"Блондинка в беде" - читать интересную книгу автора (Браун Картер)

Глава 1

— Они убили меня, — сказала она тихим, безжизненным голосом. — Они оставили мой холодный труп на бирже труда и даже не побеспокоились поместить некролог в газете!

Резким движением Делла отдернула тяжелую штору, закрывавшую большое, во всю стену от пола до потолка, окно из толстого зеркального стекла.

В комнату хлынул яркий солнечный свет, и на ее белокурых волосах заиграли золотистые блики. Солнечные лучи просвечивали сквозь пеньюар из плотного шелка. Осознавая, что контуры ее божественного тела будут полностью видны и произведут на меня впечатление, она медленно повернулась ко мне в профиль, чтобы я получил дополнительный импульс, глядя на круглые очертания ее упругих грудей и красивую линию длинных ног. Я знал, что Делла Огэст была одной из трех самых известных киноактрис Голливуда, и она просто не могла не продемонстрировать свои сильные стороны даже перед такой немногочисленной аудиторией, как я — Рик Холман.

— Мне нужна помощь, Рик, — сказала она хрипло. — Я в отчаянном положении! Вы — мой последний шанс.

— Делла, дорогая, это что — комплимент?

— Это не комплимент, — прошептала она с укоризной — Вы все прекрасно понимаете.

Она снова подошла к кушетке и села рядом со мной. Ее шелковый пеньюар перестал быть прозрачным и снова скрыл ее округлые формы от моего пристального взгляда.

Комнату заливал ослепительно яркий солнечный свет. Небо было синее, как сапфир. Но все это великолепие не могло сравниться с красотой Деллы Огэст.

— Чтобы разобраться в этом сложном деле, я должен знать о нем все, — сказал я. — Если у событий есть начало, то почему бы нам не вернуться к нему?

— Начало — это Род Блейн, — произнесла она решительно.

— Но ведь он мертв?

— Да! Он погиб в автомобильной катастрофе шесть месяцев назад, — сказала Делла, нетерпеливо кивая. — Именно тогда они решили, что надо покончить со мной.

— Послушайте, дорогая, — попросил я, — давайте попробуем разобраться во всем этом, призвав на помощь логику. Я имею в виду...

— Я не работаю уже шесть месяцев, — сказала она быстро. — Когда вы в последний раз слышали, чтобы где-нибудь упоминалось обо мне, или читали интервью со мной в журнале, или видели мое имя в рекламном объявлении какой-либо газеты? Не старайтесь вспомнить, я сама скажу вам. Это было за неделю до смерти Рода Блейна!

— Почему они так поступили с вами? — спросил я. Она беспомощно пожала плечами:

— Я не знаю почему, я хотела бы, чтобы вы это выяснили, Рик. Они хотят погубить меня и за шесть месяцев почти добились своей цели. Я как будто уже не существую. Нет работы, нет даже никаких предложений — ничего нет! Мой агент-посредник слишком занят, чтобы встретиться со мной, а девушки-телефонистки на коммутаторе не узнают меня, когда я называю свое имя и прошу соединить меня с какой-либо крупной киностудией. Когда я звоню в приемную любого кинобосса, мне отвечают, что он вышел, то есть его никогда нет на месте только для Деллы Огэст. Мне так плохо, что иногда по ночам я сижу и долго смотрю на свои руки, ожидая, что на них появятся пятна — первые признаки проказы!

— Не принимайте все это так близко к сердцу, — сказал я.

В глубине ее голубых с поволокой глаз была тревога. Делла схватила меня за руку и сжала так, что ее ногти впились в мою руку.

— Я боюсь, Рик, — прошептала она. — Они хотят похоронить меня заживо, и они уже вырыли мне могилу. Я не знаю почему, только это, по-видимому, связано с Родом Блейном. Это не может быть простым совпадением. Все началось сразу после его смерти.

— Тогда расскажите мне о Роде Блейне, — попросил я.

— Его называли Золотым мальчиком! — Она говорила с большой грустью. — У него был профиль и тело греческого бога, была огромная самонадеянность, присущая юности, и такой актерский талант, который встречается в артистическом мире только один раз в поколение. Вы слышали о нем, Рик? Его знал весь мир.

— Я ничего не знал ни о вас, ни о Роде Блейне, — признался я.

— Я была помешана на нем, — сказала она тихо. — Мысль о нем сводила меня с ума, и я ничего не могла поделать с собой. После трех разводов и Бог знает скольких увлечений меня угораздило влюбиться в юношу, который был моложе меня на десять лет. Вначале он был польщен тем, что известная актриса открыто заигрывала с ним. Через некоторое время это стало забавлять его. Позднее я стала женщиной, которой он мог пользоваться, а еще позднее — той, которую можно оскорблять. Это было так отвратительно, Рик! Так у меня еще не было ни с кем, но ему я позволяла все, потому что любила его.

— Все это закончилось до того несчастного случая? — спросил я.

— Для Рода, может" быть, да, — ответила она тихим голосом. — Но не для меня.

Солнечные лучи падали на ее белокурые волосы и играли в них. Мягкие черты ее лица притягивали мой взгляд. Она была не только прекрасной актрисой, но также и красивой, вызывающей желание женщиной.

— Когда вы видели Блейна в последний раз? Делла прижала тыльную сторону руки ко рту и, прежде чем дать ответ, сильно укусила себя.

— Вскоре после полудня в тот день, когда это случилось, — прошептала она. — У нас произошла ссора, вернее, ужасный скандал. Тогда он мне сказал, что я ему больше не нужна и что между нами все кончено. Я ответила, что все равно люблю его и буду любить всегда. Он рассмеялся мне в лицо. “Иди займись любовью с какой-нибудь швалью твоего возраста, детка, — сказал он. — Только постарайся, чтобы он не видел тебя при ярком солнечном свете, а то разглядит твои морщины!” Я дала ему пощечину. Он стоял и смотрел на меня, в его глазах была ненависть! Затем он ударил меня кулаком в зубы и вышел из комнаты. Через три часа его не стало.

Она начала плакать, и скорбь ее выглядела неподдельной.

— Может быть, это была моя вина, Рик, что он попал в эту автокатастрофу? Наверное, я убила его!

— Никто никого так не убивает, — резко сказал я. — Перестаньте винить себя. Поняли?

— Простите... — Она громко шмыгнула носом. — Единственное, что у меня осталось, — это моя профессия. С семнадцати лет я снимаюсь в кино. Если я не смогу больше сниматься, это будет означать мою смерть. Они знают это и решили таким образом покончить со мной, лишив меня работы в кино. Вы должны узнать, Рик, почему они решили сделать это, и остановить их! Сколько бы это ни стоило, остановите их, я вам дам все, что вы захотите.

— Все? — поинтересовался я.

— Все, — ответила она твердо.

— Включая Деллу Огэст?

Она медленно подняла свое заплаканное лицо и внимательно посмотрела на меня. В глазах ее мелькнуло что-то похожее на страх.

— Наверное, я должна быть польщена этим вопросом? Вы хотите провести со мной уик-энд за городом? Итак...

— Да, мой обычный гонорар и, может быть, продолжительный уик-энд в Палм-Спрингс.

Я видел, как в течение нескольких секунд пальцы ее рук непроизвольно сжимались и разжимались.

— Вы шутите? — нервно засмеялась она. — Нет. — Ее тон вдруг изменился, голос зазвучал подавленно. — Вы не шутите, не так ли?

— Такова моя цена, — сказал я.

— Мне кажется, у меня нет выбора. — Она отвела от меня глаза и какое-то время смотрела невидящим взглядом в окно на ослепительно яркое небо. — Хорошо! Я согласна. Ваш гонорар, каким бы большим он не был, и целая неделя в Палм-Спрингс.

Я уселся на кушетке поудобнее и закурил сигарету.

— Мир кино, — сказал я, продолжая разговор, — полон легенд. У меня есть свои любимые артисты, и я думаю, что они есть у каждого человека...

— Я понимаю, — откликнулась она слабым голосом.

— Вы помните ту мечтательную девушку из штата Небраска, которая приехала в Голливуд, когда ей исполнилось семнадцать лет, и которая, когда владелец киностудии пригласил ее однажды вечером к себе домой на ужин, надеялась, что они с ним будут на самом деле только ужинать и говорить о ее будущей карьере. Когда же он прямо дал ей понять, чего от нее хочет, она так отделала его стулом, что он на три недели попал в больницу, где ему наложили восемь швов, и только после этого он смог снова приковылять на свою студию. Ведь так это было?

— Это было так давно, — проговорила она тихо.

— Таким было начало карьеры Деллы Огэст, и так была создана ее репутация, — сказал я. — Репутация девушки, которая сделала свою карьеру, избрав не самый легкий, а самый трудный путь. Девушки, которая, мечтая получить роль, которую она так хотела бы исполнить, даже не села бы на кушетку кинорежиссера, занимающегося подбором актеров!

— Да, это была я, — сказала она, стараясь перевести разговор в шутку, — девушка из Небраски, которая всегда так увлекалась сексом, что не хотела, чтобы работа мешала ей им заниматься.

— И вот теперь все эти ваши слова о том, что “они” делают с вами, дорогая, — сказал я спокойно, — как “они” убивают вас, не давая вам больше сниматься в кино... Я спрашивал себя: что было на самом деле, а что — плод вашего богатого воображения, насколько плохо на самом деле обстоят дела? Но если вы готовы заплатить даже телом Деллы Огэст, а также выплатить мне гонорар, чтобы я выяснил все это, то положение, должно быть, действительно очень серьезное.

Она резким движением повернула ко мне голову. Ее голубые с поволокой глаза были широко раскрыты.

— Значит, вы блефовали, когда говорили о неделе в Палм-Спрингс? Хотели посмотреть, какова будет моя реакция?

— Конечно, — ответил я, пожимая плечами. — Мне хватит одного гонорара, дорогая Делла. Мои услуги стоят дорого.

— Вы чуть было не одурачили меня, — сказала она дрогнувшим голосом. — Я меньше всего ожидала, что такой человек, как Рик Холман, способен сделать мне грязное предложение.

— Я бы провел неделю в любом месте с девушкой, которая сказала бы мне, что она хочет того же, что и я, — сказал я вполне искренне. — Теперь вернемся к вашей проблеме. Кто эти “они”? Кто решил отлучить вас от всех киностудий Голливуда?

— Я не знаю. — В ее глазах снова появилась тревога. — Я очень хотела бы это знать, Рик! Но никто мне об этом не скажет. Получилось так, будто я вдруг оказалась в звуконепроницаемой стеклянной клетке; и сколько бы я ни кричала, никто меня не услышит!

— Кто ваш агент-посредник? — спросил я.

— Барни Райэн.

— А кто был агентом-посредником у Рода Елейна?

— Барни Райэн. — Губы Деллы неприязненно скривились. — Именно у него в конторе я впервые встретила Рода Блейна.

— Я поговорю с ним, — сказал я. — Была ли у Блейна жена? Брат? Другая девушка? В общем, кто-нибудь, кто бы мог винить вас в его смерти и ненавидеть так, чтобы мстить вам?

Делла медленно покачала головой:

— Нет, таких людей не было!

— А что вы можете сказать о похоронах? — настаивал я. — Может быть, вы видели там кого-нибудь незнакомого, кто особенно горько рыдал по нему?

— Похороны Рода проходили по классическому голливудскому сценарию, — ответила она с иронией. — Это была очень большая процессия, Рик. Три тысячи человек собрались на кладбище, и каждый старался пробраться как можно ближе к гробу, чтобы получше разглядеть Блейна, хотя это было нелегко, потому что вокруг были могилы и надгробные плиты. Из трех тысяч человек примерно две тысячи девятьсот были девушки от тринадцати до девятнадцати лет, и все они рыдали!

— Хорошо, а что вы можете сказать мне о тех, кто находился в часовне?

— Об этом я ничего не знаю! — Она снова отвела взгляд. — Я не была там.

— Почему?

— Мой добрый друг и агент, Барни Райэн, настойчиво советовал мне не заходить в часовню. Он сказал, что это может привести к огласке, повлиять на мою репутацию, а также затруднит мою работу. — Она грустно улыбнулась. — Я думаю, единственное, в чем Барни ошибся, — он недооценил самого себя! Она встала с кушетки и подошла к окну, и я снова увидел очертания ее изумительного тела. Через несколько секунд я начал сомневаться, что был прав, добровольно отказавшись от ее обещания провести со мной целую неделю в Палм-Спрингс, которое мне с таким трудом удалось вырвать у нее.

Раздался телефонный звонок. Делла направилась к телефону через всю комнату, и я перестал видеть очертания ее тела.

Она положила руку на телефонную трубку, но не стала поднимать ее. Чувствовалось, что она чего-то боится. Телефон продолжал непрерывно звонить. Мои нервы напряглись, и я ждал, когда она поднимет трубку.

— С вами что-нибудь случилось, Делла? — спросил я наконец.

— Нет. — Она судорожно сглотнула. — Нет, ничего! — Затем она сняла трубку и напряженно, полушепотом произнесла:

— Алло? — Но ее тихий голос звучал как крик.

Она держала трубку и слушала примерно десять секунд, затем ее стало трясти.

— Рик! — Она протянула трубку мне, другой рукой зажимая микрофон.

В ее голосе прозвучала настоятельная просьба. Я соскочил с кушетки и быстро подошел к ней. Она сунула мне в руку трубку и мгновенно отпрянула от телефона, как от какой-то гадины. Сначала я ничего не понял и смотрел на нее с удивлением, затем поднес трубку к уху.

— ..В его смерти виновата ты, — говорил кто-то внушающим страх, гневным голосом. — Потаскуха! Мерзавка! Ты совратила его сладкой вонью своих плотских желаний. Ты погубила его, заманив в свою грязную паутину плоти и разврата! Шлюха! Дрянь! Теперь ты погибнешь сама — но не мгновенно, как он, а медленно и мучительно! Проститутка! Падаль! Из могилы он просит отомстить за него, и его просьба услышана! Жизнь медленно уходит из тебя и скоро уйдет навсегда! Сука! Мразь! Скоро тебе ничего не останется, как покончить с собой, и порок, который разъел твое грязное тело и разложил твою грязную душу, будет...

— Это гастрономический магазин Флинча. Большой выбор закусок и импортных лакомств, — сказал я отрывисто и учтиво. — Я сожалею, но мы уже получили все орехи, которые можем реализовать!

Шепот в трубке внезапно прекратился, и в течение одной или двух секунд я слышал неровное дыхание звонившего, а затем раздался слабый щелчок — звонивший положил трубку. Я тоже положил трубку на аппарат и посмотрел на Деллу.

— Я не смог точно определить, кто это был — мужчина или женщина, — сказал я. — А вы?

Она молча покачала головой. Глаза ее потускнели, и она прижала руку к горлу.

— Скажите, сколько времени это продолжается? — спросил я.

— Это началось дня через два после похорон, — ответила она медленно, запинаясь на каждом слове. — Мне звонят по два-три раза в неделю! Раньше эти звонки раздавались примерно в три часа ночи. Потом я перестала отвечать на них ночью, и теперь мне звонят днем. — На мгновение она зажмурилась. — Дело в том, Рик, что они знают: я не могу не снимать трубку днем: вдруг позвонит мой агент по рекламе или кто-нибудь из киностудии.

— А вы не знаете, кто бы мог это делать?

— Я уже сказала вам, что не знаю! — ответила она напряженным голосом. — Вы сами только что поняли: невозможно даже с уверенностью сказать, мужчина это или женщина. Номер моего телефона, конечно, не значится в телефонных справочниках, и я меняла его в течение последних шести месяцев уже шесть или семь раз. Но я продолжаю слышать этот ужасный голос как по расписанию, не менее двух раз в неделю.

— Вы могли бы обратиться в полицию, и она подключилась бы к вашей линии, — сказал я. — Тот ненормальный, который вас достает, может звонить вам по своему служебному или домашнему телефону.

— Вы с ума сошли! — воскликнула Делла, глядя на меня с ужасом. — Попросить полицию, чтобы она слушала все эти ужасные обвинения? А если в полиции им поверят? Или кто-нибудь из полицейских сообщит об этом прессе? В каком положении я тогда окажусь?

— Что ж, — пожал я плечами. — Это была только идея.

— Тот, кто организовал заговор молчания вокруг Деллы Огэст, стоит и за этими телефонными звонками, — сказала она уверенно. — Я надеюсь только на вас, Рик. Вы узнаете, кто это сделал, и остановите их!