Брэдли Мэрион ЗиммерПо дюжине всего

Марион Брэдли

ПО ДЮЖИНЕ ВСЕГО

Когда Марчи развернула упаковку с бутылки граненого стекла, то подумала, что это духи, "Чудесненько, - сказала она с сарказмом. - Свадьба через 4 дня, и нечего надеть, а тетя Хепсиба присылает духи!"

Нельзя сказать, что Марчи отличал излишний меркантилизм. Но тетя Хепсиба, но общему мнению, купалась в деньгах, а тратила лишь около 40 долларов в год. Она жила в Египте, в экзотической хижине, поскольку, по ее словам, она хотела впитать в себя Аромат Востока... с большой буквы. Она писала Марчи - ее единственной родственнице - длинные нелепые письма о красоте Востока и Восторгах Созерцания, письма, которые Марчи покорно прочитывала и на которые также покорно отвечала: "Дорогая тетя Хепсиба, надеюсь, Вы хорошо себя чувствуете...".

Она вздохнула и посмотрела на этикетку. Печатными аккуратными буквами в арабском стиле было написано: "Джинн Номер Семь". Марчи недоуменно пожала плечами.

Ну что, подумала она, вероятно, chi-chi и очень дорого. Если на этой неделе обойдусь без ленча, то смогу купить модное неглиже, и, может быть, пару новых перчаток, чтобы надеть в церковь. Грэгу понравятся духи, и если мне удастся сохранить работу еще несколько месяцев после свадьбы, то все будет о'кей, конечно, Эмили Пост говорит, что у невесты всего должно быть по дюжине, но не все же так могут.

Она было положила духи в ящичек стола - время ленча почти истекло, но тут ей захотелось вынуть пробку. "Я только чутьчуть понюхаю", - подумала она...

Пробка не поддавалась, Марчи дернула, и дыхание у нее перехватило от странного, глубокого аромата. "Довольно сильный запах", - подумала она, держа вынутую пробку в руке, затем моргнула и уронила ее па пол, граненое стекло разбилось на миллион кусочков.

Марчи была нормальным представителем своего поколения, то есть кинотеатр она посещала исправно. Она видела фильмы "Синдбад-Мореход" и "Багдадский Вор", поэтому, конечно, сразу поняла смысл происходящего, когда текучее благоухание трансформировалось в огромную нависающую фигуру со смутно очерченным восточным лицом.

- Господи... - выдохнула Марчи и затем, боясь за потолок офиса, скомандовала: - Эй, высунь голову из окна, быстро!

- Слушаю и повинуюсь, - сказала шипящим голосом огромная фигура. - Но, о повелительница, это может привлечь внимание. Позволь мне, - и он быстро ужался до менее обширных размеров. - Дворцы теперь не делают большими, не правда ли?- спроскл он доверительно.

- Определенно, нет, - выпалила Марчи. - Ты - джинни?

- Я - пет, - фигура сказала со строгостью. - Ты читать умеешь?

Я джинн - Джинн Номер Семь, если быть точным.

- Э... вы имеете в виду, что должны выполнять мои желания?

- спросила Марчи.

Джинн нахмурился. - Тут есть неясность, - пробормотал он. - Раз пробка бутылки разбита, меня больше нельзя в ней запечатать. В то же время, поскольку ты так великодушно меня выпустила, я с радостью выполню одно желание. Каким оно будет?

Марчи не колебалась ни секунды. Выпал шанс соорудить хороший свадебный подарок из забавной старой бутылки тети Хепсибы. Она победно улыбнулась.

- Я выхожу замуж через несколько дней, - начала она.

- Тебе нужен эликсир любви? Вечной красоты?

- Нет, сэр. - Марчи пожала плечами, ока мигали арабские сказки еще маленькой девочкой и знала о невозможности волшебной сделки с джинном. Нет, вообще-то я просто хотела свадебное приданое. Что-нибудь милое, что можно надеть на свадьбу, и все такое прочее...

- Боюсь, что не совсем тебя понял, - джинн нахмурился. - Приданое? Этого слова в мое время не было. Не забывай, в последний раз я выходил из бутылки, когда царь Соломон был еще в пеленках.

- Ну ладно, простыни, полотенца, нижние юбки, ночные рубашки, - начала Марчи, но тут же отбросила это. - Ладно, просто дай мне всего по дюжине, сказала она джинну.

- Слушаю и повинуюсь, - произнес джинн нараспев. - Куда все это положить, о повелительница?

- А, в мою комнату, - сказала ему Марчи, затем, вспомнив спальню за пять долларов в неделю, добавила: - Может быть, тебе понадобится комнату несколько расширить, но ты сможешь это сделать, не правда ли?

- О, разумеется, - сказал джинн небрежно. - Джинн, моя дорогая повелительница, может все. А сейчас, прощай навсегда, и благодарю за то, что освободила меня.

Он исчез так быстро, что Марчи протерла в недоумении глаза, и маленькая бутылка из граненого стекла упала на пол. Через секунду Марчи подняла ее, стараясь уловить ее запах. Странный слабый аромат еще чувствовался, но сама бутылка была пуста.

- Во сне мне все это привиделось? - спросила она себя, испытывая головокружение.

...Прозвенел звонок и другие машинистки вернулись к своим столам.

- О! - произнес кто-то, - ты что, Марчи, просидела здесь весь ленч?

- Я... я вздремнула, - ответила Марчи и осторожно сунула граненую бутылку в ящичек своего стола.

Этот день показался Марчи невозможно длинным. Стрелки часов медленно тащились по циферблату, и она поймала себя на том, что начала одно деловое письмо обращением: "Дорогой Джинн". Она сердито порвала его, напечатала дату на другом печатном бланке и начала снова: "Джиннтльмен, мы хотим привлечь ваше внимание".

В конце концов стрелки достигли пяти, и Марчи, набросив чехол на печатную машинку, схватила свою сумочку и буквально выбежала из офиса. "Там ничего нет", - повторяла она себе, торопливым шагом направляясь домой, - там ничего нет - но вдруг есть, вдруг..."

В холле дома было зловеще тихо. Марчи поднялась по лестнице, удивляясь отсутствию хозяйки и шума, производимого обычно другими обитательницами дома. Со странной неохотой она вставила ключ в замочную скважину.

- Все это чепуха, - сказала она громко. - Вот...

Она закрыла глаза и открыла дверь. И затем вошла...

Комната уходила далеко в перспективу, и Марчи, открыв глаза, рукой прикрыла рот, чтобы подавить крик. Здесь были:

дюжина привычных ей постелей; дюжина серых кошек, дремлющих на подушках; дюжина изящных неглиже, бережно сложенных рядом; дюжина изысканных пакетов с нейлоновыми чулками, дюжина красных яблок, лежащих рядом с ними. Перед ее выпученными глазами дюжина слонов неуклюже двигалась в сером пространстве, и дальше, за ними, ее испуганный взор остановился на дюжине белых куполов, постепенно исчезающих во мраке увеличенной комнаты, и дюжине соборов тоже.

По дюжине всего...

- Марчи, Марчи, где ты? - она услышала мужской голос, зовущий из холла. Марчи опомнилась. - Грэг! И он был снаружи - снаружи этого кошмара! Она помчалась, не разбирая дороги, спотыкаясь о дюжину свернутых персидских ковров, задевая край одного из дюжины больших пианино; она визжала, представляя где-то рядом с собой дюжину гремучих змей...

- Грэг! - завопила она.

Двенадцать дверей резко открылись...

- Марчи, дорогая, что случилось? - в беспорядке умоляли нежные голоса, и двенадцать Грэгов, сердито толкая друг друга, ворвались в комнату.