"Любовь взаймы" - читать интересную книгу автора (Браун Сандра)

1

— Леди и джентльмены! У нас сегодня выступают дикие быки. Но есть и ковбои, готовые объездить их…

Голос ведущего, слегка гнусавый, разнесся по низко утопленной арене «Колизея» Уилла Роджера в Форт-Уорте.

— Восемь секунд! Вот сколько надо продержаться ковбою на спине этого быка… Кажется, немного, но это самые долгие восемь секунд, какие только вы можете вообразить. Здесь не найдется ковбоя, который бы с этим не согласился. Да, чтобы вы знали… В мире родео — это самый трудный, самый опасный, самый волнующий вечер. Вот почему мы приберегаем его напоследок.

Марси взглянула на своих двух гостей, с радостью отметив про себя, что они довольны. Удачная мысль — привести их на родео! Что может быть более подходящим, чем знакомство с чистой, неразбавленной техасской жизнью?! Это — как крещение огнем.

— Сегодня наш первый наездник родом из Парк-Сити, Юта. Когда Ларри Шейфер не ездит верхом на быке, он любит кататься на лыжах. Вот он, леди и джентльмены, настоящий искатель острых ощущений, выезжает по настилу от входа номер три на Циклоне Чарли! Держись, Ларри!

Супружеская пара из Массачусетса, затаив дыхание, смотрела, как бык породы брамин вынесся по настилу. На его вздымающейся спине рискованно устроился ковбой. Пара секунд — и ковбой-лыжник из Юты уже ползал в грязи, стараясь увернуться от топчущих копыт быка. Как только ему удалось встать на ноги, он бросился к ограде, перелез через нее и предоставил двум клоунам родео отвлекать быка, пока животное не выбежало с арены через открытые ворота.

— Я никогда не видела ничего подобного! — сказала, ужаснувшись, женщина.

— Эти молодые люди много учатся своему опасному увлечению? — пожелал узнать ее муж.

Марси только недавно заинтересовалась ездой на быках, и ее знания были еще довольно разрозненными.

— Да, это требует немалой сноровки. Но и удача тут тоже, как говорится, имеет место быть.

— Как, например?

— Например, какой бык достанется ковбою в этом представлении.

— Некоторые более упрямы, чем другие? Марси улыбнулась.

— Их всех выращивают специально для родео, но у каждого бывают смены настроения и собственные черты характера.

Их внимание было теперь устремлено на другой вход, где бык уже потерял терпение, так что ковбою нелегко было на него сесть. Женщина из Массачусетса нервно обмахивала лицо. Ее муж смотрел как завороженный.

— Леди и джентльмены, похоже, что нашему следующему ковбою сегодня придется нелегко, — сказал ведущий родео. — Может, кто-нибудь из вас хочет занять его место? — После паузы он хохотнул. — Только, пожалуйста, не вызывайтесь все сразу… Но этот ковбой не боится злого быка. По правде говоря, чем труднее держаться, тем больше, похоже, ему это нравится. Он много лет участвовал в родео, но потом ушел. И вернулся полтора года назад, и его ничуть не испугало, что он на десять лет старше большинства ковбоев, которые объезжают быков… Он из восточного Техаса. Здесь есть кто-нибудь из Милтон-Пойнта? Если да, то болейте за молодого человека из вашего города, Чейза Тайлера, который появляется по настилу номер девять на Эльдорадо!

— О, боже мой! — Не замечая, что она делает, Марси вскочила.

Голос ведущего поднялся до оглушительного крика, разрывающего барабанные перепонки: открылись ворота, и серо-пегий бык вырвался на арену, взметывая в стороны задние ноги, откидываясь назад, мотая головой из стороны в сторону.

Марси увидела, как ковбойская шляпа вспорхнула с головы Чейза и приземлилась в грязи под крушащими все копытами. Он высоко держал свободную левую руку, как того требуют правила. Она беспомощно взметнулась, когда бык взбрыкнул: тело Чейза, высоко взлетев, вернулось на спину быка и сотряслось от удара. Он удерживал колени поднятыми и разведенными в стороны под прямым углом к бокам животного, скользя вперед и назад, вверх и вниз по хребту быка.

Толпа дико кричала, подбадривая Чейза, чтобы он держался. Ему удалось усидеть секунд пять, хотя они показались Марси пятью годами. Прежде чем прозвучал сигнал, зверь пригнул голову так сильно, что она почти коснулась земли, потом резко вскинул ее. В этом движении было столько необузданной силы, что Чейз не удержался.

Он увернулся от топочущих копыт, перекатившись на бок. Клоун в обвисших брюках на подтяжках выскочил вперед и ударил быка по носу резиновой бейсбольной битой. Бык фыркнул, топнул копытом, и клоун отскочил в сторону, показав ему «нос».

Казалось, что все это шутка, и толпа зрителей рассмеялась. Однако серьезность работы клоуна стала очевидной, когда его тактика не сработала.

Бык развернулся, стряхивая с обеих сторон морды крупные капли пенящейся слюны, ноздри его раздулись. Чейз, стоявший спиной к быку, поднял из грязи свою шляпу и похлопал ею по брюкам. Ему предостерегающе крикнули, но слишком поздно. Бык бросился на него, опустив голову: в этом нападении было больше тонны инерции.

Чейз быстро отступил в сторону, успев увернуться, чтобы его не пропороло рогом, но край бычьей головы ударил-таки его в плечо, и он упал. Зрители хором ахнули, когда передние копыта опустились прямо на грудь Чейза.

Марси закричала, потом прикрыла рот обеими руками. В ужасе она смотрела, как Чейз лежит, распростершись в красно-коричневой грязи, явно без сознания. Снова вступили в дело клоуны, а также два ассистента верхом на лошадях. Они галопом помчались к быку. Каждый из них приподнялся на стременах, перегнувшись через седельную луку, раскручивая лассо. Одному из них удалось накинуть быку петлю на рога и натянуть веревку. Хорошо обученная лошадь галопом вынеслась за ворота, утянув за собой упирающееся животное. Пока один отважный клоун погонял его сзади метлой, второй стоял на коленях рядом с раненым ковбоем.

Марси перешагнула через несколько пар ног, спеша добраться до ближайшего прохода. Она грубо отталкивала всех, кто оказывался у нее на пути, сбегая по скату вниз. Добравшись до конца спуска, она схватила за руку первого попавшегося человека.

— Эй, какого…

— Как пройти… туда, где люди выходят?

— Слушайте, леди, вы что, напились? Отпустите мою руку.

— Сараи… Место, откуда выходят участники… Куда уходят быки, когда заканчивают?..

— Туда! — крякнул он, показав рукой, потом пробормотал: — Сумасшедшая баба…

Она пробивала себе дорогу через толпящийся народ, покупающий сувениры. По системе оповещения услышала объявление:

— Мы дадим вам всем знать о состоянии Чейза Тайлера, как только что-нибудь узнаем, друзья.

Не обращая внимания на объявление «ТОЛЬКО ДЛЯ ИМЕЮЩИХ РАЗРЕШЕНИЕ» на широкой металлической двери промышленного типа, она прошла через нее. Ощущая запах сена и навоза, заспешила мимо стойл. Тяжело дыша, она чуть не задохнулась от пыли, но, увидев в дальнем конце сарая вращающийся сигнал «Скорой помощи», побежала еще быстрее через лабиринт перегородок.

Добравшись до центрального прохода, она локтями проложила себе путь между любопытствующими зрителями, пока наконец не пробилась вперед, оказавшись у носилок, на которых без сознания лежал Чейз. Им занимались два парамедика. Один вставлял иглу в вену на сгибе локтя. Лицо Чейза было неподвижным и бледным.

— Нет! — Она упала на колени рядом с носилками и потянулась к безжизненным пальцам. — Чейз! О Чейз!

— Отойдите, леди! — приказал один из парамедиков.

— Но…

— Все будет в порядке, если вы уберетесь с нашей дороги.

Кто-то схватил ее сзади за локти и заставил подняться на ноги. Обернувшись, она уставилась в нелепое лицо одного из клоунов родео — того, который, как она видела тогда, наклонялся над Чейзом.

— Кто вы? — спросил он.

— Друг. Как он? Они сказали, что с ним?

Он посмотрел на нее с подозрением: она явно не была здесь своей.

— У него, наверное, несколько ребер сломано, вот и все. Просто оглушен немного.

— Все будет в порядке?

Тот сплюнул желтый табачный сок на засыпанный сеном цементный пол.

— Наверное. Думаю, пару дней будет чувствовать себя не лучшим образом.

Марси только отчасти успокоил диагноз, поставленный клоуном. Это ведь не мнение специалиста!.. Откуда он может знать: нет ли у Чейза внутренних повреждений?

— Ему не следовало выступать сегодня, — сказал клоун, пока носилки укладывали в машину «Скорой помощи». — Говорил я ему, что не надо влезать на быка в таком состоянии. Хотя, конечно, это не так уж важно. Этот бык — Эльдорадо — подлый сукин сын: на прошлой неделе в…

— В каком состоянии?

Клоун только уставился на нее своими обведенными белыми кругами глазами, и она, раздосадованная, объяснила свой вопрос:

— Вы сказали «в таком состоянии». В каком состоянии был Чейз?

— Под мухой.

— Вы хотите сказать — пьян?

— Да, мэм. Мы прошлой ночью неплохо вдарили. Чейз не совсем пришел в себя.

Марси не стала дожидаться дальнейших откровений. Она залезла в машину, как раз когда парамедик собрался уже закрыть дверцу.

Он отреагировал удивленно, но решительно:

— Извините, мэм! Вам нельзя…

— Можно. Ну, мы будем дожидаться тут и спорить или вы повезете этого человека в больницу?

— Эй, в чем задержка? — обернувшись, крикнул второй парамедик. Он уже занял место за рулем и включил двигатель.

Его помощник оценил решительность Марси и, очевидно, пришел к выводу, что дальнейшие споры только отнимут драгоценное время.

— Ни в чем! — крикнул он своему напарнику, и машина вынеслась из конюшни «Колизея».

— Я так рада, что вы благополучно добрались до отеля.

Прижав к уху трубку телефона-автомата, Марси растирала виски, извиняясь перед джентльменом из Массачусетса. Она, вероятно, потеряла клиента, но, когда увидела, как Чейз без сознания лежит на земле, она не вспомнила о своих гостях. По правде говоря, она подумала о них только несколько минут назад и начала беспокойно метаться по коридору больницы.

— Мистер Тайлер — мой давний друг, — объяснила она. — Я не знала, что он будет выступать в этом родео, пока ведущий не назвал его имя. Поскольку его родных здесь нет, я решила, что должна проводить его в больницу. Надеюсь, вы меня поймете.

Ей было наплевать, поймут они или нет. Если бы этим вечером она принимала президента и первую леди, она поступила бы совершенно так же.

Повесив трубку, Марси снова вернулась к сестринскому посту и в двадцатый раз спросила, нет ли новых сведений о состоянии Чейза.

Медсестра раздраженно нахмурилась.

— Как только доктор… О, вот и он. — Взглянув через плечо Марси, она сказала: — Эта леди ждет известий о мистере Тейлоре.

— Тайлере, — поправила Марси, поворачиваясь лицом к молодому интерну. — Я — Марси Джонс.

— Фил Монтойя. — Они обменялись рукопожатиями. — Вы родственница?

— Только близкий друг. У мистера Тайлера нет родственников в Форт-Уорте. Они все живут в Милтон-Пойнте.

— Гмм… Ну, он наконец пришел в себя. Его как следует ударило по голове, но, к счастью, ничего непоправимого не случилось.

— Я видела, как бык взгромоздился ему на грудь…

— Да, у него несколько ребер сломано.

— Но ведь это может быть опасно, правда?

— Только если острый край ребра проколет внутренний орган.

У Марси так побледнело лицо, что даже веснушки, которые она тщательно скрывала с помощью косметики, резко выделились на белом фоне. Доктор поспешил успокоить ее:

— К счастью, этого тоже не случилось. Внутренних кровотечений нет. Через несколько дней он будет практически здоров, но не слишком еще бодр. Я, конечно, не советую ему какое-то время ездить верхом на быках.

— Вы ему это сказали?

— Конечно. Он меня послал…

— Мне очень жаль.

Он пожал плечами и добродушно сказал:

— Я привык. Это центральная больница округа — к нам привозят шизиков, алкашей и жертв разборок наркоманов. Мы привыкли к оскорблениям.

— Мне можно его видеть?

— Только несколько минут. Ему ни к чему разговаривать.

— Я долго говорить не буду.

— Ему только что ввели сильное болеутоляющее, так что он все равно скоро заснет.

— Тогда, если вам все равно, — любезно сказала Марси, — я хотела бы остаться в его комнате на ночь.

— О нем хорошо позаботятся, — возмущенно проговорила у нее за спиной медсестра.

Марси не сдавалась:

— Вы даете мне свое разрешение, доктор Монтойя?

Он дернул себя за мочку уха. Марси посмотрела ему прямо в глаза. Ее взгляд сказал доктору, что она от своего не отступит. Покупатели, продавцы, агенты по сдаче жилья внаем — им приходилось встречать этот твердый взгляд голубых глаз. Девять из десяти уступали. Сегодня, чуть раньше, парамедик сразу понял, что с ней трудно спорить.

— Наверное, в этом нет ничего страшного, — сказал наконец доктор.

— Спасибо.

— Разговоры сведите к минимуму.

— Я обещаю. В какой он палате?

Чейза поместили в палате на двоих, но вторая кровать была не занята. Марси прошла по комнате на цыпочках, пока не оказалась у постели.

Впервые за два года она взглянула в лицо Чейза Тайлера.

Когда она в последний раз его видела, их положение было прямо противоположным. Она лежала в полубессознательном состоянии на больничной постели, а он стоял рядом с ней, оплакивая смерть своей жены в результате несчастного случая.

К тому времени, как переломы Марси срослись и она почувствовала себя достаточно хорошо, чтобы выйти из больницы, Таню Тайлер уже похоронили. Через несколько месяцев после похорон Чейз покинул Милтон-Пойнт в неизвестном направлении. В городе поговаривали, что он присоединился к переезжающему из города в город родео — к большому огорчению семейства.

Сравнительно недавно Марси столкнулась в супермаркете с Девон, женой Лаки. После того как Марси сказала, кто она, Девон подтвердила слухи, ходившие о Чейзе. Лояльность не позволила ей откровенно обсуждать его проблемы с посторонним человеком, но Марси поняла, что крылось за ее словами. Были намеки на его неустойчивое эмоциональное состояние и развивающуюся привычку к спиртному.

— Лори вне себя от тревоги за него, — сказала Девон, имея в виду мать Чейза. — Сейдж, сестра Чейза…

— Да, я знаю.

— Она учится в другом городе, так что в доме с Лори остались только мы с Лаки. Лори кажется, что Чейз убегает от своего горя — смерти Тани, вместо того чтобы повернуться к нему лицом и постараться с ним справиться.

Чейз оставил переживающее трудный момент семейное дело в руках младшего брата, которому, если верить слухам, было трудно удержать фирму на плаву. Дела в нефтяной промышленности не улучшались. Поскольку «Тайлер Дриллинг» полностью зависела от состояния экономики в этой области, компания уже несколько лет стояла на грани банкротства.

Марси задала Девон вопрос, который никогда не покидал ее надолго:

— Он винит меня в случившемся?

Девон успокаивающе сжала ее руку.

— Никогда! Не взваливайте на себя этой вины. Чейз поссорился с судьбой, а не с вами.

Но сейчас, глядя на его лицо, которое казалось исполненным муки даже в состоянии покоя, она снова подумала, не винит ли он все же ее в смерти своей возлюбленной Тани.

— Чейз!.. — горестно прошептала она. Он не пошевелился, дыхание его оставалось глубоким и ровным, говоря о том, что лекарство, которое ему ввели внутривенно, действует. Уступая желанию, которое она испытала, когда сама лежала на больничной кровати, Марси осторожно запустила пальцы в его темную шевелюру, отведя назад темные волнистые пряди, упавшие на его влажный лоб.

Несмотря на то что он заметно постарел, он по-прежнему оставался самым красивым мужчиной, какого она знала. Так она думала еще с тех пор, когда в первый раз оказалась в младшей группе. Она и сейчас ясно помнила, как мисс Кинкэннон вызвала его, чтобы он представился остальным ребятам: как он гордо встал и назвал свое имя. Марси была покорена. И во все последующие годы ее отношение к нему оставалось неизменным.

Озорной темноволосый мальчуган со светло-серыми глазами, прирожденный заводила и великолепный спортсмен, превратился в мужчину что надо. В лице его читалась сила, а в квадратном подбородке — упрямая гордость, граничащая с воинственностью, присущей, казалось, всем мужчинам семейства Тайлер. Они были знамениты своим вспыльчивым нравом и готовностью постоять за себя. На нижней челюсти Чейза теперь был виден красно-фиолетовый синяк. Марси содрогнулась при мысли о том, что еще немного — и его череп был бы раздавлен.

Стоя в полный рост, Чейз Тайлер был на несколько дюймов выше большинства мужчин, даже тех, которые по обычным меркам считались высокими. У него были широкие плечи. И сейчас Марси изумилась их ширине. Они были обнажены, так же как и его грудь. Ее верхнюю часть не обрили, и Марси поразило обилие темных мягких вьющихся волос, покрывавших ее. Повязка стягивавшая его сломанные ребра, кончалась чуть ниже сосков. Марси поймала себя на том, что неотрывно смотрит на них, зачарованная тем, что они чуть набухли.

Решив, что он, видимо, замерз, она взялась за простыню и натянула ее почти до самого его подбородка.

— Господи, он умер?

Этот вопль так напугал Марси, что она уронила простыню и резко обернулась. У самой двери стояла молодая женщина. Ее рука, унизанная дешевыми украшениями, с непомерно длинными ногтями, была прижата к груди, которая стремилась высвободиться из-под узенького джемпера с огромным вырезом. На плечи ее была наброшена дешевая шубка из искусственного меха. Она была длиннее юбки, которая едва доходила до середины бедер.

Чейз застонал во сне и передвинул ноги под простыней.

— Заткнитесь! — прошипела Марси. — Вы его разбудите. Кто вы? Что вам надо?

— Он не умер? — спросила девица. Довольно глупо, по мнению Марси, манерничая, она быстро захлопала своими круглыми, широко распахнутыми глазами. Это было нелегким предприятием, если учесть, что ресницы были покрыты толстым слоем липкой туши, черной, как вакса.

— Нет, он не умер. Он только получил серьезные повреждения. — Она осмотрела девицу от макушки со взбитыми серебряными волосами до кончиков усыпанных камушками серебряных сапожек. — Вы — подруга Чейза?

— Вроде того, — девица скинула с плеч искусственную шубу. — Я должна была встретиться с ним в баре, куда все приходят после родео. Я уже начала психовать из-за того, что он не показывается, но тут Пит — знаете, клоун — сказал, что Чейза затоптал бык. Так я решила, что должна зайти посмотреть, как он, в порядке ли, знаете…

— Понятно.

— Они сказали, что с ним?

— Несколько ребер сломаны, но все будет в порядке.

— А, вот здорово! Значит, все хорошо. — Ее взгляд перешел с лежащей на кровати фигуры на Марси. — А вы кто такая?

— Я — его… его… жена.

Марси не знала, что заставило ее так откровенно соврать. Может быть, то, что эта ложь была удобной и быстро отпугнет незнакомую ей женщину. Она была уверена, что в свои более трезвые и разумные дни Чейз не стал бы иметь никаких дел с такой потаскушкой. Его семейное положение явно не разбило сердца этой девицы, а только раздосадовало ее.

Она уперла руку в бок.

— Вот так сукин сын! Послушайте, он никогда не говорил мне, что женат. Ладно… Я просто развлечься хотела, вот и все. Ничего серьезного. Хотя он какой-то угрюмый, но он хорош собой, знаете?.. Когда я с ним познакомилась, то подумала сначала, что он зануда. Я хочу сказать: он никогда не хотел поговорить или еще что-нибудь. Но потом я решила: «Какого черта? Ну, он — не душа общества, но по крайней мере он красивый…» Христом Богом клянусь, мы переспали друг с другом всего три раза, и всегда это был нормальный секс. Никаких вывертов, знаете? Я хочу сказать — всегда только лицом к лицу. Между нами говоря, — добавила она, понизив голос, — не особенно-то хорошо получалось. Все три раза он был пьян. Как вам прекрасно известно, оборудован он роскошно, но…

У Марси пересохло во рту; с трудом сдерживаясь, она ответила с бесстрастием, какого в себе и не подозревала:

— Я думаю, вам лучше сейчас уйти. Чейзу нужно спокойно отдохнуть.

— Конечно, я понимаю, — ответила вежливо девица, снова натягивая шубу.

— Пожалуйста, скажите его друзьям, что он будет в полном порядке, хотя его выступления в родео, возможно, закончились. По крайней мере, на время…

— Да, кстати, я вспомнила, — сказала девица. — Пит просил передать ему, что завтра он с прицепом уезжает в Калгари. Он сам оттуда, знаете? Кажется, это где-то в Канаде, хотя я всегда считала, что Калгари как-то связано с Библией. — Она пожала плечами, почти вытащив груди из открытого ворота джемпера. — Короче, Пит хочет знать, что ему делать с пожитками Чейза.

Марси трясла головой, стараясь разобраться в абсурдной болтовне этой девицы.

— Наверное, можно переслать их ему домой почтой.

— Ладно. Какой адрес? Я передам Питу.

— Я не… — Марси оборвала фразу, прежде чем успела выдать себя. — Хотя… Пожалуйста, попросите Пита оставить все у администрации «Колизея». Я завтра заберу вещи Чейза.

— Ладно, я скажу ему. Ну, пока. А, постойте! — Она покопалась в сумочке. — Вот ключи Чейза. Его пикап все еще припаркован на стоянке «Колизея».

И она кинула Марси брелок с ключами.

— Спасибо, — Марси на лету успела перехватить ключи, которые чуть не приземлились прямо на беззащитный живот Чейза.

— Мне очень жаль, знаете, ну, что я трахалась с вашим мужем. Мужики! Они все ублюдки, знаете?

Марси так до конца и не поверила, что эта женщина была на самом деле, и несколько мгновений стояла, уставившись на закрывшуюся за ней дверь. Неужели Чейз докатился до того, чтобы иметь дело с подобными женщинами, лишь бы защититься от одиночества и отчаяния, вызванных смертью Тани? Или он наказывает себя за ее смерть тем, что опускается так низко, как только возможно?

Марси подошла к узкому стенному шкафчику и положила связку ключей на полку рядом с замшевыми перчатками, которые были на нем, когда его сбросил бык. Его потрепанная шляпа лежала там же. Она заметила, что на полу в шкафчике стоят поношенные ковбойские сапоги.

Его одежду развесили на вешалки, предоставленные больницей. Голубая рубашка была в грязных пятнах. К ней все еще был приколот номер, под которым он выступал. Его вылинявшие джинсы были в пыли. Пыльной была и хлопчатая косынка, которая была повязана у него на шее. Она прикоснулась к кожаным защитным накладкам и вспомнила, как они хлопали у него по ногам, когда скользили вверх и вниз по вздымавшимся бокам быка.

Это воспоминание заставило ее вздрогнуть. Она закрыла дверцу шкафа, чтобы не видеть картину, всплывшую в памяти — как Чейз без сознания лежит на земле.

Вернувшись к кровати, она увидела, что его рука беспокойно дотрагивается до тугой повязки вокруг грудной клетки. Испугавшись, как бы он не повредил себе, она поймала его руку, притянула ее обратно на простыню, похлопав, уложила на место рядом с бедром и там удержала.

Его ресницы затрепетали и поднялись. Явно не понимая, где находится, он несколько раз моргнул, стараясь определить, что его окружает, и вспомнить, что произошло.

Потом он, кажется, узнал ее. Она успокаивающе крепко сжала его пальцы. Он попытался заговорить, но единственное слово, которое у него получилось, было всего лишь слабым хрипом.

Тем не менее она узнала прозвище, которое он ей дал. Прежде чем снова провалиться в забытье, он сказал:

— Гусенок?