"Шелковая паутина" - читать интересную книгу автора (Браун Сандра)

2

Кэтлин едва сдержалась, чтобы не ударить по его наглой роже. Только ради своих друзей она вежливо произнесла:

— Здравствуйте, мистер Гуджонсен.

— Проходи, Кэти, садись, — пригласил Би Джей. — Мистер Гуджонсен расспрашивает про «Горный», а я ему говорю, что лучше всех про устройство лагеря можешь рассказать только ты, ведь ты посещала его, еще будучи ребенком. Сейчас пойдем ужинать.

Эдна и Би Джей занимали два единственных кресла, поэтому Кэтлин ничего не оставалось, как сесть рядом с Эриком на диван.

— Как прошел день, Эдна? — спросила она.

Эта супружеская пара была ей дорога, как родители. В свои шестьдесят муж и жена были полны сил. Они искренне любили сирот, проживавших каждое лето в лагере, и нежно заботились о них.

Кэти никогда не думала о Гаррисонах по отдельности, они до смешного походили друг на друга. Оба были коротенькими и толстыми. И карие глаза Эдны, и серые глаза ее мужа смотрели одинаково открыто и дружелюбно. Оба имели твердую, целеустремленную походку, а во время разговора жестикулировали совершенно одинаково.

Кэти была уверена, что ни у одного из супругов в голове никогда не возникало недобрых мыслей. Во всем они старались найти только хорошее. Сейчас Кэти вдруг пришло в голову, что нет ничего удивительного в этой похожести друг на друга — ведь супруги прожили вместе более сорока лет.

— В одном из домиков протекает труба, я сегодня с ней возился, — рассказывал Би Джей. — Думаю, я сэкономил на плате водопроводчику. Через день-другой узнаем. — Он хихикнул.

— Спасибо, дорогой, — погладила его по коленке Эдна. — Завтра попробуешь починить сломанный кондиционер.

— Вот видите, Эрик? — беспомощно развел руками Би Джей. — Они никогда не бывают довольны.

— Ах ты! — воскликнула Эдна, шутливо ткнув мужа в плечо. Потом обернулась к оператору, с явным удовольствием наблюдавшему за семейной сценой. — Эрик, впервые Кэтлин приехала в наш лагерь, когда ей было четырнадцать. Не хочу смущать тебя, Кэти, но мне кажется, Эрику следует знать твою историю.

Ее добрые глаза обеспокоенно посмотрели на Кэтлин, но улыбка молодой женщины успокоила Эдну.

— Да. О лагере «Горном» я всегда рассказываю с удовольствием.

Кэтлин заставила себя взглянуть в лицо Эрику, Диван был маленький, они сидели слишком близко, и ей это было неприятно. Мужское начало, столь явно в нем присутствующее, действовало на нее, странно щекоча нервы.

— Мои родители утонули, когда мне было тринадцать лет. Родственников у меня не осталось, братьев и сестер тоже. Друзья из нашего прихода поместили меня в сиротский приют в Атланте. Он считался самым лучшим в стране. Но поскольку я росла единственным ребенком в семье, мне было трудно приспособиться к новой жизни. Училась я довольно хорошо, но тогда «съехала». Я стала агрессивной, можно сказать, хулиганкой.

Би Джей засмеялся, но немедленно стих, когда Эдна укоряюще взглянула на него.

— Летом приют отправил меня сюда. Одна мысль о летнем лагере приводила меня в ужас, впрочем, я тогда пугалась всего нового. Я считала, что абсолютно все относятся ко мне несправедливо. Но в то лето моя жизнь совершенно переменилась.

Голос ее предательски задрожал от нахлынувших чувств, и Кэти дрожащими губами улыбнулась Гаррисонам.

— Би Джей и Эдна не позволили мне разрушить мою собственную жизнь горечью и ненавистью. Они снова научили меня любить, подарив мне свою любовь тогда, когда я меньше всего ее заслуживала. Потихоньку из раненого зверька я снова стала превращаться в человеческое существо. Вот почему я чувствую, что никогда не смогу отплатить за их доброту.

— Ты уже тысячу раз заплатила сполна, Кэтлин. — Эдна глазами, полными слез, посмотрела на Эрика. — Видите ли, мистер Гуджонсен, с тех пор Кэтлин приезжала в наш лагерь каждое лето, пока не выросла. Потом, когда она училась в колледже, мы попросили ее поработать вожатой. Поскольку она сама прошла через тяготы и разочарования, подобно нашим подопечным, она как никто умеет находить с ними общий язык. Она совершает чудеса даже с самыми неуправляемыми детьми. Когда открылась вакансия в Совете директоров, мы пригласили Кэтлин. Она отнеслась к предложению без энтузиазма, но мы настояли. И никто не остался в проигрыше. В прошлом году она сама добыла денег на кондиционер для столовой и устройство двух баскетбольных площадок.

Кэтлин густо покраснела оттого, что считала это незаслуженной похвалой. Неловкость ее увеличилась, когда она подняла глаза и увидела, что Эрик пристально смотрит на нее.

Заметив ее смущение, он отвернулся и обратился к хозяевам:

— Я хотел бы побольше узнать о ваших достижениях, но сейчас я страшно проголодался. Может, продолжим беседу в столовой?

— Юноша читает мои мысли! — воскликнул Би Джей и, весело хлопнув себя по коленкам, встал.

— Вряд ли нам удастся продолжить беседу в столовой, Эрик, — предупредила Эдна. Она без церемоний назвала его просто по имени. — Наша столовая абсолютно непригодна для серьезных разговоров.

Он рассмеялся, взял Кэтлин под руку и повел к двери.

— Неважно. В любом случае, я хочу попробовать уловить дух лагеря.

— О, если вам нужен дух, то вы направляетесь в самое правильное место, — расхохотался Би Джей.

— Не нарушу ли я ваши правила, если возьму с собой камеру? — спросил Эрик.

— Нет, конечно, — ответила Эдна. — Пока вы здесь, вы будете устанавливать свои правила.

— Спасибо, миссис Гаррисон.

— Эдна, — поправила она.

Его лицо озарила такая широкая улыбка, что впору было помещать ее на обложку журнала.

— Эдна. Я только сбегаю к машине и через минуту присоединюсь к вам. Займите мне местечко в очереди, Би Джей.

— А как же! Кэтлин, может, ты проводишь Эрика, чтобы он не заблудился?

Кэти хотела было возразить, но побоялась показаться невежливой. По какой-то причине ей не хотелось оставаться с ним наедине. Может быть, ее раздражало его сходство с Дэвидом Россом. Или же, как предположил тогда сам Эрик, она с недоверием относится к журналистам. В лагере никаких закулисных махинаций нет, и, поскольку «Горный» ей дорог, Кэтлин не может примириться с тем, что кто-то чужой будет рыскать здесь в поисках чего-нибудь жареного.

— Только вы поторопитесь, а то еда может закончиться. Добавок пока никому давать не будем, но вы все же не задерживайтесь, — предупредила Эдна.

Пожилая пара рука об руку двинулась к столовой.

— Где ваша машина? — поинтересовалась Кэтлин.

— Припаркована у моего домика.

Она развернулась и пошла по тропинке к гостевому домику.

Он располагался совсем близко, но, подойдя к машине, Кэтлин совсем запыхалась. Эрик, кажется, сообразил, что Кэтлин рядом с ним чувствует себя не в своей тарелке. Когда он поднимал дверцу багажника, Кэтлин заметила спрятанную в усах усмешку.

Он открыл черную пластмассовую коробку, вынул видеокассету и вставил ее в камеру. Кэтлин никогда еще не видела вблизи профессиональную камеру и, к собственному удивлению, была заинтригована.

— Вы можете понести это? — Эрик кивком головы показал на длинный металлический цилиндр с ручкой.

— Конечно.

Попытавшись поднять цилиндр, она чуть не вывихнула руки. Кэти и в голову не пришло, что он может оказаться таким тяжелым.

— Что там?

— Тренога.

— Она весит тонну!

— Да, я знаю. Вот почему я попросил вас понести ее. — Он подмигнул. — Кроме того, я никому не позволяю касаться моей камеры.

Одной рукой он ловко опустил крышку багажника, и они отправились в обратный путь. По дороге они не разговаривали. Кэтлин вряд ли вымолвила бы слово, даже если бы захотела. Под тяжестью треноги она могла только пыхтеть.

Эрик галантно распахнул перед ней дверь столовой. Кэтлин испепеляюще взглянула на него и, споткнувшись, ввалилась в зал. Их встретило гудение двух сотен детских голосов.

— Куда бы мне все это поставить? — спросил Эрик, оглядывая помещение.

— Вопрос сформулирован неточно, мистер Гуджонсен, — едва выдохнула Кэтлин.

— Ай-яй-яй, мисс Хэйли.

— Вот сюда, — перебила Эдна готовящуюся дать достойный отпор Кэти. — Эрик, почему бы вам не положить ваше оборудование на приступку? Здесь его никто не тронет. Берите скорее еду и садитесь к нам за стол. Сегодня здесь чуть тише, чем обычно.

Эрик забрал у Кэти цилиндр и поставил его и камеру туда, куда показала Эдна.

— Пошли? — Потирая руки, Эрик кивнул в сторону раздаточной ленты.

— Конечно, — холодно отозвалась Кэтлин. — Думаю, вас приятно удивит еда в нашей столовой: она едва ли не лучше домашней стряпни.

— Сейчас я готов съесть что угодно. Сегодня у меня и крошки во рту не было.

— Следите за фигурой? — едко поинтересовалась она.

— Нет, — глаза его сверкнули. — Но было бы чертовски занятно последить за вашей.

Она прикусила язык, не желая ввязываться с ним в беседу на подобные темы.

Кэтлин вынуждена была познакомить его с женщинами, хозяйничавшими на кухне. Это они три раза в день кормили вкуснейшими блюдами детей и персонал лагеря «Горный». Большинство из них годились Эрику в матери, но они буквально залучились от удовольствия, когда он принялся нахваливать их стряпню.

Эрику и Кэтлин положили на тарелки тушеного мяса и овощей, пока они двигались вдоль раздаточной линии. Кэтлин потянулась за стаканом мятного чая со льдом, когда Эрик вдруг поймал ее руку и потянул носом воздух.

— Чувствуете, пахнет персиком?

Персиком? Ее блеском для губ? Она подавила импульсивное желание облизать губы. Эрик внимательно ее оглядывал, стараясь увидеть нечто неуловимое.

— Персиком? — невинно переспросила она, — А-а, вот ваш персик. Персиковый мусс на десерт, — с облегчением добавила она.

— Прекрасно. Я люблю персики.

Странно, но Кэтлин уловила в его голосе некую угрозу.

Они подошли к столу, предназначенному для взрослых, где уже сидели другие вожатые и Гаррисоны. После того как его всем представили, Эрик сразу же извинился, если в первые дни он не сможет вспомнить чье-нибудь имя.

Ел он с аппетитом, однако умудрялся вежливо отвечать на обращенные к нему вопросы. Кэтлин с удивлением обнаружила, что женщины уделяют ему чересчур уж много внимания, однако Эрик разговаривал со всеми одинаково дружелюбно, невзирая на то, сидела перед ним дурнушка или красавица.

«Настоящий дамский угодник», — с неодобрением подумала она.

— Расскажите нам о себе, Эрик, — попросил Би Джей с набитым картофелем ртом.

— Да вообще-то рассказывать нечего, — он скромно пожал плечами.

— Ладно вам, Эрик, мы все прекрасно знаем, что вы — довольно заметная фигура в вашей профессии. Разве вы не работали в Азии?

— Да. Я выполнял кое-какие задания в Саудовской Аравии во время операции «Буря в пустыне».

— Ваша жизнь подвергалась опасности? — спросила одна молоденькая вожатая, затаив дыхание.

— Бывало разок-другой. — Эрик улыбнулся. — Но обычно я снимаю вполне заурядные вещи.

Как ни старались слушатели, им так и не удалось заставить его рассказать какую-нибудь леденящую кровь историю, хотя они были уверены, что кое-что с ним, безусловно, приключалось. Еще до его приезда в лагерь из разговора с телевизионным начальством Эдна узнала, что Эрик Гуджонсен — один из лучших репортеров, способных превратить самый заурядный или, напротив, самый необыкновенный репортаж в трогающую душу историю.

Перекусив, Эрик встал.

— Я бы хотел немного поработать, пока дети находятся в относительном покое.

— Прекрасная идея, — согласился Би Джей. — От нас требуется какая-нибудь помощь?

— Нет, просто ведите себя как обычно. Надеюсь, мне удастся не привлекать их внимания. Я хочу, чтобы они вели себя естественно. Мне только нужен мой помощник.

Кэти не поняла, что он говорил о ней, только увидела, что все замолчали и смотрят на нее.

— Это вы обо мне? — удивленно переспросила она.

— Если вы ничего не имеете против. Поскольку вы уже разбираетесь в моем оборудовании.

— Но я всего лишь…

— Прошу вас, Кэтлин, у нас мало времени, — перебил ее Эрик.

Она увидела, что все выжидательно смотрят на нее, и поняла, что ей ничего не остается, как следовать за ним.

— Чего вы добиваетесь? — шепотом спросила она, когда они пересекали огромный зал столовой. — Я ничего не понимаю в вашем оборудовании.

— Конечно, но вы мне в любом случае нужны.

Они подошли к небольшому возвышению, которое Би Джей обычно использовал в качестве трибуны, когда делал какое-нибудь важное сообщение. Эрик достал камеру, приладил ее на правом плече и прильнул глазом к видоискателю. Кэтлин заметила, что левый глаз он не закрыл.

— Постойте-ка минуточку спокойно, — попросил он, поворачиваясь к ней.

Кэти с ужасом увидела, что объектив находится всего в нескольких сантиметрах от ее груди, а сам оператор подкручивает какие-то линзы.

— Какого… — Кэтлин потрясенно отпрыгнула назад.

— Стойте спокойно, я сказал. — Свободной рукой он подтолкнул ее на прежнее место.

— Значит, вот что вам от меня нужно? Вижу, вы находите это весьма забавным, но я так не считаю.

Эрик отвел от глаза видоискатель и устало посмотрел на Кэтлин.

— Я просто использую вашу белую блузку для установки баланса цветности.

— Что это значит? — чуть спокойнее, но все еще с подозрением поинтересовалась она.

— Это значит, — медленно и терпеливо начал объяснять он, — что в камеру встроен экспонометр. Каждый раз перед началом съемки я должен проверить уровень освещенности и баланс цвета, направив камеру на что-нибудь идеально белое. Клянусь, мои намерения относительно вашей блузки были чисты и благородны.

— Почему вы не воспользовались скатертью?

Эрик криво усмехнулся.

— Я сказал, что я благородный человек. Но я же не дурак.

Кэтлин протиснулась мимо него и пошла обратно к столу. Когда она уселась на свой стул, Би Джей спросил:

— Ну как, все в порядке? Эрик начал снимать?

— Думаю, да, — пробормотала она, не уточнив, что ей глубоко наплевать, чем там занимается мистер Гуджонсен.

Следующие полчаса она болтала с вожатыми и намеренно не смотрела в сторону Эрика, которому, несмотря на его внушительные размеры, удалось сделаться совершенно незаметным. Он двигался с камерой, снимал, как дети едят, разговаривают, подшучивают друг над другом. Закончив, он громко свистнул, привлекая всеобщее внимание. Его густой голос можно было расслышать в самом дальнем конце комнаты.

— Меня зовут Эрик. Кто хочет посниматься для телевидения?

Реакция последовала оглушительная. Кэтлин почувствовала мрачное удовлетворение, когда подлетевшие к Эрику дети стали требовать поснимать все их идиотские кривляния. Однако оператор и не думал сопротивляться натиску.

Следующие полчаса он разрешил детям валять дурака перед камерой. Потом решительно закончил съемку, поставил камеру на прежнее место и вернулся к столу персонала, вытирая рукавом градом катившийся пот.

— Вы либо святой, либо мазохист, — смеясь, сказала Эдна. — Зачем вы подвергли себя этой пытке?

— Я уже давно понял, что нет ничего более пугающего, чем направленный на тебя объектив камеры. Даже у самых нахальных язык прилипает к нёбу, а движения становятся скованными. Поэтому я позволил детям вести себя по-дурацки, чтобы у них не было мистического ужаса перед камерой. А завтра вечером я покажу им все это по видео. Надеюсь, съемки перестанут казаться им чем-то необыкновенным, и они попросту перестанут меня замечать. Это единственный способ заставить их вести себя естественно.

— Вы зарываете свой талант в землю, мой мальчик, — сказал Би Джей. — Вам следовало бы стать детским психологом.

Прозвенел звонок, возвещающий, что пора идти спать. Дети нестройно пожелали спокойной ночи, и постепенно толпа разошлась, оставив Гаррисонов, Кэтлин и Эрика в столовой.

— Эрик, поднимаемся мы рано, — предупредила Эдна. — Завтрак — в семь тридцать.

— Я буду на месте вовремя. Как вы думаете, кто-нибудь из женщин с кухни заварит мне кофе в термос, чтобы я мог взять его с собой?

— Ну, конечно, — заверил его Би Джей. — Какой вы предпочитаете?

В темноте было видно, как сверкнула белозубая улыбка.

— Чернее дегтя и горячее преисподней.

Би Джей хлопнул его по плечу и рассмеялся.

— Вы мне нравитесь все больше и больше, мой мальчик. Пошли, дорогая, я устал.

Эдна встала.

— Кэтлин, отдаю Эрика тебе на попечение, поскольку ты знаешь о лагере больше, чем кто-либо другой. Следующие несколько дней он будет заниматься твоим отрядом. Есть возражения?

Последовало неловкое молчание, нарушаемое только треском цикад. Кэтлин вовсе не привлекала мысль оказаться под прицелом камеры.

— Кэтлин? — недоуменно нарушила тишину Эдна.

— Нет, возражений у меня нет. Я просто размышляла… что интересного мы можем устроить.

— У меня есть кое-какие идеи, — заметил Эрик. — Я составил примерный сценарий. Он в машине. Пойдемте, я дам вам его почитать. А завтра мы обсудим, разумны ли мои предложения.

— Отличная мысль, — улыбнулся Би Джей. — А мы по-стариковски пойдем спать. Да, Эдна?

— Да. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, — хором отозвались Кэти и Эрик.

Гаррисоны исчезли.

Темнота была — хоть выколи глаза. Здесь, в горах, ее не нарушали огни большого города, лишь в бездонном небе сияли звезды, о которых забываешь, когда вокруг слишком много электрических огней.

Кэтлин вздохнула про себя, но ничем не показала, что рассержена. Эрик только обрадуется, поняв, что она огорчена. Она уверенно шагала рядом с ним в темноте и едва сдержалась, чтобы не хихикнуть, когда он приглушенно выругался, ударившись головой о низкую ветку.

Он нес камеру и треногу, но она заметила, что дыхание его остается ровным. «Очевидно, привык к нагрузкам. Ну, ничего, посмотрим, как ты поведешь себя завтра», — подумала Кэти, уже придумавшая испытание, которое покажет, кто крепче и выносливее.

— Я открою машину, чтобы у нас был свет, — сказал Эрик и распахнул переднюю дверцу своего «блэйзера». — Кажется, сценарий где-то здесь, — пробормотал он, заглядывая внутрь. С заботливостью матери, укладывающей младенца, он положил камеру в специальную сумку, обитую изнутри чем-то мягким. Потом выпрямился и посмотрел на Кэтлин.

Прежде чем она осознала, что он намерен сделать, Эрик положил руки ей на плечи и притянул ее к себе. Нагнув голову, он провел языком по ее нижней губе, а потом поцеловал — быстро и страстно.

— Что это вы, черт возьми, делаете? — потрясенная, закричала Кэти.

— По-моему, это очевидно.

— Мне это не нужно и не интересно, мистер Гуджонсен. И если бы эта съемка не значила так много для нашего лагеря, я велела бы вам отправляться ко всем чертям. А я вместо этого обязана оказывать вам всяческое содействие.

— Я именно так и думал. Персики!

— Где ваш чертов сценарий?

— А его нет. Я соврал. Мне просто хотелось оказаться с вами наедине в этой кромешной тьме.

Кэтлин развернулась и молча зашагала обратно.

То ли с вызовом, то ли в радостном предвкушении он крикнул ей вслед:

— Завтра утром увидимся!