"Маськин" - читать интересную книгу автора (Кригер Борис)

Глава шестнадцатая Маськин и денежная реформа

Однажды Маськин познакомился с Трамвайным Хамом по фамилии Непереплюев, который проживал в сломанном трамвайном вагоне недалеко от города, поблизости от Маськиного дома. Когда-то давно в Маськином городе ходил трамвай, но Трамвайный Хам так его достал, что трамвай отцепил задний вагон вместе с Трамвайным Хамом и убежал в другой город, где и ходит до сих пор.

Трамвайный Хам Непереплюев, таким образом, лишился занятия жизни и решил подыскать себе новое призвание, вполне отвечающее его профессиональным талантам. Он решил стать финансистом и провести в городе денежную реформу, в результате которой все деньги горожан станут не круглыми, а квадратными. Такая реформа была нужна давно, потому что круглая денежка могла укатиться.

Трамвайный Хам вломился ночью в городской банк и успел обкусать 52368 монет, которые и составляли основную часть капитала горожан. На следующее утро гражданина Непереплюева даже пытался арестовать милиционер Палкодралов, но Трамвайный Хам так его обхамил, что милиционер Палкодралов прорыдал в своей милицейской будке до вечера и сказал горожанам, что к Трамвайному Хаму больше не пойдёт. Тогда горожане обнаружили, что обкусанные деньги всё равно, в общем-то, деньги, и решили довести до конца начатую денежную реформу, поскольку денег, которые нужно было ещё обкусать, осталось не так уж много. Горожане встали в очередь к Трамвайному Хаму, который безвозмездно, то есть за очень умеренную плату, вежливо обслуживал народ.

Один Маськин, который денег в банке не хранил, потому что жил большей частью натуральным хозяйством, не обкусал свои деньги, которых у него было немного, зато все круглые.

Однажды Маськин пришёл на почту, чтобы отправить поздравительную открытку, которую надписал Плюшевый Медведь господину Солнцебрякову, которого он видел по телевизору и поздравлял с блестящим бенефисом на эстраде. Господин Солнцебряков скакал по сцене, как козёл, весь обвешанный блестящими ёлочными игрушками, отчего производил звук, усиливаемый микрофоном: «Бряк! Бряк! Бряк!» Плюшевый Медведь отложил томик Канта, в котором он искал ответ, как лучше кантовать приходящие к нему посылки от друзей и знакомых, и с восхищением стал наблюдать за Солнцебряковым, живо интересуясь, чем же он закончит своё наисодержательнейшее выступление. Побрякав ёлочными игрушками в разных темпах и стилях, Солнцебряков брякнулся со сцены, раздавив большую часть побрякушек, чем вызвал неописуемый восторг зала и очень развеселил Плюшевого Медведя. Плюшевый Медведь незамедлительно написал ему поздравительную открытку со следующим содержанием:

Плюшевый Медведь перечитал открытку и нашёл неточность. Правильно надо было подписаться «Плюшевый Медведь», но Плюшевый Медведь думал о винегрете и, по теории неофрейдопердистов, о чём думал – о том и написал. Исправлять не хотелось, и он решил, что отправит открытку под псевдонимом и что так даже лучше. Он решил наклеить марку, но все его любимые марки с королевой кончились и осталась только одна большая марка с белым медведем. Его он лизать побоялся, чтобы белый медведь не куснул его за язык, потому что, будучи сам медведем по происхождению, Плюшевый Медведь был хороший физиономист и белому медведю на марке как-то не доверял. Маськин, который хоть и не был специалистом в мордологии, тоже согласился, что морда белого медведя выглядела весьма однозначно, и тоже решил марку не лизать. Марку положили обратно в коробку для писем и других почтовых принадлежностей, и Маськин отправился на Маськиной Машине на почту, чтобы купить Плюшевому Медведю его любимую марку с королевой Западной Сумасбродии.

На почте у Маськина не захотели принимать его круглую монетку, потому что денежная реформа в городе была успешно завершена и оплата теперь принималась только обкусанными деньгами. Маськину пришлось познакомиться с Трамвайным Хамом, когда он принёс свои монеты ему для обкуса.

– Ты чем зарабатываешь? – по-хамски спросил Маськина Трамвайный Хам.

– Я живу натуральным хозяйством, а излишки сдаю государству. За это оно мне платит монеты.

– А… – сказал Трамвайный Хам, и Маськин почему-то ему понравился. – Я приду к тебе в гости, – сказал Трамвайный Хам и выставил Маськина с обкусанными монетами, не попрощавшись.

Маськин купил марок, отправил открытку и вернулся домой готовиться принимать в гости Трамвайного Хама. Когда Маськин вошёл в дом, Трамвайный Хам уже сидел, положив ноги на обеденный стол, и хамил Маськиным тапкам. Правый тапок, поправляя на носу очки, говорил Трамвайному Хаму:

– Ну вы и хам!

– Тем и живу, – по-хамски заявлял Трамвайный Хам, залезая в Маськин холодильник и лакомясь винегретом, который Маськин приготовил для Плюшевого Медведя в качестве сюрприза.

Маськин пригласил всех к столу, но есть пришлось только сладкое, потому что Трамвайный Хам выкушал весь винегрет, а кастрюлю с Маськиной похлёбкой опрокинул на охапочных котов.

– Денежная реформа, – заявил Трамвайный Хам, – была очень нужна городу. С тех пор, как в нём почему-то перестал ходить трамвай, наш городок запаршивел и лишился своей единственной достопримечательности, потому что трамваи в нынешние времена стали большой редкостью. Хотя количество трамвайных хамов неуклонно растёт и меня конкуренция поджимает. Вот не далее как вчера меня обхамили так искусно, что я впервые с третьего класса не нашёл, что ответить, – засмеялся Трамвайный Хам и размазал соплю по Маськиным обоям.

Самым хамским в Маськином доме считался Левый тапок, и поэтому Маськин посадил его вместе с Трамвайным Хамом, чтобы Трамвайному Хаму было не скучно.

– А я считаю, – сказал Левый тапок, – что денежную реформу нужно продолжать. Даёшь перманентную денежную реформу!

– Замечательно! – закричал Трамвайный Хам и, сплюнув на Маськин ковёр, облобызал Левый тапок. – Продолжайте свою мысль, – предложил Трамвайный Хам, и Левый тапок продолжил:

– Сначала все обкусанные деньги нужно свернуть трубочками, потом завязать узелками, потом заменить на конфетные фантики, потом на нарезанную газетную бумагу, а потом совсем отменить.

– А как же вести товарообмен? – уважительно поинтересовался Правый тапок и снова поправил очки, поскольку страдал близорукостью, в отличие от Левого тапка, который страдал дальновидностью, ничего не видел у себя под носом, но очков не носил.

– Товарообмен вести на словах, – ответил Левый тапок.

– Вот здорово! – сказал Трамвайный Хам. – Как я сам не догадался!

Разговор за столом стал затихать, и Трамвайный Хам остался ночевать у Маськина.

На следующий день, плотно позавтракав, Трамвайный Хам отправился в город на Маськиной Машине продолжать денежную реформу, но был задержан за превышение скорости и отсутствие прав. Маськина Машина вернулась домой пешком, а Маськин сделал Плюшевому Медведю новый винегрет, чтобы тот не расстраивался.

Вечером Маськин полез в шкаф за ночным колпаком. В шкафу Маськиного колпака не оказалось, но была записка: «Меня забрал Трамвайный Хам. Целую. Колпак. P.S. Будет возможность – позвоню».

Маськин сел у телефона и стал ждать звонка от ночного колпака. Звонка не последовало, однако принесли срочную телеграмму: «Сворачиваем монеты трубочкой ТЧК Не волнуйтесь ТЧК Целую ТЧК Колпак ТЧК PS Трамвайный Хам прорезал во мне дырки для глаз ЗПТ надел на голову и залез в банк ТЧК PPS Деньги в банке все свернули ЗПТ пришлю себя по почте ТЧК».

– Безобразие, – сказал Маськин.

А Левый тапок одобрительно запел революционную песню:

И от волнения вышел покурить на балкон.

Наутро Маськину принесли посылку, в которой прислал себя ночной колпак. В нём действительно были прорезаны две большие дырки для бесстыжих глаз Трамвайного Хама, потому что бесстыжие глаза всегда большие и круглые и ещё моргают, как бы спрашивая – а собственно, чего такого? Или – а вам какое дело? Или – давайте закруглим этот разговор! Как закруглим? А вы засуньте нос себе в зад и катите отсюда колесом!

В полдень к Маськину постучал милиционер Палкодралов, и Маськин преданно спрятал свой колпак, потому что подумал, что это за ним. Однако оказалось, что милиционер явился по ложному вызову Плюшевого Медведя, который перепутал телефон с переключателем телевизора и случайно набрал номер милицейской будки.

Милиционер Палкодралов проверил всех жителей Маськиного дома на наличие синяков, царапин, шершавостей, потёртостей, помятостей, пожухлостей и потрёпанностей и, найдя всех в порядке, отбыл восвояси.

Когда жители Маськиного дома собрались в столовой за обеденным столом, в супнице супа не оказалось – вместо супа в ней сидел Трамвайный Хам. Маськин его спросил, что он там делает, и он сознался, что прячется от милиции, потому что милиция у Маськина в доме уже была, а она в один и тот же дом два раза не попадает.

Убедившись, что в доме всё спокойно, Трамвайный Хам послал Плюшевого Медведя за сигаретами, обозвал Золотого кота подозрительным типом, а кошку Басю – личностью лёгкого поведения. В этот вечер он хамил самозабвенно, потому что второй этап денежной реформы удался на славу.

Оставшись ночевать в Маськиной кровати, Трамвайный Хам долго не мог уснуть, громко жалуясь, что его пучит от супа, что матрас у Маськина жёсткий, и часто бегал в туалет, каждый раз наступая на Маськин Невроз, который принял снотворного и безуспешно пытался заснуть в своей корзинке.

Наутро за завтраком по радио объявили, что поскольку Трамвайный Хам не найден, а оставшиеся несвёрнутыми деньги сворачивать некому, жители города единодушно назначили Трамвайного Хама мэром города, чтобы он завершил начатые реформы. Трамвайный Хам покинул незамедлительно дом Маськина, прихватив Маськин деловой костюм (состоящий из чёрных шортов и футболки с надписью «I am busy!»), а также концертный галстук-бабочку Золотого кота, и отправился принимать пост мэра города.

Городские дела так заняли Трамвайного Хама, что у Маськина он больше не появлялся. И Маськин, зашив дырки на ночном колпаке, зажил по-прежнему.