"32. Агония мира" - читать интересную книгу автора (Брайт Владимир)

13

Это была вторая и, возможно, последняя моя ставка: если карта девушки с собачьей головой перебьет мою, я проиграл.

Паук и Вампир не стали рисковать, оставив на столе прежнее количество фишек.

Я начал раздачу.

Ситуация первого сета повторилась практически один к одному.

Вампир остановился на тринадцати (восьмерка и пятерка) — он все так же ничего не боялся, играя из расчета на перебор крупье.

Пауку по-прежнему везло: двадцать (две десятки).

А у девушки на руках оказалось всего четырнадцать (две семерки). Я практически не сомневался, что она не остановится, — и не ошибся в прогнозе.

— Карту, — не сказала, а почти рявкнула она. При этом глаза ее лихорадочно блестели, а ноздри широко и часто раздувались.

Сидящее напротив меня существо было явно на пределе концентрации всех своих жизненных сил.

В этот момент я почему-то подумал, что неумолимо приближается кровавая развязка — охотница должна либо прямо сейчас впиться клыками в горло добычи, либо умереть от перевозбуждения.

— Не стоит так волноваться, — совершенно бесцветным, лишенным всяких эмоций голосом посоветовал я. — Это всего лишь игра.

Рука перевернула карту, и еще одна семерка легла на стол, рядом с двумя предыдущими.

— Браво!!! — вскричал Паук, одновременно громко захлопав лапкой о лапку. — Три семерки — двадцать одно!!! По неписаным правилам казино — шампанское всему столу за счет заведения!

Практически мгновенно вслед за этой репликой прямо из ниоткуда на столе появились изысканные фужеры с благородным напитком.

Счастливые игроки подняли бокалы, протянув их навстречу друг другу. В момент соприкосновения раздался характерный звук.

«Хрустальные», — чисто автоматически отметил я.

— Друзья мои! — Паук буквально лучился от радости. — Давайте же выпьем за нашу прекрасную и смелую охотницу! Сегодня она как никто другой заслужила подобное право — не только считаться, но и называться лучшей из лучших.

Даже лицо беспросветно-мрачного Вампира на какое-то мгновение озарилось почти человеческой улыбкой.

Они выпили до дна, после чего все трое бросили бокалы оземь.

— На счастье!!! — прокричал жизнерадостный предводитель застолья под звон разбиваемого стекла.

— На счастье!!! — эхом отозвались его соратники.

Один из бокалов остался целым.

Он принадлежал охотнице, в честь которой произносились все эти пышные речи.

— Плохая примета, — позволил я себе короткое замечание.

— Ах, ерунда, — отмахнулся Паук. — Все эти приметы не более чем глупые суеверия, уверяю вас...

Глаза мохнатого весельчака были скрыты солнцезащитными очками, а голос по-прежнему оставался бодрым, но мне почему-то почудилось, что прямо сейчас в глубине его сознания промелькнула едва заметная искра тревоги.

— Итак, у крупье десятка, — так же беззаботно, как и прежде, продолжал он. — Чисто теоретически вы можете даже победить. Так что давайте не будем оттягивать решающий момент, а скорее посмотрим, удастся ли вам хоть чем-нибудь удивить трех старых друзей...

Следуя пожеланиям играющей публики, я вытащил из бокса карту, но не перевернул, чтобы все могли увидеть ее номинал, а оставил лежать на столе рубашкой вверх.

В мгновенно наступившей напряженной тишине раздался мой отстраненно-спокойный голос.

— Не стоит настолько серьезно относиться к игре, — сказал я, повернув голову к девушке-собаке. — Когда-нибудь это может разбить вам сердце.

Затем наконец перевернул карту, и все увидели то, о чем я, сам не знаю откуда, знал...

Туз червей.

— «Блэк Джек», — произнес крупье стандартную формулировку и смел со стола все фишки игроков.

Девушка-собака выбыла из игры в тот момент, когда уже считала себя победительницей. Червовый туз действительно разбил ей сердце.


* * *

Зет продолжал работать, не прерываясь ни на мгновение. Даже когда он сидел, откинувшись на спинку своего глубокого мягкого кресла с закрытыми глазами, и тогда его мозг в лихорадочном темпе прокручивал всевозможные варианты развития событий. Он строил планы и контрпланы, охватывал, казалось бы, невозможные для простого смертного объемы информации, вычленяя из них только самое необходимое и отбрасывая все лишнее или попросту несущественное. У аналитика была великая цель, и он должен был достигнуть ее во что бы то ни стало. Потому что, кроме него, в этом мире не было никого, кто бы мог справиться с этой задачей — найти и обезвредить Чужого.

Три с половиной миллиона человек, погибших в аду ядерного взрыва, безмолвно взывали к отмщению, и если Зет не выполнит своей миссии, то просто сойдет с ума еще до того, как эта вселенная растворится в бесконечном потоке мироздания.

Он знал это наверняка, так как был всего лишь человеком — сильным, неординарным, можно даже сказать, гениальным, но человеком... Противостоял же ему в этом нелегком поединке искусственный разум самого Чужого или его напарницы.

Голова опять начала болеть. Аналитик знал, что это последствия передозировки психостимулятора и потом будет еще хуже, но ничего не мог сделать — тело не было подвластно разуму.

Он потянулся было в карман уже за пятой по счету таблеткой, но передумал. Последствия подобной перегрузки были непредсказуемы, а он во что бы то ни стало должен был находиться во главе операции.

— Кофе, — коротко приказал Зет, с какой-то отчаянной решительностью вдавив до упора кнопку селектора. — Крепкого, — без всякой паузы добавил он.

Секретарь прекрасно изучил пристрастия своего шефа, поэтому кофе был не просто крепким, а чрезвычайно крепким.

Аналитик чисто автоматически выпил полчашки, по-прежнему полностью сконцентрировавшись на решении текущей проблемы, когда почти одновременно, с интервалом меньше секунды, зазвонили два телефона: один — по внутренней линии, другой — по прямой связи с генералом Коррелом.

— Минуту, — попросил аналитик и продолжил: — Слушаю вас, генерал.

— У нас серьезные проблемы с Терри Баррелом, — сухо отрапортовал собеседник. — Его сын погиб, а это очень влиятельная фигура, имеющая связи во всех сферах, включая военные и политические. В небоскребе, где проходила операция по задержанию Чужого, проходил банкет...

— Генерал, — голос аналитика звучал жестко, можно сказать, грубо, — меня не интересуют подобные мелочи, я занимаюсь сейчас делами более насущными. Если у вас проблема с каким-то влиятельным человеком — решите ее. Бросьте своих людей на штурм, можете положить их всех — все равно пользы от них никакой, но ликвидируйте этого Терри или как там его...

— Мистер Зет, — голос генерала звучал холодно и бесстрастно, — широкомасштабные боевые действия внутри города, особенно в данной ситуации, представляются мне неразумными. У Терри Баррела под началом около двухсот телохранителей. Плюс к этому он может поднять в ружье еще около пяти тысяч членов бандформирований и преступных группировок. Вам нужны баррикады на улицах? Массовые беспорядки и всплеск насилия? И все это — в столице государства, только что пережившего ядерную катастрофу?

Подобные неприятности, разумеется, были не нужны Зету. И не из-за того, что он боялся общественного или политического резонанса, а лишь потому, что при подобном раскладе Чужой почувствовал бы себя как рыба в мутной воде. И сорвать его замыслы, не говоря уже о том, чтобы поймать его, было бы просто невозможно.

— Хорошо, генерал, — уже более спокойным тоном ответил аналитик, я решу эту проблему в течение ближайших пяти часов.

— Что у вас? — переключился он на линию внутренней связи.

— Доставили девушку.


* * *

Гончая без особого труда обнаружила Чужого буквально через несколько минут после того, как покинула своих спутников.

Он сидел в неудобной позе, привалившись спиной к стене, не подавая никаких признаков активности. Голова безвольно свешивалась набок. Широко открытые глаза неподвижно смотрели в одну точку. Изо рта сочилась узенькая струйка слюны. Его сознание было сейчас где-то очень далеко, там, где свил свое гнездо хитроумный Паук. Подробности предстояло узнать чуть позже, а прямо сейчас нужно было надеть на жертву наручники и дождаться напарников.

Лицо подозреваемого совершенно не походило на фоторобот, который имела при себе девушка, но она не обратила на это никакого внимания. Охотница точно знала, что это именно тот человек, который спрыгнул с моста, — ошибка была исключена, а значит, как бы ни выглядел незнакомец, это именно тот, кто им нужен.

— Я нашла его, — передала девушка по рации. — Следуйте до конца коридора, затем два поворота направо, короткий пролет, еще направо, налево — и вы у цели. Я буду прямо здесь ждать вас с цветами и поздравлениями.

Она закончила свой короткий доклад и уже собиралась было перевернуть добычу, чтобы сковать ее наручниками, но именно в этот момент Чужой встал на ноги.

Зрелище было настолько жутким и неестественным, что Гончая на какое-то мгновение растерялась.

Создание, находящееся прямо напротив нее, ничем не напоминало человека. Скорее, это был зомби. Он уверенно держался на ногах, но это, пожалуй, была единственная часть тела, которую контролировал Чужой. Спина была прогнута назад, голова все так же неестественно завалена набок, а руки висели, словно две безвольные плети, вдоль туловища.

Но самым страшным во всем его облике были, несомненно, глаза. Зрачки закатились под веки, так что видны были только белки глаз.

То, что стояло сейчас напротив Гончей, явно не было человеком. Это существо просто не могло им быть.

Она открыла было рот, чтобы сообщить об увиденном напарникам или просто закричать от ужаса, но в это мгновение краем глаза увидела взметнувшуюся вверх ногу.

Охотница обладала не только ментальным даром, но и всесторонней военной подготовкой. Чисто автоматически сработали защитные рефлексы, выработанные в течение многолетних упорных тренировок, но даже они не спасли — скорость и сила удара были невероятно велики.

От прямого попадания в солнечное сплетение она согнулась пополам. Отчаянный крик так и не вырвался из горла, потому что следующий резкий удар — коленом — был направлен в подбородок.

Голова Гончей неестественно дернулась, тело подбросило вверх, после чего она рухнула, словно тряпичная кукла, в мутный ручей канализационного стока, чтобы уже больше никогда не встать.

Сломанная челюсть вкупе с сотрясением мозга сами по себе надолго, если не навсегда, выводили ее из строя. Но Милой не нужны были неожиданности. Она действовала наверняка.

Мощный целенаправленный удар в область сердца прекратил земное существование великой охотницы. Сломанные ребра своими острыми осколками вспороли легкие и сердце...

Жизнь и игра закончились.

Полковник Фабел лишился еще одного человека.


* * *

— «Блэк Джек», — произнес я магические слова, одновременно забирая со стола все ставки игроков.

Девушка-собака открыла было пасть, видимо намереваясь что-то сказать или возразить, но неожиданно схватилась за сердце. На левой стороне ее груди быстро набухало и разрасталось большое кроваво-красное пятно. Прошло еще несколько бесконечно долгих секунд, и послышался хруст разрываемой грудной клетки, а в том месте, где должно было находиться ее сердце, образовалась внушительных размеров дыра с рваными краями.

Неразбитый бокал все-таки оказался дурным знаком.

Она резко дернулась, и под тяжестью тела стул опрокинулся назад. Не нужно было иметь глубоких медицинских познаний, чтобы понять: охотница была мертва задолго до того, как достигла земли.

— У вас здесь принято сбрасывать трупы в moре пли вы избавляетесь от них каким-то другим, более экзотическим способом? — холодно поинтересовался я. И без всякого выражения продолжил: — Делайте, пожалуйста, ваши ставки.

Такого поворота событий они явно не ожидали. Насколько я понял, в этом месте обычно умирали неудачливые крупье, но уж никак не игроки.

— Делайте ваши ставки, — еще раз повторил я, и только после этого сидящая напротив меня пора наконец пришла в себя.

— Мы доиграем до конца, а только затем избавимся от трупов, — свистящим полушепотом произнес Вампир, при этом лицо его начало быстро багроветь, наливаясь кровью, затем плавно покрываться трупными пятнами, и завершилась эта зловещая трансформация тем, что на месте, где минуту назад была вполне здоровая кожа, остались только свисающие куски гниющей, отвратительно смердящей плоти.

Пустые глазницы и безумный оскал скелета вполне органично дополняли картину превращения живого человека в полуразложившийся труп.

Я не боялся покойников, да и вообще мало чего боялся, но в эти мгновения я почему-то отчетливо понял, что напротив меня сидит сама смерть — собственной персоной. И от осознания этой простой, но ужасной истины сердце сдавили тиски ледяного страха.

— Бывает кое-что и пострашнее смерти, — как бы угадав мои мысли, все тем же шелестящим шепотом сообщил Вампир. — Намного страшнее...

Если до этого момента можно было сказать, что ужас едва не накрыл меня с головой, то последняя реплика привела к абсолютной, неодолимой панике.

Если бы тело не было парализовано мощной волной страха, я, возможно, даже предпринял бы самоубийственную попытку к бегству. Или просто спрыгнул бы со скалы, устремившись навстречу спасительной бездне. Потому что находиться так близко от этого зловещего создания было выше человеческих сил.

Но тело не повиновалось мне. Только руки и голос.

— Я ставлю все, что есть, на кон, — чуть слышно прошелестел Вампир. — И пусть смерть нас рассудит...

Паук все еще находился под впечатлением неожиданной кончины девушки, поэтому чисто автоматически бросил на стол всего одну фишку. Эта минимальная ставка ничего не решала, потому что в случае победы его напарника мне все равно было бы нечем рассчитываться. Во второй раз за последние пять минут проигравшая сторона лишалась всего.

Я начал раздачу. Оба игрока набрали по двадцать очков (десять и десять), и теперь все зависело от того, какую карту я сдам себе.

Имея на руках двойку, мне удалось достать из колоды девятку, а затем еще одну девятку.

— Ровно, — с облегчением выдохнул я.

Игроки и крупье остались при своих...

— Эта раздача уж точно будет последней. — Пустые глазницы пронизывали насквозь не только меня, но, казалось, и само время.

Я отчаянно хотел не поверить ему, но что-то глубоко внутри подсказало мне, что предстоящий сет действительно будет заключительным. А еще я понял, что прямо сейчас это олицетворение смерти получит «Блек Джэк» — и игра закончится.


* * *

— Полковник Фабел, поступали ли какие-нибудь сведения от вашей команды? — Зету нужно было для начала решить все текущие проблемы и только затем уже вплотную заниматься спутницей Чужого.

— Нет, я не могу с ними связаться до тех пор, пока операция протекает под землей.

— У вас есть еще люди?

— Через полчаса в город прибудут двое.

— Им будет под силу ликвидировать прекрасно охраняемую персону?

— Мои люди универсалы, для них нет ничего невозможного.

— Отлично — Аналитик не скрывал своего удовлетворения. — В таком случае мне нужно, чтобы в течение ближайших трех-четырех часов они устранили... — Зет сверился с листком, на котором была сделана пометка, — Терри Баррела. Со слов генерала Коррела — достаточно известную в определенных кругах фигуру.

— Я знаю этого человека. — Полковник ничем не выдал своих эмоций, хотя с Терри его связывали давние счеты — полубезумный наркоман прямо у школы полоснул бритвой по шее единственного сына Фабела, отобрав какие-то несчастные пять долларов.

«Скорая» не успела...

Наркомана, конечно, без особого труда нашли в тот же день. Две недели он провел без дозы в адских муках абстинентного синдрома, а затем, когда испил чашу страданий до дна, умер от передозировки.

Но такая месть была лишь частичной. Главный виновник случившегося, наводнивший город и страну трупным героиновым ядом, как всегда, остался в стороне.

— Да, и еще, — продолжал Зет, — было бы хорошо обставить эту смерть так, чтобы не возникло никаких сомнений насчет того, за что он был убит...

— Маленький сын влиятельного человека был средь бела дня зарезан на улице полоумным наркоманом, — не дал договорить аналитику Фабел, — и глава наркокартеля, ответственный за все поставки героина на побережье, был убит именно за то, что его бизнес несовместим с самим понятием «жизнь».

— Прекрасная легенда прикрытия.

— Это реальная история.

В трубке на некоторое время возникла напряженная пауза. Аналитик, хранивший в своей памяти огромный объем информации, вспомнил, что когда-то давно мимоходом слышал о смерти сына полковника. Подробностей он не знал, но в данный момент не составляло большого труда догадаться, кто этот самый «влиятельный человек».

— Действуйте, — коротко приказал Зет.

На чувства и эмоции не было ни сил, ни времени. Единственное, в чем был на сто процентов уверен человек, отдавший приказ, — Терри Баррел уже мертвец. Он все еще ходит, думает, может быть, даже что-то чувствует и планирует, но все это не имеет никакого значения, потому что топор палача начал свое стремительное движение по нисходящей.


* * *

Темный и Паук, услышав в динамиках связи треск ломающихся костей и последовавшую вслед за этим тишину, сразу же все поняли. Профессионалам подобного уровня не нужно было объяснять, что может означать подобный звук. Гончая мертва, это не подлежало никакому сомнению. Кто-то или, вернее, что-то только что убило ее.

Так как Паук по-прежнему держал в оковах иллюзии сознание Чужого и, по его данным, никакого другого разума поблизости не было, выходило, что убийцей девушки, скорее всего, выступило нечто неодушевленное.

— Продолжай контролировать его сознание, я разберусь с остальным... — И, не дожидаясь ответа напарника, Темный растворился в бездонном чреве канализационных коммуникаций.

Он действительно никого и ничего не боялся — страх был чужд этому созданию. Поэтому, достигнув места последней охоты Гончей и увидев зомби (по сути — Милую), обманчиво медленной походкой двигавшегося в его направлении, Темный остался совершенно спокойным. Не важно, кто или что контролирует тело Чужого, главное, что эта тварь опасна и ее нужно непременно остановить.

Если Милая надеялась ошеломить нападавшего видом «идущего» тела, одновременно с этим на некоторое время подавив его волю, то в данном конкретном случае план не сработал. В силу некоторых специфических особенностей психики противника.

Темный подпустил зомби на минимальное расстояние, а затем отточенным до совершенства жестом выхватил из-за спины необычный прибор и...

То, что не удалось в свое время Чистому, было с блеском реализовано его боевым соратником.

Сеть накрыла тело Чужого, и мгновение спустя, запутавшись в ней, он рухнул в мутную жижу нечистот — еще один бесчувственный бог был низвергнут с Олимпа.

Тело оставалось полностью неподвижным, и только ноги часто-часто сучили в воздухе. Милая пыталась освободиться от сети, но при помощи одних только нижних конечностей это было совершенно нереально.

— Я взял его, — сообщил темный ангел своему напарнику.

— Игра окончена.