — Я слышу топот и голоса людей. — И девушка застыла в стойке, как молодая легавая. — Ложись! — снова отрывисто проговорила она.

— Чего? — не понял Морис, но дикарка резко рванула за руку, и он повалился в высокую траву рядом с ней. Руки девушки обхватили голову Мориса и властно притянули к себе. Бедняга крепко впечатался лицом в разноцветные бусы, под которыми он обнаружил просто очаровательную грудь. Желание, так некстати, захлестнуло Мориса…

— Эй, благородный Ирри! Кажется, мне померещилось! Здесь никого нет! — Голос раздался над самой головой Мориса, и желание покинуло его…

Прямо где-то над ухом шумно дыхнул буйвол. Когда большущее животное переставляло копыта, земля содрогалась. Что-то мокро шлепнулось в траву, потом еще раз. И очень характерно запахло…

Слышно было, как неподалеку переговариваются люди, переходят с места на место буйволы.

— Бригадир! Едем дальше, должно быть, тебе действительно показалось! — И Ирри тронул своего буйвола, который, шагнув, зацепил копытом помятую фляжку Мориса. Фляжка звякнула, и солдаты, сразу спешившись, принялись рыскать по траве.

— Вставай, скотина! — кто-то чувствительно пнул Мориса в бок.

«Вляпались!» Страдальчески морщась, он медленно поднялся. Встала на ноги и Анупа. Стоявший поблизости воин сразу же приблизился к дикарке и деловито запустил пятерню под ее набедренную повязку, но уже в следующее мгновение он, с неестественно вывернутой рукой, катался по траве и дико выл, пугая своими криками буйволов.

Ирри, не говоря ни слова, взмахнул железной спицей и сделал резкий выпад вперед, надеясь угодить в брюхо бородатому. Точно на учениях в своей Школе, Морис ногой вышиб из рук нападавшего оружие и ребром ладони тяжело ударил благородного Ирри в переносицу, Захлебываясь кровью, тот упал на траву.

Находившийся в пяти шагах от них пращник стал яростно раскручивать свое оружие. Морис рванулся вперед, желая помешать ему, и промахнулся. Снаряд ударил Мориса в плечо. Он завертелся волчком и, взвыв от боли, упал.

Подоспевший пращник еще для верности с разбегу ударил его тяжелым ремнем в темя. Морис затих.

Анупа отражала нападение яростно, как волчица. Солдат, пытавшийся было добить Мориса, валялся на земле и пускал разорванным ртом кровавые пузыри.

Один из всадников на полном скаку направил буйвола на Анупу. Девушка вывернулась из-под самых рогов, но воин дотянулся пятерней до ее длинных волос. От страшного рывка девушка пролетела несколько метров и тяжело упала на жесткую землю. Она еше пыталась приподняться, когда солдаты, спешно подбежав к ней, завернули ей руки за спину и стянули их грубой веревкой.

Затем, весело галдя, притащили и бросили рядом с ней уже связанного по рукам и ногам бородатого друга.

— Давай иглу, Кривой! — сказал рослый солдат. Кривой вытянул из-за пояса свою спицу и, неглубоко воткнув ее в грунт, взялся за основание. Руки солдат быстро передвигались по спице. Последним был волосатый кулак Гиго, мускулистого верзилы с умом и привычками буйвола.

— Мне всегда везет на твоей игле, Кривой! Так и быть, с меня выпивка!

Гиго подошел к связанной пленнице и, опустившись возле нее на колени, заглянул в глаза.

— Ну что, никак не дождешься? — осклабился он. — Сейчас.

— Начинай, Гиго! Не томи, ты здесь не один! — волновалась очередь.

— Га-а! — взревел Гиго-буйвол и сорвал со своей жертвы все, чем она была прикрыта. — Кривой, Тере! Растяните ноги!.. Еще… Еще… Вот так…

А-а-а… Хорошо… — И насильник навалился на Анупу всем телом.

— Ну Гиго! Ну дает, а?! Силен!

— А что же она не орет, Гиго?! Поддай, а то опозоришься, еще не было случая, чтобы под тобой баба не орала…

Спустя полчаса Гиго, тяжело дыша, поднялся.

— Все… Больше не могу… Или у нее язык отнялся, или она бревно.

И его место занял другой…

Морис застонал и открыл глаза. Голова была тяжелой, будто ее набили песком. Стянутые веревкой руки затекли. А эти звуки… как будто работают большие мехи. Морис повернул голову… Вот он, источник звуков. В двух шагах.

Солдат тяжело и с хрипом дышал. Пот градом катился по его лицу и, собираясь на подбородке в большую мутную каплю, падал Анупе на грудь.

Девушка же, казалось, не присутствовала при этом надругательстве над ней и не замечала, как менялись ее мучители. Она немигающим взглядом смотрела на далекие вершины меловых гор.

— А-а-а-а! Мерзавцы! Я вас всех перережу! — Морис, извиваясь как червь, подкатился к потеющему молодцу и что есть сил ударил головой в эту омерзительную рожу. Тот слетел с Анупы и, воя, покатился по земле, закрыв лицо руками.

Подоспевшие тотчас солдаты принялись бить Мориса ногами, стараясь попасть по лицу или в пах, и сознание вновь покинуло его.

— Благородный Ирри! — обратился к принцу очередной запыхавшийся солдат. — Боюсь, нас слишком мало, чтобы она от этого умерла. Но у меня есть идея. Вы начинайте, а я чуть погодя подколю ее спицей! А?! Думаю, будет то, что надо. Что вы на это скажете?

— Мне эта идея нравится! — прогнусавил Ирри. — Черт возьми, Лело, у тебя варит голова! — И он, поощрительно похлопав Лело по спине, занял свое место, а Лело стал в головах со спицей в руке. — Давай! — выдохнул энергично работающий Ирри.

Лело занес руку, целясь жертве в горло.

— Ирри, нарвад! Ахха едет!..

Лело выронил иглу, а Ирри быстро вскочил и, путаясь и спеша, еле успел надеть штаны. Он только внешне хорохорился, а на самом деле жутко боялся дяди, боялся и люто ненавидел его.

На полном скаку Ахха по-молодецки круто осадил своего скакуна — даже комья земли полетели из-под копыт. Лицо нарвада было перекошено от Гнева.

Глаза буравили провинившегося.

— Что, благородный Ирри, получаешь удовольствие за счет старого Аххи?

Желаешь дураком меня представить перед императором?! Дескать, были два пленника, да и те передохли!.. Вот тебе, мерзавец! — С этими словами старик вытянул нерадивого племянника плетью поперек спины.

— Ай!.. Ты выжил из ума, плешивый старикашка! Бить меня — наследника божественного Тро! Поплатишься головой! — перешел на визг Ирри.

— Пошел вон, щенок! — отрезал Ахха.

— Ну-ну! — Так и не найдя слов, побитый племянник поджав хвост побежал к своему буйволу, которого же поймал предупредительный Лело.

По распоряжению Моххада подогнали арбу, и на нее осторожно положили рядом Мориса и Анупу, предварительно их развязав. Несколько минут над ними колдовал худой старенький лекарь. Он обработал ссадины, залепил их целебными листьями шелковистого лопуха и накрыл обоих пленников с головой большим куском плотной материи. Затем извлек из кожаной потертой сумки прозрачный, зеленого стекла, флакон. Придирчиво посмотрел его на свет, встряхнул и снова поднес к глазам. Оставшись довольным чем-то, он вытащил пробку и сунул пузырек под холстину. Закончив дело, лекарь отошел, потирая руки. Теперь измученные пленники проспят много часов подряд. Возница тронул вожжи, и арба, поскрипывая, покатилась в лагерь.