"Неандертальская планета" - читать интересную книгу автора (Олдисс Брайан)

Брайан Олдисс
Неандертальская планета

Пункт Наблюдения был спрятан глубоко под Манхэттеном. Пять установок сканирования, построенных по проекту Мастера Боффа, постоянно меняли свое положение, подчиняясь строгой математической логике.

Главный Наблюдатель - он охотно откликался на имя Эйлер - терпеливо вглядывался в экраны, ожидая, когда поступит информация. Самообладание и выдержка - вот главный жизненный принцип. Им должны были бы руководствоваться любые разумные существа, в том числе и машины. На пункте Наблюдения царили порядок и гармония, а не более чем в трех милях от него роботы-дикари буйствовали в зарослях кустарника.

Бета-панель осветилась янтарным светом.

Эйлер мгновенно ответил на вызов.

Сообщение гласило: «Местонахождение Андерсена известно, шеф».

Анонимный информатор выдал координаты и отключился.

Понадобилось семь дней, чтобы определить местонахождение Андерсена. Они поступали вполне логич-

но, разыскивая беглеца на периферии. Но человек действовал вопреки логике, он не покидал Нового Йорка. Эйлер послал сообщение по высокочастотному каналу и объявил розыск.

Он включил двигатели и взлетел.

Сканеры зевнули его. Он свободно планировал над небоскребами Нового Йорка, наблюдая через прозрачные стены, как копошится внутри жизнь. Он мог бы войти в любой дом, а если понадобится, подчинить своей воле любого, кого он захочет, так же, как он сам обязан подчиняться командам Координатора.

Эйлер принял сигнал и пошел на снижение, выбирая место для посадки.

Информатор пропищал свой номер и передал сообщение: «Андерсен в восьмистах метрах отсюда, шеф. Если вы присоединитесь ко мне, я вам покажу его».

- Какая у нас поддержка? - был послан запрос.

- Еще трое таких,же безногих молодцев, как я. Плюс неисправная инвалидная коляска.

- Человека нужно взять живым.

- Мы понимаем, шеф.

Обмен сигналами занял меньше микросекунды.

Он примагнитил себя к небольшому роботу, снабженному колесами, и они покатили вперед.

Заросшая сорняками земля была вся изрыта и засыпана обломками. Под толстым слоем почвы лежали развалины Старого Йорка, и серая, застывшая, как лава после землетрясения, земля все еще находилась во власти окаменелого обломка - отжившего свое города. И только яркие современные здания оживляли пустыню.

Колесный робот остановился, опасаясь, что их присутствие будет замечено. Эйлер отсоединился от робота и перешел в другое состояние - полной прозрачности. Он вытянул четыре телескопические ноги, которые подняли его над землей, и осторожно двинулся вперед.

Этот район назывался Свалкой, чем он в сущности и являлся. Местность представляла собой искусственное плато, возникшее из обломков старой технологии гуманоидов. Спустя сорок лет после того, как была превращена в утиль старая цивилизация, ее останки засыпали землей, на которой были возведены корпуса современных зданий. Новое рациональное мышление победило окончательно. Но под слоем почвы, словно в подсознании, жили, как смутные сны, старые верования и догмы, прежде составлявшие едва ли не главную сущность гуманоид-ной расы.

Эйлер осторожно продвигался вперед по истерзанной земле, нащупывая ногами неровности. Когда он замечал какое-то движение, он останавливался, чтобы осмотреться.

На свалке вновь были построены дома, похожие на те, в которых когда-то жили люди. Это была пародия на человеческие жилища. Присмотревшись, Эйлер увидел, что дома были изготовлены из мусора, найденного на свалке. Вместо окон - автомобильные двери, вместо дверей - металлические панели, выдранные из компьютеров, а ступеньки - из сгоревших тостеров. На улицах, проложенных между домами, на авеню, похожих на декорации из древних мюзиклов, кривлялись жуткие существа. Хлоп-топ, топ-хлоп, дзынь-дринь, дринь-дзынь…

Они исполняли медленные ритмические танцы, которые сопровождались вихлянием бедер, покачиванием голов, хлопками, топаньем, бряцанием… Одни выглядели как уродливые подобия мужчин, другие были похожи на уродливых женщин. Во всех окнах торчали неотрывно следящие за танцами страшилы…

Это были человекоподобные роботы, сконструированные еще людьми в конце двадцатого - начале двадцать первого века. Они были совершенно бесполезны в полностью автоматизированном обществе и выброшены на свалку, когда со старыми технологиями было покончено. Но пока не кончился заряд питавшей их энергии, они продолжали функционировать в одном из последних гетто.

Невидимый Эйлер продирался через толпу роботов, высматривая Андерсена. Человекообразные роботы подражали исчезнувшей расе, с которой они когда-то сосуществовали бок о бок. Они носили старую человеческую одежду, а вернее сказать, отдаленно напоминавшее одежду тряпье, подобранное на свалке, шляпы и котелки из консервных банок, держали в руках курительные трубки, изготовленные из обрезков шлангов, украшали себя прическами а-ля «конский хвост» из пакли, перевязанными изоляционными ленточками. Свою электронную память они периодически оживляли старыми кинолентами, в изобилии валявшимися на свалке. Механическими жестами они копировали движения давно исчезнувших теней, имитировали чувства, заставлявшие учащенно биться человеческие сердца. Они были о себе высокого мнения и ставили себя даже выше роботов, которые вытеснили их.

Андерсен нашел пристанище среди них. Он прятал человеческую кожу, кости и волосы, обмотавшись связками консервных банок и одевшись в стальную броню, для которой он использовал заржавевший бидон. Он пытался замаскироваться под человекообразного робота, но Эйлера трудно было провести. Тот сразу понял, что это человек, когда увидел фигуру, стоявшую в проеме псевдодвери. Эйлер поднялся в воздух и, подлетев ближе, направил на человека парализатор и произвел выстрел. Затем он сбросил вниз сеть и ловко подцепил обмякшее тело.

Кто-то ударил в колокол, предупреждая об опасности. Остановив танец, человекороботы спасались бегством, производя жуткий шум, бряцая и громыхая железом. Они зарывались в землю, со страхом следя за почти невидимой маленькой фигуркой, которая, негромко жужжа, возвращалась в Наблюдательный пункт с захваченным ею человеческим существом - спутанное сетью тело человека беспомощно моталось в воздухе, под крылом парящего робота. Старый колокол продолжал скорбно гудеть, его голос звучал долго после того, как сцена опустела.


В комнате царил мрак, совершенно непроницаемый для человеческих глаз.

Десятый Координатор выставлял себя в Новом Йорке в качестве огромной настенной надписи, вызывающей эстетическое наслаждение у истинных знатоков, которые пропускают свои ощущения через ультра- и инфрафильтры. Это стало имиджем Координатора.

Главный Наблюдатель Эйлер не рассчитывал на то, что он немедленно будет вызван Координатором. Он терпеливо ждал. Андерсен валялся на полу, в куче консервных банок, из которых он пытался сделать рыцарские доспехи, - они не спасли его. Он медленно приходил в себя после парализующего укола. Координатор сказал:

- Их зрение способно функционировать в диапазоне световых волн от 4 до 7 сантиметров.

Эйлер послушно надавил на стенную панель, и в комнате зажегся свет. Андерсен приоткрыл один глаз.

- Я полагаю, ты знаешь о людях, Наблюдатель? - задал вопрос Координатор.

Он использовал голос. Это были не просто звуки, которые в состоянии уловить человеческое ухо, а звучный и сочный человеческий голос.

Город не слышал человеческих голосов с тех пор, как гуманоидам поддали коленкой под зад.

- Я… мне кажется, знаю о людях более чем достаточно, - произнес Эйлер, используя для переговоров привычный высокочастотный канал. И звучал человеческий голос, кстати, гораздо приятнее для слуха, когда он был пропущен через частотный фильтр. - Эта кучка дерьма, которая валяется здесь на полу, стоит дороже, чем весь исчезнувший человеческий род. Банк Мастера Боффа обещал в случае поимки выложить кругленькую сумму.

- Используй только человеческую речь, если можешь. Он мог. Во время операции по поимке человека он

потратил 2,4 секунды на изучение местного диалекта, на котором в стародавние времена общались ньюйоркцы.

- Ну что ж, Наблюдатель, прекрасно. Тогда мы сможем побеседовать конфиденциально.

Эйлер почувствовал при этих словах, что в нем родилось ощущение дискомфорта.

- Ни один из миллионов роботов, кишащих в муравейнике, не сможет вмешаться в нашу беседу, Наблюдатель.

- Какую вы преследуете цель?

- Люди были такими замкнутыми, скрытными созданиями. Попробуем подражать им, чтобы лучше понять. Нам необходимо понять Андерсена.

Эйлер произнес натянуто:

- Он должен быть возвращен в зоопарк.

- Андерсен слишком хорош для зоопарка. Его не могли изловить после побега в течение семи суток. Он мог бы пригодиться нам.

Выдержав паузу, Эйлер хмыкнул недоверчиво.

- Все правильно. Если бы я был человеком, у меня тоже были бы все основания не доверять вам. Но послушайте, существует реальная опасность для всей мировой системы. Взять, к примеру, вас… Вы имеете собственные позывные, инвентарный номер, однако вам нравится называть себя Эйлером, и роботы, находящиеся в вашем подчинении, тоже называют вас по имени. Почему?

Главный Наблюдатель пытался вникнуть в смысл сказанного.

- Помимо инвентарного номера лидер должен иметь какие-то отличия, может быть, необычные позывные, а лучше имя. Это вполне разумно.

- Да. Вам имя необходимо, чтобы подчеркнуть свою обособленность, индивидуальность, если хотите. Но вашим подчиненным ничего этого не нужно. Они ничего не хотят знать о вас, кроме инвентарного номера и позывных, закрепленных за вами и указанных в реестре. Вы создаете помехи в работе, загружая мозги роботов лишней информацией. Вы взяли себе человеческое имя, не осознав всей опасности… Многие так поступают, не отдавая себе отчета в возможных последствиях… Имена пришли к нам из прошлого… Было время, когда человекороботам также давали имена. Мы должны порвать с прошлым раз и навсегда.

- Я допустил ошибку.

- Вы прослушали сводку новостей, которые передавались по инфраспектрканалу, а?

- Мне было не до новостей. Слишком много работы.

- Тогда слушайте.

Десятый Координатор включил запись сводки новостей, переданных сегодня по каналу А.

«Цивилизация стоит на пороге революционных преобразований. Как известно, истощение угольных пластов и месторождений нефти вынудило пойти на дорогостоящие и крупномасштабные исследования в области энергетики. Особенно перспективными оказались исследования, связанные с практическим использованием сверхвысоких частот. Энергетика получила мощный импульс. Но наиболее впечатляющими оказались достижения в области сверхдальней связи. С помощью высокочастотных лазерных антенн удалось открыть новые, неведомые миры, о существовании которых раньше и не подозревали. Созданы принципиально новые космические аппараты. Освоение космоса открывает новые горизонты, готовит прорыв в сферу сверхновых технологий. Мы движемся гигантскими шагами. Давно ли был запущен первый космический разведчик, а сегодня их количество достигло восьмисот девяноста штук. Сегодня мы с гордостью можем сообщить, что шесть разведчиков вернулись обратно и сейчас полным ходом идет работа по дешифровке и обработке собранных данных».

- Интересно, что они там увидели. Подождем, когда будут расшифрованы записи. Космос - это богатейшая кладовая, но не так-то просто подобрать к ней ключи. К сожалению, наши энергетические ресурсы по-прежнему ограничены. Космические исследования, безусловно, будут продолжены, а энергетики столкнутся с необходимостью жесткого регулирования потребления. Вероятно, половина городов-муравейников будет отключена от источников питания.

Ход рассуждений Десятого был пока неясен Главному Наблюдателю.

- Все логично. Роботов-муравьев плодится слишком много. Но необходимость жертвовать личными интересами, а если понадобится, то и собой, во имя высоких общественных целей никогда не будет понята одиночкой.

- Это типичная человеческая черта, которая досталась нам в наследство. Потому и закончились неудачей попытки человека прорваться в космос, найти новые стимулы, достичь новых рубежей и спасти таким образом одряхлевший человеческий род, что все попытки встречали отчаянное сопротивление примитивов-индивидуалов. Они ничем не хотели жертвовать, ни в чем не соглашались урезать свои права. Андерсен - типичный бунтарь-одиночка. Живой представитель рода человеческого. Нужно понять, что это такое… Следовательно, не стоит спешить отправлять его обратно в зоопарк. Есть смысл какое-то время подержать его у вас.

- Будет исполнено.

- Андерсен - особый человек, видишь ли… Он - в нашем лексиконе это слово отсутствует - он, выражаясь человеческим языком, писатель… В том зоопарке, где он содержался, из приблизительно двадцати тысяч человек таких, как он, еще двое или трое. Андерсен написал фантастическую повесть как раз накануне Атомной Недели. Мне кажется, повесть сможет дать ответы на многие вопросы и продвинет нас в наших исследованиях. Я только что раздобыл книгу и немедленно приступаю к чтению.

Большую часть времени, пока две машины вели откровенный разговор, Андерсен, разлегшись на полу, слушал, притворяясь спящим. Он занял почти всю камеру. Она была слишком мала для него. Если бы он встал на ноги, голова уперлась бы в потолок. А для роботов это было вполне нормальное по габаритам, даже просторное помещение. Из-под полуопущенных век он изумленно смотрел на экран, на котором застыло изображение Десятого Координатора. Он разглядывал Главного Наблюдателя, который, стоя на его левом, слегка сжатом кулаке, готов был тотчас же всадить иглу с парализующей жидкостью, как только человек предпримет какие-то активные действия. Итак, человек и карауливший его робот оставались совершенно неподвижными, и оба спокойно прочитали название книги, появившейся на экране. «НЕАНДЕРТАЛЬСКАЯ ПЛАНЕТА»

Так называлась фантастическая повесть Андерсена, увидевшая свет накануне Атомной Недели. Десятый координатор решил, что Эйлеру тоже полезно будет ознакомиться с книгой.


Коридоры Департамента Планетарных Исследований были длинными, ожидание в них, как правило, было долгим. Гуманоид К. Д. Андерсен мял в руке голубоватый клочок бумаги - повестку с приглашением явиться - и, неловко притулясь к стене, с тоской вспоминал о былых днях, когда правительство состояло из людей и департаменты были настолько цивилизованны, что понимали состояние человека, ожидающего решения своей участи. Ожидание в просторном холле в мягком кресле не казалось таким тягостным.

Когда наконец его пригласили в Службу расследований, его моральный дух упал до нулевой отметки. Его настроение не улучшилось и при виде Следователя, одного из тех, кто пришел на смену людям в этом и других отделах.

- Я Следователь Парсонс из Службы безопасности планетарной системы Нехри II. Мы пригласили вас сюда, потому что рассчитываем на вашу помощь, мистер Андерсен.

- Разумеется, я сделаю все, что могу, - пообещал Андерсен. - Но я уверяю вас, что никогда ничего не слышал о Нехри II. Люди практически лишены возможности совершать космические путешествия, для нас это нереально, не так ли? По крайней мере в настоящее время.

- Вам, очевидно, было бы небезынтересно узнать, что мы готовы отправить вас на Нехри II в самое ближайшее время.

Андерсен изумленно уставился на робота. Безразличное лицо последнего было настолько невыразительно, что казалось невозможным предположение, что он получает садистское удовольствие, видя, в каком шоке находится Андерсен.

- Я преподаю древнюю историю в институте, - пытался протестовать Андерсен. - Я ничего не знаю о Нехри II.

- Тем не менее вы классифицируетесь как Ученый, состоите на службе у Мирового Правительства, которое оплачивает ваши труды. У Правительства есть законное право командировать вас в любую точку вселенной. Что касается вашего утверждения, что вы ничего не знаете о Нехри II, то тут вы пытаетесь обмануть меня. Один из преподавателей вашего института, хорошо известный вам и чтимый вами доктор Арльбластер, несколько лет назад поехал туда, чтобы поселиться навсегда.

Андерсен вздохнул. Он слышал о такого рода историях, случавшихся с другими людьми, и всегда держал пальцы скрещенными, чтобы избежать дурного глаза и несправедливых нападок судьбы. Увы, человеческие судьбы давно были под эдиктом роботизированных служб.

- Ну и чем теперь занят Арльбластер и как мне следует держаться с ним? - спросил он.

- Вас отправят на Нехри II, чтобы вы помогли нам установить, что случилось с ним. По легенде, с которой вы должны будете ознакомить каждого, кого это интересует, вы командированы институтом для изучения истории планеты. Вас выбрали для этой работы, потому что вам проще всего будет наладить контакты с доктором. Вы ведь были его любимым учеником, не так ли?

Достав из кармана пачку сигарет, Андерсен, прежде чем закурить самому, машинально протянул пачку Следователю, угощая сигаретой.

- Фрэнк Арльбластер попал в беду?

- На Нехри II порой случаются ситуации, когда можно попасть в неприятную историю, - осторожно согласился Следователь. - Вас посылают именно затем, чтобы вы попытались выяснить причины возникновения таких ситуаций.

- Ну конечно, я полечу, если мне прикажут. Но я так и не понял, чем я смогу быть вам полезен. Если люди на планете попадают в криминальные ситуации, направьте туда корабль с роботами-полицейскими.

Следователь усмехнулся. У него была очень теплая, можно сказать, живая улыбка.

- Мы уже потеряли там два патрульных корабля с экипажами, состоящими из людей, и несколько превосходно обученных роботов-полицейских. Местные жители очень враждебно относятся ко всем, кто хочет посетить планету, но особенную ненависть они испытывают к роботам. Тут нужен человек, к тому же неординарный во всех отношениях. Мы остановили свой выбор на вас, мистер Андерсен.


Дорога сделала поворот, и начался спуск в долину. Городок Свиттенхам, единственное крупное поселение на Нехри II, лежал в излучине извилистой реки. По мере того как автомобиль, в котором сидел Андерсен, все глубже и глубже погружался в пыльное облако, низко висевшее над долиной, температура воздуха становилась все выше и выше. Жара убаюкала город, и он безмятежно спал, истомленный зноем, как ребенок в колыбели. Андерсен уже весь покрылся испариной и протянул руку ко лбу, чтобы вытереть пот, но вдруг затормозил резко, пораженный увиденным.

Небольшое животное стояло на обочине дороги.

У него было четыре неуклюжие ноги, мощная грудь и спина, обросшие густой косматой шерстью, удлиненный череп был украшен двумя рогами, причем передний был не короче фута.

Заметив Андерсена, животное прыгнуло в сторону и, шумно топоча, скрылось в кустах.

- Эй, - крикнул Андерсен.

Резко отбросив дверцу, он выскочил на дорогу, прихватив с собой пистолет, и кинулся в заросли кустарника, пытаясь настичь животное. Ему показалось, что он повстречался с детенышем шерстистого носорога. Любой первобытный человек поступил бы точно так же, как он. Эти животные были безжалостно истреблены и на Нехри II, и на Сол III. Он продолжал погоню. Шерстистый носорог - если это был он - удирал в сторону Свиттенхама. Скоро он скрылся из виду.

Раздосадованный тем, что животное исчезло, Андерсен медленно продвигался по склону. Его внимание привлекли два огромных валуна. Вероятней всего, это были обломки скалы, сброшенные в долину снежными лавинами.

Ничто вокруг не нарушало сонной тишины, Планета медленно плыла по своей орбите. Неторопливый, вялый день продолжался здесь двадцать девять часов, и к концу дня ощущение какой-то апатии обычно усиливалось. На планете сутками лил дождь. Но Свиттенхаму в этом смысле сильно повезло. Он спрятался за горным хребтом, и облака проливались дождями на горных склонах, а в долине осадков выпадало не так уж много, хотя и было влажно и душно, как в тропиках.

Андерсен обогнул один из валунов.

Выглянув из-за камня, на него уставилась свирепая рожа. Маленькие, близко посаженные глазки сверлили его, а через мгновение из рук Андерсена был выбит пистолет.

Андерсен отскочил. Он встал в боксерскую стойку. Но тот, кто напал на него, не пытался пока развить свой успех. Его бицепсам, которые рельефно обрисовывались под загорелой бронзовой кожей, мог бы позавидовать чемпион мира по боксу. Бульдожья челюсть сильно выдавалась вперед. По всему чувствовалось, что это опытный драчун. Андерсен решил, что не стоит связываться с аборигеном.

- Я и не думал охотиться на вас, - миролюбиво сказал Андерсен. - Я преследовал животное. Я, должно быть, напугал вас, когда внезапно появился с ружьем? О'кей?

- О'кей, - отозвался эхом абориген.

Не приходилось сомневаться, что до него дошел смысл сказанного. Протянув волосатую руку, он внезапно схватил Андерсена за запястье.

- Пойдем в Свиттенхам, - прорычал он.

- Именно туда я и направляюсь, - сердито сказал Андерсен, пытаясь вырвать руку из железной клешни аборигена. - Там на холме моя машина, а в ней моя сестра. Если вы будете так любезны и отпустите меня, я вернусь к ней.

- Сходишь за ней позже. Пойдем в Свиттенхам, - сказал несговорчивый парень.

И он с решительным видом свернул в лес. Андерсен тащился рядом, как побитая собака. И довольно скоро в просветах между деревьями показались первые постройки.

Свиттенхам представлял собой два подковообразных ряда домов - один внутри другого. Довольно-таки неказистые бунгало наружного ряда смотрели окнами на реку, которая делала в этом месте петлю. Постройки внутреннего ряда, выглядевшие более привлекательно, выходили фасадами на большую пыльную площадь. Абориген, продолжавший удерживать руку Андерсена в своей клешне, остановился посреди площади и стал криками созывать народ.

Вокруг сразу собралась небольшая толпа. Мужчины и женщины, обступившие их, молча уставились на Андерсена. Вид у них был угрюмый. Длинные волосы, незнакомые с расческой, ниспадали на низкие лбы. Нижние челюсти по-бульдожьи выдавались вперед. От обнаженных тел исходил неприятный сильный запах.

- По всей видимости, у вас сейчас не так уж много приезжих, - попытался завязать разговор Андерсен.

Иногда ему казалось, что все происходящее с ним приснилось и развеется как дурной сон.

Совсем близко отсюда, на склоне горы, его ждала ракета, и он многое бы сейчас дал за то, чтобы снова очутиться в ней.

Андерсену было известно, что Свиттенхам dозник как колония интеллектуалов, недовольных всеобщей машинизацией… Машина превратит человека в своего раба, а потом и вовсе выкинет на свалку, утверждали яйцеголовые.

Однако Андерсен пока не разглядел в толпе ни одного интеллектуала.

- Откуда ты прилетел? - спросила его одна из человекообразных обезьян. - Ты землянин?

- Да, я был рожден на Земле и собираюсь опять туда вернуться. Я прибыл с научными целями и хотел бы немного пожить с вами, если вы не возражаете.

- Что изменилось на Земле? - спросила молодая женщина. Андерсен готов был признать за ней своеобразную дикую красоту, выделявшую ее из обезьяньего стада. - Войны все еще продолжаются?

- Да, - ответил Андерсен. - Горячих точек на планете, к сожалению, становится с каждым днем все больше. Я думаю, у вас накопилось много вопросов, и я с радостью отвечу на них, но чуть позже, а сейчас мне бы хотелось встретиться с Фрэнком Арльбластером. Кто-нибудь покажет мне его дом?

Его последняя фраза вызвала дискуссию. Ясно было, что произнесенное им имя было знакомо толпе. Но никто и не подумал откликнуться на его просьбу.

- Он не захочет тебя видеть, - сказал кто-то.

- Все как раз наоборот. Я его любимый ученик, и он будет счастлив видеть меня. Покажите мне, где он живет, а об остальном позабочусь я сам.

Парень, который привел Андерсена - его звали Элл, сказал упрямо:

- Он - Ворона.

- Конечно, он - Ворона, - поддержал его еще один грубый голос, - отведите его лучше к Мендерстону.

То, что они говорили по-английски, пусть даже и с жутким акцентом, проглатывая половину звуков, было спасением.

- Вы имеете в виду Стенли Мендерстона? - спросил Андерсен. Литературный критик, статьи которого были ему хорошо известны, стал одним из первых колонистов, прибывших на Нехри II.

- Мы отведем тебя к нему, - сказал один из дружков Элла, толкнув Андерсена в плечо. Потеряв интерес к землянину, жители городка разбрелись по своим норам, вернувшись в прохладную тень. Обливаясь потом, Андерсен и его конвоиры двигались вдоль цепочки домов, к последнему в ряду.

Даже у собак, прятавшихся в тени редких деревьев, не было сил их облаивать. И только жирные мухи разнообразили гнетущую тишину, звеня тяжелыми крыльями над кучами испражнений. Андерсен поднял глаза вверх и посмотрел на горы, окружившие долину, - они были прекрасны.

За те двадцать лет, что прошли с того дня, когда Мендерстон закончил постройку своего дома, он не стал краше. Штукатурка потрескалась и местами обвалилась, металлические оконные рамы покрылись ржавыми пятнами, а стекла были такие грязные, что легко было предположить, что за двадцать лет они ни разу не мылись.

Дружок Элла распахнул дверь, ударив ее ногой. Не дождавшись окончания спектакля, мускулистые ребята исчезли, бросив Андерсена на ступеньках дома. Он обернулся - бронзовые спины были уже далеко.

Внезапно Андерсен почувствовал, что в грудь ему уперлось ружье. Приглядевшись, он увидел в черном дверном проеме человека, под высоченным лбом которого поблескивали стеклами старомодные очки. Это был, что называется, типичный случай. Такой красивой формы голова, лишенная каких-либо признаков растительности, могла принадлежать только яйцеголовому.

- У вас есть ко мне какое-нибудь дело? - спросил Мендерстон.

- Меня зовут К. Д. Андерсен, если вам что-то говорит мое имя. Ваши друзья посоветовали мне обратиться к вам.

- Кто-кто? Мои друзья? Если не хотите, чтобы я сделал в вас дырку, выбирайте слова тщательней.

- Послушайте, мистер Мендерстон. Словесные упражнения - это то, что интересует меня сейчас меньше всего. Я хотел бы просить вас о помощи.

- Вы, вероятно, недавно прибыли с Земли, иначе вам не пришло бы в голову обратиться за помощью к совершенно незнакомому человеку. Алиса! - позвал он кого-то, находившегося в доме. Тотчас из-за его плеча выглянуло женское лицо.

- Добрый день, мадам! - Андерсен решил, что с женщиной договориться будет проще. - Мне неловко вас беспокоить, но у меня возникли некоторые проблемы. Может, мы поговорим в доме? Я только что прилетел на Нехри II и плохо разбираюсь в местных условиях.

- Господи Иисусе! Я уж забыла, как прекрасно это звучит, «добрый день, мадам». Конечно, вы можете войти.

- Здесь я решаю, кого можно впускать в дом, а кого нет.

Мендерстон по-прежнему загораживал проход» держа наготове ружье.

- Ну так и решай поскорее, старый пень. Впусти человека.

Мендерстон неохотно отодвинулся, и Андерсен оказался наконец внутри. Алиса провела его в большую комнату, служившую одновременно кухней, гостиной и спальней. У входа печь, за нею кровать, а посредине стол и несколько стульев. Обежав быстрым взглядом комнату, Андерсен сделал мысленную попытку понять, что из себя представляют хозяева. Мендерстон был не слишком большого роста, с коротковатыми руками и ногами, но красиво вылепленная голова привлекала внимание. В чертах ум-

1ПЧ

ного, волевого лица сквозила значительность. Чувствовалось, что он принадлежит к разряду сильных личностей. Эта порода почти уже вымерла на Земле. Такой человек мог бы понравиться Андерсену, если бы он только обуздал свою враждебность.

Алиса казалась проще и доступней. Она была моложе Мендерстона. У нее была изящная фигура, миловидное лицо и забавная привычка, разговаривая, наклонять голову набок, отчего она становилась похожей на маленькую птичку.

Андерсен решил, что она симпатизирует ему, и поэтому, игнорируя Мендерстона, он напрямую обратился к ней. Это было ошибкой.

- Я хотел бы объяснить причину своего появления на Нехри II. Помимо чисто научных задач, которые мне предстоит здесь решать, у меня есть еще личное дело. Мне бы очень хотелось увидеть моего старого друга и учителя Доктора Фрэнка Арльбластера. Если бы ваш муж спокойно выслушал меня…

Мендерстон не дал Андерсену закончить.

- Раз уж вы проникли в мой дом, то мне хотелось бы, чтобы вы кое-что уяснили для начала. Алиса не жена мне, следовательно, я не являюсь ее мужем. Она живет со мной, потому что в Свиттенхаме не нашлось никого получше. Это очень маленький город. Мы заключили что-то вроде договора о совместном проживании, что ничуть не хуже, чем законный брак. У меня такой взгляд на данный предмет.

- Мистер Андерсен и я были бы вам весьма признательны, если бы вы отказались на время от вашего эгоцентризма, - сказала Алиса, не спуская с Андерсена птичьих глаз. Она взяла Андерсена за руку, подвела к удобному креслу, а сама устроилась рядом на стуле.

- Кто вам выдал разрешение на посещение Нехри II? - как бы между прочим поинтересовалась она. - Мне кажется, вы плохо себе представляете, что тут творится.

- Не могли бы вы мне объяснить, откуда тут взялось это обезьянье стадо? Я думал, что окажусь в колонии, где собраны сливки интеллектуальной элиты, и вдруг попадаю в обезьяний питомник.

- Ему хотелось бы поучаствовать в дискуссиях о Канте, о нравственности, о либидо, Фрейде и сексуальной революции, - бесстрастно прокомментировал Мендерстон.

- Да, я действительно рассчитывал, что окажусь среди гомо сапиенс.

Андерсену начинала уже надоедать вся эта комедия.

- Что вам известно о Фрэнке Арльбластере? Зачем вам понадобился Арльбластер? - сердито спросил Мендерстон.

- Все. Все. На сегодня кончили. Пресс-конференция несколько затянулась, - сказал Андерсен, вставая с кресла. - Вы были очень добры, мадемуазель Алиса, пригласив меня в дом. С удовольствием заскочу к вам как-нибудь еще. Я уверен, что у нас найдутся общие темы. А сейчас я должен оставить вас. У меня на дороге брошена машина, а в ней дожидается моего возвращения моя сестра Кей. Как вы думаете, мне не будут чиниться .какие-то препятствия, когда я попытаюсь выйти из города?

Алиса и Мендерстон одновременно посмотрели друг на друга. Взгляды их были достаточно красноречивы. Неожиданно Мендерстон протянул свое ружье Андерсену.

- Возьмите это. Никто не причинит вам вреда, если вы будете вооружены. Держите ружье наготове. Забирайте вашу машину и приезжайте с сестрой сюда.

- Большое спасибо. Но я предпочел бы найти свой пистолет, который я потерял в лесу. Я к нему привык, а в антиквариате я разбираюсь плохо.

- До леса еще нужно дойти. Я вам настоятельно советую взять мое ружье. Здесь его все знают и относятся к нему с должным уважением. Вы даже представить себе не можете, в какое дьявольски опасное место вы попали. Идите к машине и немедленно возвращайтесь. Постарайтесь по дороге ни на что не отвлекаться и ни во что не ввязываться. Когда вы вернетесь, мы вам кое-что объясним.

Андерсен взял ружье и взвесил на руке. Оно было тяжелое, но ложе хорошо ложилось на ладонь, а отполированное дерево старинного приклада приятно было ощутить плечом. Ружье было вычищено, механизм смазан, о

нем заботились и содержали в идеальном порядке, чего нельзя было сказать о доме Мендерстона.

- А вы часом не драматизируете ситуацию, Мендерстон? Ведь жизнь на Земле сейчас тоже далека от совершенства. Землянина на его родной планете подстерегает ничуть не меньше опасностей, чем на Нехри II. Ничего, мы привыкли. Например, мы привыкли к войнам. Нас не заставляет трястись от страха мысль о том, что, ничего не поделаешь, на войне могут и убить.

- Напрасно вы иронизируете, - сказал Мендерстон. - И перестаньте бравировать своей напускной смелостью. Еще каких-нибудь полчаса тому назад у вас от страха тряслись все поджилки.

- Что вам известно об Арльбластере? - повторила свой вопрос Алиса.

- Кое-что известно. Я был одним из его последних учеников. Эта был настоящий ученый, фанатично преданный своему делу. Во время раскопок, которые велись в восьмидесятые годы на северном побережье Франции, им был найден череп первобытного человека. По всем существующим теориям, ему должно было быть около ста тысяч лет, но радиоизотопные исследования, проведенные со всей тщательностью, свидетельствовали в пользу того, что костям всего лишь несколько сотен лет. Этот факт казался совершенно необъяснимым. Разгорелись споры. Раздались голоса, которые недвусмысленно обвинили профессора в подтасовке научных данных. Арльбластер прервал исследования и ушел из института. В научных кругах его уход был воспринят неоднозначно. Мировое Правительство отнеслось к его отставке весьма неодобрительно. Фрэнк был очень одинок в то время.

- Ну а вы как расценили его поступок? - спросил Мендерстон. - Как признание своего поражения?

- Жизнь - это борьба, - сказал Андерсен. - Либо вы с мечом в руках прокладываете себе дорогу, либо… Арльбластер не был готов к борьбе, и он сбежал в Свиттенхам, как только узнал о том, что здесь возникла колония интеллектуалов, недовольных современным общественным устройством. Он живет по соседству с вами. Как он?

- Я полагаю, что с уверенностью можно сказать лишь одно - что он жив, - сказал Мендерстон.

- Но он очень изменился с тех пор, когда вы встречались с ним на Земле, - сказала Алиса и засмеялась.

Мендерстон присоединился^к ней.

- Ну, мне пора идти, - сказал Андерсен.

Ему все меньше и меньше нравилась эта парочка и та ситуация, в которой он очутился.

Он взял ружье и вышел на площадь. Солнечный свет пробивался через дыры, зиявшие в облачном покрывале. День начал клониться к вечеру. От домов и редких деревьев протянулись по земле длинные кирпично-красные тени. Жара по-прежнему стояла немилосердная.

Кое-где у домов, в тени навесов, в горячей пыли, си-Дели на корточках люди, больше похожие на обезьян.

Не сводя с них глаз, Андерсен пересек главную площадь, вышел из города и направился к холму. Никто не увязался за ним. Когда наконец деревня исчезла из поля зрения, Андерсена охватило сильное беспокойство. Он пошел быстрым шагом, а потом перешел на бег. Он прикинул мысленно расстояние - машина и сидящая в ней сестра были где-то уже совсем близко. Он закричал что было мочи:

- Кей… Кей…

Ответа не было. Причина, возможно, заключалась в том, что тяжелая атмосфера препятствовала распространению звуковых волн. Он. срезал путь, поднявшись на холм по склону, тому самому, где он преследовал шерстистого носорога. Машина стояла там, где он ее оставил. Но внутри никого не было. Кей исчезла.

Держа наготове ружье, он обошел вокруг машины. Надрывая глотку, кричал - звал сестру. Ни звука в ответ. И никаких следов ни у машины, ни на обочине, ни на дороге. Ясно было-только одно, что Кей похищена. И несомненно также было то, что на всей планете не было другого места, кроме Свиттенхама, где следовало искать сестру.

Он сбежал вниз к двум валунам, где судьба столкнула его с Эллом. Он быстро нашел свой пистолет, валявшийся на земле, и вернулся к машине. Он был весь мокрый от пота, когда вторично взобрался на холм. Сел в машину, завел двигатель и, медленно набирая скорость, покатился вниз, под гору.

Остановившись на площади, он вышел из автомобиля и подошел к людям, сидевшим в тени.

- Где моя сестра? - громко крикнул он. - Что это вы затеяли?

Кто-то ответил из полутьмы, прокаркав лишь одно слово:

- Ворона.

И кто-то еще крикнул, подражая крику мерзкой птицы:

- Ворона.

Разгневанный Андерсен прицелился в одну из настоящих ворон, сидевших на засохшем тополе, и нажал на спусковой крючок. Раздался громкий выстрел. Все живые существа, находившиеся поблизости, немедленно снялись со своих мест и попрятались в дыры, щели и закоулки, а вороны улетели. Андерсен подошел к дому Мендерстона, ударом ноги распахнул дверь и вошел. Мендерстон ел очищенное от кожуры яблоко и не перестал двигать челюстями, увидев на пороге гостя.

- Мою сестру похитили, - сказал Андерсен. - Где тут у вас полицейский участок?

- Ближайший полицейский участок находится на Земле, - сказал Мендерстон, дожевывая яблоко. - Там власть полиции, в которой служат роботы, простирается от полюса до полюса. Там у вас людьми командуют роботы, а у нас на Нехри II анархия - мать порядка. Наверное, это ужасно, но, на мой взгляд, лучше, чем тот порядок, которому подчиняетесь вы. Мой вам совет, Андерсен, и отнеситесь, пожалуйста, к нему серьезно, разворачивайте автомобиль и жмите на газ, пока не домчите до своей ракеты. А потом побыстрей взлетайте и убирайтесь домой, на Землю. А сестру выбросьте из головы. Вы ей ничем не сможете помочь.

- Послушайте, Мендерстон, у меня сейчас неподходящее настроение, чтобы выслушивать всякую чепуху. Меня интересует сейчас другое. Кто отвечает здесь за все? Где находится лагерь яйцеголовых? Кто тут имеет хоть какое-то влияние на обезьян и может договориться с ними? Я хочу встретиться с таким человеком.

- Кто здесь отвечает за все? Похоже, вам в самом деле недостает железной руки ваших друзей роботов.

Мендерстон швырнул на стол огрызок яблока и подошел к Андерсену.

- Отдайте мне мое ружье, - сказал он, ухватившись за ствол и с силой дергая ружье к себе. Отобрав оружие, он положил его на стол. - Не слишком-то важничайте, Андерсен. Вы здесь не у себя дома. Порой я испытываю такое отвращение к тем, кто прилетел с Земли, что мне трудно удерживать себя в рамках приличий. И тем не менее я прошу вас, если вы нуждаетесь в помощи, попросите вежливо.

- Я ни о чем не стану вас просить. О какой помощи может идти речь, если вы не в состоянии сами себе помочь.

- Не стоило бы вам показывать зубы, - сказала Алиса. Она тихо вошла в комнату и встала за спиной Мендерстона, наклонив птичью головку к плечу мужа и не сводя внимательных глаз с Андерсена. - Возможно, он показался вам не слишком-то привлекательным, но, как ни грустно это признавать, он в настоящий момент является единственным представителем яйцеголовых здесь, в Свиттенхаме. А этот сарай, в котором мы живем, это и базовый лагерь, и штаб-квартира. Увы, только один, а больше никого. Другие славные мальчики ушли из города, чтобы присоединиться к вашему приятелю Арльбластеру за рекой, высоко в горах. Там яйцеголовые разбили еще один лагерь.

- Там наверняка чище воздух, а климат лучше и полезней для здоровья. Я вполне понимаю, почему вас не захотели брать с собой, - сердито сказал Андерсен.

Мендерстон расхохотался:

- В самом деле, вы совсем не разбираетесь в наших делах.

- Ну тогда объясните мне толком. Я слушаю. Мендерстон принялся срезать ножом кожуру еще с

одного яблока.

- Объясним ему, Алиса? Можешь ли ты сказать мне, однако, на чью сторону он встанет?

- Он мог бы быть Вороной, хотя больше похож на Обезьяну. Как бы там ни было, он внес какую-то свежую струю в нашу затхлую жизнь. Теперь ты не будешь чувствовать себя так одиноко, Стенли.

- Перестань строить ему глазки, ты, безмозглая курица. Он годится тебе в сыновья.

- Что-то ты чересчур распетушился сегодня, старик, - прокудахтала Алиса. Повернувшись к Андерсену, она сказала: - Не обращайте внимания на наши раздоры. Пожалуй, вам лучше переночевать у нас. Они - не людоеды, я вам это точно могу сказать. Они не съедят вашу сестру. И что они вообще могут с ней сделать такого особенного? У них, вероятно, были более серьезные основания, чем первобытные инстинкты или сексуальные потребности. Одних лишь этих причин было бы недостаточно для похищения, я уверена. Если вы будете вести себя спокойно, они войдут с вами в контакт. Кроме того, сейчас уже вечер, и поиски сестры и вашу охоту за Арльбластером лучше отложить до завтрашнего утра.

Выслушав все доводы, Андерсен вынужден был признать ее правоту. Мендерстон хотел было что-то добавить, открыл рот, выпятив нижнюю губу, и снова закрыл.

Угасающий дневной свет растворился в быстро густеющих сумерках. После того как Андерсен выгрузил из машины и затащил в дом тяжеленный рюкзак, ему было ровершенно нечем занять себя. Он попытался разговорить Алису, чтобы с ее помощью разобраться в том, что происходит на Нехри II, но до поры до времени она уклонялась от разговора, хотя и чувствовалось по всему, что она не прочь поболтать. Алиса молчала до самого ужина, который она подала на стол после того, как зашло солнце и на улице окончательно стемнело, а в доме зажгли электрический свет. И только во время скудной трапезы вдруг начала рассказывать о том, как она сама появилась на этой планете.

- Это случилось пять лет назад. Я служила на патрульном корабле и, думаю, была неплохим бортинженером. Наш корабль совершил посадку на Нехри II, в долине, в двух милях отсюда. После того как члены экипажа побывали в Свитгенхаме, ни один из них не вернулся на корабль. Он все еще находится здесь, хотя говорят, что оползень похоронил корабль прошлой зимой.

- К. Д. не интересует твое прошлое, - сказал Мендерстон, выразив свое презрительное отношение к Андерсену тем, что назвал его не по имени, а употребил инициалы.

- Что случилось с экипажем?

Она деланно рассмеялась, хотя ей было не до смеха.

- Они без сожаления расстались со своей прошлой жизнью, легко приспособились к новым условиям и живут, подражая образу жизни твоего друга Арльбластера. А вот я не смогла измениться. Я бы с радостью покинула эту планету, если бы смогла одна управиться с кораблем. И вот теперь я должна торчать здесь.

- Как мне повезло, дорогая, что ты осталась и разделила со мной мое одиночество, - с притворной нежностью обратился к ней Мендерстон. - Мы с тобой созданы друг для друга. Просто идеальная пара.

Алиса вскочила, на глазах у нее показались слезы.

- Заткнись ты, гадина! Сам превратил меня в суку и сам же все время напоминает мне об этом.

Кинув на тарелку вилку, она выбежала из комнаты.

- О женщины! О божественные создания! Вы не против, если мы честно разделим пополам то, что она не доела? Что-то у женушки сегодня неважный аппетит, а, по-моему, приготовлено все очень вкусно.

Он придвинул к себе тарелку с остатками еды. Андерсен встал.

- То, что я только что услышал, не явилось для меня каким-то откровением, - сказал Андерсен. - Я уже достаточно насмотрелся тут всякого, чтобы сделать свои выводы.

- Почему вы решили, что мне нравится подобная жизнь? Условия, в которых вынуждены жить мы с Алисой, конечно, ужасные. Каждый из нас живет такой жизнью, какой он достоин, не так ли? Вы утомляете меня своими банальными истинами и легко предсказуемыми ответами.

Разговор оборвался. Повисла напряженная тишина. Хозяин и гость, оба чувствовали себя не вполне уютно в обстановке взаимной недоброжелательности. Андерсен с радостью согласился, когда Мендерстон вызвался показать гостю его спальню. Хозяин отвел его в пристройку, в которой когда-то жили первые колонисты. На дверях небольших, тесных конурок сохранились таблички с фамилиями.

Андерсен предусмотрительно захватил с собой одеяла, которыми он застелил железную кровать. Он погасил свет и лег, и, хотя он чувствовал зверскую усталость, сон не шел к нему. Его не оставляли мысли о Кей. Ворочаясь на жесткой, скрипучей кровати, он мысленно прокручивал в обратную сторону кадр за кадром кинопленку минувшего дня, от ужина в доме Мендерстона до того злополучного мига, когда он начал преследовать заросшего шерстью носорога. Он совершил массу нелепых ошибок, но самой большой глупостью было то, что он доверился Алисе и дал ей себя убедить. Жизни Кей, возможно, что-то угрожает, а он тут сидит и ждет, когда аборигены вступят с ним в переговоры.

Его взгляд случайно скользнул по оконному стеклу, за которым была почти непроницаемая темнотами он не увидел даже, а с помощью шестого чувства понял, что за ним следят. Он вскочил и схватился за свой пистолет. Сердце его бешено колотилось. Вспыхнули и погасли два светящихся глаза. Какое-то крупное животное отскочило от окна, на фоне светлой стены сарая появился и исчез чей-то неясный силуэт, слегка напоминающий гориллу.

Андерсен распахнул окно. Его глаза понемногу привыкали к темноте. Взошла маленькая луна, в белесоватом свете которой можно было различить контуры деревьев и построек. Не выпуская из рук пистолет, Андерсен быстрым движением перебросил свое тело через низкий подоконник и очутился на улице. Постоял, прислушиваясь, - не послышатся ли чьи-нибудь шаги… Ничего подозрительного он не услышал. Завывала где-то собака, пролетела, хлопая крыльями, большая ночная птица…

Алиса говорила, что Арльбластера нужно искать за рекой, в горах… Возможно, он-то как раз и сможет помочь… чем черт не шутит… В любом случае с ним нужно встретиться, и откладывать встречу надолго не имеет смысла.

Андерсен решительно зашагал в сторону реки и довольно скоро достиг переправы - с берега на берег был переброшен толстый ствол дерева.

Осторожно переставляя ноги и балансируя с помощью рук, Андерсен преодолел водную преграду.

До него долетели звуки чьих-то приглушенных шагов. Они звучали все громче, по мере того как он приближался. Он остановился у края глубокой круглой впадины, местонахождение которой ему подсказали ритмические звуки и пятна света, плясавшего на низких скалах, - на дне впадины горел огонь.

Там совершалось какое-то таинство. Полсотни обнаженных фигур окружили двух человек. Один из них, одетый в длинный плащ и остроконечную шляпу, размахивая руками, громко пел какую-то песню или молитву, а другой бросал в огонь щепотки порошка, отчего пламя взмывало вверх, выкидывая то красные, то зеленые языки.

Распластавшись на земле и стараясь остаться незамеченным, Андерсен с интересом следил за происходящим.

Вероятней всего, это был какой-то примитивный религиозный ритуал, символика и смысл которого не были пока понятны Андерсену. Верховный жрец - шаман, священник? - высоко тонируя, произносил слова молитвы на незнакомом Андерсену языке, а окружившие его люди громкими криками отвечали ему. При этом они кружились на месте, похлопывая себя по бедрам, раскачивали косматыми головами. Все их движения были очень ритмичны. Даже на значительном расстоянии и при неярком свете костра, который постепенно угасал, Андерсен без труда узнал в руководителе мистического обряда своего бывшего учителя Фрэнка Арльбластера. Без сомнения, он сильно изменился. Раньше он всегда держался очень прямо, а теперь пригнулся к земле. Маленькая рыжая бородка стала напоминать огромную мочалку из спутанной медной проволоки. Но его неповторимый голос нельзя было спутать ни с каким другим.

Обнаженные фигуры тоже были достаточно узнаваемы. Разумеется, это были аборигены, жители Свиттенхама, с которыми у Андерсена было уже несколько не слишком приятных встреч.

Наблюдая за танцорами, Андерсен неожиданно сделал вывод, поразивший его самого. Ему и раньше казалось, что Элл и его мускулистые дружки, их мощные гориллообразные фигуры, длинные передние конечности, черепа со скошенными лбами и далеко выдающимися вперед надбровными дугами напоминают ему что-то знакомое, но забытое, отброшенное памятью за ненадобностью, какие-то картинки из учебников истории… Самые первые главы… Ну конечно же, это были неандертальцы. Вот они непонятно как сохранившиеся первобытные люди… Бог ты мой, неандертальцы!

Кончились молитва и танец. Арльбластер указал рукой на Андерсена, прятавшегося в кустах. Оставаясь на месте, все участники ритуального действия дружно развернулись и стали смотреть в том направлении, куда указывал жрец. Он громко выкрикнул фразу, а толпа хором повторила за ним: «Эйг мург эг нэгги огги кэй бэт доо!»

Андерсен хорошо расслышал каждое слово, и, хотя он не понял смысла, сказанное оказало странное воздействие на его мозг и психику. Словно бы колдовская сила подчинила себе его волю, сделав его совершенно беззащитным. Это был какой-то гипноз, и Андерсен ужаснулся, когда до него дошло, в какую гибельную ловушку он угодил.

У него перехватило дыхание, он с трудом поднялся на ноги и направился туда, откуда пришел, в Свиттенхам. Никто не пустился за ним в погоню - в этом состоянии он, без сомнения, стал бы легкой добычей. Не помня себя, он по стволу поваленного дерева перебрался через реку, дошел до дома Мендерстона и, перевалившись через подоконник, рухнул на кровать.

У него ломило от усталости все тело, раскалывалась голова, и он многое дал бы сейчас за то, чтобы уснуть, но сон не шел к нему. Ночь не была холодной, но его била дрожь. Время до рассвета тянулось бесконечно долго. Проворочавшись на жесткой кровати часа два, он встал. Андерсен решил, что было бы интересно осмотреть комнаты, в которых прежде жили колонисты, и, достав из рюкзака фонарик, он двинулся по пыльному коридору, в конце которого обнаружил библиотеку.

Полки были тесно уставлены кассетами - на воем лежал толстый слой пыли. Молчаливые ряды кассет не вызвали в нем желания нарушить покой этого кладбища знаний. Чувствуя какую-то вялую апатию, он даже не стал читать названий на наклейках. Незачем ворошить пыль. Луч фонарика скользнул по стеллажам и указал на дверь.

Стены соседней комнаты были сплошь оклеены географическими картами. Кое-где в карты были воткнуты флажки, но и загадочные точки, отмеченные на картах, не пробудили в нем любопытства.

Третья комната была завалена безделушками. Вероятно, колонисты отдыхали здесь после тяжелого дня, предаваясь милым воспоминаниям и забавляясь детскими игрушками. Луч фонарика выхватил из темноты несколько небольших простейших станков - токарный, фрезерный, сверлильный… Все это позволяло предположить, что яйцеголовые делали игрушки своими руками…

Андерсен заинтересовался моделью электрической железной дороги. Пару веков назад она наверняка бы вызвала восхищение у любого мальчишки. Андерсен нерешительно провел пальцем по рельсу, серебристо блеснувшему в свете фонаря. Железнодорожное полотно свивало и развивало кольца, как гигантская змея. Вдруг она приподняла узкое, гибкое тело и кинулась на Андерсена. Одно из тонких металлических колец прыгнуло к нему на запястье и защелкнулось, будто наручник. От неожиданности он вскрикнул. Он стал пятиться, пытаясь высвободиться, но железнодорожный путь не отпускал его. Сбросив со своего хвоста локомотивы и вагоны, прижимавшие его своей тяжестью к полу, железный удав стиснул Андерсену грудь и начал душить его, придвигаясь постепенно к горлу. Свободной рукой Андерсен выхватил из-за пояса револьвер и стал стрелять в темноту, целясь удаву в голову, чтобы вышибить из нее мозги. Но и до другой руки дотянулось металлическое кольцо и защелкнулось, будто наручник. Андерсен выронил пистолет, который упал рядом с фонариком, давно уже валявшимся на полу. Андерсен кричал, призывая на помощь, а железнодорожный путь все туже и туже сжимал кольца.

В комнату, вбежал Мендерстон, сжимавший в руках ружье, за ним испуганная Алиса. И это было последнее, что видел Андерсен. Он потерял сознание.


Очнувшись, он обнаружил, что находится в гостиной Мендерстона. Андерсен лежал на диване, а рядом с ним сидела Алиса. Мендерстона в комнате не было.

- Мой Бог, - тяжело вздохнул Андерсен.

Он был почти в полном порядке. Ничего не болело, голова была ясной, правда, руки и ноги пока еще плохо его слушались. Он ослабел, как после тяжелой болезни, но кризис миновал, и он быстро шел на поправку.

- Наконец-то ты очухался. Я могу принести тебе тарелку супа, если ты управишься с ложкой, - сказала Алиса.

- Подожди, Алиса… - У него дрожали губы. - Что это было такое? Что со мной произошло? Вчера… У меня нет сестры по имени Кей. У меня никогда не было никакой сестры. Я был единственным ребенком в своей семье.

Она ничуть не удивилась.

- Я догадалась и сказала об этом Стенли. Ты приехал с одним рюкзаком. Я случайно заглянула в твой рюкзак - там не было никаких женских вещей.

- А я был так уверен. Она была настолько реальной. Я мог бы подробно описать ее. И все-таки, если бы кто-то… если бы вы напрямую сказали мне, что это всего лишь иллюзия… Я думаю, что я бы вам поверил.

Вспомнив фразу на незнакомом языке, которую он услышал ночью, он повторил вполголоса загадочные слова:

- «Эйг мург эг нэгги огги кэй бэт доо!» - «У тебя нет сестры по имени Кей». Вот что это значило. Все это очень странно. Ты не находишь, Алиса?

Он дотронулся до ее руки. Она была холодной как лед.

- Первая буква твоего имени «К». Та же, что и в имени «Кей», - прошептали побелевшие от волнения губы. - Ты искал себя.

Сострадание смягчило жесткие черты лица, склонившегося над ним, и оно стало почти привлекательным.

- Я… Я ненормальный, - тихо произнес он.

- Конечно, ты ненормальный! - сказал Мендерстон, неожиданно входя в комнату. - Отпусти его руку, Алиса. Ты пока еще находишься в моем доме, а не в каком-нибудь дешевом борделе на Земле. Если ты не душевнобольной, Андерсен, то почему ты с пеной у рта катался по полу и среди ночи устроил пальбу из пистолета?

Андерсен встал.

- Вы ведь видели, что произошло. Взбесившаяся железка набросилась на меня, как змея, еще чуть-чуть, и она задушила бы меня.

Мендерстон изумленно выпучил глаза. Он даже лишился обычной самоуверенности - такое произошло с ним впервые.

- Модель железной дороги? - недоуменно спросил он. - Она находилась в совершенно неподвижном состоянии, впрочем, как и всегда. Эта игрушка давно никого не интересует.

- Что? Она не трогала меня? - задыхаясь от волнения, спрашивал Андерсен. - Она кинулась на меня, стиснула, как удав, душила меня. Как вам удалось освободить меня?

- Все ясно, - сказал Мендерстон.

Он сурово посмотрел на Андерсена, а затем перевел взгляд на Алису:

- Понимаешь, что это значит, женщина? У Андерсена начинает доминировать Н-фактор, Как я и подозревал с первой минуты. Он не Ворона. Он не сможет жить с нами, и на Землю он тоже теперь не вернется. Он присоединится к Арльбластеру. Мне очень жаль.

- Ну, это вряд ли. Я собираюсь немедленно отправиться в обратный путь.

Мендерстон покачал головой:

- Ты плохо знаешь сферу своего подсознательного, тебе не перебороть инстинктов, заложенных природой. Ты приговорен оставаться здесь, ведя жизнь человекообразной обезьяны. Ты потерян для цивилизации. Земля больше никогда не испытает счастья встречи с тобой.

- Мендерстон, вы снедаемы ненавистью! Вы не любите планету, приютившую вас, а Землю вы просто ненавидите.

Оставив на столе ружье, с которым он расставался крайне редко, Мендерстон, сжав кулаки, подошел к Андерсену:

- Ты прав, землянин. Я испытываю непреодолимое отвращение к тому, что происходит на Земле. Я ненавижу ненасытное, расплодившееся, подобно саранче, племя землян. У вас еще хватает наглости называть себя «покорителями природы». Вы - истребившие все живое. Вы - расточители природных богатств. Жалкие болтуны. Какое там покорение природы, если вы не можете подчинить своей воле свой собственный мозг и обуздать свои инстинкты. «Покорители»!

- Безусловно, вы во многом правы. Жизнь на Земле далека от совершенства. Проблем - море, но мы выплывем. Мировое Правительство постепенно берет ситуацию под контроль…

- Мировое Правительство?! О чем ты говоришь?! Ведь это всего лишь крупный компьютерный центр. Я думаю, что в самом ближайшем будущем раса гуманоидов, слабая и плохо организованная, передаст всю власть роботам.

- Не понимаю, почему у некоторых роботизация вызывает прямо-таки панический страх. Почему мы должны отказываться от цивилизации и от того пути, по которому она движется? И почему цивилизация должна сама разрушить себя? Во имя чего?

- Каждый мыслящий человек хотя бы раз в жизни задавался этим вопросом. Почему в недрах высокоразвитой цивилизации таится саморазрушение? Никто пока не дал точного и всеобъемлющего ответа на этот вопрос, который волновал и Фрэнка Арльбластера. Не там искали. Ответ прост и находится на поверхности той самой почвы, которая лежит у нас сейчас под ногами. Но никто не доставит его на Землю. Отсюда не возвращаются. Я мог бы это сделать; я справился со своими животными инстинктами, но у меня нет никакого желания спасать Землю. Пусть гибнет.

- Я вернусь на Землю, - сказал Андерсен. - Но прежде я должен повстречаться с Арльбластером, а отсюда я уйду, как только вы закончите ваше обличительное выступление.

Мендерстон рассмеялся:

- Держу пари, что этого не произойдет. Но тебе полезно будет узнать правду, К. Д. Андерсен, а потому слушай не прерывая. У тебя есть шанс узнать истину, прежде чем она умрет навсегда.

- Перестань молоть чепуху, Стенли, - воскликнула Алиса.

- Молчи, женщина. Не мешай нам своим кудахтаньем. Какие тебе нужны еще доказательства, Андерсен, чтобы убедить тебя в том, что Землей управляет не сверхразум, а компьютерные недоумки? Они взяли под контроль все звездные полеты. И что они делают с планетами, некогда заселенными колонистами? Они вновь делают обжитые планеты необитаемыми, опасаясь, что колонии взбунтуются против них.

Свиттенхам был исключительным человеком. Сколько он потерял сил, чтобы обосновать здесь колонию, этого мы никогда не узнаем. Но и этой маленькой, чересчур маленькой, чтобы представлять для кого-то опасность, колонии грозит полное истребление. Роботы всерьез взялись за нас.

Андерсен направился к выходу.

- Заткнулся бы ты, а? Я устал от твоих идиотских рассуждений. Я ухожу.

Мендерстон отреагировал довольно неожиданно. Широко улыбаясь, он бросил пистолет Андерсена к его ногам.

- Сам заткнись, придурок! Забирай свой пистолет и проваливай.

Андерсен нагнулся, чтобы поднять пистолет. Короткий ствол поблескивал в утреннем свете, проникавшем в комнату через грязное стекло. И вдруг металлический блеск пистолета показался Андерсену зловещим. Словно какая-то сила мешала ему взять оружие в руки. В позвоночнике появилась острая боль, он выпрямился и отступил назад. Боль сразу пропала, но осталось легкое покалывание.

Сочувствием осветилось лицо Алисы, и даже Мендерстон смягчился.

- Там, куда ты направляешься, тебе не понадобится пистолет, - сказал Мендерстон. - Жаль, что все так вышло. Волею судеб мы с тобой в разных лагерях. Я предчувствовал это. Ты мне сразу не понравился.

- Пошел ты к черту!

Оказавшись на улице, Андерсен почувствовал, что здесь дышится гораздо легче. В тусклом свете медленно разгоравшегося дня дом Мендерстона был похож на старое воронье гнездо. Повернувшись к нему спиной, он неторопливо побрел по улице.

Ему попалось навстречу несколько местных жителей. Он не заметил на лицах людей и следа враждебности. В конце концов, говорил он себе, они редко видят приезжих, и их вчерашнее поведение было проявлением естественного любопытства. Никто не причинил ему зла, и даже Элл имел право поступать так, когда выбил у него из руки пистолет, - это была всего лишь самозащита. И ночью, когда он стал свидетелем мистического действа, все, что те люди сделали ему, так это попытались внедрить в его сознание фразу: «У тебя нет сестры по имени Кей». Делалось это для его же пользы.

Он знал, что ему предстоит пройти долгий путь. Но не стоит пока напрягать мозг, пытаясь постичь глубинную суть явлений и смысл бытия, просто существовать - быть, понимание придет позже.

Но он уже ощутил, как активно заработала его подкорка, как обострилось восприятие. Как посвежел, насколько стал ярче пейзаж, неся в себе значительно больше чувственной информации. Даже у дорожной пыли появился сладковатый аромат.

Он дошел до переправы и без затруднений перебрался на другой берег по поваленному стволу дерева и успел при этом полюбоваться неспешным движением воды.

Несколько женщин копошились на своих огородах, разработанных на пологих склонах холмов. Андерсен остановился, чтобы поговорить с одной из них.

- Не могли бы вы мне сказать, где я могу найти Фрэнка Арльбластера?

- Он сейчас отдыхает. Обычно просыпается, когда заходит солнце. До вечера лучше его не беспокоить. Он как ночная птица. Ближе к ночи вы с ним обязательно повстречаетесь. Я думаю, он вас сам найдет.

- Благодарю вас.

Все проще простого. Простые человеческие отношения, нормальные люди.

Он продолжил свой путь. Поднимаясь в гору, дорога становилась все круче, и он упорно карабкался вверх. Он никуда не спешил, а шел вперед, прлучая удовольствие от самого процесса - от ходьбы и меняющегося ландшафта. Некуда больше было спешить - у него столько времени впереди, и его хватит на все. Время стало другим - единым, не делимым на секунды, минуты, часы… Он здесь один, вдали от людей, от суеты.

Вокруг него горы,, внизу, в долине, река… Что горы и река знают о времени?

Андерсен с отвращением посмотрел на свои наручные часы. Почему он должен зависеть от них, от запрятанного в них маленького сердитого механизма, с натужным скрипом и неумолимой точностью переставляющего стрелки? Он расстегнул ремешок и безо всякого сожаления швырнул часы вниз, в расщелину между скалами, туда, где поблескивала зеленоватая река.

И вдруг вода потемнела, отражая небо, которое быстро заволокло тучами. Будет дождь. От скал потянуло холодом. Все изменилось, и вокруг, и в нем самом. Он показался себе маленьким и беззащитным перед дикой и грозной природой.

Послышался низкий гул, который, нарастая, превратился в грохот. Он посмотрел вниз на крохотные женские фигурки, выглядевшие отсюда, с высоты, какими-то божьими коровками, они были так малы, что казалось, будто он рассматривает их в перевернутый бинокль. Они продолжали трудиться на своих огородиках и, судя по всему, не догадывались пока о грозящей им опасности.

Начался дождь. Но не грозовые раскаты услышал Андерсен, а леденящий сердце,.шум лавины, сходящей с горы.

«Не может быть, - говорил он себе. - В это время года не сходят лавины. Снег в горах давно растаял. Это опять какая-то иллюзия. Нужно успокоиться, взять себя в руки, и наваждение пройдет».

Не соглашаясь с его доводами, стремительно набирающая силу снежная лавина стекала с горы, сверкая и гремя. Лед и камни разбивались на мелкие кусочки, и, опережая бурный поток, миллионы осколков падали с высоты, а несколько холодных острых иголок успели уже вонзиться Андерсену в шею.

- Я - сумасшедший, - кричал он, закрыв лицо руками и упав на землю. - Я - сумасшедший.

Андерсен кинулся бежать, тяжелый рюкзак не давал ему двигаться слишком быстро. Лавина двигалась намного быстрей - она его настигала. Человек молился древним богам, он просил пощадить его. Ему казалось, что самое важное сейчас - вспомнить слова заклинаний, с которыми обращался к небу далекий предок. Он обязан был вспомнить эти слова.

Несмотря на охватившую его панику, он принял правильное решение. Бежать не вниз, что было легче, а вверх, навстречу снежным потокам и обломкам скал. Еще до начала грозы, задрав вверх голову, он, как ему показалось, увидел темнеющий на охристом склоне горы вход в пещеру. Он тогда отдыхал на одном из витков серпантина, опоясывавшего гору.

Он смог, он добежал, когда силы уже оставляли его, достиг пещеры одновременно с лавиной. Она кинулась за ним внутрь и лизнула ему пятки мерзким грязным языком, но не вошла в пещеру, а покатилась по склону вниз, сметая все на своем пути. Что-то толкнуло его в спину, и он упал на каменистый пол. Лавина забросала низкий сводчатый вход в пещеру снегом, перемешанным с грязью и камнями. Дневной свет померк.


Шум дождя снаружи. Это было первое, что он услышал, а еще чье-то прерывистое дыхание рядом. Он был не один в пещере. Кто-то находившийся рядом коснулся легкими пальцами его лба. Андерсен открыл глаза. Вход в пещеру был расчищен, он опять видел небо, затянутое тучами, и он был жив. Рядом с ним сидела Алиса. Она протянула руку, чтобы погладить его волосы, но он уклонился.

- Как ты очутилась здесь, Алиса?

- Когда Стенли выгнал тебя, я пошла за тобой. Старик пришел в ярость, когда догадался, что я бросаю его. Он пытался удержать меня силой, но я не слабее его. Я захватила с собой твой пистолет.

- Напрасно ты старалась. Он мне не нужен. На нем табу. Меня могут за это наказать боги.

- Не говори так, Кейв. Не превращайся в неандертальца.

- Что? - Он приподнялся на локте, вглядываясь ей в глаза. - Что ты имеешь в виду?

- Ты и сам знаешь.

- Я ни черта не понимаю. Ты можешь объяснить по-человечески? Что это за истории, в которые я вечно попадаю? Эта пещера, например. Как я в ней оказался?

- Ну конечно, я расскажу. Ты только не волнуйся, а то дрожишь как в лихорадке. - Она с силой сжала его запястье своими ледяными пальцами. - Я шла за тобой следом и видела, как ты избавился от часов, а потом кинулся бежать вверх по дороге с дикими воплями, как будто за тобой гнались собаки. Я бежала сзади и догнала у входа в пещеру. Ты упал и потерял сознание.

- И ты не слышала никакого шума, не видела снежной лавины? Вообще не происходило ничего странного?

- Нет.

- В долину не сходило никаких лавин?

- В это время года не сходят лавины. Снег в горах давно растаял. Бывают оползни, когда подолгу идут дожди. Тогда уровень воды в реке сильно повышается. Но затяжных дождей давно не было - сегодняшний не в счет. Вообще Нехри II очень спокойная планета, хотя и сырая. Тут не бывает серьезных стихийных бедствий и катастроф.

- Несчастная моя голова… Я мог бы поклясться, что удирал от настоящей лавины… Она двигалась с огромной скоростью по склону горы, сверкая льдом и гремя камнями. Я боялся, что не успею добежать. До сих пор в ушах стоит этот жуткий грохот.

В глазах у Алисы блеснули слезы.

- Ах, Кейв, ты в опасности. Ты должен вернуться на Землю как можно скорей. Твое подсознание пытается превратить тебя в неандертальца. Неужели ты хочешь превратиться в обезьяну?

Андерсен встал. Хорошо, что он поднимался медленно, а то непременно разбил бы себе голову о низкий каменный свод. Ему пришлось согнуть колени и спину, чтобы не задеть макушкой камень, нависший над головой. Он прислушался. Дождь не прекратился, а забарабанил еще сильней.

- Что же мне делать, Алиса? Мой собственный мозг не хочет мне подчиняться. Как это могло случиться?

- Очень просто. Не понимаю, почему это тебя удивляет. А разве когда-нибудь человек властен был над своим мозгом? Даже когда мы спим, отключаются только наружные слои, а в глубине мозга идет работа - там нет ни дня, ни ночи.

- А при чем тут моя бедная голова?

Она тоже встала с каменного пола, опять приблизив к нему свое лицо. Ее волосы, глаза, губы были рядом. Он слышал ее дыхание, слышал, как стучит где-то близко ее сердце.

- Не будь так нетерпелив. Я попробую объяснить. Но начать придется издалека. Неандертальцы жили в Европе около восьмидесяти тысяч лет тому назад. Это были кроткие создания, близкие к природе, о которой им не нужно было знать ничего, кроме самых простых и необходимых вещей. Потом появились кроманьонцы - «вороны» - это были предшественники современных людей. Они были очень воинственны, часто нападали на неандертальцев и побеждали их во всех столкновениях. Как бы ни было сильно животное, человек всегда способен перехитрить его. Они перебили всех самцов, а самок взяли себе в жены. Таким образом, современный человек возник от смешанного брака кроманьонца - Вороны и неандертальца - Обезьяны. Такова в упрощенном виде суть теории доктора Арльбластера.

Они опять опустились на сырой пол, не обращая внимания на капли влаги, просочившейся через пористый известняк горы. Отрываясь от свода, крупные капли падали вниз, орошая горячие лбы, попадая за воротники рубах. Одежда наполовину была уже мокрой.

- Мне кажется, я начинаю что-то понимать, - сказал Андерсен.

- Да, Кейв. В обратной исторической перспективе все видится гораздо отчетливей. Теория Арльбластера универсальна. Она объясняет не только исторические, но и биологические процессы. В нас течет плохо перемешанная кровь двух различных рас. В нашем мозгу разные слои, хранящие воспоминания о неандертальском и кроманьонском периодах, часто являются настоящими антагонистами. Самый глубокий - неандертальский слой - богатейший источник чувственных переживаний художников, музыкантов, поэтов. Нашу фантазию будит иррациональное. В то же время кроманьонцы - наши более близкие по времени предки - всегда твердо стояли на рациональной почве. Вся современная наука пошла от них. Андерсен шевельнулся, вытер мокрый лоб.

- Я надеюсь, что эта теория права.

- Тебе еще недостает доказательств? В голосе прозвучала горечь.

- Важнейшее из них - череп, который Фрэнк откопал на побережье Франции. Ведь он был неандертальским, и однако ему было всего лишь несколько сотен лет. История иногда делает страшные петли.

- Наконец-то ты понял. Современный неандерталец - это реальность. Он мог существовать и в средневековой Франции, и его можно встретить на улицах Нью-Йорка. Ты пройдешь мимо него и не обратишь на него внимания. Кстати, тебя Стенли тоже считает неандертальцем. Ты ведь писатель.

- Не вспоминай о Стенли.

- Неандерталец живет в каждом из нас, но он задавлен. Современная цивилизация объявила ему войну. И только на Нехри II он по-настоящему свободен.

- Теперь я вижу, что Арльбластер оставил Землю не потому, что признал свое поражение, а в поисках новых доказательств своей правоты. Интересно применить его теорию на практике. Можно определить, какая доля неандертальца заложена в том или ином человеке. Мне кажется, я с легкостью мог бы сделать это в отношении любого из моих знакомых.

- Это не так уж трудно, - улыбнулась она. - А вот найти способ высвобождения нашего иррационального «я» гораздо труднее. Этому и посвятил Арльбластер свою жизнь. Ясно было, что, опасаясь конкуренции, Земля не позволит Нехри II стать высокоцивилизованной планетой, и это давало возможность стать ближе к природе. Но местные условия подходят гораздо лучше Обезьянам, чем Воронам.

- И поэтому здесь все превращаются в неандертальцев?

- Нет, не все. Не стал Обезьяной Стенли. И у Свиттенхама, который основал колонию, тоже Н-фактор оказался очень низким. Он не смог приспособиться.

- Что случилось со Свиттенхамом?

- Он погиб. Все чистопородные Вороны, кроме Стенли, погибли - одни раньше, другие позже. Поначалу было много конфликтов между разными группировками, а потом они разошлись в разные стороны. Но из Ворон уцелел только Мендерстон - он дьявольски вынослив.

- А те два патрульных корабля, которые послало Мировое Правительство?

- На одном из них сюда попала я. Семьдесят пять процентов экипажа имели достаточно высокий Н-фактор. Они стали соратниками Арльбластера. Остальные отдали Богу душу. Меня приютил Стенли, увы, я - Ворона. Стенли спас меня. Он подарил мне жизнь, если это можно назвать жизнью.

- Что же будет со мной? Если я правильно понял, мои кошмары и мои страхи, иллюзорные и достоверные - для меня это все каждый раз происходит как бы наяву, - связаны с реальными предметами… часами, пистолетом, моделью железной дороги - то есть всем тем, что породила цивилизация и что явилось предметами ее гордости… Технические игрушки, отдаляющие нас от природы… современный человек даже представить себе не может, что сумел бы обойтись без них… Все это изобрели и изготовили Вороны, и неандертальская часть моего мозга борется с этим… Но я твердо знаю, что хочу вернуться на Землю, и ни за что не соглашусь стать Обезьяной. Так кто же я?

- С тобой все не так просто. Ты - очень редкий экземпляр. И то и другое одновременно. Потому и идет в тебе такая борьба. Пока ни одна из сторон не может взять верх, но все может измениться в любую минуту… Многое зависит от тебя самого… От твоего выбора.

Он изумленно посмотрел на нее.

- Я люблю Землю. Я ничего не имею против цивилизованной жизни. Назад к обезьянам? Увольте. Я вовсе не хочу стать вонючей, низколобой гориллой. Меня вполне устраивает мой нынешний облик. Так получается, что я Ворона. И ни о каком выборе не может быть и речи.

- «Вонючий», «низколобый» - это унизительные эпитеты, ярлыки, которые на них наклеили Вороны. Сами неандертальцы категорически с этим не согласны. Не существует объективного взгляда со стороны. Каждый прав по-своему.

- Как ты можешь так говорить, Алиса? Всем понятно, что это низшая раса.

- Мы привыкли так думать. Но они владеют магией, общаются напрямую с высшими силами.

- Что это им дает? Поле битвы неизменно остается за Воронами, и у несчастных Обезьян нет никаких шансов.

- Им всегда тяжело приходилось. Попробуй-ка увернись от стрелы, выпущенной кроманьонцем, или от пули, когда в тебя целится современный цивилизованный дикарь. Но у них есть свои способы защиты. С помощью магических формул они могут стать невидимыми или перевоплотиться в какое-нибудь животное.

- Например, в шерстистого носорога?

- Да.

- Чтобы выманить меня из машины, страшного изобретения Ворон?.. Возможно ли это? Я отказываюсь верить этому, Алиса! - Он стиснул голову руками, посмотрел тоскливо на выход из пещеры, по-прежнему затянутый серой сеткой дождя, и снова погрузился в широко раскрытые глаза Алисы, в которых он надеялся найти правдивые ответ на мучительные вопросы. - Зачем ты пытаешься убедить меня, что Обезьяны не только не ниже, а в духовном плане стоят даже на ступеньку выше, чем Вороны? Ты ведь сама Ворона.

Она выдержала его пристальный вопрошающий взгляд и не отвела глаз.

- Дорогой мой. Разве ты не понял еще? Я должна знать, кто ты. Друг или враг. Я помогаю тебе разобраться в себе самом. Кончится дождь, и пути наши, возможно, разойдутся. Ты отправишься к Фрэнку Арльбластеру, а я? Что будет со мной? Одно я знаю твердо, что к Мендерстону я больше не вернусь. Но если… если ты отправишься обратно на Землю, я бы хотела улететь с тобой.

Он молчал, собираясь с мыслями. Затем заговорил, медленно подбирая слова, словно выуживая их из тайников своего мозга.

- Знаешь, Земля все-таки чертовски симпатичная планета, хотя она и потеряла давно ту первозданную красоту, которая сохранилась пока на Нехри II. Конечно, цивилизация испортила нашу добрую старую Землю. В состязании с машинами, придуманном человеком, проиграл человек. Индивидуум не принадлежит больше самому себе - его жизнь подчинена коллективному разуму. В этом Мендерстон, конечно, прав. Но борьба не окончена. - Он сделал паузу, которая, как показалось Алисе, длилась целую вечность. - Я возвращаюсь. Мы полетим вместе. Я не могу оставить тебя здесь.

Она кинулась к нему и стала покрывать поцелуями его руки и лицо.

- Я могу быть по-настоящему любящей женщиной, - горячо шептала она. - Нас никто не сможет разлучить.

Какой-то шум, перекрывающий барабанную дробь дождя, послышался у входа. Она услышала первой и обернулась. Андерсен тоже повернул голову.

Низко приседая на широко расставленных, как у обезьяны, ногах в пещеру вошел Фрэнк Арльбластер. Мокрая борода, похожая на мочалку, скрученную из красномедной проволоки, была сильно всклокочена. Одной рукой он приглаживал редкие волосы, закрывающие низкий, покатый лоб, а другую руку поднял вверх.

- Подойди ко мне, сын Земли. Обними меня. Мы с тобой братья. Мы одной крови. С нами всемогущий Бог…

Фигура в длинном плаще закрыла выход из пещеры, и сразу стало темно. Алиса подняла пистолет и нажала на курок. Шум выстрела был оглушающим. Арльбластер схватился за грудь и упал лицом вниз на влажные, холодные камни.

Андерсен подскочил к Алисе и выбил пистолет у нее из руки:

- Ты убила его… Ты убила его… Этого не нужно было делать… Господи…

Алиса ударила его по щеке:

- Ты - Ворона. Он твой враг. Он - Обезьяна. Он бы убил меня… - Она судорожно глотнула воздух. - А теперь нам нужно побыстрей убираться отсюда, пока здесь не появились его люди.

- Я не могу… У меня нет сил…

Он попытался нагнуться, чтобы поднять свой пистолет, но у него ничего не вышло.

- Кейв, я буду помогать тебе. Я жалею, что так вышло.

- Умоляю тебя, не говори мне сейчас ничего. Пойдем отсюда.

Он прошел мимо распростертого на земле тела и вышел из пещеры наружу под моросящий дождь. Она последовала за ним. Они стали спускаться по скользкому склону и увидели невдалеке группу неандертальцев, которые, по всей видимости, догадались уже о смерти своего вождя, но не могли пока решиться на какие-то активные действия. Постепенно их становилось все больше. Несколько человек, отделившись от группы, двинулись к Алисе и Андерсену.

- Бежим, - закричала Алиса. - Вниз, к реке. Нужно переплыть ее, и мы спасены.

Они кувыркались по крутому склону и, добравшие! до заросшего камышами берега, кинулись в воду, не сни мая одежды. Неандертальцы почти догнали их, но водная преграда остановила их, вероятно, никто из них не умел плавать. Коснувшись коленями дна, Андерсен встал и помог Алисе выйти из воды. Она опустилась на траву, тяжело дыша.

- Да, ушли годы… Видел бы ты меня, когда я была помоложе. За мной тогда никто не мог угнаться. Прыгала, как горная коза, плавала, как щука. Поздновато мы с тобой встретились… сбросить бы мне годков десять… Мы спасены, Кейв. Ничто, даже лесной пожар, не заставит этих обезьян пуститься вплавь. Но надо быть настороже. Стенли с его ружьем не менее опасен, чем обезьяны. Бедный старый Стенли. Помаши мне на прощание ручкой, когда увидишь взлетающую ракету.

Андерсен продолжал угрюмо молчать. Он догадывался, что его просто используют в своих целях. И его, конечно, опечалила смерть Арльбластера.

Дождь перестал, что было не так уж важно. Промокшая во время заплыва через реку одежда неприятно липла к телу, а вдобавок их хлестали мокрые кусты, тсогда они обходили городок стороной. Наконец они вышли на дорогу, которая должна была привести их к кораблю Андерсена.

Алиса немного отстала, и Андерсен остановился, поджидая ее.

- Послушай, Алиса, - сказал он, когда она поравнялась с ним. - Я думаю, что тебе нужно остаться здесь. Вернешься к Мендерстону. Он не сможет долго злиться на тебя.

- Да уж, это не тот человек, который сможет долго обходиться без женщины.

- На Земле тебя ждет совсем другая жизнь. Там давно научились обходиться без женской ласки.

Ему самому было неприятно, что он так грубо разговаривает с ней. Но у него не было другого выхода. Ему хотелось как можно скорей остаться одному, чтобы разобраться в хаосе мыслей и чувств, переполнявших его.

Алиса с потерянным видом шла рядом. В просветах между деревьями возник черный силуэт космического корабля. Увидев его, она не смогла сдержать слез.

- На Земле ты должна будешь работать. Вся твоя жизнь будет расписана по минутам, а роботы будут контролировать каждый твой шаг.

- Я выйду замуж. Я не такая уж старая. Кое-кто находит меня довольно привлекательной.

- Замуж?! Не городи чепухи. Все браки строго регламентированы. Ты должна будешь пройти кучу тестов и различных обследований. В наше время - это безнадежная затея.

Он готов был возненавидеть ее. Он вспомнил Арльбластера, который корчился на земле в предсмертных судорогах. Сжав маленькие крепкие кулачки, Алиса наступала на него. Он оттолкнул ее, ударив по плечу. Она в страхе отступила.

- О Кейв, - сказала она, - ты…

Ее голос дрожал, на лицо набежала тень. Она пятилась, не сводя с него испуганных глаз, а потом кинулась бежать в сторону городка.

Андерсен дождался, когда ее маленькая фигурка исчезнет за поворотом, и вздохнул с облегчением. Наконец-то он свободен! Один. Сам «о себе. Не хватало ему еще взять ее в жены - эту старую Ворону. Она почему-то решила, что может составить его счастье.

Увязая по щиколотки в раскисшей после дождя глине, Андерсен добрался до своего корабля. Он похлопал рукой по его округлому боку. На темной отполированной поверхности металлического корпуса он увидел свое отражение и не узнал себя.

- Это не я, - сказал он. - Это какой-то насупленный Ворон сидит в железной клетке, но он не дождется меня.

Его больше не грела мысль о том, что в любой момент он может покинуть эту планету. А корабль не казался могучим красавцем. Груда бездушного металла - и ничего больше.

Скинув с себя липкую тесную одежду и башмаки, он окунулся в мягкие листья, ласкающие кожу, в высокие травы, льнущие к ступням ног, в душистые ароматы растений и пряный запах земли, по которой он ступал босыми ногами. Тени и свет скользили по его лицу, доставляя острое чувственное наслаждение, как будто его кожи касались нежные пальцы любящего существа. Не было больше никакой внутренней борьбы - равновесие и гармония в мыслях и чувствах привели его в какой-то исступленный восторг. Это была победа его нового «я», подчинившего себе все остальные маленькие «я» - злые и ненужные. И он растворился в новом Эдеме.

Гордый собой автор лежал все в той же позе на полу тесной камеры, и, когда он шевелился, его железные доспехи, изготовленные из консервных банок, позванивали. Десятый Координатор и Главный Наблюдатель закончили чтение повести, и в воздухе повисла напряженная тишина, хотя между собой машины, возможно, и вели диалог, общаясь с помощью высокочастотной связи, - Андерсен об этом мог только догадываться.

Писателю надоело валяться на полу безо всякого дела, и он сел, скрестив ноги. И его угнетала неопределенность: раз уж его поймали, то пусть побыстрей решают его дальнейшую судьбу.

- Может, вы меня отпустите? - спросил он, сам не веря в то, что это возможно. - Ничего, кстати, не имею против того, чтобы снова отправиться в зоопарк. Ну по крайней мере переведите меня в камеру, где я мог бы разогнуться.

- Мне необходимо кое-что выяснить, - спокойно произнес Главный Координатор. - Написанное тобой - правда или вымысел?

- Это беллетристика. Талантливо это сделано или нет, но у каждого жанра свои законы.

- Отдельные моменты, безусловно, правдивы. Например, ты сам. Такой человек, как Фрэнк Арльбластер, - вполне реальное лицо. То же самое относится и к Стенли Мендерстону. Но кое в чем ты погрешил против истины. На самом деле ты не остался на Нехри II, а вернулся на Землю.

- Мой вам совет - выкиньте из ваших мозгов всю эту хреновину. К вам это не имеет никакого отношения. Да и ко мне тоже. Я не пишу больше прозы - только стихи.

- Мы ничего не поняли из твоих объяснений. Ты не ответил на мой вопрос.

- О Боже! Как я могу объяснить?! Я написал эту повестушку, когда возвращался на Землю с Нехри II. Нужно же было как-то убить время. Я вернулся не на ту Землю, которую оставлял. После Атомной Недели от цивилизации остались какие-то разрозненные осколки… Кому теперь нужна моя повесть?

- Что касается Атомной Недели, то тут нам все понятно. Недостает ясности в вопросе о твоей книге. Мы слушаем.

Андерсен тяжело вздохнул:

- Я преступник, Координатор, я знаю. Я совершил побег из зоопарка. Отправьте меня обратно, разрешите мне жить, как и прежде, с моей женой. Я обещаю вам, что побегов больше не будет. Приходите ко мне в гости, и я с удовольствием за чашкой кофе поболтаю с вами о литературе.

- Принято, - сказал Координатор.

Его превосходному английскому мог бы позавидовать выпускник Кембриджа.

Это было не самое плохое место на планете, и условия жизни здесь нельзя было назвать невыносимыми. Занимавший обширную территорию зоопарк был застроен современными домами с благоустроенными - по нынешним меркам - квартирами. Здесь жило около двадцати тысяч человек, уцелевших после Атомной Недели. Границы этого своеобразного гетто зорко охранялись роботами, а люди бережно сохраняли животных, собранных отовсюду. Для экзотических животных были выстроены вольеры, аквариумы, террариумами. Но миролюбиво настроенным зверям не возбранялось жить, где им нравилось. Нередко можно было встретить льва, свободно разгуливающего по улицам, или бегемота, купающегося в бассейне вместе с людьми. Общая беда всех сдружила, для многих забота о братьях меньших стала едва ли не самой главной. Рядом с домами появились загоны для скота, свинарники, птичники. Поначалу могла показаться дикой такая картинка - современный горожанин гонит по улице стадо овец или свиней, но к этому быстро привыкли. Кое-кто даже обнаружил с удивлением, что свежезажаренный кусок свинины ничуть не уступает по вкусу синтетической сосиске.

Кейв Андерсен сидел на балконе со своей женой Шейлой и, попивая эрзац-кофе, с удовольствием разглядывал принадлежавших ему свиней - он сделал для них загон прямо под окнами своей квартиры.

- Они как-то странно себя вели, - рассказывала Шейла, - я имею в виду роботов. Когда ты исчез, заявились три карлика и все обшмонали. Единственной вещью в нашей квартире, к которой они проявили интерес, была твоя книга. По-моему, они даже сняли копию.

- Она валялась в чемодане под кроватью. Я засунул ее туда и выкинул из головы, но они мне напомнили. Ну что ж, литературная слава - это не последнее, к чему стремится писатель.

- Вряд ли их может интересовать эта сторона дела. Но что тогда?

Он задумчиво посмотрел на нее. Он все еще недостаточно хорошо ее знал, хотя был уверен, что любит ее. В том невообразимом хаосе, в который он с головой окунулся после возвращения с Нехри II, можно было без особого риска сделать предложение любой приглянувшейся девушке - они были легко доступны, как это бывает во время и после войн. И потом их было больше, чем мужчин. Он не слишком долго приглядывался и раздумывал, но ему повезло в его выборе. Возможно, на чей-то придирчивый взгляд, Шейла не была красоткой, но она была чертовски хороша в постели, отнюдь не глупа, и, похоже, с ней можно было откровенно говорить обо всем, что его волновало.

- До тебя когда-нибудь дойдет истинный смысл того, что произошло, Шейла? Появилось не просто новое поколение мыслящих машин - возникла новая раса, превосходящая нас во всех отношениях. Их умственные способности превосходят любой из самых изобретательных человеческих умов. Мне стало известно, что они стоят на пороге новой цивилизации. Мы даже не в состоянии пока оценить все значение сделанного ими ошеломляющего открытия, которое может в корне изменить не только жизнь машин, но и нашу. Они легко приспосабливаются к любым жизненным условиям, не подвержены болезням, их практически невозможно уничтожить. И даже маленький рост и вес являются важными преимуществами. Шейла, я торчу от них.

- Но есть одна вещь, которую они не могут пока понять. Она ставит в тупик самые умные существа. Это твоя повесть.

Она засмеялась так заразительно, что он не мог не присоединиться к ней.

- Это ты верно подметила, Шейла. Есть нечто, чего они лишены начисто. Это воображение. Координатор, в мозгу которого столько знаний, сколько не уместится в башках всех обитателей зоопарка, нуждается в моем воображении.

- Не совсем так, мистер Андерсен.

Писатель вскочил, чашка дрогнула у него в руке - кофе пролился на брюки. Шейла вскрикнула.

Мыслящая машина, похожая на дорогую картину в золоченой раме, как ни в чем не бывало устроилась на узком ограждении балкона.

Взбешенный Андерсен запустил в робота чашкой, которая ударилась о переднюю плоскость машины и разлетелась на мелкие кусочки. Машина и бровью не повела, надо полагать, из-за отсутствия таковых.

- Мы обладаем мощным воображением. Но нам хотелось бы побеседовать с вами не только об этом важнейшем побудителе творчества, но и о других вещах. О фоне, подтексте, логике сюжета, о спорах, которые вели герои и, наконец, о том, ради чего это все было написано.

Андерсен взял руку Шейлы и крепко сжал ее.

- Итак. Начнем с того, на чем мы остановились в прошлый раз. Почему вы написали, что остались на Нехри II, когда на самом деле вы вернулись?

- Пожалуй, будет лучше для нас всех, если ты не станешь увиливать от ответов на прямо поставленные вопросы, Кейв, - пристально глядя ему в глаза, сказала Шейла.

Он пожал плечами - он был сильно раздосадован всеобщим непониманием.

- Не понимаю, чего вы от меня хотите. Это всего лишь литературное произведение - ни больше ни меньше. Мне показалось, что будет правильней оставить Андерсена на Нехри. Мне казалось, что в душе он неандерталец. Я вообще нагородил там много разной чепухи.

- Не понимаю, почему вы так пренебрежительно отзываетесь о своей работе. Никто ведь не заставлял вас городить чепуху. Вы сами все это придумали, - удивленно сказал Координатор.

Теперь он устроился на столе рядом с кофейником. Андерсен вздохнул устало:

- Я был гораздо моложе тогда. Я ввел в свою повесть Обезьян и Ворон, потому что мне хотелось как-то поярче обрисовать ситуацию. Не так-то это просто понять, а затем объяснить другим, почему погибла колония яйцеголовых на Нехри. Мне казалось, что корни той вражды, которая привела к расколу и к гибели, находятся в нас самих, в нашем прошлом, в нашем подсознании. Вот я и придумал теорию о кроманьонцах и неандертальцах. Я тогда и представить даже себе не мог, что придуманную мной модель в самом ближайшем будущем можно будет соотнести с той реальностью, в которой мы все оказались на Земле после Атомной Недели.

Погруженный в свои мысли Андерсен уставился на робота. Не видя ни его, ни собственной жены, словно он уплыл от них далеко-далеко, в глубь веков. Он протянул руку и, ухватившись за раму, приподнял робота над столом - он был теплый и немного вибрировал. Координатор не предпринял ничего, чтобы остановить человека. Андерсен с минуту изумленно разглядывал машину, как будто он впервые увидел странный предмет, и осторожно опустил робота на стол, стараясь не задеть кофейных чашек.

- Так вы считаете, что придуманная вами модель подходит для Земли? - спросил робот.

Андерсен вернулся к реальности.

- Почему я должен помогать вам? У вас есть воображение. Выводы вы можете сделать сами. К тому же вы наверняка считаете меня представителем низшей расы. Вы ведь определили меня в зоопарк и справедливо считаете близким родственником обезьяны.

- Тут вы не правы. Мы отдаем вам должное как нашим предшественникам.

- Это не меняет сути дела. Мы тоже считали животных своими предшественниками, но никогда не ставили на одну ступеньку с собой. Большинство видов было истреблено, а уцелевшие экземпляры отлавливались и переправлялись в зоопарки. Ладно уж… так и быть. Познакомлю вас с моей последней теорией.

- Это опять будет художественный вымысел, не подкрепленный никакими научными данными?

- Начальник. Я всегда отталкиваюсь от фактов, а насколько научна моя теория - это вам решать. Излагаю очень коротко самую суть. Всем известно, что в мозгу человека есть более древние слои - подкорка, а также кора, которая наросла позже. Подкорка - место обитания наших животных инстинктов, а мысль рождается в коре. В стрессовых ситуациях кора отключается, и нашим поводырем становится подкорка. Вот почему человечество потерпело неудачу… мы не смогли отделаться от нашего наследства - животных инстинктов. Каждый раз, пытаясь себя усовершенствовать, мы наталкивались, как на стену, на непреодолимое упорство нашего подсознания, дремлющего до поры до времени… пращур дремлет, а потом вдруг появляется из темноты - в шкурах и с дубиной.

- Но, дорогой, мне кажется, ты несколько сместил акценты и преувеличил роль нашего подсознания…

Он сжал ей руку, и она умолкла.

- Мозг женщины - это всегда загадка. Они лучше ладят со своими инстинктами, может быть, потому что кора у них потоньше и понежней, чем у мужчин.

Он подмигнул Шейле, и Координатор, находившийся у него за спиной, не заметил этого.

- Как соотносится теория с тем, что произошло на Нехри? - спросил Координатор.

- В своей повести я не погрешил против фактов, но по-своему истолковал их. Та модель была совсем неплоха, а с новой теорией факты увязываются безукоризненно. Взять хотя бы Фрэнка Арльбластера. Он нашел единственное правильное решение. Покинуть Землю и на новом месте начать с чистого листа. Он хотел, стряхнув с себя груз прошлого, создать нового человека, свободного от пут старой цивилизации и не зависящего от тех технических усовершенствований, которые на Земле полностью поработили гомо сапиенс, бывшего когда-то царем природы. Но у него ничего не вышло. Он и там проиграл, потому что не сумел справиться с животными инстинктами. Победил пращур в звериных шкурах и с дубиной в руке, живший в подсознании. Вместо того чтобы двигаться вперед, человек вернулся к исходной точке.

- Вы подводите меня к мысли, что нормально развиваться дитя может, только оставив колыбель. И достичь настоящей зрелости, стать хозяином своей судьбы может только тот, кто переступит порог родительского дома. А еще нужно победить то, что живет в подсознании и перешло к нам по наследству от наших предшественников. Я вас правильно понял?

^ Поднявшись в воздух, Координатор сделал «мертвую петлю» и снова спикировал на стол.

- Все верно. Кстати, вы очень удачно использовали традиционные фигуры речи, принятые в повседневном обиходе среднего человека. Вы мыслите образами, как и гуманоиды.

- Еще один вопрос. Что стало бы с людьми, если бы они вдруг остались на планете одни, без машин? Одни на разоренной планете, лишившейся практически всех природных ресурсов и пережившей Атомную Неделю. Одни - без помощи и поддержки.

Андерсен прикрыл рукой глаза, чтобы Координатор не смог заметить вспыхнувшего в них торжества.

- Вероятно, мы вернулись бы к исходной точке, к той, с которой цивилизация начала когда-то отсчет. Но мы не пошли бы проторенной дорогой. Теперь-то мы знаем, куда она ведет. Да, начинать пришлось бы с нуля. В какой-то момент планета вдруг снова оказалась бы заселенной неандертальцами. Это уж наверняка. Неандертальская планета.

- Мне пора, - сказал Десятый Координатор. - Счастливо оставаться.

Робот взлетел, и низко паря над землей, растаял в сумерках.

Андерсен вытер пот со лба. Беседа с роботом вымотала его ничуть не меньше, чем тяжелая физическая работа. Он подошел к жене и обнял ее.

- Ни слова больше. Я не могу ни говорить, ни слушать. Молись тихонько про себя, если не забыла, как это делается.

Она прижалась к нему, они прошли в спальню. Она разделась и легла в кровать, а когда он устроился рядом, прошептала, касаясь влажными мягкими губами его уха:

- Может, тебе стоит снова начать писать прозу?


После встречи Андерсена с Координатором прошло пять дней, и вдруг люди начали замечать, что роботы исчезают. В один прекрасный день они исчезли все. На планете остались только люди и звери, и обломки того, что некогда называлось цивилизацией. И люди вышли в открывшийся перед ними пугающий мир на слабых, непривычных к ходьбе ногах.

- И это только твоя заслуга, Кейв, - сказала Шейла.

- Ты не права. Они додумались до этого сами. Может быть, я немного подтолкнул их.

- Нет, - покачала она головой. - Ты их надоумил. Ты - великий человек. Ты - гений, который собирается стать теперь свинарем.

- Я обожаю свиней, - засмеялся он.

Они разговаривали, стоя в центре стада, состоящего из дюжины подсвинков. Они оба осознавали свою ответственность перед будущим за жизнь этих нежно хрюкающих существ.

- Итак, они улетели, исчезли в инвоспектре. Не знаю, во что они там превратились… в элементарные частицы, в волны, в лучи света… наш ум не в состоянии себе это представить, да и какая нам, в конце концов, разница. Они оставили нас в покое, и только это важно.

- Начинается новая жизнь, и какой она будет - зависит только от нас.

- Очень может быть, - задумчиво произнес Андерсен, - что у нас что-то получится… Знаешь, почему я так разговаривал с Координатором? Мне было известно, что его беспокоит. Он промывал мозги Главному Наблюдателю, сторожевому псу, изловившему меня. Я слушал и делал свои выводы. «Мы должны освободиться от человеческого наследия», - говорил Координатор. Они боролись с человеческим в себе как умели. Вывели из строя всех роботов, которые были сконструированы по образу и подобию человека. И все равно у них в подсознании жила мысль о пращуре - человеке. И пока они продолжали жить рядом с нами, они невольно заимствовали наши привычки, обычаи, наш лексикон… Взять хотя бы города-муравейники - точные слепки с наших городов. Теперь у них наконец-то появилась возможность стать чистой субстанцией. Они могут развиваться ,и совершенствоваться бесконечно в новых измерениях, не оглядываясь в прошлое на своих прародителей.

Они загнали свиней в подъезд дома, опустевшего сразу после исчезновения роботов. Люди разбрелись кто куда. Андерсен запер свиней в просторном холле первого этажа - о лучшем свинарнике не приходилось и мечтать.

- Интересно было бы заглянуть в будущее, - мечтательно сказала Шейла. - Как у нас все сложится? Какими мы станем сами и что будет с человеческим родом?

Андерсен напряженно размышлял. Ну конечно, конечно же. Им нужна собака. На Свалке бродит много одичавших псов - можно попробовать поймать и приручить собаку.

Они с Шейлой поднялись в свою квартиру и без сил рухнули на кровать. Они были слишком усталыми в ту минуту, чтобы беспокоиться о будущем.


This file was createdwith BookDesigner program[email protected]08.12.2008