"Парень с навязчивой идеей" - читать интересную книгу автора (Браун Картер)

Глава 9

В половине девятого следующего утра я повесил телефон, который выключал на ночь, на место и задержал на нем руку. Он зазвонил почти сразу же.

— Рик! Слава Богу! Я уже два часа пытаюсь тебя поднять! — визжал Мэнни Крюгер. — Вся чертовщина, связанная с Карреном, вырвалась наружу! Я схожу с ума!

— Каррен? — переспросил я, явно подталкивая его к изложению подробностей.

— Ему позвонили сегодня утром, в половине седьмого, когда он как раз собирался в студию. — Мэнни чуть не плакал. — Какой-то ублюдок ему позвонил и сказал, что пора! Сегодня Каррен будет сниматься, и они надеются, что к завтрашнему утру он излечится от своей болезни.

— О каком звонке ты говоришь? — продолжал выпытывать я.

— Об анонимном, о каком же еще? Ивен сказал, что он слышал отвратительный зловещий голос. Кровь стыла в его жилах, когда он слушал этот голос, даже не вслушиваясь в смысл слов.

— Сказал? — Мне удалось как раз вовремя подавить зевок.

— Его обвиняли в преднамеренном убийстве жены — наверное, это какой-то псих! Всем известно, что произошел несчастный случай и она сама сидела за рулем машины! Но голос сказал, что Ивен будет наказан за это. Жизнь за жизнь. Когда я разговаривал с Ивеном, он был в шоке и мало что мог рассказать. Но из его слов я понял, что этот тип наговорил ему кучу жестоких и мерзких ругательств. Но главное — их смысл сводился к тому, что в ближайшие сорок восемь часов Ивен умрет!

— Студии лучше бы позаботиться о том, чтобы уплотнить расписание съемок! — буркнул я.

— А? Что ты сказал, Рик? — не понял Мэнни.

— Ничего особенного, продолжай, Мэнни, — нетерпеливо бросил я.

— “Я — оружие мести Дженни Дурант, — сказал голос, — и моя рука отправит тебя на вечные муки!” — процитировал Крюгер слова анонимного типа.

— Похоже на безработного сценариста, — прокомментировал я.

— Не смейся над этим, Рик, — обиделся уязвленный Мэнни. — Мне даже страшно повторять тебе эти слова!

— А что еще сказали Ивену?

— Что не будут возражать, если Ивен станет скрываться, потому что, как только он бросится бежать, их работа намного упростится.

— Ты звонил в полицию, Мэнни? — поинтересовался я, изо всех сил стараясь казаться спокойным, будто это рутинный вопрос.

— Я хотел позвонить сразу же. — Мэнни был огорчен. — Поднял было уже трубку, но в тот же миг Ивен просто вышиб ее из моих рук. “Никаких копов!” Он продолжал орать, будто я глухой, или что-то в этом роде! А Ларсен его поддерживал, чего я вообще не понимаю, хотя в будущем году мне исполнится сорок семь. Все это, мол, очень плохо для образа Ивена, для общественности! Ларсен принялся пичкать меня всей этой ерундой! Плохое общественное мнение? Если бы я был вправе предать огласке всю эту историю прямо сейчас, такой сенсационный материал мог бы вытеснить с первых страниц известие о начале Третьей мировой войны!

— Где сейчас находится Каррен? — строго спросил я.

— Дома, на Бель-Эйр. С ним Ларсен и эта чудаковатая кукла — Розмари. Я предложил разместить в доме полицейских со студии. Но они дружно запротестовали. Как ты думаешь, что с ними случилось? Что, оба жаждут смерти, что ли? В конечном итоге я им сказал, что пришлю тебя, как только мне удастся с тобой связаться. Ивен сказал — ты понимаешь, старина, я лишь цитирую его слова — он сказал: “Предупреди этого самоуверенного сукиного сына, чтобы держался подальше от моего дома!” Потом Ларсен заявил то же самое, но в более мягкой форме: типа того, что Холман, мол, больше поможет Ивену вне стен дома. То есть если не даст возможности обладателю этого мерзкого голоса проникнуть в дом. А мне что делать? Я в тупике. Связан по рукам и ногам. В настоящий момент Каррен вложил в студию в семь раз больше денег, чем кто-либо другой. И я скорее перережу себе горло, чем поставлю на нем крест! Что ты думаешь?

— Ты сделал все возможное, Мэнни, — с неподдельной теплотой в голосе произнес я. — А я-то знаю, какой ты молодец и как много можешь! Но, сам посуди, какая может выйти польза, если ты перережешь себе горло, пытаясь спасти жизнь Каррена?

— Приятно, что кто-то ценит мои усилия. Его захлестнули эмоции, и мне пришлось довольно долго выслушивать его всхлипывания.

— Рик, старина! — Мэнни громко откашлялся. И, слушая эти звуки, похожие на урчание и бульканье в неисправных водопроводных трубах, я почему-то подумал, что ему срочно требуется водопроводчик. — Мы одни, но мы вместе! Мы можем что-нибудь сделать в этой рискованной ситуации?

— Ты же знаешь меня, Мэнни, — быстро отозвался я. — Здесь нет ничего удивительного! Мне кажется, что я многое могу сделать, так почему ты не хочешь поручить это дело мне?

— Ты хочешь сказать?.. — Его голос смягчился, когда он осознал значение того, о чем хотел спросить. — Ты хочешь взять на себя всю ответственность за безопасность Каррена? — пролепетал он.

— Именно, — выпалил я.

— Рик! — Похоже, его снова захлестывали эмоции. — Ну что я могу сказать?

— А ты подумай кое о чем! — пробормотал я, но не настолько громко, чтобы он мог расслышать.

— Однажды, когда я уже буду нянчить своих внуков, я расскажу им, что некогда знал поистине великого человека, — почти прослезился Мэнни.

Я осторожно повесил трубку, как это делал всегда. Затем отправился на кухню и приготовил себе завтрак. Почти в полдень раздался следующий телефонный звонок.

— Мы только что прибыли в аэропорт Лос-Анджелеса, мистер Холман, — послышался в трубке знакомый металлический скрежет. — И собираемся взять такси и приехать к вам в гости. Как у вас обстоят дела сегодня?

— Просто прекрасно, — ответил я. — Мне ждать вас к завтраку?

— Нет, спасибо, мистер Холман. Мы поели в самолете.

— Я с нетерпением жду встречи с вами, мистер Таггарт, — любезно проговорил я.

— Тогда до скорой встречи, мистер Холман.

Трубку повесили.

Мысленно возвращаясь к заседанию в административном номере отеля, я задумался над тем, что больше страшило меня: его старомодные любезности или его профессионалы, вместе взятые? Размышляя подобным образом, я вошел в спальню, рывком открыл ящик и надел поясную кобуру. Затем проверил свой револьвер 38-го калибра, сунул его в кобуру и тщательно одернул пиджак. Я не хотел бы ненароком застрелить кого-нибудь, потому что потом копы из Лос-Анджелеса начнут приставать с дурацкими вопросами. Моя теория сводилась к следующему: я, может быть, буду вынужден кого-то убить, чтобы не дать им возможности застрелить кого-то еще. Когда мои мысли всецело сосредоточились на предстоящей операции, я пошел искать чего-нибудь выпить.

Такси прибыло где-то чуть позже часа пополудни, и я вышел на крыльцо встречать гостя. Таггарт щеголял старым “стетсоном” — уникальный способ решить проблему, как остаться незамеченным в толпе. Я провел их в гостиную и пару минут играл роль бармена. Потом мы перешли к делу.

— Должен поздравить вас с успешным диалогом, мистер Таггарт, — высокопарно сказал я. — Кое-что из него мне повторили сегодня утром, и, похоже, он подействовал!

— Когда-то, будучи студентом колледжа, я посещал любительский драмкружок, — похвастался он. — Думаю, я не совсем забыл, как это делается.

— Итак, что мы имеем? — дрожащим голосом спросил Табал.

— Никаких полицейских, — предупредил я. — Они оба боятся этого больше всего!

— Они наверняка что-то задумали. — Кровожадная улыбка расползлась по лицу веселого толстяка. — Надеюсь, вскоре мы узнаем, что именно они задумали.

— Мое вчерашнее решение остается в силе, — торжественно начал Таггарт. — Мы всецело полагаемся на вас, мистер Холман. Каков будет ваш следующий шаг?

— Дом не охраняется даже полицейскими со студии, — продолжал я. — Значит, в доме их всего трое. Мы не берем в расчет девушку. В данный момент все, кто мог бы о них побеспокоиться, работают в студии. Я считаю, что нам следует нанести им визит сегодня после обеда, — Днем? — Сероватая кожа Табала еще больше сморщилась. — Нас легко могут увидеть.

— Ну и что? — проворчал я. — Это самый обыкновенный дом, и самые обыкновенные люди пришли навестить своих друзей, живущих в этом доме.

— О'кей, о'кей! — Щуплый охранник раздраженно пожал своими тощими плечами. — Находящиеся внутри дома тоже могут нас заметить. Вы думаете, что они радушно распахнут перед нами двери?

— Не вижу в этом ничего особенного, — отмел я его сомнения. — Нам нужно организовать небольшую диверсию в нужный момент.

Участок, на котором стоял дом, располагался между двумя улицами, а шестиметровый кирпичный забор не позволял посетителям подойти к дому сзади.

Я припарковал машину перед домом и заглушил мотор. Табал и Тайсо вышли из машины.

— Итак, давайте все уточним, — сказал коротышка. — Я перемахну через стену, подожду пять минут, а потом потихоньку начну приближаться к дому. Буду делать вид, что стараюсь держаться под каким-то прикрытием. На самом же деле буду двигаться так, чтобы они могли наблюдать за мной.

— Вы правильно поняли свою задачу, — подбодрил я сморчка.

— Но когда они меня увидят, ведь могут выстрелить! Я заметил, что нормальная для него сероватая бледность начала переходить в мертвенную.

— Один шанс из миллиона, что непрофессионал попадет в движущуюся мишень с такого расстояния, — успокоил его я.

— С какого расстояния? — расстроенно проскрипел он. — Я ведь буду все время приближаться к дому, черт возьми!

— Чем ближе вы будете подходить, тем быстрее нужно двигаться, — опять подбодрил его я.

— Если кто-нибудь выстрелит в меня, я тоже начну стрелять! — решительно заявил Тайсо.

— Нет! — твердо произнес Таггарт. — Это мы уже согласовали с мистером Холманом. Не должно быть никакой стрельбы. Особенно вне дома. Шума будет столько, что через несколько минут сюда нагрянет полиция.

— Как же я докатился до того, что стал мишенью? — спросил Табал, тяжело дыша.

— У вас для этого фигура что надо. — Я тепло улыбнулся. — И потом, кто-то ведь должен их отвлекать?

— Думаю, мы готовы, Тайсо, — заключил Таггарт тонким голосом.

Коротышка сдавленно охнул, когда веселый толстяк оторвал его от земли, мгновение подержал в руке, словно баскетбольный мяч, а потом небрежно перебросил через стену. За забором послышался глухой стук упавшего тела. Тайсо прислонил ухо к кирпичам и прислушался, потом вернулся к машине.

— Он в полном порядке, — доложил толстяк. — Я слышал, как он ругался.

Сначала мне показалось невозможным уложить его на пол между передним и задним сиденьем. Но потом я понял, что гора жира имеет определенное свойство — она подвижна. Наконец, под хриплые возгласы протеста, мы плотно утрамбовали его жиры на дне машины, чтобы его не было видно снаружи. Таггарт соскользнул с переднего сиденья на пол и там болезненно перевоплотился в какой-то узловатый вопросительный знак. Я снял с него “стетсон” и бросил на переднее сиденье, поймав в этот момент полный ненависти взгляд Джонни. Но спорить со мной в его положении было бесперспективно.

Я медленно объехал вокруг квартала, потом свернул на подъездную дорогу и немедленно набрал скорость. Когда мы поравнялись с домом, я резко затормозил и вывернул руль. Машина остановилась, описав при этом впечатляющий полукруг и шумно бросив гравий на крыльцо. Потом я выскочил из машины, бегом бросился к крыльцу и вдавил большим пальцем кнопку звонка. И в тот же момент я понял, что сколько ни жми на эту кнопку, звонок быстрее не зазвонит. Поэтому я вытащил из кобуры револьвер 38-го калибра и затарабанил дулом по деревянной двери.

Она отворилась ровно настолько, насколько позволяла длина цепочки, и глаза Ларсена подозрительно уставились на меня.

— Черт побери, что вы себе позволяете, Холман? — недовольно проговорил он.

— Пытаюсь сохранить жизнь вашему бестолковому запуганному актеру! — рявкнул я. — С девяти утра я веду наблюдение за домом. Если не ошибаюсь в подсчетах и наблюдениях, то именно сейчас какой-то мужик должен перелезть через забор за домом.

— Так почему вы не там и не ловите его? — требовательно спросил он.

— Потому что я не хочу быть героем, — холодно ответил я. — Герои погибают. Как только он перелезет через забор, то сразу скроется за деревьями и кустами. Вы спятили, если думаете, что я собираюсь играть с ним в войну в джунглях! Мы будем наблюдать за ним из окон, что выходят на задний двор. С разных точек наблюдения мы вчетвером сможем держать под прицелом каждое его движение.

— Вы не войдете в дом, Холман! — спокойно сказал он.

Пару секунд я смотрел на него, готовый растерзать его взглядом. Потом пожал плечами:

— Ладно, я вызову полицию!

— Вы не можете этого сделать! — отрезал он.

— Черт побери, почему не могу! — недоумевал я. — “Стеллар” платит мне за то, чтобы Каррен остался жив. И если вы не позволяете мне войти в дом, чтобы защитить его, то я не собираюсь просто стоять и ждать, пока его убьют!

— Ладно, входите, черт с вами! — Ларсен снял цепочку и открыл дверь.

— Где Каррен? — спросил я, войдя в прихожую.

— Наверху, в своей комнате. Свернулся клубком, как утробный плод, и натянул на голову одеяло. — От негодования Ларсен чуть не подавился собственным голосом. — Иногда я удивляюсь, зачем, собственно, я вообще беспокоюсь. Ему не нужен менеджер. Ему нужна нянька, чтобы менять горшки!

Я сурово посмотрел на Лэрри, и на душе у меня отлегло. Этот человек был все такой же крупный и толстый, но избалованность и самодовольство куда-то подевались. Его костюм был изрядно помят, щеки утратили обычный розовый румянец и поросли колючей черной щетиной.

— Мне казалось, что вы сгораете от нетерпения попасть в ту часть дома, откуда можно наблюдать за задним двором? — Он недружелюбно оскалился.

— Черт с ним, — небрежно бросил я. — Этот человек не заблудится во дворе.

— Как вы смеете! — Ларсен поперхнулся, когда я ткнул дулом 38-го калибра в его мягкое брюхо.

— Не будьте негостеприимным, Лэрри, — сказал я. — Откройте дверь, чтобы могли войти остальные гости.

Он двигался словно призрак-истукан из кошмарного сна. А когда веселый толстяк перешагнул через порог и своей тушей заполонил почти всю прихожую, его глаза полезли из орбит.

— Кто это такой? — полюбопытствовал Таггарт.

— Ларсен, — ответил я. — Он говорит, что кинозвезда Каррен наверху, в своей комнате, мужественно ожидает возмездия. Причем укрывшись с головой одеялом.

— Миссия выполнена. — Он пренебрежительно пожал плечами и повернулся к толстяку:

— Можешь передать Табалу, что уже хватит прыгать от одного куста к другому. Пусть он смело идет по садовой тропинке.

— Мистер Таггарт, мне в голову пришла одна мысль, — как бы между прочим сказал я. — Думаю, мистеру Табалу следует продолжить прыгать от одного куста к другому, тем более когда нам уже ясно, что ему ничего не грозит. Это хорошая разминка, а в последние дни вам не часто предоставлялась возможность заняться спортом.

— Конечно, это пойдет ему на пользу, мистер Таггарт, — согласился Тайсо, стараясь сохранять спокойствие. — Разогреет застоявшуюся кровь в его жилах.

— Договорились. Пусть Табал сам добирается до дома. Что дальше, мистер Холман? — Таггарт вопросительно посмотрел на меня.

— Если мистер Тайсо останется здесь и будет присматривать за Ларсеном, я думаю, мы могли бы подняться наверх и встретиться с Карреном. Если вы пожелаете, мистер Таггарт, то можете представиться ему, воспроизведя некоторые места из своего впечатляющего монолога.

— Думаю, мне это удастся. — Он важно кивнул. Мы проверили три спальни, прежде чем нашли его. Как и утверждал Ларсен, Каррен лежал в кровати, приняв положение утробного плода и натянув на голову одеяло.

— Разрешите представиться, — начал Таггарт, и на какой-то миг его неестественная хрипота заставила вздрогнуть меня самого. — Я оружие мести Дженни Дурант. Твой час настал, Ивен Каррен.

Из-под одеяла послышался сдавленный крик, и в следующее мгновение оно было отброшено в сторону. Из недр кровати возникла голова Каррена с неописуемо запутанным и всклокоченным клубком волос, торчавших под разными углами. Его черные глаза совсем провалились и выражали страх дикого животного, попавшего в ловушку. Причем, когда он смотрел на Таггарта, в его взгляде был не только страх, но и что-то другое. Я с удивлением сделал вывод, что он почти приветствовал своего палача!

— Я не думаю, что вы раньше встречались, — начал я разговор. — Ивен, это Джонни Таггарт.

Сработало просто прекрасно! Ивен пополз по кровати подальше от Таггарта, пока не наткнулся на стену. Тогда он сел и прижался к ней лицом. С минуту он сидел неподвижно, и только слабые всхлипы вырывались из его груди. Потом принялся неистово скрести ногтями штукатурку...

— Что случилось с моим сыном? — слабым от волнения голосом спросил Таггарт.

— Нет, нет, нет! — Каррен яростно мотал головой. — Это не я, не я!

— Ты хочешь сказать, что это не ты его убил, Ивен? — тихо спросил я.

Он неистово затряс головой:

— Не я, не я, не я!

— Я тебе верю, — продолжал я. — Его убил кто-то другой, Ивен?

Актер снова яростно закивал. Я перевел взгляд на Таггарта, его лицо казалось высеченным из гранита.

— Мне кажется, остальное я могу оставить вам, мистер Холман, — устало бросил он.

— Конечно, мистер Таггарт, — заверил его я.

— Я ждал шесть месяцев, чтобы выяснить, жив мой сын или умер. И я, конечно, смогу подождать еще несколько часов, чтобы узнать имя убийцы!

— Пусть мистер Тайсо принесет сюда бутылку виски и стакан, — распорядился я. — Это может помочь мне...

— Я пришлю его немедленно, — кивнул Джонни. Виски подействовало. Однако прошло черт знает сколько времени, прежде чем мне удалось привести Каррена в состояние, когда он мог более-менее связно говорить и мыслить. Потом он рассказал свою историю. Поначалу делал это очень неохотно и нерешительно, но по мере того, как развивались события, голос его набирал силу. В итоге Ивен почти улыбался, а в его глазах появился живой блеск. Когда рассказ был окончен, он в нерешительности посмотрел на меня, словно второгодник, который надеется, что, хорошо поработав, заслуживает похвалу.

— Что теперь будет, Рик? — заглядывая мне в глаза, спросил он.

— Точно не знаю, — ответил я. — В конечном итоге должна приехать полиция.

— Я знаю. И также знаю, что это конец моей кинокарьеры.

Сделанное признание было всего лишь началом. И этого было совсем не достаточно. Искупления, вот чего он хотел, — наказания за все свои грехи! И может, именно этого он подсознательно так ждал.