"Одна ночь" - читать интересную книгу автора (Брэдли Шелли)

Глава 3

Леди Уоррингтон вышла из экипажа и оказалась перед фасадом красивого каменного дома на Ганновер-сквер. Очертания других зданий казались размытыми в густом влажном тумане.

Она посмотрела на стоящего рядом Люсьена. Серина изучала его красивый профиль, прямой нос, четко очерченный подбородок, непослушные пряди темных волос, выбившиеся над ухом. Ее тело дрожало от желания, которое вызывал в ней этот мужчина. Она изнывала от жажды ощутить его прикосновения.

Возничий увел экипаж, и они остались на улице одни. Серина слышала дыхание Люсьена, сливавшееся со звуками ночи.

Ее взгляд упал на серую стену дома, возле которого они стояли. Неожиданно ей захотелось, чтобы Люсьен прижал ее к этой стене и подарил еще один восхитительный горячий поцелуй, похожий на те, которым он научил ее в экипаже. Но он взял ее за руку и повел в дом.

Дверь распахнулась, и на пороге появился дородный слуга.

— Добрый вечер, милорд, — приветствовал он своего хозяина.

— Надеюсь, остальные уже спят?

— Да, милорд.

— Хорошо, присоединяйтесь к ним, Холфорд, и отошлите моего камердинера. Сегодня я сам справлюсь со своей одеждой. — По его тону чувствовалось, что он едва сдерживает улыбку.

Холфорд не смотрел на Серину, но она понимала, что слуга все видел. Она почувствовала, как пылают ее щеки.

— Вы будете ужинать, милорд?

— Нет, спасибо.

— Очень хорошо, милорд, — произнес Холфорд вежливым и невозмутимым тоном.

Когда дворецкий ушел, Люсьен повел леди Уоррингтон через просторный холл, выложенный разноцветной мраморной плиткой, к покрытой красным ковром изогнутой лестнице. Люсьен поднялся на одну ступеньку. Серина в замешательстве осталась внизу. Он обернулся и вопросительно посмотрел на нее. В его глазах ясно читалось обещание такого блаженства, что никакие слова были не нужны.

Она собралась с силами и последовала за ним. Люсьен поднимался, тяжело опираясь на трость. Почему? Возможно, он ранен?

— У вас болит колено? — обеспокоенно поинтересовалась Серина.

— Только в такую погоду, как сегодня, — ответил он, не оборачиваясь.

— Могу я вам помочь?

Он медленно обернулся и посмотрел на нее тяжелым взглядом.

— Вам не нравится моя походка?

Серина смущенно потупилась, понимая, что затронула не самый приятный для него предмет.

— Нет, я просто беспокоилась о вас.

— Благодарю. Это подарок, который я привез с войны.

— Вы воевали?

— Три года в Португалии, — ответил он после непродолжительной паузы.

Она смотрела на него, не отрывая глаз. Он не стал уклоняться от выполнения своего долга, не хотел, чтобы кто-то рисковал вместо него. Это был поступок смелого и ответственного человека, хотя ему пришлось заплатить за него высокую цену. Серина поневоле взглянула на Люсьена с уважением.

Он продолжал медленно подниматься наверх. Они прошли по длинному коридору, освещенному лампами в стиле французского барокко, и вошли в библиотеку. Небольшое помещение освещалось огнем камина. Стены были заставлены книжными шкафами из темного дерева, а перед камином располагались кушетка и мраморный столик, уставленный хрустальными графинами. Люсьен молча усадил Серину на кушетку, а сам направился к столику и наполнил два бокала.

Он сел рядом с ней и сказал:

— Вам нужно выпить вина.

Она нерешительно взяла бокал из его рук. Он же осушил свой одним глотком и внимательно посмотрел на Серину. Та поднесла вино ко рту и осторожно пригубила. Все, что угодно, лишь бы избежать взгляда его зеленых глаз.

Оказалось, что он предложил ей легкое сухое вино, которое тетя Констанция считала в некоторых случаях вполне допустимым. Похоже, сейчас как раз тот самый случай, подумала Серина.

Люсьен поднялся и налил себе еще вина. Леди Уоррингтон отпила из бокала, оглядывая библиотеку. Она заметила большой глобус в углу и роскошный персидский ковер на полу. Все говорило о богатстве и могуществе и напоминало обстановку в доме ее мужа. А вдруг Люсьен знаком с Сайресом? Если это так, то расскажет ли он ему о случившемся? Или, что еще хуже, всему обществу о том, кто является настоящим отцом будущего наследника герцога Уоррингтона?

Эта мысль внезапно отрезвила Серину. Она решительно поставила бокал на стол и поднялась с кушетки.

— Уже слишком поздно. Могу ли я рассчитывать, что вы проводите меня до дома?

Он удивленно поднял брови.

— Если вам так угодно.

Люсьен направился к ней, при каждом шаге опираясь на свою трость.

— Не могу выразить словами, как я огорчен. То, как вы отвечали на мои поцелуи, дало мне основание надеяться… — Его слова перешли в тяжелый вздох. — Мне показалось, что вы тоже хотите меня. Я ошибся?

Да, кажется, он предпочитает выражаться прямо и не скрывает своих намерений. Серина достала носовой платок и прижала его ко рту.

— Х-хотела вас? Что вы имеете в виду?

Она могла поклясться, что он едва сдерживал улыбку.

— Заниматься со мной любовью. А что еще тут можно иметь в виду? — Он наклонился и протянул ей руку. — Дорогая, я хочу, чтобы ты прямо сейчас посмотрела на меня своими голубыми глазами.

— О! — выдохнула она, не зная, что сказать. Ее рука судорожно сжимала скомканный платок.

Люсьен сделал еще один большой глоток вина.

— Твои глаза говорят: «Дотронься до меня немедленно», и когда я это делаю, ты начинаешь возбуждаться.

— Я этого не хотела… Это просто… случилось, и все, — пробормотала она, заливаясь ярким румянцем.

Люсьен покачал головой:

— Это случилось потому, что мы нужны друг другу. Мне кажется, ты так же одинока, как и я. Вместе мы сможем забыть обо всем, — добавил он, обнимая Серину за плечи.

Он хотел жить полной жизнью, и она пришла сюда с ним, чтобы делать то же самое. Она хотела его, хотя и понимала, что не имеет на это права. Если она останется, то совершит плотский грех, то есть поступит так же, как ее мать.

— Мне нельзя остаться. Моя репутация будет погублена, если кто-то…

— Узнает об этом? — закончил он начатую ею фразу. — Никто не узнает о том, что ты утешила убитого горем мужчину.

Он прижал ее к себе, и Серина с наслаждением вдохнула запах его тела. Она почувствовала, что остатки воли покидают ее. Ей снова хотелось, чтобы их языки сплелись в восхитительном танце, чтобы его пальцы ласкали ее кожу. Ей хотелось быть с Люсьеном, и она сдалась.

— Останься, — прошептал он, обнимая ее за талию, — прошу тебя.

Его ладонь уже нащупала ее грудь под тонкой тканью платья, и в ответ на это прикосновение сосок набух в ожидании новых ласк.

Он поцеловал ее нежно и требовательно. Все, что он делал, походило на волшебство. Ее тело, ее разум таяли от его прикосновений.

Его язык двигался у нее во рту до тех пор, пока ее язык тоже не начал участвовать в магическом танце. Сначала Серина робела, но потом, зачарованная этими движениями, стала смелее и отвечала ему с нескрываемой страстью. Его руки спустились ниже, на ее бедра, дотрагиваясь до тех мест, которые больше всего жаждали его ласк, но его прикосновения не насыщали ее, а лишь усиливали желание. Серина не могла больше сдерживаться, платок выпал из ее руки, она застонала.

Тяжело дыша, он смотрел на нее невидящими глазами. Серине нужен был этот взгляд, это выражение нескрываемого желания на его лице. Он возбуждал ее, она хотела Люсьена еще сильнее.

— Останься. Скажи мне, что хочешь меня так же, как я хочу тебя, — произнес он, почти задыхаясь.

Как она могла ответить что-то иное, когда ее тело предательски подтверждало его слова?

— Да, — проговорила она, едва дыша, — ты же сам видишь…

— Ты первая дотрагиваешься до меня за много месяцев.

Никто не дотрагивался до него? Их отношения с Сайресом тоже не были физически интимными. Они могли находиться в одной комнате и даже не обмениваться друг с другом взглядами. Но она не думала, что Люсьен тоже страдает от недостатка ласки.

— Почему? Ты такой красивый, — застенчиво пробормотала она. — Несомненно, любая женщина была бы счастлива скрасить твое одиночество.

Он посмотрел на нее с такой болью, что у леди Уоррингтон защемило сердце.

— Нет, это не так, но я хочу услышать, что ты счастлива оказаться в моих объятиях. Не заставляй меня отпускать тебя. Не сегодня.

В ее душе все переворачивалось. Каждая клеточка ее тела стремилась утешать и любить его, хотя разум предупреждал о таящейся опасности. Но она была нужна ему, и это помогло ей отбросить все сомнения.

— Я остаюсь, — прошептала она улыбаясь.

Он прижал ее к своей широкой груди и долго стоял, просто обнимая ее, как самого близкого человека. Тронутая таким проявлением его чувств, Серина обвила руками его шею. Люсьен откинул голову, и ее пальцы погрузились в его густые волосы.

— Неужели ты так же прекрасна внутри, как и снаружи? — прошептал он словно про себя, но Серина услышала его слова.

— Я человек, как все. У меня тоже есть недостатки, — ответила она.

— Не для меня. И не сегодня ночью, — сказал он, гладя ее по щеке.

Он снова поцеловал Серину, нежно проведя рукой по ее спине. Он не просто желал ее как женщину, он жаждал тепла и сострадания.

Люсьен взял ее за руку, вывел из библиотеки и по длинному коридору подвел к двери, ведущей в спальню. Он распахнул эту дверь, и они оказались в прекрасно обставленной комнате с высокими потолками и огромными окнами.

Убранство комнаты было выдержано в темно-синих, бежевых и темно-бордовых тонах. Но главное место в этой роскошной спальне занимала гигантских размеров кровать, окруженная резными колоннами с позолотой, на которых покоился балдахин из пурпурного бархата.

— Как красиво! — воскликнула Серина, разглядывая кровать.

— Это принадлежало моим родителям. Они любили старинные вещи. Эту кровать изготовили в 1580 году, и она стояла в замке Шропшир.

Не в силах противостоять соблазну, Серина протянула руку и погладила затейливую резьбу. Люсьен прошел в соседнюю комнату, по-видимому, в кабинет, и вернулся оттуда с бокалом вина, похожего на то, что они пили в библиотеке.

Он окунул в него палец и провел им по ее губам. Серина непроизвольно слизнула покатившуюся вниз каплю. Вкус вина смешался с восхитительным вкусом его тела. Новая волна желания заставила ее вздрогнуть. Восторг и страх смешались в ее душе, Серина совершенно потеряла голову. Когда он снова поцеловал ее, колени у нее подогнулись, и она почувствовала, что вот-вот упадет прямо на ковер.

Люсьен наклонился, подхватил ее на руки и легко усадил на огромную кровать. Ее ладони плавно заскользили по гладкому шелковому покрывалу. Она смотрела, как он снимает с нее туфли, одну за другой, как гладит ее ноги, затянутые в чулки. Возможно, движения его рук или почти полный бокал вина, который она выпила всего несколько минут назад, помогли Серине отбросить мешающую ей стыдливость. Этот незнакомец, этот прекрасный спаситель, казалось, появился прямо из ее девичьих снов, которые она постаралась забыть в тот день, когда вышла замуж за Сайреса.

Но в Люсьене привлекала не только внешность. Он обладал каким-то внутренним магнетизмом, который притягивал к нему, не позволял ответить отказом. Его пальцы ласкали ее колени, заставляя ее желать большего.

— Ты неисправим, — произнесла она хриплым шепотом, сама удивившись тому, как изменился ее голос.

Он поднял глаза и внимательно посмотрел на нее.

— Это вежливый способ сказать мне, что я нахал?

Серина поняла, что вторглась на неведомую ей территорию. Она совершенно не умела играть в те игры, в которых требовалось одновременно чувствовать и думать. В отчаянии она закусила губу.

— А что будет, если я отвечу «да»? — спросила она наугад.

Его руки продвинулись выше, разжигая ее желание еще сильнее. Теперь он развязывал подвязки, удерживающие ее чулки.

— Я готов признать, что могу быть нахалом. Но не в полном смысле этого слова… По крайней мере я еще ни разу не приводил домой незнакомую женщину. У меня нет привычки соблазнять юных дев.

Люсьен мог говорить неправду. Но сейчас, когда он снимал с нее чулки, нежно проводя руками по ее ногам, Серине хотелось ему верить.

— Почему же тогда ты сделал исключение для меня?

— На этот вопрос легко ответить, — сказал он улыбаясь. — Сегодня я собирался просто напиться и послушать музыку. Но когда я услышал твои крики, увидел выражение ужаса на твоем лице… я понял, что должен защитить тебя. Ты не должна оставаться одна.

Его руки ласкали ее бедра. Дыхание Серины участилось, когда Люсьен наклонился над ней и его губы вплотную приблизились к ее губам.

— Ты никогда не должна быть одна. Я знаю, что такое одиночество. — Его голос внезапно охрип. — Это чертовски ужасная вещь.

Он обнял ее и его пальцы заскользили по ее спине, расстегивая крючки на платье. Когда с застежками было покончено, он снял платье с одного плеча и отодвинул край нижней рубашки.

— Боже мой, — восхищенно прошептал он, — какая у тебя красивая кожа!

— С-спасибо, — прошептала в ответ Серина.

— Не нужно меня благодарить. Я просто смотрю и вижу, что твоя кожа мягка, как бархат. От нее исходит аромат меда, и это значит, что на вкус она так же восхитительна.

С этими словами он стал целовать ее шею, спустился ниже, на грудь, а затем принялся поочередно целовать ее соски. Серина застонала от прикосновения его языка к ее разгоряченной плоти. Она опьянела, но не от вина, а от обуревавшего ее желания. Серина обвила руками его шею и прижалась к ней губами. Это было дерзко, но она больше не думала о том, что делает. В объятиях Люсьена она чувствовала себя такой желанной, такой женственной…

В ответ на ее поцелуй он начал развязывать завязки ее нижней рубашки, и через минуту тонкая ткань уже спустилась на талию, обнажив великолепной формы грудь. Люсьен замер от восторга.

Под его взглядом Серина почувствовала себя неловко и прикрыла грудь. Может быть, он считает, что она выглядит вульгарно?

— О, дорогая! — застонал он, разводя ее руки. — Не надо прятаться. Ты слишком красива, чтобы скрывать это.

Он помог ей встать и принялся лихорадочно срывать с нее одежду. Спустя мгновение платье бесформенной грудой уже валялось на полу.

Теперь Люсьен занялся завязками нижней юбки, которая незамедлительно отправилась следом вместе с рубашкой.

Серина видела, как плотно сжаты его губы, словно он изо всех сил пытался сдержать свои чувства. Но они ясно читались в его неожиданно сделавшихся темными глазах. Это была жажда, жажда мужчины, давно не державшего в объятиях женщину.

Серина оперлась на плечо Люсьена и переступила через лежавшую у ее ног нижнюю юбку. Он развернул ее спиной к себе и начал развязывать тугой корсет. Через секунду он отбросил его в сторону. Его ладони гладили ее нежную кожу, повторяя изгибы стройного тела.

Он тяжело сглотнул и дотронулся до ее груди. Его большой палец дразнящими движениями играл с ее соском. Люсьен хотел что-то сказать, но слова не шли с его губ.

Он нагнулся и поцеловал ее долгим, нежным поцелуем. Теперь она стояла перед ним нагая, хотя он все еще был полностью одет. Он разглядывал ее грудь, живот, треугольник рыжеватых волос. Серина задрожала. Его ненасытный взгляд, казалось, не пропустил ни одного уголка ее тела. Желание Люсьена возбуждало ее еще больше.

Она шагнула к нему и прижалась обнаженным телом к грубой ткани его одежды. Он понял ее молчаливый призыв, и его губы накрыли ее рот. Когда их языки сплелись, его ладонь опустилась на ее лоно, а пальцы проникли внутрь.

Серина почувствовала, что ее тело плавится, словно воск в горячем пламени. Она тихо застонала и схватилась обеими руками за воротник его сюртука.

— Сними его с меня, — прошептал он, раздвигая ее ноги.

Дрожащими руками она стащила с него мешающую одежду, в то время как его пальцы все настойчивее ласкали самые чувствительные места. Пока Серина, постанывая, металась на кровати, он свободной рукой снял с себя галстук и рубашку.

Теперь он стоял перед ней обнаженный до пояса, и отсветы пламени играли на его мускулистой груди. Единственный мужчина, которого Серина видела обнаженным, был Сайрес, и тело Люсьена значительно от него отличалось.

Выпуклые мускулы его груди казались мощнее, чем у «Давида» Микеланджело. Тонкая полоска темных волос пробегала по плоскому животу и терялась где-то внизу, под широким поясом его бриджей.

Боже! Люсьен был прекрасен, как античный герой. Он мог подарить счастье любой женщине. Серина уже испытала наслаждение от прикосновения его рук, и теперь ей предстояло насладиться его близостью. Она нервно закусила губу.

Его ладони заскользили по ее бедрам.

— Не терзай свои губы. Отдай их мне, чтобы я мог их поцеловать. — С этими словами он наклонился и нежно притянул ее к себе. — Ты прекрасна, — прошептал он.

Серина закрыла глаза. Его слова ласкали ее, как шелк.

— Ты тоже, — сказала она после короткой и неловкой паузы.

— Боже, любимая, если бы ты знала, как мне нужно было услышать эти слова!

Серина не успела ничего сказать. Люсьен поднял ее на руки и уложил на кровать. Его губы плотно обхватили ее сосок.

Захваченная необыкновенным ощущением, она, задыхаясь, обняла его за плечи и сильнее прижала его голову к своей груди. Одной рукой он вытащил остатки шпилек из ее волос, и золотистые волны рассыпались вокруг ее головы сияющим нимбом. Она знала, что волосы намокли под дождем и спутались, но Люсьен, казалось, этого не замечал. Он нежно перебирал пальцами шелковистые пряди.

— Ты… такая красивая, — сказал он. — Нет, это слишком простое слово. Я никогда не видел волос такого цвета, как у тебя. Там, под дождем, я подумал, что ты просто блондинка. Но теперь я вижу, что они сияют, как белое золото.

Серина смущенно пожала плечами. Сайрес никогда ничего не говорил о ее волосах.

— В этом нет моей заслуги. Они были даны мне при рождении.

— Твои волосы — само совершенство.

— Спасибо, — пробормотала она со смущенной улыбкой.

Он лег рядом с ней, лицом к лицу, и обнял ее обеими руками. Его ладони властно сжали ее ягодицы, прижимая их все ближе и ближе и понуждая ее закинуть одну ногу на его бедро. Он приблизился к ней и принялся покрывать поцелуями ее лицо. Серина чувствовала, как в ней пробуждаются желания, которые она давным-давно похоронила. Когда Люсьен перевернул ее на спину и лег сверху, она приветствовала его тихим стоном наслаждения. Шелковистая ткань его бриджей ласкала ее разгоряченное лоно, и Серина подняла ноги, чтобы сделать эти ласки еще сильнее.

Он тут же поднялся, не произнося ни слова. Серина смотрела из-под полузакрытых век, как он снимает остатки одежды. Его кожа была более темного цвета, чем ее. Она с любопытством взглянула на тонкую полоску волос, которая спускалась по его животу вниз и расходилась к паху, обрамляя, как рамой, его восставшую мужскую плоть.

Вид возбужденного мужчины не показался Серине неожиданным. Сайрес рассказывал ей, как все должно выглядеть. Но ощущения, которые вызвало у нее обнаженное тело Люсьена, были совершенно непривычными. Она видела не просто красивого мужчину, а мужчину, который хотел ее и не скрывал этого.

— Ты разглядываешь меня, — заметил он с легкой усмешкой.

Серина зарделась и отвела взгляд.

— Ты… ты такой красивый.

Он подошел к кровати.

— Но ты еще красивее, любимая.

Кровать заскрипела под весом его тела. Не дожидаясь, что Серина заговорит, Люсьен накрыл ее рот своими губами и лег на нее. Она раскинула ноги, и он с благодарным стоном принял это молчаливое приглашение.

Неожиданно для себя Серина поняла, что четко осознает, какое наслаждение она получает от ощущения его массивной груди, трущейся о ее соски, от ласкового щекотания внутренней поверхности бедер его ногами, от нежного тепла его дыхания на шее.

Она почувствовала, как он пытается найти вход в ее лоно. Когда же его твердая плоть проникла в нее, Серина едва не задохнулась от острой боли, пронзившей тело. Она напряглась, испытав новый прилив боли после того, как он проник в нее еще глубже.

Люсьен взглянул на нее с явным удивлением и даже подозрением. Он наклонился и нежно ее поцеловал. Она с готовностью ответила на его поцелуй. Когда он оторвал от нее губы, в его глазах все еще читалось удивление. Он потряс головой, словно желая отбросить все вопросы и сомнения.

— Прости, дорогая, я должен был быть более осторожным.

Он вышел из нее, и его следующий заход оказался еще продолжительнее и нежнее. Серина вновь почувствовала боль, но она длилась недолго. Через мгновение неприятное ощущение сменилось чувством наполненности и тепла, которое, словно лучи солнца, распространилось по всему ее телу. Это было божественное ощущение, и Серина судорожно вздохнула.

— Ты очень напряжена, — прошептал он ей на ухо.

Она не знала, хорошо это или плохо, поэтому просто кивнула.

Он слегка приподнял бедра и почти вышел из нее, но спустя мгновение снова вошел резким, но безболезненным толчком. Он двигался, доводя ее до сладостной агонии.

В какой-то момент она выгнулась дугой, встречая его внутри себя.

— Да, так, — прошептал он, придерживая ее за талию и еще сильнее прижимая к себе.

В этой позе ее ощущения стали еще сильнее, а тело непроизвольно двигалось вперед, стараясь довести их до предела. Люсьен ускорил ритм, Наслаждение толчками входило в ее тело с каждым его движением, и очередной взрыв чувств был таким сильным, что Серина замерла в полной растерянности.

— Расслабься, дорогая.

— Но… я…

— Доверься мне. — Хриплый шепот, которым он произнес эти слова, явился последней каплей, переполнившей чашу ее чувственности. Волны восторга сотрясли ее тело, заставляя изгибаться и вздрагивать от каждого движения.

Спустя мгновение его голова упала ей на грудь, а руки еще сильнее сжали ее бедра. Его тело напряглось, как натянутая струна. Он застонал, откинулся назад и в изнеможении упал на Серину.

Она лежала молча, думая, скажет ли он хоть что-нибудь. Люсьен тяжело дышал, утомленный страстными объятиями.

Когда к нему вернулись все чувства, он откинул волосы с ее лба и посмотрел на нее своими бездонными зелеными глазами.

— Ты… ты потрясающа.

Его взгляд, срывающийся голос и выражение лица — все свидетельствовало о том, что он не может найти слов от переполнявшего его восторга. Серина чувствовала, что между ними образуется некая связь, которая гораздо сильнее и интимнее, чем связь физическая. Что-то шевельнулось в ее душе, и по щекам потекли слезы. Она отвернулась, надеясь, что он не заметит ее состояния. Люсьен обнял ее за плечи и прижал к себе.

Серина не могла больше сдерживаться, короткое, но выразительное рыдание сорвалось с ее губ. Люсьен повернул к себе ее лицо и принялся осушать его поцелуями. Она закрыла глаза, успокоенная его ласками и теплом его дыхания, и вскоре заснула.

Люсьен отодвинулся, укрыл ее одеялом, поднялся и натянул бриджи. Тело и душа все еще не пришли в себя после перенесенного потрясения. Его сознание освободилось от всех воспоминаний. Впервые за несколько месяцев он чувствовал умиротворение.

Он встал на колени, чтобы лучше рассмотреть ее лицо. Золотистые волны волос обрамляли этот ангелоподобный лик, совершенство которого дополнялось бархатистой кожей и красиво очерченными, словно налитыми соком спелых ягод губами.

Его взгляд пробегал по округлости ее щек и четкой линии подбородка. В наружном уголке одной из ее бровей пряталась крохотная родинка, которая не портила, а, скорее, усиливала красоту этого лица.

Люсьен откинул прядь волос с ее щеки, раскрасневшейся от прикосновения его небритого подбородка. Хотя тело его все еще было расслаблено, душу вновь охватило смятение.

Последний раз он был с женщиной три месяца назад. Он оставил дочь на попечение слуг. Слезы маленькой девочки показались ему тогда всего лишь детским капризом. Ту ночь он провел со своей бывшей любовницей, отдавшись во власть бездумного, плотского желания. Когда утром он вернулся домой, Челси уже была мертва.

Люсьен подошел к столу с напитками и налил себе стакан ирландского виски. Тягучая жидкость обожгла горло, но он не обратил на это внимания. Он надеялся, что алкоголь поможет ему заглушить терзающее ощущение вины.

Но воспоминания становились все более четкими. Крохотное тельце, лежащее под колесами экипажа… Белая рубашка, покрытая алыми пятнами крови… Он был потрясен, он отказывался верить в то, что произошло. Челси решила убежать из дома за мамой, чтобы привезти ее к папе и чтобы все стали счастливыми.

Он взял бутылку и отхлебнул прямо из горлышка. То самоистязание, которому он подвергал свою душу, было мучительным, но оно не лишало его сил. По крайней мере до этой ночи. Ему не надо было слушаться Найлза. Да, его лучший друг дал ему неправильный совет. Он заслужил свое одиночество, и следовало и дальше избегать общения с другими людьми. Но нет, Найлз настоял, чтобы он попробовал научиться жить без Челси. Люсьен замотал головой от отвращения к самому себе. Он послушался, как последний дурак.

Взгляд упал на белокурую красавицу, лежавшую в его кровати. Хорошее же получилось у него раскаяние! Вместо того чтобы дать времени притупить его страдания, он забыл обо всем в объятиях этой женщины. Одного взгляда на ее испуганное и растерянное лицо было достаточно, чтобы понять — ему не составит никакого труда ее соблазнить. Но что-то в ее лице трогало его душу. Он не чувствовал решимости оттолкнуть ее от себя.

И все же завтра утром он сделает именно это. Когда она проснется, он спросит, какое вознаграждение она хочет получить, и отправит ее домой.

Люсьен снова запрокинул бутылку, и через несколько секунд она опустела. Он осторожно поставил ее на стол, тяжело вздохнул и лег на кровать. Люсьен лежал, бессмысленно уставившись в потолок. Через некоторое время его глаза закрылись.