"Объект их низменных желаний" - читать интересную книгу автора (Браун Картер)

Глава 7

Нежная музыка лилась из пяти репродукторов, вмонтированных в стены гостиной. Мягкий свет ламп, затененных абажурами, превращал ее в маленький интимный оазис, находящийся далеко-далеко от делового мира. На моей огромной кушетке сидела потрясающая блондинка с волосами цвета шерри, в руках у нее был бокал, в глазах — мечтательное выражение. На ней была серебристая кофточка с белыми и розовыми блестками и длинной «молнией» спереди, раздвинутой дюймов на шесть от ворота. Обед был столь великолепным, что она даже не стала возражать, когда я предложил потом свою квартиру и музыку.

Вообще-то пора было включать волшебную песнь Синатры о Нэнси, и тогда размягчающая пауза будет завершена. Я сидел в противоположном конце кушетки, неотрывно наблюдая за своей гостьей и изредка потягивая из бокала. Потом ее головка повернулась ко мне, и мне показалось, что я заметил первые признаки капитуляции в ее сапфировых глазах.

— Эл! — негромко окликнула она.

— Нэнси!.. — промурлыкал я.

— Выключите ее.

— Что?

— Выключите музыку.

Командирские ноты в ее голосе заставили бы встать по стойке «смирно» бывалого моряка, не говоря уже о копе. Я поднялся с кушетки, выключил проигрыватель и уставился на красотку.

— Вам не нравится музыка?

— Я же говорила, что у меня особое мнение. Музыка, доносящаяся изо всех концов помещения, усыпляет, А я не хочу быть убаюканной, Эл Уилер.

— Куда-то спешите? — печально спросил я.

Она подмигнула, выпятив нижнюю губу.

— Идите-ка сюда и садитесь рядом. — Она похлопала по кушетке. — У нас состоится уютный дружеский разговор.

Через секунду я действительно сидел рядом с ней, это было уже кое-что, но не слишком много, решил я, судя по тому, как были приподняты ее брови.

— Вместо того чтобы сидеть тут без дела, — проворчал я, — вы могли бы продемонстрировать мне потрясающее женское белье…

— Вам следовало бы с самого начала сказать, чего вы хотите, — произнесла она с упреком, — тогда бы я захватила с собой мистера Вагнера. Вообще-то у него не идеальные габариты, но, могу поспорить, в голубовато-дымчатом нейлоне он выглядел бы сногсшибательно.

— А вы хитрющая, — признал я. — Холодная, но хитрющая.

— Вы приложили столько стараний, чтобы заманить девушку к себе в квартиру, а затем так старались освободить ее от одежды, что у вас просто не осталось времени поговорить с девушкой, — заявила она бесцветным голосом. — Я чувствую себя оскорбленной, Эл.

Меня превозносят за мои остроумные и содержательные разговоры, а вы лишаете себя возможности оценить мой талант. Почему бы вам не расслабиться и не побеседовать со мной?

— Ладно, — я пожал плечами, — желание дамы — закон. Но мы бы могли вести беседу и в то время, когда вы будете демонстрировать свое потрясающее белье.

Разве нет?

Она тихонечко вздохнула:

— Беда в том, что вы ненасытный, а я всего лишь любопытна. Вам следовало бы знать, что любопытство у любой женщины стоит на первом месте.

— Ну что ж, — уныло согласился я, — давайте заведем какую-нибудь остроумно-занимательную беседу. Что бы вам хотелось узнать? Какую тему вы можете предложить?

— Вы и мистер Вагнер. После разговора с вами он ходит сам не свой. Судя по тому, как он ведет себя, можно предположить, что он замешан в массовых убийствах или в чем-то таком.

— За последнее время у нас не было массовых убийств, — заверил я ее и быстро скрестил пальцы. — Скажите, что он за человек как работодатель?

— Самая настоящая старая дама: вечно беспокоится из-за того, что никогда не случается, но, полагаю, он мог бы быть и похуже. Большую часть времени он сидит в своей каморке и предоставляет мне заниматься клиентами, за исключением его специальных клиентов, конечно.

— Специальных клиентов? — переспросил я.

— Вы же помните, он принял вас за одного из них?

Услыхал мужской голос и тут же выскочил.

— Припоминаю, вы говорили, что стоило бы видеть кое-кого из тех ублюдков, которые иногда заходят к вам в магазин.

— Их можно заметить еще на улице, — со вздохом ответила она. — Они всегда входят бочком, нервно оглядываются по сторонам, как будто чего-то опасаются.

— И с ними занимается сам Вагнер?

— Это его особые клиенты… Честное слово, я только рада.

— Может быть, они и его заставляют нервничать, вот почему у него такие перегруженные полки.

— Да, он все время пополняет свои запасы! — Она презрительно фыркнула. — Я-то думаю, когда он отправляется к оптовикам, то чувствует себя такой крупной фигурой, что просто не может остановиться, коль скоро начал. Но видели бы вы, как он все это хранит.

За семью замками! Можно подумать, что у нас ювелирный бизнес или что-то в этом роде. Никто не смеет дотронуться до его запасов, а когда он все это выкладывает на прилавки, вид у него такой, будто он расстается с золотом.

— Возможно, в глубине души он романтик. Если парень продает товары для моряков, он непременно мечтает о семи морях, ну а о чем может мечтать человек, торгующий дамским бельем и галантереей?

Ярко-сапфировые глаза мельком взглянули на меня.

— Я возражаю против этой ерунды. — Она допила свой бокал и снова украдкой взглянула на меня. — Так или иначе, но вы перевели разговор на меня. Полагаю, это сила привычки: вы ведь лейтенант полиции и постоянно настороже.

— Вы хотите сказать, что я больше не умный и не находчивый? — обиженно осведомился я.

— Я хочу сказать, что вы так и не ответили на мой первый вопрос о мистере Вагнере! — отрезала она.

— Не припомню, чтобы вы спрашивали о нем, — сказал я ей. — Все, что вы сказали, — это как он реагировал на мой визит.

— Эл Уилер, вы прекрасно поняли, что это и есть вопрос.

— Ну так кто из нас ходит вокруг да около? — усмехнулся я. — Он вам когда-нибудь рассказывал о своей домашней жизни?

— Нет, и я вполне могу это понять. Однажды я видела его супругу и искренне пожалела несчастного маленького человечка.

— А других он никогда не упоминал?

— Других? — Ее глаза на мгновение широко раскрылись, потом она нетерпеливо наклонилась ко мне. — Впервые слышу, что он был до этого женат.

— Пять раз, — очень серьезно сообщил я, — насколько мы можем судить, но эксгумация — дело медленное. — Я понизил голос до доверительного шепота:

— Как она выглядела, когда вы видели ее в последний раз. Здоровой?

— Ну да. Я так думаю… Но она сложена как раскормленный бульдог, так что сказать наверняка довольно трудно… А что случилось с прежними женами?

— Синяя Борода из магазина нарядного женского белья… — Я медленно покачал головой. — Так мы называем его в службе шерифа. Не могу понять, где он добывает столько цианида.

Неожиданно в ее глазах мелькнуло недоверие.

— Вы морочите мне голову!

— Что скажете насчет еще одного бокальчика?

Я забрал у нее пустой фужер и отправился на кухню.

Когда вернулся, она сидела закинув ногу на ногу погруженная в глубокое раздумье. Она даже не заметила, как взяла у меня бокал. Я снова сел рядом, отпил немного и стал терпеливо ждать.

— Значит, вы просто не желаете ничего мне сказать, не так ли? — спросила она наконец обиженным голосом.

— Какая жалость, что вы не захватили с собой мистера Вагнера, — задумчиво произнес я. — Демонстрируя это белье, он бы выложил вам решительно все.

Холодные голубые глаза бросили на меня убийственный взгляд.

— Уж не собираетесь ли вы заключить здесь какую — . то сделку?

— Я? — Я принял оскорбленный вид. — Мы, лейтенанты полиции, никогда не идем на сомнительные сделки, вспомните-ка свой телесериал. Самое большее пару раз в неделю!

— Шантаж! — Она отпила немного из бокала и поморщилась, как будто это был цианид, а не прекрасное шотландское виски. — Больше всего на свете ненавижу вымогателей!

— Забавно! А вот я больше всего ненавижу любопытных людей. Вы таких знаете, конечно. Вечно задают вопросы и никогда не демонстрируют нарядное женское белье.

Она решительно пожала плечами:

— А вы думаете, мне нравится, когда какой-то лейтенант-зазнайка до смерти пугает несчастного маленького мистера Вагнера? Это же его бизнес, и что бы он там ни делал — идите-ка вы к черту, Уилер! Так что же он сделал?

— Оставляю это вашему воображению, точно так же, как вы многое оставили моему воображению… Давайте подумаем о чем-нибудь остроумном и щекочущем нервы, о чем мы могли бы поболтать.

— Как бы мне хотелось иметь немножко цианида! — с жаром воскликнула она. — Тогда я могла бы стать Синей Бородой женской лиги и для начала поквитаться с одним зазнайкой лейтенантом!

— Знаете, это бы очень подошло к вашим глазам, но не носите слишком длинной бороды, потому что каждый раз, когда вы будете ею кивать, она станет щекотать ваш потрясающий водораздельчик.

Она неожиданно разразилась громким смехом, и я совсем было решил воспользоваться оттепелью, когда зазвонил телефон. Ничто так не портит настроение, как звонящий телефон, поэтому я решил поднять трубку и предложить звонившему, кто бы он ни был, пойти и сунуть голову в помойное ведро. Соответственно при следующем звонке я схватил трубку и рявкнул:

— Уилер!

— Лейтенант Уилер? — Это был мужской голос — я не узнал чей, — и он очень нервничал.

— Это лейтенант Уилер, который в данный момент отдыхает у себя дома, — ответил я более чем прозрачно.

— Я позвонил в офис шерифа, а когда сказал какому-то парню, что дело срочное, он дал мне номер вашего домашнего телефона. Я должен поговорить с вами, и немедленно. Меня оклеветали.

Для словесного портрета вполне хватает.

— Кто вы?

— Меня зовут Мейсон, Джил Мейсон.

Этого было достаточно.

— Ладно. Где вы находитесь?

— Одно вы должны понять, — частил он хриплым голосом. — Она была сукой, хитрющей сукой, но я ее не убивал!

— Безусловно, не убивали. Но где вы сейчас?

— Меня оклеветали, я ее не убивал! — твердил он, как будто его заело на одном месте. — Разумеется, мне пришлось прибегнуть к особой рекламе, чтобы повысить ее цену, но я не стал бы ее убивать. Проклятие! Да кто в здравом уме захотел бы угодить в газовую камеру из-за обычной мерзкой шлюхи?

— Вы совершенно правы, — спокойно ответил я, — но какая польза от нашего телефонного разговора? Нам надо немедленно увидеться. Если вас на самом деле ложно обвинили и вы нуждаетесь в защите, — я именно тот, кто может ее вам обеспечить!

— Чертовски забавная вещь, но вы абсолютно правы.

Вот уж не представлял, что может прийти такой день, когда Джил Мейсон будет просить защиты у копа. — Он замолчал, должно быть, секунд на пять. — Послушайте, я не уверен, но у меня такое чувство, что за мной следят, возможно, в течение последнего часа. Не исключено, что это плод моего разыгравшегося воображения. Оно и не мудрено — после того, как я увидел на постели ее тело с ножом, торчащим из груди!

— Вы видели ее тело?

— Это было частью сфабрикованного против меня обвинения, — горько произнес он. — Она позвонила мне и выдала душераздирающую историю о том, как она сожалеет и как жаждет, чтобы я вернулся. Не приеду ли я в пляжный домик, чтобы обговорить все? Когда я вошел туда, она была мертва, но это случилось только что. Кровь еще лилась, все было разбросано, и я… — Его голос прервался. — Я испугался! Сначала я подумал, что ее убийца все еще в доме, и убежал оттуда как полоумный. Только позднее я сообразил, что являюсь подозреваемым номер один: первый же коп, которому будет поручено расследование, тут же начнет разыскивать меня, причем все сразу же сообразят, что у меня нет алиби.

— Потерпите до нашей встречи! — взмолился я. — Где вы?

— В аптеке. Мне здесь нравится. Много света и людей. И вроде бы никто не собирается пырнуть меня ножом!

— Прекрасно, я еду в аптеку!

— Не годится! Если я прав и за мной следят, значит, он в данный момент торчит на улице. Если он увидит, что в аптеку входит коп, он может от отчаяния пойти на риск. Нет, я сначала оторвусь от него, а потом мы встретимся в баре. Знаете забегаловку под названием «Джимми-плейс»?

— Знаю, — ответил я.

— Встретимся там через тридцать минут.

— Прекрасно, но не рискуйте напрасно.

— Вы смеетесь? — Он пронзительно расхохотался. — Я так нервничаю, что, если из переулка выйдет кошка, я подскочу на пятьдесят футов!

Он резко замолчал, оставив меня с мертвой трубкой в руке.

Когда я обернулся, Нэнси Льюис была на ногах, на лице у нее застыло какое-то непривычно покорное выражение.

— Поскольку мне не пришло в голову своевременно заткнуть уши, я невольно слышала ваш разговор. Вас призывает долг, Эл?

— Я бы сказал: ну и черт с ним! — но этот парень страшно застенчив, и, когда ему охота поговорить, я должен его выслушать. — Я почти извинялся.

— Конечно, — сказала она, — я все понимаю. Во всяком случае, спасибо за вечер, было очень весело.

— Может, мы когда-нибудь все повторим? — с робкой надеждой в голосе спросил я. — Например, завтра вечером?

Она задумчиво покусала нижнюю губу.

— Почему бы вам не позвонить мне завтра утром?

А сейчас не мешкайте, я могу вызвать такси.

— Спасибо, — сказал я. — А завтра я позвоню вам где-нибудь около одиннадцати.

— Ой! Неужели вы всегда так рано встаете?

Ее брови на мгновение дрогнули, но глаза были совершенно серьезны, чтобы не сказать грустны.

— Еще одно, прежде чем вы уйдете, — задумчиво сказала она. — Вы считаете, что удовлетворили мое ненасытное любопытство относительно мистера Вагнера?

— Вы хотите услышать продолжение истории о донжуане из магазина дамского белья? — весело подхватил я. — Завтра вечером вы услышите новый захватывающий эпизод, дорогая. Я всегда говорю: подозрение порождает любопытство. А вы что всегда говорите?

Выражение ее лица сказало мне, что лучше оставить этот вопрос без ответа, поэтому я дружески помахал ей рукой и двинулся к, выходу. И уже подошел было к двери, когда у меня за спиной раздался снисходительный голос.

— Ладно, черт побери! — произнесла она. — Ваша взяла.

Я оглянулся как раз в тот момент, когда она остервенело дернула за «молнию»и все ее одеяние распахнулось до самого низа. Затем она сильно передернула плечами, и оно превратилось в поблескивающую оборку вокруг ее колен. Она переступила через нее с необычайной грацией и встала передо мной подбоченившись.

Ее серовато-голубой бюстгальтер оказался целиком из кружев и лишь слегка поддерживал снизу небольшие, но заманчиво округлые груди. Трусики из такой же ткани правильнее было бы назвать бикини, они так плотно прилегали к ее изящным бедрам, что это можно было бы объяснить лишь их боязнью гравитации. Стройные длинные ноги, узкие лодыжки… Она медленно повернулась на каблуках, описав полный круг, так что я имел возможность увидеть ее со спины, затем снова уставилась мне в лицо.

— Ну а теперь вы мне расскажете о мистере Вагнере? — спросила она замогильным голосом.

— Хотел бы, — прохрипел я, — но в Данный момент я полностью утратил дар речи.

Она издала звук, похожий на боевой клич индейцев, и потянулась за тяжелой бронзовой пепельницей на столе, явно намереваясь запустить ее мне в голову.

— Прошлой ночью убили его приятельницу, — поспешно сообщил я.

— Убили? — Пепельница замерла в воздухе, потом благополучно возвратилась на место.

— Убили, — подтвердил я.

Ее ярко-сапфировые глаза вспыхнули.

— Вы сказали «его приятельницу»? То есть любовницу?

— Если желаете, можно выразиться и так, — пробормотал я. — Неполный рабочий день, оплата наличными.

— Девушка по вызову? У мистера Вагнера? — На ее лице появилось типичное женское брезгливое выражение. — Не верю.

Но если судить по тому, как она облизала губы розовым язычком, она верила каждому слову и была в неописуемом восторге.

— Однажды он хотел пощекотать меня, а когда я ударила его по руке, у него чуть не случился сердечный приступ. Господи, ну кто бы мог подумать, что этот забавный маленький человечек ведет двойную жизнь?

— Только не его жена, надеюсь ради него самого! А теперь я должен идти.

— Нет, вы не уйдете! — завопила она в отчаянии. — Я еще не знаю никаких подробностей! Ни одной детали, Эл Уилер!

— Завтра вечером, — сказал я и ухватился за ручку двери.

— Обещаете?

— Я говорю, а вы демонстрируете. Это деловое соглашение.

— Вы развратник! — в отчаянии сказала она.

— А вы любопытная кошка, — констатировал я. — Так что мы квиты. Выбор за вами.

— Если вы воображаете, что у меня войдет в привычку устраивать показ дамского белья в вашей квартире, Эл Уилер… — Она глубоко вздохнула, и серовато-голубые кружева натянулись до отказа, — значит, вы сумасшедший!

— Значит, мне не звонить вам завтра утром? — спросил я, приоткрывая дверь.

— Минуточку! — Ее лицо представляло наглядное пособие по изучению противоречивых эмоций, затем она испустила глубокий страдальческий вздох. — Буду здесь в восемь.

— Почему бы нам сначала не поесть? — предложил я.

— Я не собираюсь тратить время в ресторанах, — бросила она. — Не хочу, чтобы нас прерывали! Я принесу обед с собой. Только будьте на месте!

— Я буду на месте! — воскликнул я, улыбаясь во весь рот. — Как насчет того, чтобы все было нежно-розового цвета? Я согласен, что этот серовато-голубой восхитителен, но надо же увидеть вас и в чем-то другом. Для сравнения!

Она закрыла глаза и издала жалобный звук.

— Меня шантажируют! И кто? Лейтенант полиции.

Мне следует донести на вас в бюро благонравных копов или куда-то еще. Светло-розовый? — Она вздрогнула — чудесное бледно-голубое видение. — Вы проделываете это со всеми девушками, которых приглашаете к себе, Эл Уилер?

— Нет, — ответил я мечтательно. — Как правило, я заставляю их бегать нагишом и петь языческие песни.

Она схватила тяжелую пепельницу, и я поспешно выскользнул за дверь.

«Джимми-плейс» был предназначен для серьезных попоек, здесь ничто не отвлекало внимания посетителей от стоявшего перед ними зелья. Вдоль одной стены тянулся бар, а вторую занимал ряд кабинок, отделенных одна от другой высокой деревянной перегородкой, дабы создать иллюзию полнейшего уединения. Освещение давало возможность видеть на расстоянии одного фута перед собой, по-видимому, владелец заведения был человек милосердный и не хотел, чтобы кто-нибудь свалился замертво еще до того, как напьется.

Войдя внутрь, я подождал несколько секунд, чтобы мои глаза приспособились к полумраку, затем медленно двинулся вдоль линии кабин. Было уже поздно, в заведении почти никого не осталось, только пара молодцов громко возмущалась дороговизной внебрачных связей, да элегантная седовласая матрона, возле которой стояла полупустая бутылка, потягивала джин, и еще сидел молодой парень с молоденькой блондинкой, которая пронзительно взвизгнула и оттолкнула прочь его руку, когда я проходил мимо.

Наконец я нашел его в предпоследней кабине.

Несомненно, это Мейсон, решил я. Описание внешности, которое я слышал от многих, точно подходило этому человеку. Фигурой он походил на меня, одет неприметно, волосы коротко подстрижены, с сединой на висках. И самая верная примета — булавка в галстуке со слишком крупным, вульгарным бриллиантом. Он сидел прислонившись спиной к деревянной перегородке, глаза у него были закрыты. На столе перед ним стоял нетронутый бокал, кубики льда почти полностью растаяли.

Я пару раз окликнул его, но он не расслышал, поэтому я опустил руку ему на плечо и тихонечко его потряс. Он выскользнул у меня из-под руки и повалился вбок, сильно ударившись головой о деревянное сиденье. Но, казалось, это его ни капельки не обеспокоило.

В следующее мгновение я увидел почему: меж его ребер торчала рукоятка ножа, по пиджаку расплывалось большое пятно крови.