"Опасная любовь" - читать интересную книгу автора (Брокман Сюзанна)

Глава 12

Кейт просто взбесилась от жары.

И не она одна. Страсти на съемочной площадке накалились до предела. Даже Наоми поцапалась с Виктором из-за концовки. А двое помощников режиссера чуть не подрались, доказывая друг другу, стоит или нет что-то менять.

Кейт услышала, как выключили воду в душе, и постаралась взять себя в руки перед появлением Джерико.

Регулятор кондиционера давно вывернут до отказа, и все равно в трейлере нечем дышать. Не говоря уже о том, что в присутствии Джерико ей станет еще хуже.

Кейт поспешила настроить телевизор на передачу о погоде и повернулась спиной к двери. Просто удивительно, как она не умерла за эти пять дней, что прошли после их возвращения из Алабамы. Однако она все еще жива и собиралась прожить не меньше трех дней. Именно трех — потому что тогда должен был прилететь Джо Борен, социальный работник из Алабамы, согласившийся присматривать за Джерико.

Радостная весть пришла к ней сегодня вечером.

Она чувствовала спиной, что Джерико стоит рядом и смотрит на экран.

— Господи, — вздохнул он. — Снова дождь?

Состояние погоды осталось единственной темой для разговоров, которую Кейт поддерживала. Все остальные отметались как чересчур личные.

Лето действительно выдалось не из лучших: если сначала жара была просто невыносимой, до сейчас превратилась в сущий ад. Вместе с жарой пришли обильные ливни. А вместе с ливнями — полчища москитов.

Так что было о чем поговорить.

Дождь громко барабанил по металлической крыше, и было дурно даже думать о том, что придется выходить наружу и перебираться в другой трейлер. Впрочем, в последние дни людям делалось дурно от любого движения.

А Кейт вдобавок оказалась запертой наедине с мужчиной, который одним своим видом напоминал ей о самой страстной ночи в ее жизни.

А ведь именно эту ночь Кейт больше всего хотела забыть, потому что позволила себе пойти на поводу у животной страсти и отдаться без любви. Кейт стыдилась себя, стыдилась того, что продолжала хотеть его не меньше, чем прежде. Даже после того, как разоблачила его игру и Джерико предстал перед ней в своем истинном обличье, она мечтала о его ласках!..

От яркой вспышки и удара грома за окном Кейт так и подскочила на месте. Господи, что с ней творится!

— Кейт, что это такое? — В его голосе прозвучало нечто большее, нежели простое любопытство.

Она недоуменно взглянула на Джерико.

Он застыл возле стола, на котором были приготовлены два стакана чая со льдом. Все было в полном порядке: ломтик лимона, кусочки сахара и длинные пластиковые ложки-мешалки. Один из стаканов был уже пуст.

— Это — отлично приготовленный чай со льдом, — сказала она. — Когда мы вошли, он уже стоял на столе. Это ты позвонил Эдне и заказал нам чай?

— Нет. — Он взял что-то со стола и внимательно разглядывал. — Ох, черт! Ты его пила?

— Ну да. — Кейт встала с места. — А что случилось? Почему ты всполошился?

Он показал Кейт маленькую открытку — вроде тех, что обычно вкладывают в свои букеты мастера-флористы.

— Вот это я нашел под стаканом.

— «Желаю приятного плавания», — прочла вслух Кейт. — Что это значит? Я никуда не собиралась.

Но Джерико уже торопливо набирал номер.

— Привет, Эдна. Да, это Джерико. Позволь тебя спросить: вы используете в «Гриле» рафинированный сахар — ну, знаешь, такими маленькими кусочками…

— Что еще за… — начала Кейт, сердито скрестив руки на груди.

— Нет, не думаю, — говорил в трубку Джерико, сердито отмахнувшись. — Ладно. Спасибо. — Он дал отбой и обратился с Кейт:

— В «Гриле» не подают таких упаковок с рафинадом. Сколько кусков ты положила в чай?

— Джерико, ты хочешь меня напугать? — уставилась на него Кейт.

— Послушай, я сегодня повстречал Тони. Помнишь Тони? Мальчишку, которого ты вышибла за наркотики? Ты куда-то звонила, а я отошел к киоску. Он подобрался ко мне — непонятно, как ему вообще удалось сюда пробраться. Тони был изрядно на взводе и все предлагал купить какое-то зелье. Твердил, что я запросто могу хранить его на видном месте, рядом с упаковками сахара-рафинада.

Сахара-рафинада. У Кейт все похолодело внутри.

— И ты считаешь, что тот сахар, который я положила в холодный чай… — Продолжать она не смогла.

— Я велел ему убираться отсюда поскорее, отлежаться в каком-нибудь углу, а потом сматываться из города. Я даже дал ему сотню на бензин. Наверное, я отчасти чувствую себя виноватым, что его выгнали. А он полез на стенку и стал мне угрожать.

— Почему ты никого не позвал?

— Наверное, надо было. Но я решил, что в таком состоянии он сам не соображает, что говорит. И не воспринял его угрозы всерьез. — Джерико озабоченно покачал головой. — Кейт, я меньше всего хочу тебя пугать, но ты должна вспомнить, сколько кусков сахара положила в чай.

— Два. Вообще-то я размешала всего полтора, но потом… потом сгрызла оставшиеся полкуска.

— Черт!

Тут снова ударила молния, и в трейлере погас свет.

— Нет! — вырвалось у Кейт. — О Господи, только не сейчас!

Она услышала, как движется Джерико, как пытается разглядеть что-то сквозь щель в жалюзи.

— Похоже, весь наш квартал остался без электричества. — Он потянулся к телефону и снова выругался. — Линию замкнуло. Послушай, Кейт, ступай в душ и постарайся, чтобы тебя вырвало, ладно? Но сперва оставь мне свой сотовый телефон. Я позвоню Дэвиду. Он должен знать, как скоро эта дрянь даст о себе знать.

Кейт трясущимися руками кое-как нашарила в сумке сотовый телефон и протянула трубку Джеду.

— Джед, ты бы не мог найти свечу? Я боюсь темноты.

Он на ощупь набрал номер Дэвида и стал выдвигать один за другим кухонные ящики.

— Уже ищу!

— Дэвид сказал, что если в сахаре был ЛСД, то ты наверняка почувствуешь это не позднее чем через двадцать минут.

— Прошло уже не меньше пятнадцати минут, как я выпила этот чай. — Кейт беспомощно взглянула на него, сидя на полу в ванной. Она прислонилась спиной к стене и прижала колени к груди. В неверных отблесках свечи ее широко распахнутые глаза были полны смертельного ужаса. Свеча нашлась в самом неожиданном месте — в кладовке в ванной.

— Мне почему-то кажется, что Тони просто хотел нас припугнуть, — заметил Джед, устраиваясь рядом с ней. — Вряд ли он на самом деле подсунул нам что-то в сахаре.

— Правда? — Кейт встрепенулась, полная надежды.

— Да, — невольно улыбнулся Джед. — Да, так оно и есть.

Дэвид успел рассказать ему вкратце про ЛСД, и самое главное то, что если она проглотила наркотик, то ей уже ничем не поможешь — следует просто быть рядом, пока будет длиться его действие. Если она поведет себя слишком буйно, он может доставить ее в больницу, чтобы припадок сняли с помощью валиума. Но вообще-то Дэвид рекомендовал держаться от больницы подальше.

Первой обязанностью Джеда было помочь Кейт успокоиться, постараться побороть в себе страх.

— Ну и жарко же здесь! — прошептала она.

— Нет электричества — не работает кондиционер. Я позвонил Анни — она говорит, что какая-то машина врезалась в столб возле шоссе. Электрики вряд ли что-то станут делать до утра.

— Мы не можем пропускать съемочный день! — встревожилась Кейт.

— Ну, до этого не дойдет! Мы же завтра снимаем в Брандалл-Холле, помнишь? Еще несколько дней уйдет на сцену между Сюзи и Джамалем, в бараках для рабов. Так что нам ничто не грозит — даже если дождь не прекратится. Я нарочно попросил Анни проверить, и она перезвонила туда и сказала, что у них электричество не выключалось. Приезжай и снимай сколько влезет.

— Ты сам позвонил Анни?.. — Кейт очень удивилась.

— Ну да. Я подумал, что ты забеспокоишься насчет завтрашних съемок, и не хотел лишний раз… ну, ты сама понимаешь. Тебя беспокоить.

— О Господи, я что, умру?!

Джед расхохотался, но тут же понял, что Кейт не до шуток.

— Ох, Кейт, ну конечно же, нет! — Он протянул руки, и когда Кейт сама ринулась к нему в объятия, с дрожью ощутил, что она испугана гораздо сильнее, чем хочет показать. — С тобой ничего не случится!

— Тогда почему ты стал таким предупредительным? — Она приподняла голову, чтобы заглянуть ему в глаза.

— Ну, ты можешь мне и не поверить, но… — Он старательно прокашлялся. — Но ты мне очень нравишься. И я…

— И ты подумал, что, если будешь паинькой, я снова тебе поверю, — заявила Кейт, все так же не спуская с него глаз.

— Ну, пожалуй что и так, — как можно спокойнее улыбнулся он.

— Я люблю, когда ты говоришь правду, — так же непринужденно улыбнулась Кейт.

— Да, я все время об этом помню, — кивнул Джед.

— Ты правда считаешь, что Тони мог добавить в этот сахар ЛСД? — Кейт спрашивала, не давая ему отвести взгляд.

— Ну… я считаю, что он мог этого и не делать.

— Значит, я зря совала пальцы в рот? — Кейт спрятала лицо у него на плече, и Джед стал гладить ее по голове, удивляясь про себя, какие крутые повороты подчас делает жизнь. — Те, кто любит промывать себе желудок, — явно ненормальные люди. Никогда в жизни больше этого не сделаю. — Она вздохнула. — Может, мне лучше просто пойти спать? Я спокойно засну, и даже если в сахаре был ЛДС… оп-ля! Я сказала «ЛДС»! Я хотела сказать «ЛСД». Вот смешно! Словом, даже если он там был, а я буду спать, а потом проснусь — а он уже выветрится, и я…

— Не думаю, что тебе так просто удастся заснуть.

— Черт, ну и жара, — бормотала Кейт. Она уже не обращала внимания на Джеда. — Ты бы не мог открыть окно? Хм-м… А эти окна вообще открываются? Понимаешь, я так привыкла к кондиционерам, что даже не обращала внимания, что на окнах трейлеров стоят жалюзи, и… — Она замерла на полуслове. — Джерико! Смотри, стены движутся! Они как будто дышат! Вот, опять… Ох, черт. Я правда его проглотила?

— Да, — негромко откликнулся Джед. — Теперь я начинаю думать, что это так.

Она зажмурилась и прижалась к нему, ее голос задрожал от испуга.

— Пожалуйста, не бросай меня одну!

— Я здесь, с тобой, — заверил он. — И никуда не уйду.

— Я не хочу, чтобы эти стены дышали, — прошептала Кейт. — Мы не могли бы выйти наружу, чтобы не было никаких стен?

— Там же дождь.

— Мне все равно.

Вечером она давала интервью редактору журнала «Премьера» и до сих пор была одета в белую шелковую блузку без рукавов и узкую полотняную юбку. Босоножки на высоком каблуке валялись здесь, на полу ванной.

— Ты испортишь хорошие вещи, — попытался урезонить ее Джед. Но она уже поднималась с пола.

— Ну пожалуйста, я просто хочу отсюда выбраться! — Она зажала глаза ладонями и застонала. — О Боже! Боже! Боже!

— Зажмурься. — Джед подхватил ее на руки и понес наружу. Он открыл входную дверь, и на них тут же обрушился шквал воды. — Ты все еще не передумала?

— Нет!

Джед решительно шагнул через порог. Он поставил Кейт на ноги и почувствовал, что моментально промок до нитки.

— Так лучше? — Ему пришлось кричать ей в ухо. Она съежилась и уставилась на траву под ногами.

— Нет. — Джед все так же прижимал ее к себе и почувствовал, как затравленно, с хрипом она дышит. — Джед…

— Я здесь, здесь.

— Там что-то есть! — Она буквально прыгнула к нему на руки. — Мне оно не нравится! Не нравится!

— О'кей, — ответил он как можно спокойнее. — Давай заглянем назад, возьмем свечу и сотовый телефон и перейдем в другой трейлер.

Кейт не хотела возвращаться, но и не собиралась оставаться одна. Ему удалось удержать ее на руках, одновременно подхватив сумку с пижамой и телефоном и свечу.

Под дождем свеча погасла, и Кейт испуганно зажмурилась, оказавшись снаружи.

Внутри второго трейлера Джед опустил все на пол и снова зажег свечу.

— Кейт, посмотри на меня!

Она открыла глаза.

— Это тот трейлер, в котором мы спим, — раздельно заговорил он, надеясь, что это поможет. — Здесь ничего нет. Ты сама отлично знаешь, что здесь ничего нет, кроме наших кроватей, одеял и подушек. Все остальное отсюда убрали. Ты это знаешь. Так что если ты увидишь какую-то дрянь, это может быть только глюк. Это не настоящее. Но если ты все равно будешь бояться, спроси у меня. Я клянусь тебе, что этой ночью буду говорить только правду, хорошо? Клянусь тебе могилой собственной матери!

— Твоя мама в могиле?! — опешила Кейт. Черт побери! Нашел на чем клясться!

— Она умерла много лет назад!

— Прости.

Кейт являла собой невероятную картину в облепившей ее мокрой одежде… Больше всего Джеда заводила ее блузка. Тонкий шелк стал совершенно прозрачным от воды, и сквозь кружевное белье заманчиво проглядывали розовые нежные соски.

Джед честно пытался не смотреть. Ну что за несчастье!

Она оглядела себя, проследив за его взглядом, и впервые не попыталась прикрыться.

— Ты видишь перед собой мой проходной билет в Голливуд — две большие причины, по которым меня снимали в «Горном ужасе» и «Смерти в ночи». А также по которым на мне женился Виктор. — Она уперлась руками в бока и выпятила грудь еще сильнее. — Классные титьки, да? В них весь секрет моего успеха! — Ее смех прозвучал визгливо, истерично. — Но скоро это кончится. Вот погоди, после… — Она растерянно захлопала глазами. — Какое кино мы сейчас снимаем?

— «Обещание».

— Точно! Точно! Когда мы снимем «Обещание», больше никто не станет держать меня за третьесортную дурочку с большими сиськами! Потому что третьесортная дурочка с большими сиськами выиграет сразу два «Оскара» — за лучший фильм и за лучший сценарий! — Она снова визгливо захохотала. — По «Оскару» за сиську, да?

Лучший сценарий…

— Так это ты написала сценарий?

— Оп-ля! Вот и весь секрет! С твоего позволения, я сниму эту юбку?

— Да, конечно, — машинально ответил Джед. — Но это действительно ты…

— Ты был прав насчет этого трейлера, — тараторила Кейт, скидывая юбку. — Здесь тоже душно, но стены не дергаются. Можно я прилягу?

— Да… — Черт побери, на ней же совершенно прозрачные трусики!.. — Может, тебе лучше надеть пижаму?

Кейт прошла по коридору и забралась в постель.

— А тебе известно, что я три года проработала дублером по телу?

Он поплелся следом, все еще сжимая в руках пижаму и свечу.

— Нет, я не знал. Господи, целых три года?

Дублеры по телу раздеваются перед камерой. Они берут на себя все прелести изображения любовных сцен и эпизодов с обнаженной натурой. Они работают голыми перед целой толпой — и никто не прочтет их имени в титрах и не назовет звездой. Впрочем, ничего удивительного, что она так много работала дублером по телу.

Кейт вальяжно раскинулась на кровати. У Джеда захватило дух, он поспешил отвернуться и пристроил свечу на полу в углу спальни.

— Это началось сразу после «Смерти в ночи», — продолжала она. — Сразу после того, как мы с Виктором поженились. Он наконец-то получил самостоятельную работу режиссера, а я вообразила, что тоже смогу получить нормальную роль, где не надо будет раздеваться. Но Виктор не стал меня снимать. Мой собственный муж первый сбросил меня со счетов. Но будьте покойны — он не забывал про меня, когда нужно было снимать любовные сцены. Когда это случилось в первый раз, Виктор долго мучился и был в полном отчаянии. Во всяком случае, так он сказал. — Она посмотрела на Джеда удивительно ясным, нормальным взглядом. Дэвид говорил, что могут быть периоды просветления, но это не значит, что ее можно предоставить самой себе. Она может выглядеть совершенно спокойной в одну минуту и биться в припадке в следующую. — Знаешь, после съемок в «Смерти в ночи» я плакала четыре дня, — призналась Кейт. — Я никогда не говорила Виктору, что меня тошнило от этого фильма. Но разве я могла ему признаться? И я ничего никому не сказала. Я просто стала корчить из себя разбитную девицу, которой нипочем целый день разгуливать голой перед толпой мужиков. Хотя внутри меня все переворачивалось. Мне как будто снова было двенадцать лет, только теперь я знала, что мальчишки за мной подглядывают. И теперь я сама получала за это деньги. Это было ужасно. Но как бы ни была ужасна эта «Смерть в ночи», работа дублером оказалась еще страшнее.

Она зажмурилась и потянулась всем телом. И Джед не удержался и залюбовался ею. Тогда, у Дэвида, он так и не успел насмотреться на нее. Он угадал, какая у Кейт чудесная кожа. И готов был на все, что угодно, лишь бы снова к ней прикоснуться. Она совсем не походила на современных красоток с накачанными бицепсами и твердыми, как гладильная доска, животами, не слезающими по полдня с тренажеров. Нет, она была восхитительно округлой и мягкой как раз там, где требовалось, и оттого возбуждала Джеда еще сильнее.

— Я перестала быть человеком. — Кейт говорила, не открывая глаз. — Меня использовали как набор красивых частей тела.

— Но почему ты проторчала там целых три года?

Кейт распахнула глаза и посмотрела на него. Черт побери, даже с мокрыми, спутанными волосами и размазанным макияжем она оставалась красавицей. Грустные синие глаза так и манили обнять ее и утешить. Но Джед помнил, что это не доведет до добра. Однажды прикоснувшись к ней, он уже не остановится.

— Первое время я старалась думать, что это тоже можно считать работой артистки. — В ее смехе снова зазвенели напряженные, истеричные ноты. — Но потом наш брак стал разваливаться на куски — и произошло это довольно быстро. Судя по всему, Виктор еще с детства выбросил из своего словаря понятие «верность». И я… наверное, не бросила эту работу, желая наказать себя. Или его. Или нас обоих — не знаю. Между прочим, я выросла в католической семье.

— Знаю. — Джед заставил себя улыбнуться.

Она уселась на кровати и жестом поманила его к себе.

Он наклонился, и Кейт зашептала ему в ухо:

— Я была тогда ужасно плохая. Я переспала со звукооператором, а он мне даже не нравился. — Ее глаза вдруг наполнились слезами. — И он не знал, как меня зовут. Он сказал: «Хочешь пива?» Я сказала, что хочу, хотя и так была пьяна, а следующее, что я помню, — мы у него в машине, занимаемся этим. Я даже не помню его имени… — Она обхватила голову руками и запричитала:

— О Господи…

— Не думай сейчас ни о чем, — сказал Джед, усаживаясь на край постели. — Это нехорошие мысли. И к тому же теперь это не имеет никакого значения. Ты стала совсем другой.

Она на миг затихла, но тут же снова покачала головой.

— Нет, не стала. Иначе как я могла переспать с тобой?

— Но ведь мы не были друг другу чужими. Мы были разумными, взрослыми людьми. Мы знали, чего хотим. Мы понравились друг другу и сознательно пошли на эту близость. И мы…

Кейт внезапно рухнула на кровать, молотя кулачками по стене.

— Джед! Стены!

Он поймал ее руки и повернул лицом к себе.

— Кейт, посмотри на меня! Посмотри на меня! Со стенами ничего не случилось. Это просто мигает свеча.

Но она снова начала хрипеть и задыхаться.

— Сейчас что-то выползет из-под простыни! Я боюсь, что это змея!

— Клянусь тебе, здесь ничего нет! — Придерживая Кейт на месте одной рукой, Джед скинул простыню с кровати. Пусть сама увидит, что здесь нет никаких змей — ни настоящих, ни вымышленных.

— Что-то ползет по мне! — Ее грудь вздымалась частыми, бешеными рывками. — Убери, убери это! — Она вывернулась из рук Джеда, стянула с себя блузку и швырнула в угол. Но даже этого ей показалось мало. Следом за блузкой полетели нижнее белье и подушки с кровати.

А потом Кейт принялась хлопать себя, как будто давила каких-то мелких тварей. Вскоре она уже не хлопала, а пыталась содрать с себя кожу, и Джеду пришлось снова поймать ее и прижать к себе. Она дрожала и вырывалась, обливаясь слезами.

— Здесь ничего нет! — повторял он. — Кейт, на тебе никого нет! Помнишь, я ведь обещал, что буду говорить только правду и не оставлю тебя одну? И сейчас я говорю тебе правду: здесь ничего нет!

— Но я их вижу!

— Закрой глаза, — приказал он. — Закрой глаза и положись на меня!

— Джед! — По ее щекам катились огромные, прозрачные слезы. — Джед, я не могу закрыть глаза! Как только я закрываю их, я начинаю видеть самые темные уголки своего мозга!

Джед повернул ее так, чтобы их лица оказались рядом. Одной рукой он придерживал ее руки над головой, а другой прижимал к себе тело, навалившись сверху.

— Смотри мне прямо в глаза! Я сейчас тебе кое-что расскажу, ладно? А ты просто смотри мне в глаза, договорились? Я сейчас расскажу тебе… — он в отчаянии вцепился в первое, что наверняка могло бы привлечь ее внимание, — …я расскажу тебе тайну! Я расскажу тебе то, о чем не знает ни одна живая душа, — настоящую причину, заставившую меня отправиться в лечебницу. Кое о чем ты уже знаешь, но это только часть тайны.

— Настоящую причину? — Кейт цеплялась за его взгляд как утопающий за соломинку.

— Да! — Она вроде бы немного утихла, и Джед поспешил приподняться, пока совсем не зациклился на том, что она лежит под ним абсолютно голая.

— Не надо! — тут же взмолилась она. — Пожалуйста, не оставляй меня!

— Никто тебя не оставляет, — заверил Джед. — Я боюсь тебя раздавить.

— А мне так нравится, — прошептала она. — Я меньше боюсь.

Джед не знал, что сказать. Ему еще ни разу не делали таких признаний.

— Ну вот, приехали! Мало того, что ты валяешься голой у меня в постели, а я должен держать себя в руках. Теперь ты предлагаешь мне улечься сверху, чтобы ты меньше боялась?

— Я совсем перестану бояться, если ты меня поцелуешь, — сказала Кейт, гладя его по голове.

— А вот это ты зря придумала! — Джед давно уже возбудился, хотя старался не обращать на это внимания. На самом деле ему давно было не до шуток. Но как бы он ни хотел овладеть Кейт, ничто не заставило бы его воспользоваться ее беспомощностью.

— Джед, там в углу кто-то шевелится! — Ее голос снова зазвенел от испуга.

— Не смотри в тот угол. Не смотри никуда — только мне в глаза.

— Поговори со мной, пожалуйста!

— Я расскажу тебе, что обещал, только сперва ты должна поклясться, что не проболтаешься.

— Клянусь!

Джед глубоко вздохнул и начал:

— После того как умер мой брат Том, я стал медленно, но верно погружаться на дно все глубже и глубже. К тому времени я пристрастился к наркотикам, и дела пошли хуже некуда. Я начал пропускать репетиции, я путался во время съемки — пока меня не вышвырнули вон.

— Это ни для кого не секрет, — заметила Кейт.

— Не суетись, — сухо рассмеялся Джед. — Я как раз подобрался к самой тайне, понятно? Она кивнула.

— Помнится, тогда я еще думал: все о'кей, мой режиссер — Хэнк Энтон — не мог так поступить. Он просто решил припугнуть меня увольнением. А на самом-то деле Энтон ни за что меня не уволит. Потому что я как-никак сам Джерико Бомон, верно? И любой киношник будет счастлив снимать меня в своем фильме. Словом, я постарался привести себя в порядок и заявился на съемку. Думал, отделаюсь очередной выволочкой. Представляешь, как у меня отвисла челюсть, когда я застал в своем трейлере Энди Гарсию? Получается, меня уже заменили на кого-то поскромнее? — Джед до сих пор помнил свое потрясение и смущенный взгляд Гарсии. Парень готов был провалиться сквозь землю от стыда — из-за него, Джеда. — Ну, тогда я заложил совсем крутой вираж — недели на две. И под конец ввязался в потасовку в баре.

Кейт тем временем играла его длинными волосами, перебирая пряди своими тонкими пальчиками. Ее глаза то и дело останавливались на его губах. В нормальной ситуации Джед мог бы счесть ее поведение приглашением к поцелую. Но сейчас ни о чем подобном не могло быть и речи.

— Там крутились папарацци, — продолжал он, — и один из них очень ловко щелкнул мою рожу как раз в тот момент, когда я вышибал дух из какого-то типа — не помню ни его имени, ни того, почему мы сцепились. Помню только, что я был на него жутко зол, и это видно на снимке — морда кривая, глаза выпучены, зубы оскалены… Словом, та еще картина — хуже бешеной собаки. Конечно, уже на следующей неделе эта фотография украшала обложку модного журнала. Тогда мне позвонила сестра, Луиза. Она видела этот журнал. Видела меня. И представляешь, что она мне сказала? — Он многозначительно умолк.

— Мне так нравятся твои волосы!

— Ты что, не слушала? — рассмеялся Джед.

— Разве я не могу одновременно слушать и любоваться твоими волосами? А к тому же я понятия не имею о том, что сказала твоя сестра. Это может быть что угодно. Ну, к примеру, она могла позвонить, и сказать: "Привет, Джед, это Луиза. Ты смотрел вчера последнюю серию «Элли Макбил»? А если она позвонила в пятницу, это могла быть последняя серия «Друзей», или…

— Совершенно согласен с твоими доводами и снимаю свой вопрос!

— Ты бы лучше просто взял и сказал сам. Это сэкономило бы массу времени.

— Она сказала: «Ты вылитый отец».

— Ого!

— У меня душа ушла в пятки, — повествовал Джед. — Я выскочил на улицу, купил журнал и понял, что она сказала правду. На фотографии был не я. Это было лицо моего отца. Тогда я сунулся в ванную, посмотрел в зеркало и увидел, что на меня смотрит мой отец! Красные глаза, серая кожа да вдобавок бесконечные охи «я не виноват!» — ведь я так жалел себя, когда меня вышвырнули со съемки — ни дать ни взять мой старик, да и только!

У Кейт на глазах снова появились слезы.

— Когда наконец я выплакался, то вылил в раковину все спиртное и спустил в унитаз все таблетки. Собрал вещички и позвонил Дэвиду Стерну в его лечебницу — узнать, не найдется ли местечко для меня. И с того самого дня я стараюсь изо всех сил, чтобы больше не видеть в зеркале над ванной своего отца. — Джед перевел дух и спросил:

— Ну вот, это настоящая жуткая тайна, правда?

— Твой голос отпугивает змей и тараканов. Поговори со мной еще. Расскажи еще какую-нибудь тайну.

— А по-моему, теперь твоя очередь рассказывать. — Джед старался не отпускать ее взгляд, не обращать внимания на ее податливое, доступное тело.

— Я голая, — сообщила Кейт.

— Так точно, мэм, — рассмеялся Джед. — Но вряд ли это можно считать тайной.

— У меня есть настоящая тайна: я хочу заняться с тобой любовью, — выдала она как ни в чем не бывало.

— Это… — Джед поперхнулся словами. — Это здорово. Но знаешь что? Давай подождем с этим до утра, ладно?

— Но мне действительно понравилось заниматься с тобой любовью, и я хочу повторить это снова. А ты? — Кейт задумчиво прикусила нижнюю губу, ожидая ответ.

— Я тоже. Я тоже хочу, но сейчас неподходящее время.

— Почему?

— Ну… черт, как бы тебе объяснить? К примеру, потому… что ты болтаешь много чепухи. Сегодня вечером я уже наслушался от тебя всякой всячины, и вполне может оказаться, что желание заняться со мной любовью — такой же бред, как те змеи в углу.

Она вдруг заерзала под ним всем телом, так что он оказался точно у Кейт между ног. Все так же умоляюще глядя на него, она приникла к Джеду и прошептала:

— Ну пожалуйста!

— Ох, Кейт, черт бы тебя побрал! Меня и так вряд ли назовешь праведником, и я вот-вот сорвусь! — Джед откатился на бок и выпустил ее руки. Но от этого лучше не стало, потому что теперь он снова мог любоваться ее нагим телом. Джед с трудом отвел глаза, когда Кейт соблазнительно потянулась.

— Я вся горю — наверное, стоит еще разок выйти под дождь. — И она тут же нахмурилась. — Вот только мне не нравятся те твари в траве! Как ты считаешь, мы не могли бы принести дождь сюда?

Джед набрался духу поднять глаза. Черт побери, она была прекрасна!

— Наверное, это можно сделать, вот только придется здорово повозиться, чтобы пробить дыру в потолке.

Кейт с томной улыбкой закинула руки ему на шею и промурлыкала:

— По-моему, я тебя люблю…

У Джеда захватило дух. Это правда или опять змеи в углу?

— Это… очень мило.

Кейт придвинулась вплотную, и он обнял ее. Руки действовали как бы сами по себе, но сил разомкнуть объятия у Джеда уже не было.

— Может, тогда лучше еще разок выйти под дождь?

— Да, я вынесу тебя, если ты действительно этого хочешь. Тебе не придется вставать на траву. — Он был согласен на что угодно, только бы выбраться из спальни. Пусть даже придется снова торчать под проливным дождем.

— И ты сделаешь это для меня?

— Твоя воля для меня закон.

— В таком случае я желаю, чтобы ты любил меня…

— Хочешь под дождь — я согласен. Но только не секс, — отрезал Джед, подхватив ее на руки. — Этак недолго и рехнуться!

Кейт изнемогала от жары и хотела пить. Она находилась в террариуме в Сарасоте. Родители водили ее туда, когда отдыхали во Флориде. В террариуме всегда было ужасно жарко и стоял тонкий, еле уловимый запах рептилий, хотя все змеи благополучно сидели за толстыми стеклами.

Ей всегда чудилось что-то зловещее в этих тварях, способных передвигаться без помощи ног. В этой части зоопарка Кейт всегда становилось не по себе, особенно возле террариумов с табличкой «Осторожно! Смертельно ядовита!».

И сейчас Кейт наблюдала через стекло за одной из этих змей. Она скользила по песку все ближе к Кейт, волшебным образом передвигая свое переливчатое тело и не сводя с Кейт немигающих глаз.

А потом неожиданно она бросилась прямо на нее, широко раскрыв пасть с ядовитыми клыками.

Стекло вдруг лопнуло, словно игрушечное, и змея уже летела прямо Кейт в лицо.

Она дернулась в отчаянной попытке уклониться, и это прервало ее кошмар. Задыхаясь, обливаясь потом, она распахнула глаза — и наткнулась на напряженный взгляд Джерико.

— Ты в порядке? — хриплым со сна голосом спросил он.

Он все еще крепко прижимал ее к себе. Кейт затравленно осмотрелась. В утренних сумерках перед ней предстала спальня Джерико. Она в спальне Джерико. В его кровати. И она была…

Матерь Божья, она же совершенно голая! Кейт пыталась нащупать простыню и прикрыться. Джерико стал ей помогать.

— Ты помнишь, что было прошлой ночью? — осторожно спросил он. — Помнишь, как напилась чаю со льдом?

По ее испуганному взгляду стало ясно, что Кейт все вспомнила. ЛСД в кубиках рафинада. Стены, колыхавшиеся над ней, как живот у восточной танцовщицы. И Джед, остававшийся рядом с ней, не отходивший ни на минуту, носивший ее на руках, чтобы ей не пришлось наступать на змей на полу, отпугивавший своими разговорами притаившихся по углам жутких демонов.

Его голос не охрип со сна — Джед просто сипел, потому что не умолкал ни на минуту на протяжении нескольких часов.

Она вспомнила, как сама срывала с себя одежду, — и вздрогнула от жуткого воспоминания, когда по всему телу ползали какие-то твари.

И она вспомнила, как умоляла его заняться любовью.

«Под дождь я согласен. Но только не секс».

Он так и сидел в мокрых шортах.

— Кейт? — В ореховых глазах светилось искреннее беспокойство. — Тебе лучше? Ты вернулась ко мне? Скажи что-нибудь, а то я уже начинаю бояться!

— Я ошиблась, — прошептала она. — Ты действительно мой друг.

Он попал в невероятную ситуацию — сам сделал себя таким же уязвимым, как она. Эта история про его последний запой… Он нарочно открыл одну из самых темных тайн своей жизни, потому что знал, каково ей будет утром. Когда морок развеется и она вспомнит, что успела наделать и наговорить.

Но благодаря его жертве они на равных приоткрыли друг другу собственные души. Джед выглядел совершенно измученным: глаза покраснели, а бледное лицо совсем осунулось.

Ночью Кейт призналась, что, кажется, любит его. Утром даже подумать об этом было страшно. Она почувствовала, что вот-вот заплачет.

— Я так ошибалась!

— Ну, это вряд ли, — честно признался он. — Я все еще продолжаю тащиться в потемках и сам не знаю, кто смотрит мне в спину из зеркала над ванной!

Она ласково отвела с его щеки длинные темные волосы.

— Во всяком случае, это не твой отец.

— Ого, так, значит, ты помнишь, да? — Он поудобнее улегся рядом с Кейт, опираясь на локоть.

— Я вспомнила все, — призналась она.

— И «Оскара» за каждую грудь?

От неожиданности Кейт рассмеялась, а потом расплакалась. Но это не были слезы огорчения — просто чаша переполнилась.

— Я что, так и сказала?

— Именно так!

— Ох, черт побери, значит, я разболтала, что сама написала сценарий?

— Я никому не скажу, — пообещал Джед, осторожно коснувшись ее щеки. — Честное слово. Хотя не понимаю, почему нельзя признаться, что это ты написала такую чудесную вещь.

— Если бы Виктор знал, что я автор, он даже и читать бы его не стал. Ты еще не забыл, что третьесортным актрисам с большим бюстом не полагается быть хорошими авторами?

— Но если ты скажешь правду, до Виктора скорее дойдет, почему ты не хочешь менять концовку, — резонно заметил Джед. — Он до сих пор понятия не имеет о том, что ты все сама сочинила.

— По-моему, он скорее позвонит своему любимому сценаристу и закажет новую концовку к фильму. — Кейт в отчаянии закатила глаза. — Нет уж, пусть лучше Виктор до последнего ждет, пока сам Ник Чендлер пришлет ему переписанный сценарий!

— А кто такой Ник Чендлер?

— Мой большой друг. Он управляющий моим магазином в Нэтике, штат Невада. Как только Виктор собирается с ним встретиться, я говорю, что Ник еще за границей и вышлет по факсу все изменения, которые понадобятся по ходу съемок. Я быстренько переписываю нужные страницы, передаю по факсу Нику, а он отсылает их сюда.

— А ты чертовски ловко врешь для такой праведной тихони! — заметил Джед, всматриваясь в ее лицо.

Кейт внезапно затихла. Она никакая не праведница и не тихоня, и он тоже об этом знает. Прошлой ночью она сама рассказала про то, как жила последние две недели до развода с Виктором и бегства из Калифорнии. Черт побери, она проговорилась даже про того звукооператора и его машину!

Джед понял ее без слов.

— Ни слова из того, что я выслушал прошлой ночью, не выйдет за пределы этой комнаты!

— Все равно мне стыдно.

— Ты была под кайфом.

— Быть под кайфом еще не значит иметь оправдание — ты же сам это сказал! — Она устало зажмурилась. — Черт побери, это случилось семь лет назад, а мне все еще противно вспоминать!

— Вот то-то и оно, — подхватил Джед. — И это доказывает, что ты по-прежнему праведная тихоня! Вот если бы все было наоборот, тогда имело бы смысл волноваться.

— Я просто… Я просто никогда не позволяла себе такую гадость. Я нарушила брачные обеты. И меня отнюдь не оправдывает то, что Виктор изменил мне первым!

— Все иногда совершают поступки, которых потом стыдятся. Черт побери, у меня самого наберется список не меньше мили, и вот что могло бы красоваться на самом первом месте. — Он задумчиво уставился в потолок и закинул руки за голову. — Ты ведь знаешь, что мой брат, Том, умер от СПИДа?

— Да, — кивнула Кейт и повернулась так, чтобы лучше его видеть.

— Он болел не один год, но когда умер, меня не оказалось рядом, — тихо вымолвил Джед. — Я не навещал его и даже не отвечал на звонки целых два месяца и буду раскаиваться в этом до самой смерти.

— Ты был слишком занят на съемках?

— Нет. Ну, вообще-то я, конечно, снимался, но при желании всегда мог выкроить пару дней, чтобы смотаться в Сан-Франциско. — Он грустно посмотрел на Кейт. — Я знал, что Том умирает. Он заразился СПИДом четыре года назад. Он был моим лучшим другом — он и его любовник, Ян. Да и остальные его друзья были для меня близкими людьми. Но понимаешь, все они голубые. Откровенно, вызывающе, скандально голубые. И вот в один прекрасный день я давал интервью очередному журналу, и репортер поинтересовался, как мне удалось получить в Голливуде роли таких крутых мужиков, если я столь известный гомосексуал. Поначалу мне стало смешно, но оказалось, что он не шутит. И когда я сказал, что никогда не был голубым, он заявил, что это не так и что у него есть доказательства. И выложил фотографии нас с Томом и его друзьями. Тогда я стал объяснять. Я сказал, что это мой брат и что голубым являюсь не я, а он. И что все эти парни, конечно, голубые — хотя по фото этого не скажешь, — но они к тому же мои друзья. Я сказал репортеру, что вполне могу дружить с голубыми и это не мешает мне быть нормальным мужиком — что казалось мне вполне естественным и понятным. Но репортер все равно не поверил, а следом за ним и продюсер «Мертвой зоны». — Джед горько рассмеялся. — Я относился к этому как к глупой шутке, пока не выяснилось, что продюсеру пришлось выложить около восьмидесяти тысяч баксов, чтобы замять шумиху в прессе. Он, видишь ли, боялся, что если это всплывет наружу, то никто не пойдет смотреть мой фильм. А мне он объяснил, что хотя голубизна стала в последнее время очень модной, ни о какой карьере в кино не может быть и речи, если публика узнает про мою грязную тайну. Я пытался разубедить его и расписывал, как обожаю женщин, и какой я ходок по бабам, и сколько раз попадал из-за этого в передряги, — все бесполезно. Либо я буду держаться подальше от своих «подружек» в Сан-Франциско, либо распрощаюсь с экраном. А когда я посоветовался с Роном, моим агентом, он подтвердил, что для репутации звезды боевиков и детективов эти слухи будут убийственны, — хотя прекрасно знал, что я не голубой. И мне пришлось поверить им обоим. — Джед снова посмотрел на Кейт, только теперь в его глаза вернулась знакомая пустота. — Я позволил себе трястись из-за того, что обо мне могут подумать. Я перестал отвечать на звонки родного брата и не был с ним рядом, когда он умирал. Тебе не кажется, что у меня гораздо больше оснований для стыда, чем у тебя?

Кейт не знала, что сказать; она не представляла, как можно жить с таким жутким чувством вины.

— Так что друг из меня не получился. Я побоялся быть рядом, когда того требовали обстоятельства.

Кейт едва не разрыдалась. Ей хотелось сказать, что он напрасно себя казнит, что он вел себя с ней как настоящий, преданный друг. Потому что понимала, чего стоило ему такое признание.

Он обнажил перед ней сокровенную часть своей души в бескорыстном, самоотверженном порыве облегчить ее собственную боль и обиду. Он без страха пошел на этот удивительный обмен. Прошлой ночью Кейт рассказала ему об одном из самых постыдных и горьких эпизодов в своей жизни. И он сделал для нее то же самое.

— Спасибо, — прошептала она.

Джед сразу понял, что она имела в виду.

— Я сам хотел, чтобы ты знала.

— Черта с два! — рассмеялась она.

— Честное слово. Я действительно этого хотел. Наверное, мне все еще хочется получить прощение, вроде отпущения грехов. — Он криво улыбнулся. — А ты все равно настоящая праведница, что бы там о себе ни выдумывала. Честно говоря, я впервые вижу человека, так похожего на ангела!

— Что за ужас! — смущенно рассмеялась Кейт.

— Это то, что я… чувствую. Когда ты улыбаешься мне, то все… все в порядке.

Это были слова из сценария.

— Так Ларами разговаривал с Джейн.

— Знаю, — кивнул Джед. — Это хорошая реплика — и, по-моему, очень кстати.

Он умолк, посматривая на нее.

— Я все еще голая, — напомнила Кейт, сдерживая слезы, подступившие к глазам. — И все еще в твоей кровати. Может быть, мы могли бы заняться чем-то, кроме разговоров?

— Ты имела в виду — посвистеть и поулюлюкать?

Кейт рассмеялась.

— Я предлагаю тебе меня поцеловать. И теперь у тебя есть право выбора. Либо продолжать корчить из себя идиота, либо принять приглашение.

— Извини. Это была очень долгая ночь, и я так старательно боролся с искушением, что почти стал святым.

— Я все еще жду поцелуя.

И тогда Джед наклонился и приник к ее губам. Его рот был мягким, таким, как она его запомнила. Он приподнялся, чтобы посмотреть на нее.

— Я старался удержаться вовсе не ради этого. Прошлой ночью… я не пытался чего-то добиться.

— Знаю, — прошептала Кейт, гладя его по лицу.

Джед поймал ее руку и не спеша целовал каждый пальчик. Какое странное чувство! Он ожидал, что еще до рассвета снова захочет заняться любовью с Кейт. И сейчас он был готов. Между прочим, Джед провел в таком состоянии почти всю ночь и, наверное, поэтому чувствовал себя необыкновенно уставшим.

Конечно, это объяснение устраивало его намного больше, чем то, что он собирался заплакать.

Это было глупо, но он ничего не мог поделать с ощущением невероятного, полного счастья. Ему следовало разобраться в себе. Потому что не дай Бог ему снова все потерять. Ему не нравилось чувствовать себя таким открытым и беззащитным. Джед глубоко вздохнул и постарался взять себя в руки. Теперь ему удалось улыбнуться Кейт вместо того, чтобы разрыдаться у нее на груди.

Джед прижал ее к себе, спрятал лицо у нее на плече и вдохнул тонкий аромат ее духов.

— Я ждал этого всю свою жизнь, — прошептал он. — Все, что я пережил, все, через что прошел, было не напрасно, потому что привело меня сюда!

Черт побери, да что же он болтает?! Джед жадно поцеловал Кейт. Ее губы были такими податливыми и мягкими, что ему сразу стало ясно, что в этот раз Кейт не требуется дикая, неистовая страсть. В этот раз она хочет, чтобы ее любили медленно и нежно.

И он сможет любить ее именно так. За эти дни Джед в совершенстве освоил искусство самоконтроля.

Он подавил нетерпение и заставил себя целовать ее не спеша. Джед потянул за край простыни, и та соскользнула на пол, словно открывая его взору совершенное произведение искусства. Но Джед позволил себе удивиться лишь на один миг. Ведь сейчас она принадлежала ему.

И он прикоснулся ладонями к ее восхитительной коже, а потом наклонился, чтобы провести языком по кончикам чутких сосков.

Кейт встрепенулась.

— Ты обещал любоваться мной не меньше тридцати минут, когда мы займемся любовью в следующий раз.

Джед заставил себя рассмеяться в ответ.

— Мне хватило прошлой ночи. Я имел в своем распоряжении часов двенадцать, не меньше. А теперь, с твоего позволения, хотел бы перейти к поцелуям и ласкам. — И он снова наклонился, стараясь двигаться в сто раз медленнее, чем ему бы хотелось. Он так поцеловал ее розовый сосок, что Кейт громко охнула.

— Нечестно, — вдруг заявила она грудным, низким от страсти голосом. — А где мои тридцать минут, чтобы полюбоваться?

Между прочим, она не шутила.

— Но… я вовсе не так приятен на вид, как ты!

— Хочешь поспорить? — лукаво улыбнулась она. — А ну-ка раздевайся, приятель! Да делай это как следует!

— Как следует? — ухмыльнулся он. — Тебе что, захотелось мужского стриптиза? Но у меня ничего не выйдет без музыки!

— Тебе нужна музыка? — И Кейт запела. Он расхохотался.

— Я не могу раздеваться под песни Гарта Брукса!

— Это почему же? Я бы смогла!

Она с невинным видом захлопала глазками, и у Джеда оборвалось сердце при мысли о том, что Кейт имела в виду. И он представил себе Кейт! Медленно раздевается ради него одного.

Трудно было поверить, что она готова на такое, зная ее прошлое.

— Ловлю тебя на слове. — Его голос совсем осип. — А сегодня нам лучше обойтись без музыки.

И он с глубоким вздохом соскользнул с кровати и выпрямился посреди комнаты спиной к своей единственной зрительнице. Подождал и спросил через плечо:

— Готова?

— Джед, — покачала головой Кейт. — Я пошутила. Я ни на чем не настаиваю. То есть, конечно… Если ты сам не захочешь…

— Еще как захочу! Мне нравится, когда ты на меня смотришь! Но запомни раз и навсегда — я делаю это только ради тебя!

Она сидела в кровати на коленях, и при виде ее божественной наготы у Джеда пересохло во рту. Не важно, что за ночь смылся и стерся весь макияж. Она была божественно прекрасна. И она принадлежала ему! Ее глаза улыбались, сверкая от радостного нетерпения.

И Джед снова обнаружил, что не в силах отвести взгляд. Каким бы прекрасным ни было ее тело, он всегда становился пленником ее глаз.

— Готова! — сказала она.

Джед на миг зажмурился и сосредоточился. Он мог устроить ей забавное представление. Он знал, что Кейт это понравится. Она любит смеяться — а он глубоко ошибался, когда воображал, что у нее не может быть чувства юмора.

Но сейчас ему не хотелось ее забавлять. Ему хотелось распалить ее до предела.

Он мог бы показать ей Ларами. Ларами такой горячий, он постоянно кипит внутри. Джеду достаточно будет лишь на миг выпустить на волю этот жар. Кейт наверняка это понравится. Она не сможет отвести от него глаз.

А впрочем, к черту Ларами — он и так на взводе. Ему достаточно подумать о Кейт, о том, как они будут заниматься любовью — медленно, не спеша… И она будет стонать и таять у него в объятиях.

А потом настанет вечер, и они снова останутся наедине. И в эту ночь, и в следующую…

Пока съемки не закончатся и не придет пора разбежаться.

А вот это плохая мысль. Очень плохая. Он будет думать только о Кейт. О том, как они станут двигаться вместе, в унисон…

Да, вот это определенно его заводит!

Джед положил руки на пояс и медленно повернулся к ней лицом. Заставил всю свою страсть, все желание сконцентрироваться в пылающем взгляде и смерил ее с головы до ног.

Кейт вздрогнула — и черта с два это случилось оттого, что ей было холодно!

Тогда Джед поднял руки и сложил их одну на другую на груди, напротив сердца. Потом медленно опустил их до самых шорт, но не остановился, а накрыл ладонями заметно приподнявшуюся ширинку.

Он видел, как часто и неровно вздымается грудь Кейт. Она громко сглотнула в напряженной тишине; слегка приоткрыв губы, она следила за его руками.

Джед снова поднял их на пояс и расстегнул верхнюю пуговицу. Нащупал бегунок молнии, но не потянул его вниз. Он шагнул вперед, к кровати, молча предлагая Кейт помочь ему.

Она протянула руку, желая погладить его в паху, но Джед уклонился. И заставил ее держать застежку на молнии только двумя пальчиками, не касаясь его.

Медленно, не отрывая взгляда от его лица, она потянула застежку вниз. И снова хотела его погладить, но Джед остановил ее, покачав головой. Он чуть не скрипел зубами, он жаждал ее ласки, но сейчас он думал не о себе, а о Кейт. Он непременно разожжет в ней безумную страсть — даже если для этого придется обезуметь самому.

Не отрывая от нее глаз, Джед опять сложил руки у себя на груди, напротив сердца И когда снова провел ими вниз, то стащил с себя шорты.

Кейт следила за ним откровенно, не стесняясь, и от этого жгучего взгляда кровь еще сильнее прилила в ожившую, затвердевшую плоть.

Тогда он шагнул к Кейт и уже не возражал против ласки.

Джед зажмурился, рухнул на постель рядом с ней, и весь мир куда-то исчез. Остались только эта кровать и Кейт. Их ласки, их поцелуи, их нежность.

Он вдыхал аромат ее тела, он наслаждался чудесной молочно-нежной кожей, а она ласкала его руками, а потом взяла в рот, довершая нежную пытку с помощью губ и языка.

От восторга Джед охнул и чуть не сорвался.

Он не сопротивлялся, когда Кейт опрокинула его на спину и уселась верхом, горячая, скользкая от его поцелуев и своей страсти. Он снова застонал, увидев ее над собой. Она наклонилась, и он жадно приник к ее грудям, пряча лицо в этой прохладной, податливой плоти.

— Пожалуйста, скажи, что у тебя найдется презерватив, — прошептала она, покрывая поцелуями его лицо, глаза и губы.

Он у него был в кармане шорт.

— Да, — выдохнул Джед.

— Я найду. — Она встала, и Джед тут же пожалел об этой потере, но постарался утешиться зрелищем ее божественной наготы. Вот она уже вернулась и протянула ему шорты.

Еще несколько мгновений было потеряно на то, чтобы разорвать упаковку и надеть презерватив, — пока наконец он не был совершенно готов.

Джед собрался перевернуться так, чтобы оказаться сверху, но Кейт остановила его. Она решительно нажала ему на плечи и уселась верхом. А потом сама направила его туда, куда нужно, и медленно опустилась, вбирая в себя.

От острой вспышки экстаза у него перед глазами замелькали разноцветные искры. Не давая ему опомниться, Кейт сама начала двигаться, и каждое ее движение приносило большее счастье, чем мог заслужить в жизни нормальный человек.

Он не мог сказать, длилось ли это всего несколько минут или целые часы, но настал тот миг, когда Джед больше не мог сдержаться. Чувствуя первые признаки близкой разрядки, он только и сумел, что хрипло выдохнуть ее имя.

Она все так же не сводила с него глаз и улыбалась. И Джед словно перестал существовать, воспарив на недосягаемые высоты.

Но это было не все, потому что новая вспышка ослепила его, когда Кейт затрепетала в ответ. Теперь они воистину слились воедино.

В вихре наслаждений Джед и сам не заметил, как позабыл о своих страхах и сомнениях. Его глаза снова увлажнились.

Джед обнял Кейт, спрятав ее лицо у себя на груди. Затем другой рукой кое-как вытер глаза, уничтожая следы слез, пока их не увидела Кейт.

Черт побери, вот бы сейчас выпить!