"Исполнение желаний" - читать интересную книгу автора (Мортимер Кэрол)

ГЛАВА ПЕРВАЯ

– Если вы надумали прыгать вниз, то я б, на вашем месте, подождал еще пару часов, пока не начнется прилив.

Энни при звуке сильного мужского голоса, который показался ей незнакомым, резко обернулась.

Сквозь густой туман проступали темные очертания высокой фигуры.

– Окажись вы сейчас внизу, – не умолкал этот голос, – вы, вероятнее всего, завязли бы в тине по самые лодыжки.

Стоя на краю небольшого мола, Энни настолько погрузилась в собственные тревожные и не имеющие ответов мысли, что не услышала шагов мужчины. Теперь-то она ясно осознала, насколько одинока; из-за плотных клубов тумана ее нельзя было увидеть из дома, который столь величественно возвышался на вершине скалы. Редко кто из членов семейства Даймондов навещал этот небольшой, закрытый для посторонних пляж, и уж точно никто из них не изъявит желания появиться здесь в послеполуденное время.

Оставшись наедине с незнакомцем, она поняла, насколько выбор ее оказался безрассуден.

– Я полагаю, что Даймонды не будут в восторге, если в их владениях произойдет еще одно самоубийство.

Еще одно самоубийство?.. Неужели здесь уже кто-то свел счеты с жизнью?

И почему он подумал, что она намерена сигануть туда, вниз? А в самом деле, что она делает здесь, на молу, когда отлив обнажил песчаное дно, а видимость из-за плотного тумана такая, что не видно ни зги?

Когда к ней из туманной дымки шагнул мужчина, она, непроизвольно отступив назад, уперлась в ограждение – отступать дальше было некуда, разве что, как сказал он, прыгнуть вниз на илистое дно.

Незнакомец подошел почти вплотную, и Энни показалось, что ей явилось живое воплощение героя романа.

Как только ей в голову пришла эта нелепица? Энни чуть не задохнулась от изумления. Но все же незнакомец был олицетворением мистера Рочестера:[1] высокий, с длинными и непокорными черными волосами, решительным, волевым лицом и с глазами черными, точно уголь.

По телу Энни пробежала дрожь. Вот только с какой стати – то ли от присутствия этого неотразимого мужчины, то ли от сырого тумана, пробирающего ее до самых костей сквозь легкую куртку и джинсы, – уяснить она была не в силах.

– Вы что, язык проглотили? – приподняв черную бровь, окликнул он ее.

Теперь Энни заметила, что глаза у него вовсе не черные, а темно-синие; а черты лица казались грубо вырубленными, словно тесать их пришлось из гранита.

Он с задумчивым выражением лица склонил голову набок. Его черные волосы почти касались плеч. Казалось, что промозглый, сырой воздух ему нипочем.

«Частная собственность», – сухо прочитал он надпись, запрещавшую доступ на этот уединенный пляж.

Она тяжело сглотнула и, почувствовав, как сильно пересохло во рту, облизала губы. Покинуть мол она могла, лишь пройдя мимо этого человека, но, даже будучи хрупкого телосложения – немногим более пяти футов ростом, – она понимала, что шансов благополучно проскочить очень мало.

Страстная читательница, Энни попыталась вообразить, что в подобных обстоятельствах предприняла бы героиня какого-нибудь романа. Можно сделать вид, что она заинтересовалась разговором, а потом, дождавшись, когда он расслабится, со всех ног броситься бежать с мола. Ох, как нелегко будет вновь отыскать ее, стоит только ей исчезнуть в густых клубах тумана.

Она попыталась улыбнуться слабой, умиротворяющей улыбкой.

– Уверена, если вы сейчас уйдете отсюда, Даймонды ни за что не узнают, что вы были тут, – быстро предложила она, отчаянно надеясь, что голос не выдаст того смятения, которое овладело ею.

Темные глаза округлились.

– Если я уйду?.. – Он нахмурился. – Милая девочка, я не хочу уходить отсюда.

Энни вновь тяжело сглотнула, ее пальцы в карманах джинсов плотно сжались в кулаки.

– Я и впрямь считаю, что вам лучше всего уйти, – она заставила себя говорить спокойным голосом, – прежде чем… э… мистер Даймонд спустится сюда и обнаружит, что вы нарушили границу его владений.

– Мистер Даймонд? – вопросительно повторил он.

– Энтони Даймонд, – быстро добавила Энни, почувствовав наконец, что, быть может, сейчас ей удастся заставить его убраться.

– Он там? – отрывисто произнес мужчина, бросая взгляд в направлении дома, стоявшего на вершине скалы и скрытого в этот момент плотным туманом.

– Да, – энергично кивнула она головой. – Вся семья дома.

– Вся ли? – задумчиво пробормотал он. Бровь его опустилась, а рот презрительно скривился. – Ну, нет, поверьте мне, чтобы сюда явился Энтони… да это же просто немыслимо, – отбросив всякие колебания, насмешливо проговорил он. – Энтони ненавидит море, да и все, связанное с водой… особенно после того несчастного случая с лодкой несколько лет тому назад. Впрочем, может, вы договорились с ним о встрече на этом месте? – медленно прибавил он.

Энни пристально, на мгновение забыв про свой страх, посмотрела на него. Интересно, что же на самом деле кроется за его словами? Не может быть, чтобы он и впрямь знал что-то об Энтони … или, собственно говоря, о ней.

– Верно? – мягко, побуждая ее к ответу, произнес он. – Этот пляж – единственное место, где Давине не пришло бы в голову искать его; ведь она знает об его отвращении к штормящему морю! – будто насмехаясь, добавил он.

При упоминании имени Давины, невесты Энтони, она поняла, что этот мужчина, кем бы он там ни был, много, чересчур много знает про семейство Даймондов.

Теперь мужчина задумчиво глядел на нее. Казалось, он хотел охватить своим проницательным взором всю ее, с ног до головы: короткие, вьющиеся рыжие волосы, обрамлявшие шаловливое, девичье лицо, на котором особо выделялись темно-карие глаза, небольшой вздернутый носик и широкий, как правило, улыбающийся, когда к ней не пристают незнакомые мужчины, рот; мальчишескую фигурку в курточке и облегающих джинсах.

– Вы совсем не во вкусе Энтони, – наконец пренебрежительно протянул мужчина. – Но, видимо, когда стареешь, с молоденькими и впечатлительными проще иметь дело.

Легче произвести впечатление – вот что подразумевал он, говоря столь уверенным тоном.

Впрочем, для нее Энтони в свои тридцать шесть не был старым, да и она сама не так уж юна; в двадцать два года вполне можно быть замужем и иметь детей.

Энни холодно посмотрела на незнакомца:

– У Энтони Даймонда, как вы сами раньше заметили, уже есть невеста.

Постепенно страх Энни, мало-помалу отступая, сменялся чувством гнева: этот человек не только незаконно вторгся во владения семейства Даймондов, он еще позволяет себе оскорблять членов семьи – или, сказать точнее, одного из них!

– Да, ее зовут Давина, – подтвердил мужчина. – Убежден, что помолвка им обоим пошла на пользу, – продолжал он, – однако она не остановила похотливо блуждающего взора Энтони. Вы, должно быть, из деревни и совсем недавно приехали, – прибавил он едко. – В последний раз, когда я был здесь, мне довелось слышать, что Энтони уже перебрал в деревушке всех доступных женщин. Если, конечно, вы не из замужних.

Понятно! Незнакомец принимает ее за местную девушку из деревни милях в двух от уединенного пляжа. Из этого следовало, что он и сам, должно быть, недавно сюда прибыл, иначе бы ему было известно, что она работает гувернанткой в семействе Даймондов. Правда, она здесь только два месяца, но он, казалось, так много всякого знает про Даймондов, что…

– Я не замужем, но и не «доступная женщина», – резко ответила ему Энни, – кроме того, я была бы признательна, если б вы перестали оскорблять домочадцев семейства Даймондов.

– Но я оскорбляю одного Энтони, – ответил он. – Что ж делать, таков уж Энтони, нет ничего легче, чем оскорбить его, – уничтожающе прибавил незнакомец, глядя на наручные часы в золотом корпусе. – Непохоже, что он сюда явится; я, по крайней мере, минут десять наблюдал за вами, прежде чем подойти и заговорить, – спокойно сообщил он ей.

Энни явилась на мол в расстроенных чувствах, в голове бродили тревожные мысли, и она была убеждена, что выражение лица совершенно выдало ее, стоило незнакомцу бросить на нее взгляд. Вот почему, по всей видимости, он помянул про самоубийство! Конечно, жизнь у нее не сахар, но и не так уж все плохо!

– Быть может, и не явится. А все из-за вас, – набросилась она на мужчину, и тот снова вопросительно приподнял брови. – Вы незаконно вторглись в чужие владения, – раздраженно сказала Энни, посмотрев ему прямо в лицо, но незнакомец оставался невозмутимым.

– Как и вы. И хотя Энтони, возможно, и не против вашего пребывания здесь, но как к нему отнесутся остальные домочадцы? – напал он. – Например, Руфус?

– Руфуса здесь нет, – раздраженно процедила Энни.

Руфус Даймонд, глава семейства по мужской линии и отец ее маленькой подопечной, отсутствовал три последних месяца. Работая специальным корреспондентом, он уехал в очередную заграничную командировку, прежде чем Энни появилась в доме. Его матушка, Селия, патриарх семейства Даймондов, наняла ее, когда предыдущая гувернантка без предуведомления оставила место.

Мужчина оценивающе смотрел на нее.

– Мне показалось, будто вы говорили, что сейчас все семейство в сборе? – Он с насмешкой напомнил сказанные ею ранее слова.

– Так и есть. – Она насупилась. – Однако старший мистер Даймонд…

– Вы говорите о Руфусе? – От веселого удивления глаза его еще больше потемнели. – Прежде я ни разу не слышал, чтоб его так здесь именовали: в ваших устах он делается уж совсем древним.

– Я не имею представления, сколько лет мистеру Даймонду, то есть мистеру Руфусу, – возбужденно промолвила Энни. – Но знаю, что он старше Энтони.

– На три года, – подтвердил мужчина, утвердительно кивнув головой. – И, поверьте мне, они сполна дают мне о себе знать, – добавил он, посмотрев на нее и ожидая, какова будет с ее стороны реакция на его слова.

Так это, оказывается, Руфус Даймонд? Этот мужчина с длинными волосами цвета воронова крыла, пронизывающим взглядом и мужественным лицом?

Кого ожидала она повстречать, зная о нем только по вскользь брошенным фразам, или видя, с каким восторженным обожанием говорит Джессика о собственном отце, сказать, конечно, трудно, но ясно, что только не этого опасно привлекательного и уверенного в своей силе мужчину. Быть может, оттого, что он был полной противоположностью своего брата Энтони – высокого блондина, чрезвычайно красивого, с голубыми глазами, всегда безукоризненно одетого в классический костюм.

Эти мужчины нисколько не походили друг на друга, ей бы самой никогда не догадаться, что они братья.

Энни сдержанно вздохнула, пытаясь разобраться в мыслях, теснящихся в ее голове.

– Это хорошо, что мы наконец-то встретились, мистер Даймонд. – Она протянула ему руку в подобающем случаю приветствии.

Ни один мускул не дрогнул на его лице.

– В самом деле? – настороженно проговорил он.

Она тяжело вздохнула и опустила руку. Ее ладони, несмотря на холодный и вязкий туман, клубившийся вокруг, были теплыми и слегка вспотевшими.

– Я новая гувернантка Джессики, мистер Даймонд…

– В самом деле? – перебил он. Искры веселья пропали из жестких темных глаз. – А как же Маргарет?

Она облизала сухие губы, почувствовав, что к ней стал возвращаться ее прежний страх; этот мужчина был столь силен, что с ним стойло считаться, когда его обуревала ярость. Вот как сейчас.

– По-моему, она оставила…

– Я уже слышал это, – отрывисто бросил он.

– Ну… и миссис Даймонд обратилась в агентство по найму…

– Почему? – С каждой секундой суровость в нем нарастала.

Энни нахмурилась.

– Я только что сказала вам. Маргарет ушла, а Джессике была нужна…

– Я хочу знать, почему ушла Маргарет, – с язвительной холодностью промолвил он.

– Не имею ни малейшего понятия, – она удивленно покачала головой. – Вам следует спросить об этом миссис Даймонд…

– Не беспокойтесь, именно для этого я и приехал сюда, – грубо ответил Даймонд, повернулся на каблуках и широким шагом направился к дому. Он на мгновение остановился, прежде чем густой туман совершенно поглотил его, и обернулся: – А вам я бы посоветовал вернуться к своей маленькой воспитаннице, а не бродить здесь, поджидая моего никчемного братца! – И исчез в непроглядных клубах тумана.

Снова наступила какая-то жуткая тишина. Словно Даймонда здесь и не было…

Однако Энни знала, что он был: ее до сих пор трясло от нежданной встречи. Теперь ей хотелось, чтоб он оказался просто заплутавшимся путником. Думать так было бы гораздо приятнее, нежели знать, что этот человек на самом деле твой работодатель.

Как быстро пропало его насмешливое настроение, лишь только он понял, кто она такая. Уход прежней гувернантки Джессики, очевидно, здорово его разозлил.

И впрямь мистер Рочестер! В юном, впечатлительном возрасте Энни прочла этот классический роман, и ей показалось, что она похожа на Джейн Эйр, вероятно, потому, что у нее тоже не было родителей, хотя проведенное ею время в сиротском приюте было довольно счастливым. Но Руфус Даймонд, разумеется, – это не мистер Рочестер. Да и она, как ни крути, не Джейн Эйр. Интересно, повела бы она себя как-нибудь иначе, знай с самого начала, кто он? Вероятно, была бы повежливей, но не позволила бы себя оскорблять. В конце концов, что ему известно о ней, чтобы бросать обвинение в любовной связи с Энтони?..

Теперь ее одолевали еще более тревожные мысли, чем час назад, когда она спустилась сюда, на пляж. Энни взволновала возможность получить это место. Преисполненная воодушевления, она приехала в эти края, радуясь, что будет вдали от Лондона. И пребывание здесь, в сельской местности, было ей по сердцу. Широкие, открытые взору просторы и дружелюбность местных жителей – чего так не хватало в большом городе. В Лондоне у нее даже не было молочника. Она покупала все продукты, включая и молоко, в работающем допоздна магазинчике рядом с тем домом, где она с тремя другими девушками снимала квартиру.

Переезд сюда сулил ей совершенно иной образ жизни. Ее детские и юношеские годы прошли в приюте, и потому выбор в колледже специальности воспитательницы казался вполне очевидным.

Получив сертификат, Энни пошла работать в детский сад. Однако присмотр за сорока ребятишками, которые ежедневно вечером уходили в свои семьи, не мог заменить семейное общение, как и раньше не сумел сделать это детский приют, и поэтому она обратилась в агентство по найму, надеясь получить место воспитательницы в семье.

Джессика Даймонд оказалась первой ее подопечной.

Это была очаровательная девочка восьми лет, с длинными вьющимися черными волосами, голубыми, словно васильки, глазами и живым умом. Легко полюбить девчурку, которая так радостно приветствует тебя после долгих часов, проведенных в школе, а вечерами твое общество в доме составляют лишь бабушка Джессики да ее дядя Энтони, непременно приезжавший сюда на выходные.

В субботу и воскресенье девочка с новой воспитательницей отправлялись на пляж и ездили верхом; даже в дождливые дни им не приходилось скучать: они играли с многочисленными игрушками, хранившимися у Джессики в спальне.

Но теперь вернулся отец Джессики. И, кажется, он вовсе не рад тому обстоятельству, что у его дочери новая няня…

Будущее вдруг предстало Энни в еще более мрачном свете, чем час назад. А все потому, что, поднявшись на скалу и войдя в дом, Руфус Даймонд узнает, что в прошлые выходные Джессика упала с лошади и теперь с растяжением лодыжки лежит в постели. Для недавно нанятой гувернантки забот уже хватало!

Сказать по правде, вины Энни в этом не было. Она сама новичок в езде на лошадях, потому не смогла бы ничего предпринять, чтобы уберечь Джессику от падения.

Энни почувствовала, что на глаза навернулась слезы. Она с первого взгляда полюбил, а дальнейшее сближение лишь углубило это чувство, особенно когда она обнаружила, что не только ей, но и Джессике недостает любви. Быть может, она бы и не позволила своей воспитаннице так полюбить себя, но если у маленького ребенка практически нет родителей, как не было их и у Энни, то разве возможно оттолкнуть от себя маленькую девочку?

Джессика потеряла мать в раннем детстве, поэтому у нее почти не сохранилось воспоминаний. Селия Даймонд, бабушка Джессики с отцовской стороны, была высокой, величавой блондинкой и, несмотря на свои чуть ли не шестьдесят лет, по-прежнему красивой женщиной, однако она с трудом контактировала с ребенком: наибольшим знаком внимания, которого могла ожидать от своей бабушки, было приглашение перед отходом ко сну в ее личную гостиную.

Но теперь вернулся отец Джессики, и все непременно должно измениться…

И одной из этих перемен может стать увольнение Энни.

Возвращаясь в дом, девушка шла неохотно, с трудом переставляя ноги. Тем не менее по тропинке она пробиралась осторожно: погода с тех пор, как она отправилась на прогулку, ухудшилась.

Дом на вершине скалы мог служить великолепным образцом готического стиля. Его размеры впечатляли. Энни училась пробираться сквозь хитросплетения многочисленных коридоров и гостиных в свою комнату чуть ли не целую неделю. Когда она приехала сюда, ей показалось невероятным, что в таком огромном доме постоянно живут лишь двое людей: пожилая дама и маленький ребенок. Хотя спустя несколько дней после прибытия в выходные Энтони с его невестой дом перестал казаться Энни столь уж большим.

Сейчас у нее появилось чувство, что дом сделается еще меньше от тревожащего ее присутствия в нем Руфуса Даймонда.

– Знаешь, Руфус, не было нужды связываться с тобой, – с раздражением говорила Селия Даймонд, когда Энни тихо проходила мимо дверей гостиной. – Доктор сказал, что это обыкновенное растяжение. Нечего впадать из-за этого в панику. Да и Энни все это время хорошо о ней заботилась…

– Кто такая, черт подери эта Энни? – прогремел отрывистый и ох какой знакомый голос.

– Так это из-за новой гувернантки ты пришел в такую ярость, – недружелюбно отвечала Селия. – Тебя здесь не было, Руфус… а впрочем, тебя никогда нет, – язвительно добавила она. – Что же мне оставалось делать, если Маргарет так неожиданно уволилась?

Услышав свое имя, Энни не могла сделать и шага.

– Ожидать, что ты сама присмотришь за Джессикой, полагаю, значит требовать от тебя слишком многого, – зло протянул Руфус. – Хотя до сих пор ты не смогла дать мне четкого объяснения, почему ушла Маргарет. И если эта Энни так уж хорошо заботится о Джесс, то почему девочка лежит сейчас в постели с растяжением?

От несправедливости последнего замечания у Энни перехватило дыхание. Если следить за каждым шагом девочки, придется во всем стеснять ребенка. Ведь он сам купил Джессике лошадь, с которой ее угораздило упасть.

– Быть может, мне самому следует спросить об этом у Энни! – Только Руфус произнес последние слова, как дверь гостиной настежь отворилась и всеобщему взору предстала смущенная Энни, которая, стоя в коридоре, подслушивала их разговор. – Ба! – рявкнул на нее Руфус Даймонд. – Полагаю, это и есть Энни?

Девушка посмотрела на него широко раскрытыми, испуганными глазами… и не только потому, что ее застали за подслушиванием под дверью, – ему ведь было прекрасно известно, кто она. Еще на молу она сообщила ему, что является гувернанткой его дочери. – В самом деле, Руфус, – надменно проговорила Селия Даймонд. – Иногда мне трудно поверить, что ты и впрямь сын Давида. Он всегда был настоящим джентльменом, не забывая и о своем положении главы нашего семейства, – уничтожающе продолжила она.

– Ты хочешь сказать, что это ты не забывала о своем положении супруги главы нашего семейства! – с отвращением ответил Руфус. – Я убежден, что мой батюшка только оттого и умер в сравнительно молодом возрасте, всего шестьдесят пять лет, что лишь таким образом и смог наконец-то избавиться от тебя и твоего честолюбия.

– Прекрати, Руфус! – От волнения у Селии началось удушье, она стиснула двойную нить жемчуга на шее, и на лице ее появилось выражение глубокой обиды. – Долгое отсутствие не оказало благотворного воздействия на твои манеры. Ты не забыл, что тут находятся слуги? – Она кинула пронизывающий взгляд в сторону Энни.

Энни осознала, что говорят о ней, лишь через несколько секунд. Слуги! Ну что ж… так оно и есть. Она работает на этих людей и за свою работу получает деньги. Но даже в этом случае…

– Не думаю, что Энни слишком уж по вкусу пришлось твое последнее замечание, Селия, – вставил Руфус Даймонд.

Энни поняла, что он следил за каждым движением ее лица… и получал, верно, от своих наблюдений огромное удовольствие.

Она гордо вскинула голову.

– Миссис Даймонд совершенно права. Ваша беседа носит сугубо семейный характер. Однако я хотела бы, мистер Даймонд, поговорить относительно несчастного случая с Джессикой в более удобное время. – Она вызывающе посмотрела ему в глаза, слегка смущенная тем обстоятельством, что он, по всей видимости, не поведал своей матушке о том, что они уже встречались до этого на пляже.

Но ведь и сама Энни не призналась в этом. Объяснить последнее достаточно просто: она и впрямь не должна была появляться сегодня на пляже. В первые же дни пребывания в этом доме Селия предупредила Энни, что в плохую погоду не следует спускаться на пляж.

– Ну что ж, мне как раз сейчас удобно, – сказал Руфус Даймонд.

– Сегодня, во второй половине дня, у Энни выходной, – быстро сообщила Селия, прежде чем сама Энни сумела что-либо ответить ему.

Руфус посмотрел на нее сузившимися глазами.

– Это правда? – наконец протянул он.

– Да, – живо подтвердила она. – Однако я никуда не собиралась выходить и потому охотно поговорю с вами, как только вы закончите беседу с вашей матушкой… – Она внезапно замолчала и удивленно нахмурилась, так как ее слова вызвали у Руфуса грубый хохот. – Я сказала что-нибудь… смешное?

– Для меня – да. Для Селии нет, – ответил Руфус и вновь иронично улыбнулся. – Коль ты прожила здесь уже два месяца, тебя должен был кто-нибудь посвятить в историю нашей семьи…

– Руфус! – резким тоном предостерегла его Селия, на ее щеках от злости появились пятна румянца.

Он лишь вскользь посмотрел на нее.

– Неужели есть еще кое-что, что слугам знать не полагается? – поддел он.

Селия бросила на него один из своих пугающих взглядов – впрочем, взгляд этот не возымел действия – и повернулась спиной к Энни.

– Может быть, вы подымитесь и посмотрите, как там Джессика, – спокойно предложила она, хотя ее слова больше походили на приказ. – Я уверена, что вы и Руфус найдете возможность встретиться позже, – кончила она.

Спору нет, Селия Даймонд могла позволить себе по отношению к прислуге легкую снисходительность, хотя все несколько осложнилось с тех пор, как Энтони с невестой прибыл сюда погостить. Но все же большую часть времени Энни проводила в свое удовольствие, находя радость в занятиях с Джессикой.

Однако сейчас Энни не могла избавиться от чувства, что приезд Руфуса Даймонда должен все изменить.