"Автобиография" - читать интересную книгу автора (Нушич Бранислав)

География

При изучении географии большую помощь оказывают путеводители и расписания поездов. Все те, кто не сумел овладеть географией в школе, пользуются этими полезными книгами, из которых можно узнать не только границы государств, величину городов, гор и рек, но и получить многие другие весьма интересные сведения. Так, например, из этих книг вы можете узнать стоимость проезда в фиакре, стоимость номера в гостинице и даже местонахождение пограничных таможен, чтобы вы могли заблаговременно спрятать то, что хотите провезти контрабандой. Между прочим, все эти сведения отсутствуют в учебнике географии, по которому изучают этот предмет в гимназии.

Но для того чтобы вы могли пользоваться столь замечательными книгами, нужно получить в гимназии хотя бы элементарные, первоначальные сведения, необходимые для понимания отдельных явлений. К числу таких сведений относится, например, то, что реки всегда текут от истока к устью, что Земля удалена от Луны настолько же, насколько Луна удалена от Земли, что горы всегда выше, чем равнины, что озера, как мелкие, так и глубокие, со всех сторон окружены землей, и многое другое.

К основным сведениям относится также и то, что Земля — шар, в чем наш учитель пытался убедить нас всеми возможными способами.

Дети ближе к богу, и поэтому они ближе и к религии. Дети и религия общими усилиями создали дивную легенду о бескрайности света. Разбить ее не смогла даже сказка о человеке, который дошел до края света, сел, свесил ноги в ничто и с удовольствием плюнул в это ничто. А теперь и представление о бескрайности мира, и легенду о его крае мы должны были в один миг заменить верой в то, что Земля круглая, как мяч, что она вертится, как сумасшедшая, совершая в воздухе всевозможные акробатические сальто. Именно в этом и пытался уверить нас наш учитель, ссылаясь на многочисленные доказательства, ни одно из которых не казалось нам достаточно убедительным.

— Первое доказательство шарообразной формы Земли, — говорил учитель, — состоит в том, что Солнце, Луна и все остальные планеты — круглые, следовательно, и Земля должна быть круглой.

Нет никакого сомнения в том, что это доказательство не лишено неумолимой логики, но для нас, детей, это звучало так же, как если бы нам сказали:

— Поскольку пароход, лодка и арбузная корка имеют обтекаемую форму, то и ботинки тоже должны иметь обтекаемую форму.

Второе и третье доказательства шарообразной формы Земли были нам также понятны. Когда путешествуешь по морю на корабле, то, приближаясь к Земле, прежде всего видишь вершины гор, и наоборот, если с берега заметишь в море корабль, то прежде всего видишь мачту, а потом уже и весь корабль.

— Дети, — спрашивал учитель, принимаясь за объяснение этих доказательств, — видели ли вы когда-нибудь море?

— Нет! — отвечаем мы все в один голос.

— Так, очень хорошо! В таком случае представьте себе море и там далеко-далеко корабль, которого еще не видно. Ну как, представили море?

— Да! — отвечаем, а как мы его себе представили — одному богу известно.

— А представляете ли вы пароход, которого еще не видно?

— Да! — отвечаем мы, хотя сами никак не можем представить себе пароход, которого еще не видно.

— Так, а теперь скажи мне ты, Милан, что ты прежде всего видишь при приближении парохода?

— Дым, господин учитель! — уверенно отвечает Милан.

— Дым, хорошо… Скажем, увидишь дым, — продолжает учитель, явно озадаченный ответом ученика. — Ты, разумеется, видишь дым, если пароход дымит, а вот что ты увидишь, если он не дымит? Допустим, к берегу приближается пароход, но он не дымит. Чем он даст о себе знать?

— Гудками, — еще более уверенно отвечает Милан.

С четвертым доказательством дело обстояло не лучше, хотя из всех доказательств оно, пожалуй, самое убедительное. Согласно этому доказательству, если бы некто пошел от какого-то места и все бы шел, шел и шел в одном и том же направлении, то в конце концов пришел бы опять на то место, с которого отправился в путь. Мы это доказательство представляли себе так: вышел я, например, из первого класса гимназии и все шел, шел, шел, а через несколько лет вернулся опять в первый класс, тогда как товарищи мои учились уже в четвертом. Слова: «если бы некто пошел» для нас означали: «если бы некто не пошел, то и не было бы доказательства шарообразной формы Земли».

Все другие премудрости мы постигли значительно быстрее благодаря тому, что наш учитель географии придерживался системы наглядного обучения.

В нашей гимназии имелся глобус, годами стоявший на книжном шкафу в кабинете директора. Этот глобус имел такой плачевный вид, что на него невозможно было смотреть без сострадания. Ось у него была так изогнута, что во время опытов он всегда вращался в сторону, противоположную той, в которую, если верить учителю, вращается Земля. Северную Америку на глобусе закрывало огромное чернильное пятно, поэтому мы были твердо убеждены, что именно там находится Черное море, а на месте Африки зияла огромная дыра, и никто не знал, то ли это англичане перекопали всю Африку в поисках гробниц фараонов, то ли какая-нибудь американская экспедиция, следуя по пути, указанному Жюлем Верном, спустилась в недра Земли. Однако вероятнее всего причина заключалась в том, что в перерывах между уроками учителя, обсуждая вопросы текущей политики, использовали глобус в качестве аргумента.

За неимением приличного глобуса учитель использовал голову нашего товарища Сретена Йовича, у которого была такая большая голова, что он и в самом деле был похож на ходячий глобус.

— Сретен, иди сюда! — этими словами начинался урок. На этот раз учитель намеревался объяснить нам причины чередования дня и ночи. — Иди и встань возле окна так, чтобы на тебя падало солнце.

«Глобус» выходит из-за парты и становится возле окна.

— Если ты повернешь к Солнцу правую щеку, вся правая половина головы будет освещена, а левая — в тени. Так ведь? Хорошо, теперь поверни левую щеку к Солнцу. Видишь, вся левая сторона освещена, а правая — в тени.

Точно так же на голове Сретена учитель объяснял нам, что такое полюса.

— Вот тут, — указательный палец учителя упирался в темя Сретена, — тут Северный полюс. Здесь вечная зима, нет никаких растений, все замерзло, а если что и появилось, то сразу же захирело. Одним словом, это еще не исследованные территории.

В другой раз опять на голове Сретена учитель показал нам маршрут путешественника, который из любви к географии и чтобы подтвердить шарообразную форму Земли, пошел бы из одной точки и, двигаясь все время в одном направлении, пришел бы опять в ту же точку. Учитель пошел от носа Сретена, как от самой заметной точки. Его объяснение выглядело примерно так:

— Возьмем нос за исходную точку, — и он повел ногтем от носа к левому уху, — и отправимся на Восток, то есть в ту сторону света, где восходит Солнце. Затем мы… Сретен, когда же ты, наконец, вымоешь уши? В них столько грязи, словно ты только что вылез из свинарника… Затем обогнем земной шар и выйдем на противоположную сторону… Я ведь тебе, Сретен, еще на прошлом уроке велел постричься. Хоть на той стороне и живут дикари, но я не хочу пачкать свой палец о такие грязные космы… Когда у нас день, на той стороне ночь, и, наоборот, когда у нас ночь, на той стороне день. Затем мы пойдем все дальше и дальше, перейдем через правое ухо и опять все дальше, дальше и дальше, и вот опять на носу, откуда мы и пошли.

Сретен нам всем очень нравился, нам казалось, что он настоящее школьное пособие, и мы так привыкли к этому, что голова его действительно казалась нам глобусом, представлявшим земной шар. Его растрепанные волосы были для нас тайгой, населенной дикими зверями, лоб напоминал распаханные египетские равнины, нос — неприступную вершину Гималаев, а два ручья, вытекавшие из носа, — Тигр и Евфрат, которые перед своим впадением в рот сливались в одну реку.

Мы настолько были убеждены в том, что голова Сретена — это глобус, что Станко Милич, разбив однажды во время игры Сретену голову, на вопрос учителя, зачем он это сделал, ответил:

— Я учил географию.

Разумеется, после этого учитель пустил в оборот голову Станко Милича, но не ради наглядности обучения, а чтобы раз и навсегда отбить у нас охоту портить школьные наглядные пособия.

Нужно сказать, что у нашего учителя географии была довольно тяжелая рука, и он очень часто прибегал к ее помощи. Пока он рассказывал о земле, о реках, о горах, озерах и морях, все было более или менее спокойно, но когда он добрался до неба и планет, то стал так размахивать руками и так бить нас по щекам, что нам начало казаться, будто на небе происходят катастрофические столкновения небесных тел.

Однажды, когда он объяснял нам затмение, он вызвал к доске сразу троих. Сначала вышел самый старший из нас, Живко, над верхней губой которого уже пробивались усики и которому все учителя советовали жениться. Учитель поставил его так, чтобы мы все его видели.

— Хотя ты, Живко, самый настоящий осел, но сейчас ты будешь представлять Солнце.

Затем, повернувшись к остальным, сказал:

— Следите внимательно! Голова Живко — это Солнце. Она освещает и Землю и Луну. Землей, как всегда, будет голова Сретена, а вместо Луны возьмем вот этого малыша со второй парты.

Этим малышом со второй парты был я.

— Так, теперь смотрите: когда Солнце находится там, где сейчас стоит Живко, Земля там, где Сретен, а Луна — где этот малыш, то Солнце, посылая свои лучи, освещает и Землю и Луну. Не так ли?

Все молчат, так как никто не может понять, как и чем Живко освещает.

— Но — продолжает учитель, — Земля, вращаясь вокруг Солнца, на какое-то мгновение оказывается между Солнцем и Луной… Вот так!

И он выстраивает нас всех в одну линию.

— Теперь, как видите, головастый Сретен заслонил этого малыша, и лучи, исходящие от Живко, на него не попадают. Поэтому и наступает затмение Луны. Понятно?

— Я не понял, — пробурчал Живко, который должен был излучать свет.

И то, что Живко, который должен был излучать свет, не понял этого, так разозлило учителя, что он отвесил ему пощечину, вызвавшую у грешного Живко, по всей вероятности, самое наглядное представление о затмении Луны, и он, хлопая глазами, поспешил добавить:

— Теперь понятно!

И не только Живко, но и всем нам сразу стало ясно, почему эта часть географии называется «физической».

Еще хуже было, когда учитель объяснял нам строение солнечной системы.

— Пусть выйдут к доске те планеты, что были на прошлом уроке, — сказал он.

Этими планетами были Живко, Сретен и я.

— Ты, Живко, как известно, Солнце. Стань вот сюда и тихо и спокойно вращайся вокруг себя. Ты, Сретен, также должен вращаться вокруг себя и в то же время вращаться вокруг Живко, который, как ты знаешь, представляет Солнце.

Затем он поставил на место и меня.

— Ты Луна. Ты будешь вращаться вокруг себя и в то же время вокруг Сретена, а вместе с ним кружись вокруг Солнца, то есть вокруг Живко.

Разъяснив нам все, он взял палку и стал в стороне, как укротитель, готовый в любую минуту стукнуть по голове того из нас, кто ошибется. И вот по его команде началось вращение. Живко вращался вокруг себя, бедный Сретен — вокруг себя и вокруг Живко, а я — вокруг себя и вокруг Сретена, вместе с ним кружась вокруг Живко. Но не успели мы сделать и одного полного круга, как в глазах у нас потемнело, и мы все трое рухнули на пол. Сначала упал я, Луна, на меня свалилась Земля, а на Землю рухнуло Солнце. Получилась такая свалка, что нельзя было разобрать, где Луна, где Солнце, а где Земля. Видно только, как торчит нога Солнца, нос Земли и зад Луны.

А учитель с гордым видом стоит над этой «кучей малою» и, не обращая внимания на наши стоны, объясняет строение планетной системы и движение небесных тел в мировом пространстве.

Можете себе представить, какая поднялась паника, когда учитель, покидая наш класс, сказал:

— В следующий раз я объясню вам, что такое вулкан.

Зная, как ревностно он придерживается системы наглядного обучения, мы с ужасом думали: кому из нас на следующем уроке придется извергать огненную лаву?