"Неизбежное" - читать интересную книгу автора (Джин Яна)
ГОРОД ВАШИНГТОН
(По случаю скандала с президентским советником, доплачивавшем проститутке секретами Белого дома…)
В городе, где за «горячую собаку» дерутся с голубями вОроны,где воробьёв не замечают ни псы, ни голуби и ни ворОны,где монументами вздымаются не фараоны,а их детали, — гениталии: бетонный столб — четыре стОроны…Где есть река, пространство на две сторонЫразбившая, и серая, как сер бетон,которым даже небо выложено тут под тонтомящихся по серому же зданий…Где слёзы, как река, мутны и, как вода, пресны,и где они не льются, — выделяются, не вылившись в рыдание…В престольном городе, — огалстученном, зажилеченном, —где мужики, залапив сиську бляди,ликуют, будто это купол Капитолия… Где радитого, чтоб возбудить её в кровати,а также чтобы сэкономить деньги, кстати,советник проститутке приплатил из «ЗАСЕКРЕЧЕНО» —и сразу возбудил скандал в печати…Вот в этом городе стою и изумляюсь:А как он выстоял?И как — они?И что хотя бы в эти днидаёт им силу пересилить собственную душу,когда она — наперекор расписанному графику —выбрасывает их нечаянной волной на сушу,открытую Колумбом детства,где жирафики,гоняют «рафики», не создавая трафикии объезжая завялявшуюся грушу;на сушу, где сказка не считается ни чушью,ни даже проявленьем простодушья, —она является воспоминаньем; где удушьяне существует; где понятье «ожирение»не может ни глаголом быть, ни существительным:оно — не представимое явление,ни в точности, ни приблизительно…Как содержание сказуемого «ждать»и подлежащих «полу-человек» и «полу-блядь».Чему, кому приcтало приписатьнеотвратимость трезвости и бдения;открытие материка, а в нём гостиничного номерас советником, кому теперь уж по мирупойти осталось, материться в адрес проститутки,продавшей «ЗАСЕКРЕЧЕНО» охотникам за «уткой»;кому теперь уже висеть в петлепристало больше, чем носиться на метлес продажной ведьмой. Хоть она и продалавсего лишь «утку», — не его: ему далапо чести. Как условились. Пыхтела —и, допыхтев, уставшей уткой улетела…Чему, кому обязан этот городархи-имперскою архитектурой,своей незрячей правосудья архи-дурой,своей совой, не зрячей ночью,но очи пялящей многозначительно, и прочейсвоею фауной и флорой, всею совокупностью,горизонтально-вертикальной вседоступностью,своей от всякой грусти отчуждённостью,и… вашею со всем совокуплённостью?Совсем уродливая шлюха, привыкшая к простою,благодарит вас за прокат не позою простою,а тем, что напролёт всю ночь, —осиновым листом (точь-в-точь)дрожит под вами, и не прочь —вплоть до того, чтоб — растолочьвам предоставить плоть… Помочьсама вам хочет: вам невмочь.И, растолчённый, вы бежите прочь…Отсюда — прочь и далеко и быстроубежать и мневдоль по течению реки отчаянья —туда, вовне…И забетоненные эти ненавидеть небеса…Мне не под ними закрывать в конце пути мои глаза…Не в этом городе, в котором даже кирпичимолят прохожего: «Толчи, толчи меня, толчи!»Отсюда прочь! Отсюда вон! От этих кирпичей, бетона,облизанных как лижут зад, как люлизали фараона!Из этой душной и бездушнойсамодовольно вольной зоны,«империи не-зла…», не помнящей цепного звона,и «…не-насилья» — если нет в насилии… резона.Туда, где — лев крылатый, боги, головы драконаи — всё, чего не видит глаз, пристало к каменным фронтонам…Или туда, где видеть нечего; где степи,не оскорблённые концом, бетоном, звоном цепи,где — ничего;а значит, нет ни рубежа и ни мишени,где с каждым шагом в дальтвоё приходит уменьшенье,а с каждым взглядом в широту —его бескрайнее суженье.И где в конце концоввзметаешь к облакамглаза из завистибездумным воробьям.