"Мрак над Джексонвиллем" - читать интересную книгу автора (Обер Брижит)10Тоби Робсон неподвижно сидел перед телевизором; на экране Дубина Джо Барнет душил Дорожный Каток Миннесоты, Буффало Джонса. Две огромные туши, тяжело дыша, перемещались по рингу. Робсон, расслабившись, сидел на широком кожаном диване со стаканом виски в руке, устремив пустой взгляд на экран. Он был страстным любителем кеча и никогда не пропускал важных матчей. Но сегодня целиком ушел в свои мысли и словно ослеп. Лори тронул его за плечо. Тоби подскочил от неожиданности и, словно защищаясь, взмахнул было своей гигантской лапой. Увидев перед собой Лори, опомнился и изобразил на лице улыбку. – Ты уже вернулся? В холодильнике пицца для тебя. – Кто выигрывает? – А? – Кто выигрывает? – повторил Лори, кивком указывая на борцов. – А! М-м-м… Кажется, Дорожный Каток. – А мама где? – Спит. Знаешь, этот грипп… Лори уже спешил вверх по лестнице – к Джимми. Тоби Робсон, так и не притронувшись к виски, опять пустыми глазами уставился на экран. Возле высокой решетки кладбищенских ворот дежурил Мидли: приоткрыв рот, словно бульдог, сидел в патрульной машине, сжимая в руке автоматический пистолет. Биг Т. Бюргер, с зеленой повязкой на лбу, сидел рядом, указательным пальцем любовно поглаживая теплую сталь своей «М-16». Он привез ее из последней командировки – разобрал на части, тщательно смазал и запрятал на самое дно рюкзака. В отличие от Мидли он не потел и не шевелился – замер, как ящерица; в нем проснулся старый инстинкт охотника. В семьдесят пять – сорок два из них в армии – совсем невредно перезарядиться. Мидли ерзал на сиденье. Со скуки сдохнуть можно. Полчаса назад этот болтун Чеви Алонсо и его кореш, Б. 2 – Пойду принесу пару бутылок содовой, от жажды сдохнуть можно. В любом случае с этого чертова кладбища некого ждать – там одни покойники. Биг Т. не ответил, лишь с презрением глянул на него. – Содовую будете? – Принеси мне пива. – Пива? На службе? Это же нарушение устава, – возмутился Мидли, отирая пот на шее. – Я вот уже шестьдесят лет как ничего, кроме пива, не пью, парень. Ты что, убить меня решил своей содовой? Мидли пошевелил своими толстыми извилинами, но, так и не придумав ничего путного, пожал плечами: – В конце концов вы вроде бы и не совсем фараон… Он выбрался из машины и тяжеловесной походкой направился через дорогу к станции обслуживания, рукой придерживая револьвер. Проводив глазами удалявшуюся вразвалку грузную фигуру Мидли, Биг Т. перевел свой цепкий взгляд на блестящую решетку ворот, и сердце в груди громко стукнуло. Из-за решетки на него смотрела женщина – она стояла неподвижно, лишь длинные черные волосы развевались над плечами. У Бига Т. пересохло во рту, он нажал кнопку вызова на приборной доске. На женщине было розовое летнее платье в цветочек, вокруг нее посверкивали какие-то белые точечки – словно звездная пыль. Она по-прежнему не двигалась – стояла метрах в пяти от него, будто школьница, благовоспитанно сложив руки за спиной; лица в темноте было не разглядеть. – Уилкокс. Слушаю. Биг Т. вздрогнул от неожиданности. Стараясь не шевелиться и говорить как можно тише, словно боясь спугнуть дикую кошку, он произнес: – Шеф… За воротами стоит женщина… – Кто она? – Не знаю. Молодая. Длинные черные волосы. Розовое платье. – Что она делает? – Ничего. Смотрит на меня. – Вели ей назвать себя, поднять руки вверх и подойти – но не подпускай ближе чем на три метра. Мидли пусть тебя прикроет. – Он пошел за содовой. От жажды сдохнуть можно. – Черт! Давай, зови ее; Бойлз и остальные сейчас подъедут. Только не упусти, Биг Т., это наш единственный след. И говори, все время говори со мной. Биг Т. с величайшей осторожностью открыл дверцу. Женщина стояла там же. Словно напевая что-то нежное, плавно покачивала бедрами. Он направил на нее винтовку: – Эй, вы там! Она не откликнулась. – А ну выходите! На свет! Она тихонько усмехнулась, и волна жуткой вони ударила в лицо Бига Т. Он прицепил переговорное устройство к ремню, соединив себя с машиной его витым пластиковым проводом, и выпрямился во весь рост. Голос Уилкокса у него на животе подсказал: – Теперь, как положено, предупреди ее! – Немедленно выходите! После третьего предупреждения буду стрелять! Женщина лениво потянулась, и у Бига Т. возникло ощущение, будто он видел, как длинный красный язык выскочил у нее изо рта и лизнул ночь. Он сощурил глаза. – Ну и работенка! На секунду его внимание отвлек жизнерадостный голос Мидли, и, когда он вновь взглянул на решетку, женщины уже не было. – Черт, исчезла! – Возвращайтесь в машину, поднимите все стекла, – приказал голос Уилкокса. Озадаченный Мидли склонился к переднему сиденью, размахивая банкой пива: – Что происходит? – Слышал? Закрой дверцу. Мидли послушно сел в машину. Биг Т. уселся рядом и с яростью захлопнул дверцу. Поднял стекло. Духота страшенная. И вонь стоит все еще ужасная – они заперли ее вместе с собой в машине. Он машинально взял банку пива – этот болван Мидли уже открыл ее. Но пить не решался, вглядываясь во мрак. Никого. Растворилась во мраке. Он прижался лбом к стеклу, пытаясь разглядеть что-нибудь в темноте. Поганый запах ласкал затылок. – Ну и вонища! – А я ничего не чувствую, – заявил Мидли. Биг Т. с трудом удержался от нелицеприятных комментариев. – Стоять! Спускайтесь вниз! Полицейский контроль! На стене уже никого не было. Едва не подавился и тотчас все выплюнул – густая красная жидкость брызнула на корпус машины. – Что, несвежее оказалось? – Черт, это кровь! Кровь в пивной банке! Он вздрогнул, услышав повелительный голос Уилкокса: – Выброси ее. И возвращайся в машину. Биг Т. уже забыл, что на поясе у него висит переговорное устройство. Уилкокс постоянно был на связи и внимательно следил за событиями. Мидли слегка наклонился, его толстое красное лицо расплылось в хитрой улыбке. – Я-то думал, что такому вояке, как вы, это должно понравиться – кровь… – Спятил, что ли? Тебе смешно? Уймись и подвинься! Мидли воздел вверх толстый, как сосиска, палец: – Вон она! Биг Т. резко развернулся – разрывные пули брызнули в пустоту. Никого. Он уже утратил свое обычное хладнокровие. Мидли уже вышел из машины и шагал к воротам. – Ты куда? Вернись! – Лично меня эта баба не пугает. Я с удовольствием ею займусь! – Мидли! Стой! Мидли замер в двух метрах от него, стоя к нему спиной, – здоровенные руки спокойно висели вдоль тела, «смит и вессон» лежал в кобуре. Биг Т. с облегчением вздохнул. Когда таким вот здоровенным буйволам приходит в голову закусить удила, остановить их бывает совсем непросто. Он открыл было рот, но тут же закрыл его. Что-то не так. Хотя вроде бы все нормально: форма, колбасообразные руки, бычья шея. Может, все оттого, что этот здоровенный телок так тихо стоит? Тишину разорвал металлический голос Уилкокса: – Что происходит? – Не знаю, какое-то у меня странное чувство. Биг Т. быстро окинул взглядом белую стену, решетку ворот, вновь посмотрел на Мидли – тот стоял все так же неподвижно, словно оловянный солдатик. И тут он увидел их. Туфли. Дамские модельные туфли на высоких каблуках; вполне приличные женские туфли – если не считать того, что они на Мидли. – Дьявол! – В чем дело? – Мидли… на нем бабьи туфли… Должно быть, из-за проклятого газа у меня начались галлюцинации. – Бабьи туфли? – Вот именно: этакие штучки на высоких каблуках, так странно… Вдали показалась машина; она неслась на полной скорости, так что шины визжали. В ночи раздался низкий голос Мидли – тот по-прежнему стоял спиной; вонь накатила такая, что Бига Т. чуть не вырвало. Как от груды сгнивших трупов. – Что – завидно стало, ты хотел бы такие же из кожи вьетнамца? Надо было заказать – из кожи той девчонки, той самой, которую ты взорвал гранатой; ей от роду не больше семи было – тоже мне, враг! Внезапно их осветили фары. Старое сердце Бига Т. бешено колотилось – он вновь увидел перед собой искаженное болью личико девчонки, выскочившей из охваченной пламенем хижины, – весь живот у нее был разворочен. По щекам текли слезы пополам с кровью. Тогда он впервые в своей взрослой жизни заплакал. Звучавший на поясе голос Уилкокса вернул его к действительности – он надрывно орал, и, должно быть, уже давно. – Стреляй! Стреляй же, черт тебя дери! – Что? Голова Мидли грациозно развернулась на сто восемьдесят градусов – он решил оглянуться; толстые губы расплылись в блаженной улыбке. Биг Т. отчетливо слышал, как с треском сломались шейные позвонки, но Мидли, похоже, все было нипочем. Он смотрел на Бига Т. , маленькие свинячьи глазки горели почти фосфоресцирующим светом, ступни – параллельно друг дружке – стояли носками к воротам, а голова была вывернута назад. – Ты, приятель, похоже, удивлен – «Колдуна» не смотрел, что ли? – издевался Мидли. – Ты, хрен старый, должно быть, неплохо поразвлекся с той вьетнамской девчонкой – наверное, прямо в живот, поглубже в горячие внутренности? – Нет! Биг Т. взвыл: перед ним проплыли воспоминания о том, как его боевые товарищи насиловали визжащих малолетних девчонок; он сотрясался, как от пощечин; воспоминания о накачавшихся наркотиками солдатах, отрезавших девичьи груди. В динамике надрывался голос Уилкокса: – Ну стреляй же! Стреляй, черт возьми! Хлопнули дверцы машины. К нему кто-то бежал. Оскалив зубы, головой вперед Мидли двинулся на Бига Т. , буквально волоча за собой тело, словно какуюто сброшенную шкуру; каблуки скребли по земле. Уилкокс орал: – Стреляй, сержант, засранец чертов, стреляй же! Биг Т. поднял руку и выстрелил. Разрывная пуля угодила прямо в голову Мидли, превратив ее в кровавую кашу из мяса и костей. Мидли по-прежнему шел вперед; из кровавой дыры, прежде бывшей его ртом, доносился какой-то замогильный голос: – Знаешь, я ведь тоже очень люблю косоглазых дурачков – тебе не кажется, что нам не мешало бы почаще встречаться… За спиной Бига Т. раздался сдавленный крик ужаса – рядом с ним появился Хейс и встал в боевую позицию, сжимая в руке револьвер. Подбежал Бойлз и встал шагах в десяти по другую сторону от него. Сэм опустила руку на плечо Бига Т. , но он даже не взглянул в ее сторону и опять нажал на спуск. Пуля попала Мидли в брюхо, пробив дыру величиной с тарелку; оттуда на землю стали вываливаться кишки. Мидли, усмехаясь, по-прежнему шел вперед. – Черт возьми! Растерявшийся Хейс не решался стрелять. Бойлз с потерянным видом наблюдал за происходящим. Внезапно Мидли споткнулся и упал. – Ногами во внутренностях запутался, – бесцветным голосом произнесла Сэм. Невероятного вида каша, некогда бывшая Мидли, дергалась на земле, запутавшись в собственных кишках, и хриплым голосом продолжала рычать: – Биг Т. Бюргер, иди ко мне, я тебя так люблю, о-о-о! – Заткнись! – взревел Биг Т., вновь нажимая на гашетку. Ошметки плоти полетели на кладбищенскую стену, на решетку ворот, брызги крови попали на подошедшего поближе Бойлза. Все вздрогнули – раздался рев мотора. Полицейская машина тронулась с места! Ошеломленные, они стояли и смотрели, как она рванулась вперед. Сидевший за рулем мальчишка с усмешкой глянул на них и надавил на газ. Бига Т. швырнуло на землю: он был соединен с машиной проводом рации; в тот же миг Хейс выстрелил и попал в одну из задних покрышек. Машина – с вертящейся мигалкой и зажженными фарами – пошла зигзагом; за ней по бетонному покрытию волочило Бига Т. Хейс выстрелил еще раз, целясь в голову водителя. Ветровое стекло разлетелось вдребезги, машина понеслась прямо на кладбищенскую стену и с жутким железным лязгом врезалась в нее. Бойлз, Саманта и Хейс, сжимая оружие, одновременно бросились вперед. Сэм остановилась возле Бига Т. и помогла ему подняться. Старик ободрал всю кожу о дорожное покрытие, тело его было изранено, из носа сильно шла кровь. Сэм вынула из кармана носовой платок и протянула ему. Он молча взял его и, запрокинув голову, приложил к носу. Хейс и Бойлз кинулись к машине – из мотора валил дым – и одновременно направили револьверы на сиденье водителя. Сиденье было пусто. Полувырванный из приборной доски радиотелефон тихонько потрескивал. – За рулем сидел мальчишка, – окидывая взглядом окрестности, заметил Бойлз. Марвин Хейс покачал головой: – За рулем машины сидело Быстро, своей баскетбольной походкой он направился к размазанному по бетону телу Мидли; Бойлз последовал за ним. Головы у Мидли больше не было, сквозь остов грудной клетки был виден бетон дорожного покрытия. Пули Бига Т. раздробили ему колени и в куски разнесли сердце. Но толстые колбасообразные пальцы судорожно бились о землю. – Он еще жив… – сглотнув, проговорил Бойлз. – У этого человека больше нет сердца, – отрезал Марвин Хейс, рукавом отирая со лба пот. – Он шевелится… – упрямо продолжал Бойлз. Марвин Хейс с трудом сдержался: ему хотелось раздавить эти дергающиеся пальцы, как если бы это были какие-то вредные насекомые. Кровавая бесформенная куча шевелилась. Это было вне всяких сомнений. И совершенно невероятно. К ним, поддерживая Бига Т., подошла Саманта. – Радио полетело к черту, и шеф, должно быть, ломает голову над тем, что тут происходит, – вяло заметил Бойлз. Увидев дергающиеся пальцы, Саманта спокойно объявила: – По-моему, у меня галлюцинация. – Тогда у нас у всех галлюцинация, причем одна и та же, – сказал Хейс. Внезапно руки Мидли парализовало: пальцы потянулись в последнем усилии, словно пытаясь что-то схватить, и бессильно упали. Бойлз невольно вздохнул. Он вернулся к своей машине и вызвал Уилкокса. – Ну? – тотчас взревел тот. – Пришлось убрать Мидли, шеф. – Что с Бигом Т.? – Цел. Поцарапало только. Но Мидли… – Что? – Он не хотел умирать, шеф. Бигу Т. Бюргеру пришлось выпустить в него всю обойму. И даже после этого… у него все равно двигались пальцы! – Об этом потом. Я пришлю вам труповозку. Уилкокс, покусывая большой палец, быстро набрал номер погребальной конторы. Стивен Бойлз, прихватив одеяло из багажника, вернулся к остальным. Слышавшие выстрелы жители соседних домов пытались подойти поближе, но Хейс, используя преимущества своего положения и весьма впечатляющей внешности, держал их на расстоянии. Сэм поспешно накрыла одеялом изуродованное тело. Бойлз направился на подмогу Хейсу. Никто не испытывал желания о чем-либо говорить. Лишь Саманта, взглянув на часы, заметила: – Еще и одиннадцати нет. Через десять минут приехал фургон, оттуда выпрыгнули те двое санитаров, которым пришлось в свое время собирать жуткие останки возле старой риги. – В вашей деревне это определенно становится традицией! – разворачивая носилки, проворчал тот, что повыше. – Если и дальше так пойдет, придется расширять кладбище… – Знаешь анекдот про парня, который потерял работу из-за того, что очень любил поболтать? – спросил Бойлз; вид у него был не слишком дружелюбный. Санитар насупился. – Вот всегда так… надо полагать, для вас в вашем Нахалвилле «свобода слова» – это нечто покруче китайской грамоты, – пробормотал он себе под нос, поправляя маску. Санитар поменьше ткнул его локтем в бок. Бойлз сделал вид, будто ничего не слышал. Зеваки горячо обсуждали случившееся. Хейс выдал им «официальную» версию происшедшего: сведение счетов между дельцами наркобизнеса. Дельцы наркобизнеса в Джексонвилле! А три дня назад убили Сибиллу, а еще Чарли якобы утверждает, что Верну убил Дуг Арройо, – в этих краях определенно становится неспокойно; и куда только, черт возьми, полиция смотрит? А шериф Уилкокс что – дожидается, пока всех не перебьют? – Шериф Уилкокс проинформировал компетентные органы. Мы сейчас ждем подкрепления. А пока будем вам очень благодарны, если вы спокойно разойдетесь по домам. Мы прекрасно контролируем ситуацию, вам совершенно не о чем беспокоиться, – объяснял Марвин всем по очереди. Санитары уже запихали тело в большой пластиковый мешок и теперь заносили его в машину. При виде неподвижной белой массы зеваки невольно попятились, сразу воцарилась тишина. Длинный санитар высунулся из окна и помахал Бойлзу рукой: – Странно, у меня такое чувство, что мы с вами скоро увидимся! Бойлз пожал плечами и поправил темные очки, с которыми никогда не расставался – даже когда «Бойлз Хот Трио» выступало на публике. Фургон неспешно двинулся в путь. Толпа разочарованно разбрелась, намереваясь разойтись по домам. Пора было ложиться спать. – Что будем делать? – спросил Марвин, взглянув на Саманту. Впервые за те пять лет, что они работали вместе, она выглядела растерянной. – Я… я не знаю, Марвин. Думаю, нужно связаться с Бюро. Случай далеко не типичный. – Мягко выражаясь, не типичный, – проворчал Биг Т.; судя по всему, он уже пришел в себя. – И я что-то не понимаю, чем тут может помочь кучка федеральных фараонов с контактными линзами и карманными магнитофонами. Зовите уж тогда морскую пехоту. Саманта, резко развернувшись, ожгла его взглядом зеленых глаз. – Если бы все вопросы решались простым нажатием на гашетку, мы бы сейчас с вами пили в каком-нибудь салуне, мистер Бюргер. Но устройство человеческого мозга отличается одной специфической чертой: существует такое понятие, как разум, в силу наличия которого человек и старается как можно реже прибегать к помощи холодного и огнестрельного оружия. И я не думаю, что проявление двойственного, отрицательно направленного рассудка – лучший способ решения нашей проблемы. – Ладно заливать-то, – буркнул Бюргер и пошел прочь от нее, прижимая к носу окровавленный платок. Он вспомнил, как голова Мидли повернулась вокруг своей оси, прижал платок еще сильнее и поклялся себе, что, случись с ним подобная штука еще раз, он просто пустит себе пулю в лоб. Такую же клятву он дал себе во Вьетнаме, тридцать лет тому назад, – на случай плена. Саманта какое-то время смотрела ему вслед, потом повернулась к Хейсу: – Нет смысла здесь торчать. Если убийца – или убийцы – прячутся на кладбище, они, разумеется, не пойдут через центральные ворота. А если мы стали жертвами какого-то химического феномена, то, оставаясь здесь, подвергаем себя бессмысленному риску. Пример: Мидли. Единственное, что стоит сделать, так это попросить жителей города сидеть по домам до тех пор, пока мы не овладеем ситуацией. – Документ 23 Б параграф 8? – спросил Марвин, одергивая рукава. – О чем речь? – поинтересовался подошедший к ним Бойлз. Очки с металлическим отблеском, впалые, забрызганные кровью щеки и бледная кожа придавали ему сходство с вампиром. – «В случае, если невозможность восстановления общественного порядка влечет за собой угрозу всему населению или какой-то его части, можно и должно прибегнуть к вмешательству вооруженных сил», – рассеянно прицитировала Саманта. – Это очень порадует Бига Т., – только и сказал на это Бойлз, – я, наверное, все же поеду патрулировать по городу. Вас подбросить до конторы? Десять минут спустя они уже снова сидели в душной комнатенке – не хватало лишь Бойлза, уехавшего патрулировать. Подперев руками подбородок, Уилкокс молча выслушал Бига Т., потом – Хейса. Труп Мидли был уже в морге, в компании Сибиллы Дженингс, Верны Хоумер, Дугласа Арройо и Бена Картера. – Тело Томми Уэйтса все еще на кладбище, – устало проговорил Уилкокс, как только Хейс умолк. – Решетка ворот заперта на висячий замок, туда никто войти не сможет, – заметила Саманта. – Вот именно. А кто запер ворота? Ключи есть только у Томми, но я не думаю, что после всего, что вы мне тут рассказали, его сколько-нибудь заботили ворота. К тому же мне известно, что мальчишки, чтобы не терять лишнего времени, обычно срезают дорогу и бегают через кладбище. Оцепить квартал у меня людей не хватит, и я не могу допустить, чтобы нашли еще один труп, – никоим образом, если хочу избежать повального безумия. Черт возьми, понедельник едва только наступил, а у нас уже шесть жертв! Если об этом узнает Андерсон, он же меня на электрическом стуле изжарит! Уилкокс провел рукой по волосам и вздохнул. Впервые в жизни он вынужден будет просить о помощи. А чутье подсказывало ему, что это скорее всего ни к чему не приведет. Хрустнув суставами, Хейс выпрямился во весь рост. – Нам следует запросить помощь. По-моему, мы в безвыходном положении. Инспектор Вестертон уже сняла трубку и набирала номер. Поспешно назвала себя и попросила дежурного офицера. Ей велели немного подождать. Как приятно было слышать на другом конце линии энергичный интеллигентный голос, шум компьютеров, гудение ксероксов, легкий шелест кондиционеров – все эти звуки цивилизованного, нормального человеческого мира, где можно сидеть в чистой отутюженной одежде, пить декофеинизированный кофе, просматривать документы, в которых речь идет о смерти, и никогда при этом не ощущать ее невыносимого запаха. – Джеймс Болдуин. Слушаю вас. Высокий мужчина с великолепными манерами, обладатель приятного баритона, большой любитель оперы и французской кухни, Болдуин являл собой эталон интеллектуала-компьютерщика, в силу своей фантастической памяти и аналитических способностей приглашенного на службу в ФБР. Именно он в свое время, предав их досье суду своего компьютера на предмет персональной совместимости, подал идею объединить в пару Саманту и Марвина и обычно при выполнении заданий предоставлял им полную свободу действий. – Агент Вестертон. Я хотела бы переговорить с вами по очень срочному вопросу. – Минуточку. Хорошо, говорите. Сэм уточнила географические координаты местности, затем стала описывать события дня. Не прошло и полсуток с момента ее приезда! Кто сказал, что в провинции живут припеваючи? Огоньки мигали, гасли, снова зажигались. – Алло? Алло! Сэм уже принялась нервно встряхивать трубку, когда снова послышался голос Болдуина: – Я вас очень плохо слышу, Вестертон. Начните сначала. Сэм снова принялась все объяснять. На линии шли помехи, Болдуин заставлял по десять раз повторять одно и то же. – Разве у нас гроза, а не у вас? Сэм глянула в окно. Ночь была тихой. – Нет у нас никакой грозы. Мне нужна помощь, мистер Болдуин, я настоятельно прошу применения параграфа 8 документа 23 Б. – Я перезвоню вам через пять минут. Он повесил трубку. Уилкокс стоял и массировал себе область желудка. Биг Т., по-турецки устроившись прямо на полу, похоже, погрузился в глубокую медитацию. Хейс заправлял кофеварку. Пять минут прошли в полной тишине. Было слышно, как шелестят листья на деревьях. Саманта так и осталась сидеть на месте, не отводя глаз от телефонного диска. Хейс врубил кофеварку – Уилкокс вздрогнул от неожиданности. И мысленно обругал себя: определенно нервы у него сейчас как у престарелой дамы. Какая-то машина медленно объехала квартал, и Уилкокс узнал звук мотора патрульного автомобиля. Нажал кнопку вызова: – Все в порядке, Стивен? – Без проблем. Велел Моссу закрывать, потому что поступило сообщение о том, что некая шайка в стельку пьяных хулиганов бродит в поисках приключений. Он выгнал публику и запер заведение. «ББК» (Бильярд-Бар-Кегельбан) Мосса, где работал Чарли Хоумер, несчастный муж Верны, был единственным заведением, открытым после полуночи. Уилкокс почувствовал некоторое облегчение оттого, что никто этой ночью по улицам шляться не будет. Бойлз продолжал: – Он сказал мне, что Чарли не явился на работу; он звонил ему, но Чарли, похоже, был сильно пьян, что-то бормотал – якобы Верна мертва, – и Мосс хотел узнать, правда ли это; я сказал, что правда и что, вероятно, ее убил Дуг, выясняя с ней отношения, и что Дуг ударился в бега. Я подумал, что этим можно объяснить отсутствие Дуга в городе… – Неплохая идея, Стивен. Совсем неплохая. А что сказал Мосс? – Он, само собой, просто обалдел. Ведь он, как и все, очень любил Верну. Больше ничего примечательного. – О'кей, пока. Уилкокс отключил связь. Бойлз сделал именно то, что нужно. Все резко обернулись – раздался заливистый храп. Биг Т. уснул – сидя, уронив голову на грудь. Зазвонил телефон. Биг Т. резко вскинул голову и схватился за оружие, встревоженно хлопая глазами. Уилкокс потрепал его по плечу: – Спи, солдат, это всего лишь телефон. Саманта сняла трубку. – Уилкокс? – Нет. Кто его спрашивает? – Лу Гэррон, Си-Ви-Эн. – Это вас, Лу Гэррон из Си-Би-Эн. Уилкокс вздохнул и взял трубку: – Да? – Что за девушка со мной говорила? – игривым тоном спросил Гэррон. – Мой секретарь. – Вот счастливчик! Ладно, что новенького? – А ничего. Поиски продолжаются. – Я вовсе не это хотел услышать; говорят, вы там здорово подзалетели. – Подзалетают девицы, Лу. Спокойной ночи. – Вы отказываетесь мне отвечать? Вы же знаете, что информировать слушателей – мой долг! – Хотите, чтобы я сказал вам правду, Лу? Хорошо; так вот: мы тут схватились с бандой оборотней – они проникли в город и пожирают моих избирателей; годится? – Не издевайтесь надо мной, Уилкокс, руки у меня достаточно длинные и… Уилкокс бросил трубку – пусть Гэррон ругается сам с собой. Почти тотчас телефон опять зазвонил. Вконец измученный, он взял трубку и брякнул: – А шли бы вы!.. И услышал звучный баритон Болдуина: – С удовольствием; но будьте добры, нельзя ли мне сначала поговорить с агентом Вестертон? – О черт, извините… это вас, Сэм… Сэм взяла трубку, шепнув Уилкоксу: – Я в восторге от вашей манеры разговаривать с моим начальством, Герби… Алло, агент Вестертон слушает. – Я дал зеленый свет… Конец фразы потонул в какой-то невероятной каше, потом голос Болдуина стал опять слышен четко: – Они будут у вас через несколько часов. Старший офицер – капитан Строберри. А пока, если можно так выразиться, прикиньтесь мертвыми. Снова раздался какой-то треск. Саманта повысила голос: – Мистер Болдуин? Вы слышите меня? Вашингтон передал вам сведения по химическому оружию? Мистер Болдуин? Связь прервалась. Все молча смотрели на онемевшую трубку. Саманта положила ее на аппарат. – Попытаюсь отправить факс. Она взяла чистый листок и быстро стала составлять текст: «С. Вестертон Дж. Болдуину. Срочно. Совершенно необходимы сведения о последних операциях, проведенных или проводимых в зоне Лос-Аламоса. Есть вероятность химической интоксикации или генетических мутаций». Она зашифровала письмо, вставила его в аппарат, набрала номер, а Хейс тем временем сжег черновик. Замигала надпись: «Номер занят». Сэм в отчаянии хрустнула пальцами: – Черт! – Думаю, лучшее, что мы сейчас можем сделать, так это немножко отдохнуть в камерах. До приезда солдат будем дежурить по очереди, – решил Уилкокс. – А пока я сменю Стивена. Он взял шляпу и вышел. Марвин вертел в пальцах карандаш и смотрел на него в глубокой задумчивости. – Чего я никак не могу понять… – начал он. – Да? – коротко отозвалась Сэм, все еще склонившись над факсом. – Так это что происходит с тараканами. – А что с тараканами? – Они порезали меня, Сэм; ты видела когда-нибудь тараканов, способных кого-то порезать? И в пять минут оккупировать целое кладбище? – Наверное, они просто переродились. Лос-Аламос вполне может оказаться тайным Чернобылем… – Есть индейская легенда о том, что тараканы – не насекомые, а пятнышки мрака… – сказал вдруг бесшумно вошедший Бойлз. Марвин и Саманта разом обернулись. – Простите? – Я говорил о том, что одна индейская легенда гласит, что тараканы – вовсе не насекомые, а рассеянные по всему миру кусочки мрака. Мне рассказал ее старый Леонард. Согласно легенде, в небесах некогда произошла страшная битва между богом Света – Солнцем, влюбленным в богиню Жизни, и богом Тьмы, Луной, влюбленным в богиню Смерти, – каждый считал себя блистательнее и важнее другого. Бог Тьмы проиграл битву и рухнул в хаос, вызвав тем самым настоящий обвал мрака. Коснувшись земли, мрак разбился на мельчайшие кусочки – из них и родились тараканы. Они – глаза и уши бога Тьмы, посланники несчастья, ибо с момента своего падения бог Тьмы, пребывая в хаосе, беспрестанно стремится уничтожить мир, созданный богом Света. От его любовных утех с богиней Смерти родились вампиры, призраки и прочие существа, выходящие за грань понятия «человек». – Красивая легенда и очень кстати в данной ситуации; ну спасибо, Стивен, хорошо ж вы нас утешили! – Простите, мисс; вечно я болтаю лишнее. – А как звучит имя бога Тьмы? – спросил Марвин; легенда явно заинтересовала его. – Его имя на индейском наречии означает «Тот Кто Противодействует», ученые переводят это словом «Версус». – «Версус»… Может, он числится в картотеке Интерпола? – с невинным видом предположил Марвин. – Ой, как смешно, Марвин! Так вот, если вы еще не совсем утратили интерес к научным фактам, могу сообщить, что тараканы – это ночные прямокрылые, и во многих языках мира их название восходит к нидерландскому «kakkerlak», что, в свою очередь, происходит от латинского «cancer» – «канцер», то есть «рак». Ну и кто же дежурит первым? Она вышла, не дожидаясь ответа. Бойлз расстегнул портупею. – Вот это и в самом деле звучит совсем неутешительно – какого, спрашивается, черта этих тварей окрестили «раком»? – Наверное, потому, что они плодятся и расползаются совсем незаметно… – задумчиво предположил Хейс. Френки споткнулась и ухватилась за Дака. Почувствовала, как его горячая рука обхватила ее запястье, и оба они невольно прижались друг к дружке. Он молча шел вперед, освещая путь во тьме карманным фонариком. – Еще далеко? – спросила Френки; ее бил озноб. – Нет. Они шагали по голому каменистому плато, усеянному высокими, вертикально стоящими скалами цвета охры. Френки потрогала пальчиком одну из них. – Обалдеть, до чего эротичны. Значит, это сюда ты ходишь с подружками? Туча закрыла луну, и не было видно, как Дак покраснел. Он пожал плечами. До чего же странный парнишка, подумала Френки. Ничего общего с той шпаной, которую она обычно цепляла себе на хвост. Никаких приступов ярости, никакой дерготни, истерик, оплеух по губам – когда слишком уж развыступаешься, – никаких мерзких объятий на продавленных кроватях, усыпанных пеплом от сигарет. Нет, этот парень если уж ведет тебя куда-то, то исключительно чтобы показать тебе озеро под луной. А вовсе не затем, чтобы предложить дозу кокаина на заднем сиденье какой-нибудь грязной тачки и там же потом тебя натрахать. Ей бы следовало встретить его раньше. Дак повернулся к ней: – Почти пришли. Ты не устала? – Я? С чего вдруг? Да я вообще чемпион по части пеших прогулок. Куда это ты уставился? – На твои волосы. Когда светит луна, от них исходит серебряное сияние. Они светятся. Ты словно ангел, спустившийся из мрака. – Фу, куда тебя понесло; ты меня пугаешь. Дак улыбнулся, они прошли еще несколько шагов, и внезапно оно оказалось прямо перед ними. Соляное озеро. Сверкающее разноцветными искорками в молочно-белых лунных лучах – словно покрытое инеем зеркало посреди каменной пустыни. – Как красиво, – прошептала Френки, – будто огромная нетронутая упаковка суперчистой пудры! – Мне бы хотелось кататься с тобой на коньках, – тихо проговорил Дак, – всю долгую летнюю ночь – как на чемпионате мира, – мы бы вальсировали в пустыне, а в зрительном зале сидели бы хамелеоны и смотрели на нас. – Мне так хорошо здесь с тобой… Она прижалась к нему. Он погладил ее волосы: – Знаешь, ты и вправду похожа на ангела. Мой ангел. Спустившийся на землю только ради меня. Чтобы взять с собой в Королевство Любви. – Не говори так, не то я, черт возьми, разревусь. Глаза у нее были закрыты. Дак вдохнул поглубже, набираясь храбрости, склонился к ней и коснулся губами ее губ. Они были холодными и нежными. Он весь горел. Она ответила на поцелуй поцелуем, потом вдруг резко отшатнулась от него: – Но разуй же глаза, Утенок Дак, ты что, не видишь, что я – шлюха распоследняя? Не видишь, что я наркотой пропиталась по самые уши, без дозы уже и уснуть не могу, что я – жалкая дрянь? На что ты надеешься? Ничего у нас с тобой не получится, ничего! Слезы застилали ей глаза, она вырвалась и бросилась бежать. Дак кинулся за ней. Спотыкаясь о камни, она беспрестанно ругалась. Он рванулся вперед, ухватил ее за майку, почувствовал, как треснула ткань. Френки взвыла, несколько раз стукнула его носком туфли и опять побежала – с голой грудью; ее белая кожа светилась в лунном сиянии, словно соляное озеро, словно она и озеро состояли из одного вещества, были едины, связаны узами родства с ночью и тьмой. На белой коже спины выделялись три темных пятна, и, когда луна коснулась их, они засветились. Три звезды, выбитые на коже его любимой. На какой-то момент он замер в растерянности, глядя на зажатую в руке майку, затем опомнился, швырнул ее на землю и рванул со всех ног. Слишком поздно. Рев мотора разнесся над пустыней, разрывая тишину. Ящерица испуганно метнулась ему под ноги. На мгновение его осветили фары – и двинулись в направлении шоссе. Ему оставалось лишь отправиться пешком. Он понюхал руки: они все еще хранили запах ее духов. Она считает себя недостаточно чистой, недостойной счастья. Он сумеет ей объяснить. Неважно, чем она там занималась. Прошлое не имеет значения. Прошлое умерло, и Дак Роджерс стоит в пылающих вратах будущего. И хочет шагнуть туда вместе с ней. |
||
|