"Бесценный дар" - читать интересную книгу автора (Браун Сандра)

VI

Ее слова эхом прозвучали у него в ушах и отдались в мозгу. Он постарался подавить нахлынувший прилив радости. Оставшуюся часть прошлой ночи и весь следующий день он ругал себя за то, что натворил. Он совершил на редкость глупый поступок и понимал это.

В крайнем случае можно простить себе тот, первый поцелуй. Он старался вывести подозреваемую па чистую воду, чтобы она запуталась в собственных показаниях. Но причина случившегося прошлой ночью — это исключительно плотское влечение…

Он убеждал себя, что, увидев ее при свете дня, будет недоумевать, не понимая, чем таким завлекла его эта женщина прошлой ночью. Но все вышло иначе. Стоило увидеть ее утром, как им овладело то же вожделение, заставившее каждый мускул напрячься и ощутить неприятное прикосновение одежды к коже.

Сейчас, когда он смотрел на нее, утопая в этих бездонных карих глазах, кровь с такой силой пульсировала в жилах, что ему хотелось броситься к ней через стол, заключить в объятия и целовать не отрываясь, пока она не взмолится о пощаде. Ему хотелось снова ощутить вкус ее губ, почувствовать нежность ее кожи, рассмотреть на свету то, что он целовал и ласкал в темноте.

Он мечтал снова услышать тот глубокий, низкий стон, который она издала, когда он начал целовать ей грудь. В этом звуке не было ни малейшей искусственности или наигранности — он вырвался у нее безотчетно, случайно.

Это было каким-то сумасшествием! Что случилось с его непоколебимой бесстрастностью, с его холодной рассудочностью? «Позабавился и будет», — был его принцип. Он почти убедил себя в том, что один страстный поцелуй, одно чувственное объятие — и с него довольно, но все вышло по-другому. Этого оказалось мало. Он хотел ее, жаждал всю целиком — со страстью, какой не испытывал с подросткового возраста. Так нельзя, Баррет! Нельзя!

Всякий раз, когда ее образ вновь непрошенно возникал у него перед глазами, он пытался успокоить себя тем, что скоро она уедет и он снова будет вести себя разумно и прагматично. И вот она заявляет, что никуда не поедет. Проклятие! Она бросала ему вызов каждым своим поступком. И почему это он решил, что она вдруг станет кроткой и смиренной?

Он вскочил как ужаленный.

— Какого черта, мисс О'Ши!

Никак не ожидая подобной реакции, она с минуту смотрела на него широко открытыми глазами, в которых застыл немой вопрос. Она даже представить себе не могла, насколько женственно и беззащитно выглядела в тот момент.

Но ее потрясение переросло в гнев. Она встала, перегнулась через стол и дала ему отпор:

— Да, я не еду. Я нужна моей невестке. Не более двух минут назад вы и сами признали это. Чем я вам здесь помешаю, мистер Баррет?

— Слишком долго рассказывать.

— Уверена, что у вас нет ни одного веского аргумента, — настаивала она.

— А мне они и не нужны, — прорычал он, снимая очки и бросая их на стол. — Если я говорю, что вы не останетесь, значит, так и будет. Я уже сказал все обоим Уинслоу — то же самое относится и к вам, мисс О'Ши.

Она выпрямилась и скрестила руки на груди, с вызовом вскинув голову.

— Вы можете как угодно меня запугивать, мистер Баррет, но хочу вас предупредить, что я не из пугливых. Даже если вы вызовете полицию, чтобы меня вышвырнули отсюда силой, я стану визжать, кричать, что меня убивают. Как, по-вашему, это подействует на Мелани? Она уже успела ко мне привязаться. Вы хотите столкнуться с двумя истеричными женщинами? К тому же я сестра Кена. Одно это дает мне право остаться.

Она обескуражила его. По тому, как он подскочил, развернулся на каблуках, рванул узел галстука и шагнул к окну, она поняла, что победила. Однако, рассудив, что важно не переусердствовать, она замолчала, ожидая его слов.

— Если вы сделаете что-то, что поставит под угрозу успех операции, вам тут же придется отсюда убраться.

Он все еще стоял к ней спиной и, не услышав ответа, был вынужден обернуться. Она кивнула.

— Развлекайте миссис Лайман, старайтесь отвлечь ее от мыслей о муже и держитесь подальше от меня.

Она была уязвлена его самонадеянностью, но решила попридержать свой острый язычок.

— Я сделаю все возможное, — ровным тоном ответила она.

— А как же с этим Билли Бобом или как там его? Не будет он шуметь, чтобы вы возвращались в Хьюстон?

Ей стоило большого усилия сдержать свой гнев. Имя Барта ему прекрасно известно. Он никогда ничего не забывал и не пропускал мимо ушей.

— Барт, — ядовитым тоном подсказала она, а потом добавила:

— Да, он, конечно, будет волноваться. Мне придется позвонить и предупредить его, что задержусь здесь еще на некоторое время, — Она перевела дух. — Если это все, генерал, разрешите приступить к выполнению своих обязанностей.

Сжав губы в узкую полоску и буравя ее ледяным взглядом, он угрожающе пошел на нее.

— Вам, мисс О'Ши, все это может показаться веселой игрой, но, уверяю вас, вы ошибаетесь. И я не потерплю, чтобы мне хамили — даже если эти слова слетают с такого прелестного язычка, как ваш.

Он перевел взгляд на ее губы, явно собираясь что-то добавить, как вдруг его тяжелый взор потеплел, превратившись в немую мольбу. Эрин заметила, что он лихорадочно сжимает и разжимает вытянутые по швам руки. Его глаза скользнули вверх по ее лицу — от губ к носу, скулам и, наконец, к глазам. И она растаяла под его пламенным взором.

Этот момент был наполнен такой страстью и подавленным сексуальным влечением, что оба задрожали от захлестнувших их чувств. В памяти обоих вдруг снова всплыл эпизод, о котором следовало забыть, но который, как всякий запретный плод, был для них особенно сладок.

Наконец Ланс заставил себя оторвать взгляд от ее лица, вернулся к столу и, беззвучно выругавшись, плюхнулся на стул.

— А теперь, как мы договорились, оставьте меня в покое. Мне надо работать.

Ничего не ответив, она вышла из комнаты. Но если бы она обернулась, то заметила бы страстное томление, ясно читающееся в его глазах.

Ей не составило труда привыкнуть к установленному в доме распорядку. Чтобы связаться с агентством, она воспользовалась телефоном, стоящим в спальне у Мелани.

— Добрый вечер! «Спотлайт» слушает, — ответил бодрый голос. Эрин засмеялась.

— Я и забыла о разнице во времени. Так в Хьюстоне уже вечер?

— Наконец-то вы объявились! — радостно воскликнула ее секретарь Бетти. — Так вы нашли, кого искали? — с жаром поинтересовалась она.

Еще до того, как Ланс предупредил ее, чтобы она никому не говорила об исчезновении Кена, Эрин решила не взваливать на друзей свои проблемы. Поэтому она ответила:

— Да, он нашелся. Точнее говоря, я нашла тут его жену, которая приняла меня с распростертыми объятиями. А Кен вернется домой через несколько дней.

— Вы хотите сказать, что он еще даже не знает, что вы у него есть?

— Ну да. Мы хотим сделать ему сюрприз. — Эрин поспешила перевести разговор на другую тему:

— Как у вас дела? Какие-нибудь крупные неприятности были в мое отсутствие?

— Только мелкие проблемы, и нам удается с ними справляться. Так что можете спокойно отдыхать.

— Бетти, возможно, я пробуду здесь дольше, чем рассчитывала. Надеюсь, вы и все остальные сотрудники будете работать так, словно я с вами. Я уверена, что вы справитесь. Но если возникнут какие-нибудь вопросы или произойдет что-то непредвиденное, обязательно со мной свяжитесь.

Помолчав, Бетти спросила:

— Вы правду говорите, что у вас все нормально?

— Ну конечно, — соврала Эрин. Она дала секретарше телефон Мелани, осведомилась, какая у них погода и как здоровье коллег, после чего попрощалась и повесила трубку.

Распаковывая чемоданы в комнате для гостей, она спросила себя, правильно ли поступает. Может, ей стоит уехать в Хьюстон, вернуться к своей работе и забыть обо всем, что случилось со времени ее приезда в Сан-Франциско? И покачала головой. Нет, она не может бросить брата и Мелани сейчас, когда только что их нашла. И у нее есть перед невесткой определенные обязательства, пренебрегать которыми она не имеет права, с какими бы неприятными чувствами — в том числе и от общения с Лансом Барретом — они бы не были сопряжены.

Остаток дня они с Мелани провели в компании друг друга, без умолку болтая о Кене. Мелани было многое известно о его жизни до знакомства с нею, из чего Эрин сделала вывод, что их брак был счастливым. Но это никак не вязалось с тем, что он вдруг похитил крупную сумму денег и сбежал, не сказав ей ни слова на прощанье. Этот поступок Эрин, как ни силилась, никак не могла объяснить.

Они гуляли по патио и по саду за домом. Мелани не без основания гордилась своими цветами. Она подходила к каждому растению, сообщала Эрин его название, поясняя, когда его необходимо обрезать, чем удобрять и как часто поливать. Эрин заметила, что весной, когда все цветет, здесь должно быть безумно красиво, и Мелани вся засветилась от удовольствия.

Эрин казалось удивительным, что эта молодая женщина, которая выросла среди роскоши, решила пренебречь излюбленным образом жизни своих родителей — загородными клубами и зваными обедами — и находит такое удовольствие в приготовлении еды и уходе за домом и садом.

В тот вечер Мелани испекла потрясающий пирог, который они ели прямо на кухне. Ланс и Майк вежливо отказались от ее приглашения присоединиться, несмотря на приведенный довод, что на двоих еды слишком много.

Эрин не видела Ланса почти до полудня следующего дня и столкнулась с ним чисто случайно. Она никак не могла застегнуть платье. В молнию на спине попала прокладка, и, как она ни тянула за язычок, он не двигался с места. Она решила обратиться за помощью к Мелани и, выйдя в коридор, нос к носу столкнулась с Лансом.

— Ой! — воскликнула она и попятилась к стене, чтобы прикрыть обнаженную спину.

— Привет, — сказал он, не менее смущенный этой неожиданной встречей.

— Привет.

— А я вот собираюсь, по просьбе миссис Лайман, лампочку вкрутить.

— А-а… — Эрин чувствовала себя ужасно глупо, стоя спиной к стене, не в состоянии двинуться с места, чтобы свалившееся с плеч платье не выдало ее дурацкого положения.

— Она внизу, на кухне, — невпопад сказал Ланс. От смущения вертикальная морщинка у него между бровей стала еще глубже.

— Я, пожалуй, пойду к ней. С вашего разрешения, мы ненадолго отлучимся. Она хочет свозить меня на Рыбацкую пристань.

— Значит, пожелали осмотреть местные достопримечательности? — насмешливо спросил он.

— Ничего я не пожелала, — вскипела она. — Это Мелани хочет мне их показать. И я уверена, что ей будет полезно хотя бы ненадолго покинуть этот мрачный дом, которому ваше присутствие нисколько не придает веселья.

— А я здесь не в качестве придворного шута! Или вы забыли, что привело меня сюда?

Она тут же пожалела о своей вспыльчивости. Он же на работе: ему надо держать в уме миллион деталей, а в гостиной беспрестанно звонит красный телефон. И не стоит создавать ему лишнюю головную боль.

— Нет, я, конечно, не забыла, — сказала она примирительно. — Так ничего, если мы поедем?

— Ничего, — обреченно вздохнул он.

Она взглянула на него и застыла, завороженная магнетизмом его глаз, которые, казалось, заглядывали прямо в душу. Она вовремя подавила внезапный порыв протянуть руку и дотронуться до ямочки у него на подбородке. С чем она не могла справиться, так это с отчаянным биением сердца. Она быстро повернулась и шагнула прочь, но тут прохладный воздух, коснувшийся ее оголенной спины, напомнил ей о злополучной молнии. Она снова попятилась к стене.

— Что, черт побери, случилось? — осведомился он.

Таиться дальше не было никакого смысла. Надо было объяснить свое странное поведение — не стоять же так целый день.

— У меня что-то с молнией. Я как раз хотела попросить Мелани мне помочь.

Уголки его губ дрогнули в усмешке. Продолжая улыбаться, он прислонился плечом к стене в нескольких дюймах от нее и заговорил голосом героя — любовника, манерно растягивая слова:

— Она занята, а я, напротив, свободен. Свободен — и готов помочь.

— Нет…

— Давайте разберемся, в чем проблема.

Не успела она возразить, как он повернул ее к себе спиной. Она густо покраснела, осознавая, что сзади совершенно обнажена. Поскольку платье было с подкладкой, она не надела комбинации. Он видел сейчас ее голую спину, пересеченную узкой полоской лифчика. Молнию заело у самых ягодиц, прикрытых одними лишь колготками.

Она вздрогнула, почувствовав, как его руки скользнули ей под платье и легли на бока чуть ниже талии. Теплые пальцы приятно касались кожи.

Какое-то мгновение они стояли не двигаясь, в полной тишине, нарушаемой только стуком их сердец — таким громким, что каждый был уверен, будто он слышен другому. Сначала Эрин думала, что мягкие, чувствительные движения его пальцев ей просто почудились, но потом она ясно ощутила их кожей живота. Наконец одна его рука пристроилась сбоку повыше талии — близко, так мучительно близко от ее груди. Другая забралась ей под колготки и нежно поглаживала живот в районе пупка.

«Не прикасайся к ней! — скомандовал себе Ланс, но его руки отказывались повиноваться. — Это сумасшествие! Ее любовник богат, как Крез, а ты… — Но, Боже, какое наслаждение ласкать ее. — Не надо, не мучай себя». Сделав над собой усилие, он вернул руки на то место, откуда они начали свое захватывающее путешествие.

— Подойдите поближе, — хрипло попросил он. Она чуть попятилась назад и почувствовала, как он легкими рывками пытается высвободить молнию. Наконец ему это удалось. Пальцами, которые, казалось, отказываются повиноваться, он застегнул платье.

— Спасибо, — смущенно пробормотала она, почувствовав, что молния застегнута.

— Минуточку, — сказал он, кладя руки ей на плечи. — Здесь еще какая-то застежка.

Он привлек ее поближе к себе и склонился над нею, чтобы продеть крошечный крючок в петельку величиною с игольное ушко.

Она чувствовала, как теплые пальцы касаются ее шеи, а его чистое дыхание колышет волосы у нее на затылке. Он уже справился с крючком, но она стояла не двигаясь.

Он тронул ее стройную шею пальцами обеих рук. Сначала она попыталась уклониться, но поддалась искушению и прильнула к нему. Не контролируя себя, она прижалась ягодицами к его крепким бедрам.

Он заговорил, касаясь губами ее уха:

— Вы всегда так удивительно пахнете?

Его большая рука обвила ее талию и устроилась на животе, почти целиком прикрыв его. Медленным, ровным, неумолимым движением он притиснул ее к себе.

Она скорее почувствовала, чем услышала его прерывистое дыхание, одновременно ощущая мощный призыв его плоти. «О, Господи, — подумала она, — я не должна позволять…»

— Эрин, ты готова? — громко позвала из-под лестницы Мелани.

Они отпрянули друг от друга. Эрин постаралась прийти в себя и ответила неровным, срывающимся голосом:

— А… да, я сейчас спущусь.

— Хорошо, я жду в машине.

Щеки Эрин зарделись от смущения.

— Спасибо, — не в силах посмотреть Лансу в глаза, пролепетала она, уставившись в ковер.

Заговорщически подмигнув, он склонился к ней и, касаясь губами уха, прошептал:

— Мне это доставило удовольствие. Ей не оставалось ничего больше, как сбежать вниз по лестнице.

В любое другое время Эрин пришла бы в восторг от бьющего через край оживления наполненной многоязыкими и разноплеменными толпами Рыбацкой пристани. Они с Мелани бродили по пирсу, любуясь пейзажем, внимая звукам, ловя запахи. Мелани знакомила ее с достопримечательностями города. Эрин была потрясена видом заброшенного острова Алькатрас. Тюрьма с ее блеклыми зловещими стенами возвышалась над голубой гладью залива, как уродливый бетонный Левиафан. Громада «Золотых ворот» далее на расстоянии внушала благоговейный трепет своими размерами. Meлани сыпала цифрами, как заправский экскурсовод.

Они не могли устоять перед завораживающими запахами, исходящими от прилавков со всякой снедью, и купили по картонному стаканчику с креветками, только что извлеченными из кипящей, приправленной специями воды. Мелани и Эрин с аппетитом набросились на еду, а потом, решив, что этого мало, взяли еще по порции. Осудив себя за такую невоздержанность, они вскоре поддались новому соблазну.

Мелани потащила Эрин по круто уходящему вверх переулку к площади Жирардели. Они прошлись по нарядно украшенным магазинам и, еще испытывая чувство сытости от недавно съеденных креветок, купили себе по порции суфле.

У Эрин был так набит живот, что она едва могла дышать. Еще пару недель в Сан-Франциско — и она возвратится домой этакой пышкой.

— Как ты думаешь, не стоит ли мне вернуться и купить то платье? — задумчиво спросила Мелани, доедая суфле. Платье ей посоветовала примерить Эрин в одном из магазинчиков, где они были.

— Мадам, оно как будто для вас сшито, — прогнусавила Эрин, передразнивая продавщицу, и обе они расхохотались.

— Ладно, — сказала Мелани, поднимаясь из-за столика. — Пойду и куплю его. Ты меня уговорила.

И они повернули обратно к магазину, прокладывая себе путь через толпу гуляющих. Вдруг внимание Эрин привлекла группа уличных актеров.

— Если ты не против, — сказала она Мелани, — я подожду тебя здесь и посмотрю на их выступление.

— Ну, конечно, я мигом, — бросила на ходу Мелани и скрылась в толпе.

Эрин была настолько поглощена талантливой игрой актеров, что не заметила стоящего рядом мужчину, пока тот не сказал:

— Правда, здорово играют?

Она подняла глаза на его дружелюбное красноватое лицо, выдававшее в нем англичанина.

— Да, здорово, — ответила она с улыбкой.

— Вы живете в Сан-Франциско? — вежливо осведомился ее собеседник, по-английски отрывисто произнося слова.

— Нет, я из Хьюстона, штат Техас. А вы, видимо, тоже турист, как и я?

Он хмыкнул.

— Признаю себя виновным. Мы здесь, наверное, очень выделяемся.

— Откуда вы? — спросила Эрин.

— Из Кента. На самом деле это мое второе посещение… колоний. — Он располагающе улыбнулся, и Эрин расхохоталась. — Но в Калифорнии я впервые, хотя…

Его грубо прервал человек, протиснувшийся между ними и больно схвативший Эрин за руку.

— Извините, старина, — прорычал Ланс голосом, который никак нельзя было назвать доброжелательным.

Эрин даже не успела пожелать англичанину приятного времяпрепровождения и благополучного возвращения на родину, как Ланс потащил ее прочь сквозь толпу. Он грубо расталкивал окружающих, а ей оставалось лишь смущенно бормотать слова извинения, замечая, как люди бросают в их сторону неодобрительные взгляды. Ланс вел себя демонстративно и, похоже, даже не стеснялся.

— Какого черта вас сюда занесло? Где миссис Лайман? — раздраженно осведомился он, оттащив ее в сторону.

С каждым новым вопросом он все сильнее стискивал ей руку, так что в конце концов она чуть не взвыла от боли.

— Я ничего вам не скажу, пока вы не выпустите мою руку, — сказала она.

Он уставился на свою кисть, сжимающую ей руку пониже плеча, как будто только сейчас заметил, что держит се.

— Ладно, — пробасил он, отпуская Эрин. — Где миссис Лайман?

— В магазине, покупает себе платье, — сказала Эрин, потирая онемевшую руку. — Она его примерила и повесила на место, а потом решила вернуться за ним. А я ее ждала.

— Кто тот мужчина, с которым вам было так весело?

Его взгляд был так же холоден, как и тон, которым он задал этот вопрос.

В темных глазах Эрин сверкнула обида.

— Я не знаю! — вскричала она. — Просто мужчина! Очень приятный, дружелюбный человек. Не то, что вы, — добавила она язвительно.

— Вам следовало бы умерить свой сарказм, мисс О'Ши. Я был резок оттого, что беспокоился. Вас так долго не было. И тут звонит Кларк и заявляет, что потерял вас в толпе.

— Так вы еще и следили за нами! — с возмущением воскликнула она. — По какому праву…

— Ради безопасности миссис Лайман.

— Какого черта!

Вдруг Эрин увидела Мелани, которая направлялась к ним, на ходу болтая с каким-то мужчиной, который при ближайшем рассмотрении оказался никем иным, как Майком. Вид у него был виноватый.

— Я ее нашел, — зачем-то сказал он Лансу.

— Вижу, — сухо ответил тот.

Эрин прочла в его глазах осуждение, и ей стало жалко незадачливого молодого человека. Одна Мелани, которая, казалось, не замечала висевшего в воздухе напряжения, беззаботно щебетала, пока они шли к машине Эрин.

— Мы припарковались на той стороне улицы, — сказал Ланс, открывая ей дверь. — Вы поезжайте вперед, а мы — за вами.

— Слушаюсь, сэр! Как прикажете, сэр. — Она шутя отдала ему честь и почувствовала злорадство оттого, что его перекосила гримаса гнева. Он с досадой захлопнул дверцу.

Чтобы еще больше насолить ему, Эрин попросила у Мелани показать ей кратчайшую дорогу домой. Она пролегала по улице Ломбард — наверное, самой извилистой улице в мире, где на каждый квартал приходилось не менее семи поворотов. Впрочем, их «мерседес» легко справлялся с ним — чего нельзя было сказать об автомобиле Ланса.

Почувствовав первые спазмы в желудке, Эрин приписала их своему давешнему обжорству. Последовавшая затем стычка с Лансом тоже не способствовала спокойствию, необходимому для нормального пищеварения. Сославшись на усталость, она ушла спать, ничего не сказав Мелани о своем недомогании.

Эрин долго ворочалась, пока наконец не задремала, но заполночь была разбужена острой болью в животе. Боль отдавалась во всем теле; ее прошиб пот. Когда она, откинув одеяло, пошатываясь пошла в ванную, ей показалось, что ее конечности налиты свинцом. Она едва успела включить свет в ванной и откинуть крышку унитаза, как ее вырвало.

Она не могла припомнить, чтобы когда-нибудь ее так сильно тошнило. Казалось, это длится вечность. Каждый новый позыв отдавался болью в животе, у нее перехватило дыхание. Жар поднимался вверх по спине, обволакивал шею и голову, плавил мозги, обжигал уши. А затем се стала бить дрожь. Она вся покрылась потом, ночная рубашка прилипла к телу, как мокрые водоросли.

В конце концов, после того как ее полностью вывернуло наизнанку, она умыла лицо и, не в силах выпрямиться, буквально поползла в постель. Она рухнула на кровать, с облегчением решив, что уже извергла из себя все остатки пищи, явившейся причиной ее болезни. Но не тут-то было. Всего несколькими минутами позже она с ужасом почувствовала, что ее опять тошнит. По дороге в ванную она врезалась в дверь, которая со всего размаху ударилась об стену. Ее все еще рвало, когда она обнаружила у себя за спиной бледную и испуганную Мелани.

Когда Эрин снова смогла поднять голову, Мелани уже не было. Эрин, пошатываясь, вернулась в комнату и в изнеможении упала на постель. Громкий звук заставил ее вздрогнуть и поднять голову: дверь спальни с грохотом распахнулась, и на пороге возник Ланс. Глаза его тревожно горели, волосы были растрепаны. Он даже не надел рубашки, джинсы были натянуты впопыхах — он успел поднять молнию, но забыл застегнуть верхнюю пуговицу. На ногах у него были кроссовки с развязанными шнурками, волочащимися по полу. Из-за спины выглядывала Мелани в розовой ночной сорочке — испуганная и трясущаяся.

Ланс подскочил к кровати и склонился над Эрин, положив ладонь ей на лоб. Лицо его утратило сдержанное и строгое выражение: он шарил глазами по ее телу, пытаясь отыскать следы того, что причиняло ей боль.

— Эрин, что случилось?

Не может быть, чтобы это был Ланс. Наверное, это кто-то похожий на него. Его голос никогда не был наполнен такой добротой и таким участием. И он назвал ее Эрин, а не мисс О'Ши. Ей нравилось, как он произносит ее имя. О чем он ее спрашивал?

— Я… я не знаю. — Ее голос был слабым и хриплым. Она глубоко вздохнула и собралась с силами, но их хватило лишь на шепот. — Боюсь, я вчера переела. А может быть, креветки были несвежие. Я не… — Она схватилась за живот и скорчилась от боли — начались новые спазмы.

— А, черт! — выругался он вполголоса и распорядился:

— Миссис Лайман, срочно вызовите врача. Это не простое отравление. Если он не сможет сейчас же приехать, найдите того, кто смог бы.

— Он наш хороший приятель и обязательно приедет, — с волнением отозвалась Мелани.

Эрин казалось, что ее голос доносится откуда-то с дальнего конца туннеля. Она почувствовала, что к горлу снова подступает тошнота, и зажала рот ладонью. Тогда Ланс откинул одеяло и поднял ее на руки, держа одной рукой за спину, а другой подхватив под колени. Он отнес ее в ванную и осторожно опустил на пол перед унитазом. Не успела она почувствовать смущение, как ее снова стошнило.

Наконец, она выпрямилась и прислонилась к стене. Осторожно поддерживая ее за талию, Ланс сказал:

— Ну вот. Теперь прополощите рот — только не глотайте.

Лязгая зубами о стакан, она набрала в рот зеленоватой жидкости и, прополоскав его, выплюнула в раковину. Как она теперь сможет посмотреть в глаза этому мужчине? Неужели он запомнит ее такой? Но сейчас она была не в состоянии об этом думать, а могла только цепляться за него, как цепляются за окружающие предметы побеги плюща, борясь за выживание.

Он бережно положил ее на кровать и накрыл одеялом, присел на краешек постели и принялся нежно убирать у нее со лба мокрые от пота пряди. В этот момент в комнату вбежала Мелани.

— Сейчас он будет здесь! Он живет всего в квартале отсюда. Ну что, ей лучше?

— Кажется, — услышала Эрин голос Ланса. — Идите на кухню, наполните льдом пластиковый пакет и принесите мне.

Эрин не помнила, как ушла и вернулась Мелани. Ей показалось, что уже через мгновение Ланс произнес:

— Если вы снова почувствуете приступ тошноты, я положу вам на горло лед. Это должно помочь.

Она слабо кивнула, но не смогла открыть глаз. Веки казались ужасно тяжелыми. Она лишь вцепилась в руку Ланса, как будто удержать его подле себя было для нее сейчас вопросом жизни и смерти.

Наверное, Эрин заснула, потому что следующее, что она помнила, — это похлопывание по плечу и слова, произнесенные незнакомым голосом:

— Мисс О'Ши, мисс О'Ши! Если уж из-за вас в два часа ночи человека вытаскивают из постели, так его надо хоть надлежащим образом поприветствовать.

Склонившееся над ней лицо оказалось таким же приятным, как и этот спокойный, ласковый голос. У доктора были седые волосы и выцветшие голубые глаза.

— Как вы себя чувствуете? Больше не тошнит?

— Кажется, нет.

— Мне сказали, что у вас были боли в животе. Сейчас живот не болит? — Он откинул одеяло и принялся ее ощупывать.

Подумав немного, она ответила:

— У меня в желудке уже ничего не осталось. Иногда начинаются новые спазмы, но уже не такие сильные, как раньше.

— Ничего, ничего. Там уже действительно нечему болеть, — улыбнулся доктор. Он измерил давление, пощупал пульс и засунул ей в рот градусник. — А теперь еще несколько вопросов. Кивком головы отвечайте мне «да» или «нет». У вас нет каких-нибудь хронических заболеваний кишечного тракта?

Нет.

— А язвы желудка?

Нет.

— В рвоте не было крови?

Нет.

— Вы не беременны?

По какой-то необъяснимой причине она перевела взгляд на Ланса, стоявшего у нее в ногах. Он надел рубашку, но застегнуть ее не успел.

— Ну так как же? — переспросил доктор.

Нет.

— Вы не принимаете какие-нибудь лекарства, например, противозачаточные таблетки?

Она хотела было сказать «нет», но вовремя вспомнила про антибиотик.

Да.

— Я сейчас их принесу, — сказал. Ланс, направляясь в ванную.

Доктор достал у нее изо рта термометр.

— Температура нормальная, далее пониженная, — сказал он со смешком.

— У меня всегда такая, — сказала Эрин, слабо пытаясь изобразить на лице улыбку. — А как вас зовут?

— Эндрю Джошуа.

— Спасибо вам, — собрав все оставшиеся силы, прошептала она.

Он ласково похлопал ее по руке.

— Вот выздоровеете, тогда будете благодарить.

Он взял из рук Ланса пузырек с таблетками, достал из нагрудного кармана очки в серебряной оправе и прочел этикетку.

Эрин посмотрела на Ланса. Он стоял, засунув руки в карманы джинсов, и смотрел на нее со своего поста в ногах кровати. Во время осмотра ей даже и в голову не пришло задать себе вопрос: почему он здесь? Просто ей было приятно, что он рядом. В этот момент ей почему-то пришло в голову, что морщинка у него между бровей находится точно на одной линии с ямочкой на подбородке. Он улыбнулся короткой сдержанной полуулыбкой, и ей показалось, что теплота, светившаяся у него в глазах, согрела ей лицо. Ей хотелось забыть о том, как ужасно, должно быть, она сейчас выглядит.

Мелани по — прежнему не было видно.

— А-а, пенициллин, — протянул доктор Джошуа. — Зачем вы его принимаете?

— У меня была простуда.

— Когда вы простудились?

— На прошлой неделе. Кажется, во вторник.

— И вы, точно следуя предписаниям, принимали три таблетки в день?

— Позавчера я пропустила один прием. — Она бросила взгляд на Ланса.

— Вы ее приняли позднее или так и не стали принимать?

— Я не стала ее принимать.

— Тогда, сделайте одолжение, не принимайте их больше. Я считаю, что у вас была аллергическая реакция на это лекарство. Это очень хорошие таблетки, но, как вы знаете, для человека, подверженного аллергии, даже что-то хорошее может стать смертельно опасным.

— Но я всю жизнь принимаю пенициллин, — возразила Эрин.

— Это новая, синтетическая его разновидность. Ваш организм почему-то ее отвергает.

— Откуда мне было знать, — пробормотала Эрин, — Теперь знайте. Когда вернетесь домой, проинформируйте об этом своего врача. Я напишу заключение и отдам вам. А как теперь ваша простуда?

— Последние два дня она меня не беспокоит.

— Хорошо. Тогда я сделаю вам укольчик, чтобы вы уснули и больше не чувствовали ваших спазмов. Еще я вам дам противорвотное средство, но сомневаюсь, что вас опять будет тошнить. Пока не появится аппетит, ешьте что-нибудь легкое. — Ей было противно даже упоминание о пище, и доктор Джошуа засмеялся выражению ее лица. — Впрочем, уверен, что в ближайшее время вам есть не захочется!

Доктор сделал ей укол в руку, рассуждая об игре «Хьюстон Ойлерз» в последнем сезоне. Сунув использованную ампулу в черный чемоданчик, он сказал:

— Если вы ко всему прочему не хотите заработать сложную форму пневмонии, вам нужно встать и дать перестелить постель. Кроме того, наденьте сухую ночную рубашку.

Она попробовала было сесть, но мышцы ее не слушались, и опять заболел живот.

— Извините. — Она судорожно вздохнула и упала на подушки.

В какую-то долю секунды Ланс оказался возле нее. Он взял ее на руки и понес в ванную, а доктор пошел вниз звать Мелани, чтобы та перестелила постель. В ванной Ланс посадил Эрин на стул возле туалетного столика.

— Я принесу другую ночную рубашку. Попросить миссис Лайман вам помочь?

Она покачала головой.

— Я смогу переодеться сама, вы только просуньте свежую рубашку в дверь. Она лежит во втором ящике комода, сверху. — Эта речь при всей своей краткости ужасно утомила ее.

Когда Ланс вышел, она спустила бретельки ночной рубашки и сняла ее с плеч, потом стянула с бедер и, не вставая, перешагнула через нее.

— Возьмите, — проговорил Ланс из-за двери, просовывая в щель свежую ночную сорочку. — Дотянетесь?

— Да, — поспешно ответила Эрин и представила себе, что было бы, если бы не смогла. Она густо покраснела — на этот раз не от болезни, а оттого, что точно знала, что именно он бы сделал. Она влезла в рукава рубашки и попыталась застегнуть ее. Но пальцы были точно ватные, и задача показалась ей равносильной подвигам Геракла.

— Позовите меня, когда будете готовы, — донесся его голос из-за двери.

— Я уже почти… Я только… — пролепетала она.

Он вошел и сразу посмотрел на ее висящие… как плети… руки. На лице его появилось выражение бесконечной нежности, и он опустился перед ней на колени.

Он мигом застегнул на ней рубашку от ворота до коленей, словно боясь даже на секунду затянуть этот процесс.

Дойдя до последней пуговицы, он вдруг остановился. И через секунду уже прижимался щекой к ее голому колену, а его руки сзади гладили ее икры. Ей захотелось протянуть руку и дотронуться до его гладких блестящих волос, которые нежно касались ее кожи, но она не могла собраться с силами. А его ладони в это время двигались вверх по ее ногам, массируя ослабевшие, беспомощные мышцы.

Прежде чем застегнуть последнюю пуговицу, он поднял голову и быстро поцеловал ее в колено. Потом взял ее на руки и отнес в спальню — именно в тот момент, когда она уже начинала мечтать о том, как эти сильные руки обнимут ее и прижмут к мускулистому телу.

Доктор и Мелани все еще перестилали постель, тихо переговариваясь. Укол уже начал действовать: она почувствовала сонливость, и, когда Ланс сел в кресло, держа ее на руках, она свернулась калачиком и положила голову ему на грудь.

По всему ее телу разлилась приятная истома. Она чувствовала, как ритмично вздымается его грудь; выбившиеся из-под незастегнутой рубашки волоски щекотали ей нос. Она уютно устроилась у него на коленях, и ее рука, скользнув ему под рубашку, удобно легла на курчавые жесткие завитки.

Она сама не почувствовала, как инстинктивно отыскала пальцами маленькую нежную плоть соска, затерявшегося среди густых волос, не ведая о том, какое удовольствие доставило Лансу это интимное прикосновение. Без всякого намека с его стороны она исполнила одно из его потаенных желаний. Рука Ланса последовала за ее рукой и, проникнув под рубашку, накрыла маленькую ладонь, прижав ее к груди, словно желая, чтобы она стала частью его собственной плоти.

А потом ей почудилось, будто он зарылся лицом в ее волосы. Слова, произнесенные шепотом, трудно было разобрать, но они были полны подлинного чувства. А уж прикосновение губ к ее лбу точно были частью сна. Однако чем бы это ни было — сном или явью — ей хотелось, чтобы так продолжалось вечно, и она стала тихо протестовать, бормоча что-то бессвязное, когда Ланс встал и понес ее к кровати.

Он заботливо укрыл ее одеялом, и она услышала, как доктор Джошуа сказал:

— Пусть она спит столько, сколько захочется.

— Но она поправится?

Неужели этот исполненный тревоги голос принадлежит Лансу? Конечно же, ему. Ведь в комнате, кроме него и доктора, других мужчин нет.

— Не волнуйтесь. Все будет хорошо. Правда, завтра еще будет чувствовать себя неважно, но послезавтра дела пойдут на поправку. Если нет — вызовите меня.

Эрин слышала, как они попрощались, и сквозь полуприкрытые веки видела, как гасили свет. Но из комнаты ушли не все. Кто-то вернулся к ее постели. Этот кто-то взял ее руку и прижал к грубой щетинистой щеке, а затем поднес к губам и запечатлел на ее ладони долгий горячий поцелуй.

Хотелось бы узнать, кто это был, но она не смогла заставить себя проснуться.

К тому же не исключено, что все это ей просто снилось…