"Скандальный брак" - читать интересную книгу автора (Джойс Бренда)

Глава 29

Анна заканчивала утренний туалет, когда услышала шум на улице, прямо под ее приоткрытым окном: внизу остановилась карета. Затем послышались голоса двух вышедших из нее мужчин. Анне показалось, что один из них принадлежит Доминику.

Она кинулась к окну и увидела черно-золотую карету Хардингов; рядом стояли Дом и Блейк. Что-то сказав друг другу на прощание, они обменялись рукопожатием и разошлись.

Анна повернулась и, подхватив юбки, выбежала в коридор, а затем ринулась вниз по лестнице. Она влетела в холл как раз в тот момент, когда туда вошел Дом. Калдвел, чьи глаза были полны слез, не переставая твердил: «Милорд, милорд! Слава Богу, вы вернулись домой». На мгновение Анне показалось, что старый слуга бросится обнимать Доминика.

— Спасибо, Калдвел.

Анна вцепилась в перила лестницы.

— Милорд! — вскричал Вериг, вбегая в холл. — Позвольте мне! — И слуга быстро помог Дому снять сюртук. — А где ваши шляпа и перчатки?

— Я потерял их, — бесцветным голосом ответил Дом. Вериг энергично закивал головой.

— Вы не против, если я приготовлю вам ванну и принесу завтрак в спальню?

Дом кивнул.

Только сейчас Анна заметила, что Доминик без галстука, в расстегнутой рубашке, вся одежда сильно измята. Его изможденное лицо было бледным, а слева на подбородке красовался огромный синяк.

Как он ужасно выглядит!

— Дом, — хрипло проговорила она.

— Здравствуй, Анна. — Доминик даже не сделал попытки приблизиться к ней.

— Что случилось? Каким образом тебя отпустили?

— Блейк заявил, что мы провели весь день вместе. В борделе.

Анна побледнела. Она взглянула ему в лицо. В глазах Дома не было ничего, кроме неимоверной усталости.

— Спасибо Блейку.

— Да, он чертовски ловкий врунишка.

Анна почувствовала облегчение.

— Они сняли с тебя обвинение?

— Пока да, но мне не разрешено покидать Лондон до конца расследования. Я устал, Анна. — Дом вздохнул. — И отправляюсь наверх, чтобы помыться и лечь спать.

Анна не сдвинулась с места, преграждая ему дорогу.

— Дом, что случилось с твоим подбородком?

— Я упал.

— Тебе нужен врач!

— Возможно. — Доминик двинулся вперед, и Анна заметила, что он сильно хромает.

— Дом, с тобой произошел несчастный случай? — вскрикнула она.

Улыбка Доминика была полна иронии.

— Да, инспектора и двух его констеблей можно назвать несчастным случаем.

— Что они с тобой сделали? — Анна была вне себя от ярости.

— Ничего, как-нибудь выживу. А теперь, если ты не против, я поднимусь к себе наверх.

Только сейчас Анна заметила, что его правая рука безжизненно свисает.

— Пригласи доктора Фандериджа, — приказала она Калдвелу, затем повернулась к мужу: — Что я могу сделать для тебя?

— Вызови Кэнфилда и Нирши Ньюмана, еще одного известного адвоката. Передай, что я хочу повидаться с ними сегодня, в три часа дня.

— Все еще не закончено? — со страхом спросила Анна.

— Нет и не будет закончено, пока не найдут настоящего убийцу Файрхавена.

Анна нервно теребила платье. Дом не мог убить Мэтью Файрхавена, в этом она была уверена. Но тогда кто убийца? И почему кто-то заявил, что видел, как Дом ссорился с Файрхавеном? Что если Доминик и вправду был в Ковент-гарден?

— В чем дело, Анна? — Глаза Дома потемнели. — Ты случайно не передумала? Ты все еще считаешь меня способным на убийство?

— Нет… я… нет. — Анна сглотнула и осторожно подняла глаза. — Должно быть, убийство Файрхавена просто ужасное совпадение…

Выражение лица Дома было сердитым. Он резко отвернулся от нее и, неуклюже дергаясь, начал подниматься по ступеням.

— Дом, у меня есть для тебя хорошие новости, — проговорила Анна ему в спину.

Доминик остановился и равнодушно взглянул на нее.

— Рутерфорд пришел в себя сегодня утром. Хотя он не может говорить и двигаться, нам удалось понять друг друга с помощью знаков. Заходил доктор Фандеридж и сказал, что это значительное улучшение, однако предупредил, чтобы мы не ожидали сразу многого. — Анна заставила себя улыбнуться. — И все же это улучшение!

Глаза Доминика посветлели, и он слегка улыбнулся.

— Это самая хорошая новость за последние дни. Я сейчас же пройду к деду.

— Он спит, — предупредила Анна, — боюсь, я слишком утомила его. Но это еще не все. Мы обнаружили несколько документов. Филип не только усыновил тебя, но и сделал своим наследником.

Если Доминика и обрадовали слова Анны, то это никак не отразилось на его лице.

— Дом? Разве ты не понимаешь? В глазах закона ты — сын Филипа, ты — Сент-Джордж. Я, конечно, не юрист, но уверена, что ты унаследуешь титул герцога.

— Если меня не повесят за убийство, — насмешливо продолжил Дом.

— Значит, есть еще что-то? — прошептала Анна. Дом молчал, глядя в сторону. Сначала Анне показалось, что он просто смотрит в пространство, но, повернувшись, она поняла, что глаза Дома прикованы к огромному портрету человека, которого он всегда считал своим пра-пра-пра-прапрадедушкой, — четвертого герцога Рутерфорда.

— Остался еще один вопрос, — сказал Дом. — Если я не Доминик Сент-Джордж, тогда, черт возьми, кто я такой?

Он так устал! Рутерфорд лежал с закрытыми глазами и думал о том, что скоро умрет. Но он не боялся смерти, зная, что это не конец, что там его встретит она. А он ведь ждал этого момента большую часть своей жизни. Но сейчас он не имеет права умирать! Она наклонилась над ним. Он так отчетливо видел ее, и ее присутствие успокаивало, согревало и будоражило его. Гладкая кожа цвета слоновой кости, удивительные голубые глаза и копна иссиня-черных волос. А ее теплая искренняя улыбка! Да, она ждала его сейчас, когда он умирал, хотя не стала ждать, когда он жил. Как он любил ее! Как скучал!

Но она всегда была терпеливой. Прождав так много лет, она может потерпеть еще немного.

Герцог вздохнул; мысленно он просил ее не отвлекать его, так как ему необходимо еще кое-что доделать. Дом попал в беду, и герцог не собирался умирать, пока имя Доминика не очистится от подозрений в убийстве Файрхавена и пока его будущее, как девятого герцога Рутерфорда, не убудет определено.

Боже, как же возникла эта невыносимая ситуация? Герцог решил, что это его вина. Много лет назад ему следовало поговорить с Домом, но Филип, усыновляя мальчика, ясно дал понять, что правда должна быть скрыта, иначе он отречется от Доминика. Рутерфорд тогда согласился с Филипом, но какой ценой?

Нашла ли Анна бумаги? Герцог почувствовал раздражение. Мозг приказывал ему встать, пройти до двери, спуститься вниз и несколькими резкими словами навести порядок. Но тело не повиновалось.

«Вставай!»

Герцог беспомощно смотрел на дверь, собираясь подняться — никогда еще он не хотел ничего большего, но был не в состоянии двинуть ни единым мускулом. Проклятие!

Рутерфорд задыхался от усилий, но после нескольких минут отдыха предпринял новую попытку. Его разум упорно боролся с немощным телом. По щекам поползли капли пота, но на этот раз чуть дрогнули кончики пальцев.

Герцог проклинал себя, пока не почувствовал прикосновение ее ладони к своему лбу.

«Успокойся, дорогой. Все закончится хорошо, верь мне». Лихорадочный пульс замедлился. И хотя губы не могли улыбаться, радость вернулась в его сердце. Анна так похожа на нее, Анна, которую он любил, словно собственную дочь.

Где она сейчас? Все еще в библиотеке, разыскивает документы? У него не было возможности сообщить ей все, в следующий раз, поклялся он себе, правда наконец-то будет раскрыта.

«Анна! — крикнул он про себя. — Вернись! Вернись!».

«Тш-ш-ш, — прошептала она ему на ухо. — Анна скоро придет».

Герцогу не надо было открывать глаз, чтобы увидеть ее — его единственную и настоящую любовь, Джанис.

Кларисса шагала из угла в угол маленькой комнатки в Кавендиш-отеле. Она не знала, что ей делать.

Файрхавен уничтожил ее, она не осмеливалась показаться в городе или где-нибудь еще, зная, как жесток может быть высший свет. В Лондоне они так никогда и не приняли бы ее, а сейчас и в деревне она не получит ни одного приглашения на ужин или на бал. Ни один из ее друзей не заговорит с ней, если случайно встретит на дороге, — она окончательно и бесповоротно вычеркнута из их жизни. Люди станут отворачиваться при ее появлении, а стоит ей попытаться все объяснить или оправдать себя, они сделают вид, что ее не существует…

О Боже! Будущее мое ужасно, в отчаянии думала Кларисса.

Даже если она расскажет правду о своем любовнике, ее положение в глазах общества не изменится. Кларисса знала, что злые языки заработают тогда еще быстрее.

А что с Домиником? Она невидящими глазами смотрела из окна вниз, на Кларидж-стрит. Неужели Дом убил Файр-хавена? Был ли ее сын убийцей? О, как сплетники, должно быть, наслаждаются скандалом, связанным с их семьей, набрасываясь на Дома, как стая волков на раненого оленя!

Кларисса сжала кулаки. Разумеется, Дом невиновен, и, конечно же, человек его положения не попадет в тюрьму и не будет повешен, даже если виноват. А если Дом и вправду решился на убийство, Кларисса простит его. Файрхавен заслуживал смерти! Вот если бы только он умер до того, как рассказал всему свету правду. Клариссе буквально хотелось визжать и последними словами ругать Рутерфорда. Это его вина!

Но у нее есть план — последняя ее надежда ранить герцога так же сильно, как он когда-то ранил ее. В конце концов смерть почти настигла его, и он стал совершенно беспомощным, чему Кларисса очень рада. И хотя Рутерфорд уже и так побежден, именно она нанесет ему последний, завершающий удар!

Пора навестить герцога и сообщить ему о своих намерениях.

Анне передали, что Дом не спустится вниз к ужину. Ей не хотелось есть, особенно в одиночестве, поэтому она решила ограничиться чаем и тостами у себя в спальне. Но она так и не проглотила ни кусочка, задумчиво глядя перед собой и гадая, что ждет Дома в будущем.

Днем она дважды спускалась вниз, чтобы проведать герцога и рассказать ему о найденных документах. Но оба раза он крепко спал, настолько крепко, что первой реакцией Анны был испуг — она решила, что он потерял сознание или умер. Но герцог дышал, а Калдвел уверил ее, что тот просыпался на короткое время несколько часов назад.

Как утверждал врач, герцогу, чтобы восстановить здоровье, требовался сон.

Фандеридж осмотрел и Дома, и Анна сжимала зубы каждый раз, когда думала о том, что сделали с ее мужем в тюрьме. По словам Фандериджа, его избили: плечо вывихнуто, на подбородке и на ребрах огромные синяки. Два пальца на левой ноге сломаны, чем и объяснялась хромота, на теле многочисленные ссадины и кровоподтеки, вызванные ударами тяжелого предмета.

Анна потерла пульсирующие от боли виски. Какое ужасное стечение обстоятельств: Файрхавен убит именно после того, как сообщил о происхождении Дома! Неужели все-таки… Анна немедленно приказала себе остановиться. Какое ей дело, кто и почему убил Файрхавена! Главное, что это сделал не ее муж. Или…

Анна замерла, услышав медленные шаги в коридоре. Она приложила руку к сердцу, пытаясь успокоиться, но тщетно. В дверь постучали, и раздался голос Доминика:

— Анна!

Она встала, слегка задохнувшись. Что ему надо? Хотя она и волновалась за него, но не думала, что они увидятся раньше следующего дня.

— Входи, — проговорила она, надеясь, что голос звучит как обычно.

На пороге появился Дом, и она встретила взгляд его золотистых глаз. На нем были черные брюки и домашняя куртка с вельветовыми лацканами.

— Входи, — повторила Анна, с трудом отводя глаза. Она не доверяла себе, желание обнять Дома и приласкать его было слишком сильным. — Какая неожиданность. — Она выдавила улыбку.

Дом проковылял внутрь комнаты, закрыв за собой дверь.

— Надеюсь, приятная? — поинтересовался он.

— Я рада, что ты уже чувствуешь себя лучше. — Анне очень не понравился его тон.

— Правда? — Его лицо потемнело. — Ты, на себя не похожа.

— Извини меня, Дом. — Муж явно злился, но Анна понимала его и не винила. — Мне так жаль.

— Действительно? Ты и вправду сожалеешь… обо всем?

Несколько секунд Анна подыскивала ответ.

— Это был очень трудный день… — неопределенно начала она, не желая продолжать разговор.

— Бесспорно. — В глазах Дома промелькнула враждебность. — Ты выглядишь расстроенной и испуганной.

Анна еще никогда не видела мужа в таком настроении. Встревожившись, она молча покачала головой.

— Ты напугана. Ты что, боишься меня?

— Нет, разумеется, нет. — Анна побледнела. — Дом, неужели ты думал, что я сочту тебя убийцей?

— Не знаю, Анна. Ты моя жена и нужна мне сейчас. Но ты не веришь мне и ясно дала это понять. — Дом замолчал, испытующе глядя на нее.

Анна набрала побольше воздуха и в отчаянии выпалила:

— Я… я… Ты не убивал Мэтью Файрхавена!

— Значит, ты изменила свое мнение с прошлого вечера, — после продолжительного молчания произнес Доминик.

— Это несправедливо! — вспыхнула Анна. — Прошлой ночью у меня не было времени подумать. И ты не можешь винить меня за это. |

— Но я виню.

— За что?

Дом резко шагнул к ней, и Анна инстинктивно отшатнулась.

— За то, что ты сомневалась во мне. Признайся, прошлой ночью ты считала меня убийцей.

— Это несправедливо! — вскричала Анна.

— А жизнь вообще несправедлива, — саркастически — метил Дом.

— Мне так жаль, — снова сказала Анна.

— Мне не нужна твоя жалость! — гневно оборвал он ее. — Будь ты проклята, Анна. Будь ты проклята! Я хочу твоего доверия… твоей любви!

Анна замерла на месте, по ее щекам потекли слезы.

— Ты слишком расстроен. Дом. Не делай этого. Нам обоим требуется отдых.

— Совершенно верно: я чертовски расстроен! — закричал Доминик. — Не делать чего? Не требовать моих прав как человеческого существа? Как мужчины? Как мужа? — Он потряс кулаком. — Ты не можешь верить мне, любить меня… или не хочешь?

— Дом, прошедший день был очень напряженным для нас обоих. Пожалуйста!

— Но ты моя жена. Моя преданная жена. — Глаза Доминика неестественно блестели, на щеках появился лихорадочный румянец. Прихрамывая, он направился к ней, но на этот раз Анна не стала отступать. — Ты моя преданная жена, не так ли?

Она кивнула. Его губы были очень близко к ее, слишком близко для спокойствия Анны, а поцелуи Доминика навечно остались в ее памяти; но его взгляд заставил ее поежиться.

— Почему ты так странно ведешь себя?

Доминик схватил ее за руку и грубо притянул к себе.

— Может быть, я не могу заставить тебя любить меня, но я могу заставить тебя хотеть меня.

— Нет, — взмолилась Анна, — Дом, остановись! Слишком поздно. Его губы уже завладели ее ртом. Доминик говорил о доверии и любви, но он был разъярен, и Анна чувствовала, что он хочет наказать ее, причинить ей боль.

Анна отчаянно сопротивлялась; теперь она уже не плакала, а рыдала.

Дом приподнял голову.

— Будь ты проклята, — прошептал он. — За то, что сомневалась во мне.

Анна смотрела на мужа расширившимися, испуганными глазами.

Доминик побледнел, словно только сейчас осознав, что делает и говорит, и выпустил ее.

Анна мгновенно повернулась и выбежала из комнаты. Дом что-то прокричал ей вслед, но она не остановилась.

Именно тогда Анна решила вернуться в Уэверли Холл. Там, по крайней мере, у нее будет время подумать. А ей требовалось время, чтобы определить свою дальнейшую судьбу. Раздельное проживание явно не решит их проблем — слишком сильна была взаимная страсть. Или она возвращается к нему как жена со всеми вытекающими отсюда последствиями, или она должна оставить его, как когда-то он оставил ее.