"Скандальная любовь" - читать интересную книгу автора (Джойс Бренда)

ГЛАВА 14

Охоту назначили на девять часов утра. До восьми часов был подан обильный завтрак. Настроение у всех было превосходное, слегка приподнятое. Николь вместе со всеми волновалась и радовалась предстоящей охоте, хотя мысли о герцоге помешали ей хорошо выспаться.

Герцогиня Дауэйджер слыла прекрасной наездницей, и каждый год она устраивала свои великолепные охотничьи недели, получить приглашение на которые считалось большой честью. Ее гостями были члены самых знатных семей Англии. Этот уик-энд не был исключением из правил. Приехали несколько герцогов, полдюжины маркизов, много графов и даже сам принц Уэльский. Были и иностранные гости, среди них — члены королевского общества Габсбургов и два знаменитых русских дворянина, эмигрировавших в Англию. Всех этих людей помимо могущества и знатности их родов объединяла любовь к лошадям.

После завтрака Изабель позвонила в серебряный колокольчик и, улыбаясь, спросила:

— Ну как, начнем?

В ответ послышались возгласы радости. Все направились к выходу. Николь находилась в гуще гостей, она уже не ждала герцога. Еще вчера, поздно вечером, ей стало известно, что они не приедут. Элизабет опять заболела и слегла. Горничная по секрету сообщила Николь, что врачи никак не могут определить, что с леди Элизабет. Вдруг она почувствовала на себе чей-то взгляд. Повернувшись, она увидела герцога. Это было так неожиданно и в то же время так волнующе, что ее опять затрясло от возбуждения.

Он с трудом оторвал от Николь взгляд, подошел к матери, поцеловал ее и пожелал ей доброго утра. Его тут же окружили гости, они здоровались с ним и справлялись о здоровье Элизабет. Николь с группой гостей вышла во двор.

Грумы стали выводить лошадей. Николь хотела привезти с собой своего жеребца, но он не годился для бокового седла, а приличия требовали, чтобы она сидела по-женски. Она взяла с собой огромного черного мерина. Она подошла к нему, взяла под уздцы и погладила по шее. Почувствовав ее возбуждение, конь взрыл копытом землю.

Теперь она не могла думать ни о чем другом. «Он приехал. Без Элизабет». Стоя спиной к остальным гостям, она с чувством обняла коня за шею. «Боже! Ну что из того, что он приехал один? Это не имеет никакого значения. Они смогут обменяться всего несколькими словами, может быть, удастся минуту-две пробыть вместе. И все, больше ничего…»

Этот поток мыслей нужно было немедленно остановить. И не только потому, что это было совершенно бесполезным занятием, но и потому, что охота — дело весьма опасное и требует большого внимания. Едва Николь сумела сосредоточиться на охоте, как услышала за спиной:

— Доброе утро, леди Шелтон!

В этом обычном вежливом приветствии Николь расслышала нечто большее. Но, решив ничем не выдавать ему своих чувств, она спокойно обернулась. Глаза их встретились, и Николь поняла, что в их отношениях что-то изменилось.

— Сегодня будет хорошая охота. Погода просто великолепная, — сказала она самым непринужденным тоном.

— Тем не менее, — сказал он, проверяя подпругу, — у нас очень большая группа. Когда так много охотников, всегда случаются какие-нибудь несчастья. Держитесь на всякий случай сзади.

Николь сначала хотела возразить. Она никогда не ездила сзади, хотя в обществе предполагалось, что место женщины именно там. Потом она подумала, что герцог печется о ее безопасности, и покраснела от удовольствия, вспомнив, как он спас ее на благотворительном пикнике.

«Неужели это возможно? Неужели она ему в самом деле не безразлична? Пусть хоть немножко!»

Они смотрели друг на друга, не отрываясь. Потом герцог помог ей взобраться на коня.

— Благодарю вас, — сказала Николь, поправляя поводья.

— Удачной охоты, — учтиво ответил он.

— Удачной охоты, — пожелала ему Николь, но он уже направился к своему черному и блестящему жеребцу. Николь, чтобы как-то привести свои нервы в порядок, набрала полные легкие воздуха и резко выдохнула. Конь под ней нетерпеливо затанцевал.

Через несколько минут охота началась. Борзые, почуяв лису, бросились за ней, кони понеслись по лугам за собаками. На старте Николь позволила себя оттеснить назад, к другим дамам, и теперь видела герцога далеко впереди скакавшего галопом. Всеми своими помыслами она устремилась за ним.

Вот первая преграда — низкая каменная стена — взята. Хоп-хоп-хоп, и лошади одна за другой перелетели через нее. Группа растянулась, так как всадники скакали с разной скоростью, но всадницы все равно держались сзади.

Николь пустила своего коня вперед.

Она легко обогнала герцогиню Дауэйджер, которая удивилась этому, но, узнав Николь, улыбнулась.

Николь догнала группу джентльменов, которые были поражены и шокированы таким соседством. Лишь русский дворянин улыбнулся ей.

Впереди протекал неширокий ручей. Ее конь красиво перелетел через него, даже не сбившись с ноги, и Николь рассмеялась от удовольствия. Ее охватили охотничий азарт и возбуждение от бешеной скачки. Позади остался еще один всадник, в котором она узнала отца Элизабет — маркиза Стаффорда. Он тоже удивленно посмотрел на нее, но ей это было безразлично. Она вела своего коня в ровном галопе и уверенно приближалась к середине группы всадников. Большой загон для птицы неожиданно преградил дорогу. Два ближайших к ней всадника на гнедых конях с ходу взяли эту преграду, причем первый конь копытами задел за верхнюю планку частокола. Она бросила своего коня в сторону и взяла этот естественный барьер под углом. Вскоре с невероятной легкостью она обошла их обоих.

Проскакав около двух миль, она почти догнала герцога и егеря, скакавшего рядом с ним в голове кавалькады. Впереди показалась еще одна стена высотой около четырех футов. Она видела, как герцог без всякого труда взял ее в красивом прыжке. Она восхищалась им. Ее конь, обуреваемый жаждой первенства, мчался изо всех сил. Николь, пригнувшись как можно ниже, даже не пыталась сдерживать его. Конь стремительно прыгнул, вытянувшись струной, мягко приземлился и помчался дальше бешеным галопом. Догнав жеребца герцога, он коснулся головой его бока. На лице герцога отразилось неописуемое удивление, когда он увидел Николь. Их кони скакали голова к голове.

— Назад! — закричал герцог. — Проклятье, придержите коня!

Копытный стук заглушал его слова.

— Осторожно! — закричала, смеясь, Николь.

Они были в трех шагах от следующего препятствия, сложенного из бревен, высотой в четыре фута. У обоих уже не было выбора. Всадники бросили своих коней вперед и с удивительной синхронностью преодолели это препятствие. Посмотрев на Николь, герцог гневно крикнул:

— Глупая! Вы убьете себя! Немедленно возвращайтесь назад!

— Я всегда скачу впереди! — дерзко крикнула она в ответ.

Ей нравилось вот так скакать, нравилось, что он разозлился на нее. Под ней был очень сильный и горячий конь. Николь мастерски управляла им, и он чувствовал каждое движение ее тела. А рядом скакал мужественный, красивый и энергичный герцог, хоть и очень сердитый на нее. Его жеребец был под стать ее коню.

— Осадите коня, — закричал он так, что его голос перекрыл и лай собак, и бешеный топот лошадей, — впереди очень опасные спуски и подъемы!

Она только усмехнулась и пустила коня еще быстрее. Это препятствие действительно было довольно опасным: между двумя преградами расстояние было всего в один корпус. Николь взяла это препятствие почти играючи. Через секунду герцог несся опять рядом с ней, видимо решив, что самое лучшее в этой ситуации — это скакать с ней рядом. Теперь они мчались вдвоем, двое красивых людей, казалось, созданных друг для друга. Николь наконец была счастлива.

Через час охота закончилась. Все всадники собрались и поехали в поместье. Николь ехала вместе с остальными женщинами и с трудом сдерживала своего коня, возбужденного скачкой. Ей и самой хотелось продолжать гонку.

Как только объявили о конце охоты, рассерженный герцог сразу же покинул ее. В том, что он ее как-то накажет, у Николь не было никаких сомнений. Она не заметила, как все дамы, кроме герцогини, мчавшейся впереди всех женщин, сдержанно приняли ее. Но когда Николь поняла, что стала предметом разговоров, ей захотелось рассмеяться им в лицо. Ее, видите ли, осуждали за то, что она хотела получить удовольствие от охоты и скачек в полной мере, как мужчины, за то, что она лучше их может скакать, за то, что она смелее их. Она придержала коня, чтобы дать дамам уехать вперед, в одной компании с ними ей быть не хотелось. Вдруг ее конь захромал. Николь спрыгнула на землю, успокоила коня, погладив его по шее, и внимательно осмотрела его левую ногу. Оказывается, выше копыта с внутренней стороны торчал маленький острый камень. С большим трудом ей удалось извлечь его. Страшно подумать, что могло бы произойти, случись это во время скачки на охоте! Николь осмотрела ранку на ноге коня и произнесла, трепля его за холку:

— Это ерунда. Ты был великолепен! Просто великолепен!

Она опять вспомнила о герцоге, тяжело вздохнула и, взяв коня под уздцы, пошла пешком.

Хэдриан ехал немного в стороне от группы. Никто не пытался с ним заговорить, видя, что он мрачен. Герцог был зол. Несомненно, Николь — прекрасная наездница, ему такая еще не встречалась, но она отчаянно глупа! Ему хотелось взять ее за плечи и трясти до тех пор, пока она не признает, что была неправа.

Смех и голоса всадников нарушали прекрасную мелодию утреннего леса. Они обсуждали различные моменты охоты. Герцог кипел от злости. Такого, как сегодня, с ним еще не случалось никогда: его слово или приказ всегда были законом и для мужчин, и для женщин. Николь же в ответ на его приказ вернуться рассмеялась и понеслась вперед.

Ей очень повезло в том, что по ее вине не произошел несчастный случай и что она сама себе не свернула шею. Примеров того, как люди калечились или погибали, было сколько угодно. Однажды и с ней произойдет несчастье, если она будет продолжать так себя вести. Бог мой! Такая езда опасна, даже если ты в мужском седле, а она ведь скакала в женском. Это безумие!

Герцог шумно дышал и никак не мог успокоиться. То, что он видел сегодня, приобрело какой-то нереальный облик. Николь представлялась ему облаченным в женское платье демоном, вырвавшимся на бешеном коне из преисподней. В ушах у него до сих пор звучал ее беспечный, необузданный смех. Он вспомнил, как они бок о бок мчались вдвоем, и легкий озноб прошел волной по телу.

Да, он должен признать, что в этой варварской скачке она была великолепна. Она столь же великолепна и в постели, подумал он, и ему так ее захотелось, что он был готов хоть сейчас затащить ее в лес.

Он еще несколько раз глубоко вздохнул, чтобы остудить разгоряченную голову, но так и не успокоившись, огляделся. Но, к его немалому удивлению, ее нигде не было. Он покрутился на месте, затем подъехал к женщинам в самый хвост группы.

— Где леди Шелтон? — спросил герцог.

Все стали оглядываться в недоумении.

— Мы не знаем, ваше сиятельство, — сказала графиня Арондейль, — совсем недавно она была сзади.

Удивляясь, что могло случиться, Хэдриан поскакал на поиски. Через пять минут он нашел ее в пустынном лесу в миле от группы. Не торопясь, она вела за повод прихрамывающего жеребца. Он подъехал. Им обоим вдруг стало нестерпимо жарко, как будто накалился воздух.

— Что случилось? — довольно грубо спросил он.

— Камень попал ему в ногу.

Герцог тут же слез с коня и передал поводья Николь, при этом пальцы их рук соприкоснулись. Он про себя выругался, присел возле коня и внимательно осмотрел ногу.

— Не очень опасно, но его надо вести. — Он посмотрел на нее снизу вверх. Она стояла раскрасневшаяся от ветра и солнца. Ее глаза блестели.

— Я сам поведу коня, — сказал он, отбирая у нее поводья.

— Вам не нужно этого делать, — ответила она и пошла по тропинке.

Герцог промолчал и, обогнав ее, пошел впереди крупным шагом, словно она нуждалась в проводнике.

Лес был тих, лишь легкий ветерок, нарушая тишину, пробегал по листве. Они шли молча.

Хэдриан, довольно опытный в этих вопросах, чувствовал, что их обоих подавляло тяжелое сексуальное напряжение. Почему он так желал эту женщину? Возможно, потому, что она не может ему принадлежать? Или потому, что она, с одной стороны, такая гордая и сильная, а с другой — такая беззащитная? Он очень хотел найти ответ на эти вопросы.

Он весь взмок. Ему хотелось сорвать с себя накидку, но этим он покажет, что не контролирует свои чувства. Если он не может взять себя в руки, то чем он лучше своего отца? Нельзя поддаваться искушению, вызываемому ею в течение последних недель. Борясь с собой, он прислушался к звукам ее шагов, неглубокому легкому дыханию. Николь прервала молчание:

— Почему вы сюда вернулись?

Не поворачивая головы, он резко остановился.

— Мне показалось, что после вашего поведения сегодня утром вы вполне могли сотворить еще что-нибудь столь же безрассудное и опрометчивое.

Николь остановилась рядом. Он смотрел на нее.

— Глупо, но я думал, что с вами, возможно, случилось несчастье.

— Вы вернулись, чтобы спасти меня? — улыбнувшись, спросила Николь.

— Очевидно, у меня появилась новая привычка — спасать.

— Я не возражаю против нее.

— Но недавно вы были против.

Она посмотрела ему прямо в глаза.

— Нет, это не так. Я притворялась.

Они молча смотрели друг на друга. Напряжение достигло предела, и в любой момент могло случиться все что угодно. Герцог постарался снять его хоть как-нибудь.

— Вы мчались на скачках как безумная. Скажите, вы всегда так безрассудны и опрометчивы? Я начинаю думать, что да.

Она вздернула подбородок, расстегнув жакет. Ее тяжелая, соблазнительная грудь поднималась и опускалась. Герцог вспомнил, что она не носит корсета.

— Нет, я не мчалась как сумасшедшая. Просто я отлично могу ездить, а настоящей возможности показать это у меня не было.

— Не было настоящей возможности? Да вы пользуетесь малейшей возможностью! Однажды вы непременно убьете себя.

— А вам будет не все равно? — как можно мягче спросила Николь.

Он не мог да и не стал отвечать.

— Недалеко от тропы есть ручей, — сказал он, — вы, должно быть, испытываете жажду, да и коней не помешает напоить.

Ручей и впрямь был рядом. Остывшие кони с удовольствием пили чистую воду. Герцог отошел в сторону, а Николь наклонилась к ручью и стала черпать воду ладошкой и жадно пить.

Он наблюдал за ней и лишний раз убеждался, что она совершенно не похожа ни на одну из женщин, всю жизнь окружавших его. Она пила, совсем не заботясь о том, что намочила блузку, и это выглядело очень естественно. Напившись, она плеснула себе в лицо и подставила его под лучи солнца, местами пробивавшегося сквозь листья. Герцог неотрывно смотрел на нее, не в силах прекратить ее желать. Почувствовав его тяжелый взгляд, она замерла обеспокоенная. Он уже знал, что сегодня, сейчас его не отвергнут.

Он подошел к ней. Бешено колотилось сердце, и в ушах стоял колокольный звон — никаких протестов разума тело теперь не принимало. Она медленно поднялась на ноги. Он сжал ей руки выше локтей.

— Скажи мне «нет».

Она покачала головой, отвергая его просьбу.

— Да.

Он прильнул к ней губами. Все его внутреннее сопротивление рассыпалось в прах. Они не играли и не притворялись. Николь обвила его руками и всем телом прижалась к нему. Он обнял ее как что-то ценное и дорогое, что боишься потерять в любой момент. Они опустились на колени на мокрый глинистый берег. Николь поощрительно вскрикивала, чувствуя, как он расстегивает ее жакет. Опрокинув ее на спину, он все глубже залезал ей под блузку. Обычно сдержанный любовник, он стиснул теперь ее голую грудь и испытал потребность реветь и стонать, как животное. Он ласкал ее и чувствовал, как в нем поднимается желание, удержать которое было уже невозможно. Николь задыхалась и стонала от восторга, когда он ласкал ее грудь и целовал твердые соски.

— Николь… — простонал он.

— Хэдриан… — услышал он в ответ.

— Запрети мне. Скажи, чтобы я остановился.

— Нет, Хэдриан, не останавливайся, прошу тебя!

Он снова взял губами ее сосок и забыл все на свете.

Николь страстно отвечала на его ласки, она прогнулась дугой, входя в состояние экстаза. Его тело со всей страстью тут же отозвалось, его рука скользнула выше под юбку.

— Умри ради меня, Николь, — приказал он, лаская и целуя ее.

Она обхватила его за шею и выдохнула:

— О-о!..

Этим выдохом было сказано все. Это был первый в ее жизни оргазм. Без всякого сомнения, она была девственница. Герцог взглядом охватил ее всю, раскрасневшуюся, с раздвинутыми ногами, над которыми высоко до груди сбились юбки. Он хотел было расстегнуть и снять брюки, но руки застыли на полпути. Опять не вовремя заговорил голос совести, напомнив ему, кто он и кто она. Он закрыл глаза, подавляя в себе желание и ясно осознавая, что стал причиной ее первой страсти и что может стать и ее первым любовником. Но этого случиться не должно. Он оторвался от нее и откинулся на мокрую траву.