"Наследство с условием" - читать интересную книгу автора (Джеймсон Бронуин)ГЛАВА ДЕСЯТАЯПока Энджи раздумывала, как поделить порции, предназначенные двоим, на четверых — хотя аппетит пропал у всех, — Томас и Рэйф в общих чертах рассказывали Море о завещании. Они обсудили Алекса и Сюзанну и их свадьбу. Мора и не пыталась притворяться, что хочет есть. Кусок не лез ей в горло с тех пор, как она узнала, что не может повлиять на решение старшего сына. Энджи молча сочувствовала. Томас ни словом не обмолвился о том, что пытается зачать ребенка. А что касается Рэйфа… — А ты что делаешь по поводу завещания, Рафферти? Мора крайне редко называла сына полным именем. Энджи начала собирать приборы и тарелки — побег на кухню выглядел заманчиво. — Я все еще раздумываю, — осторожно начал Рэйф. — Естественно. — Голос Моры звенел от отвращения и ярости. — А ты? — Она перевела взгляд на Томаса. — Пожалуйста, скажи мне, что Энджи здесь не просто так. Посуда задрожала в руках девушки, несмотря на то, что она изо всех сил прижимала ее к себе. Энджи почувствовала взгляд Моры на своем лице и вспыхнула. Сначала слезы, теперь неожиданно яркий румянец. Что еще полагается для грандиозного финала? Энджи знала, что нужно сделать: посмотреть этой женщине, которую она любила как мать, прямо в глаза и сказать правду. Но увы, они с Томасом условились молчать. — Я расскажу тебе позже, Мо, — тихо сказал младший сын. — Не будь смешным. Я уже догадалась, что здесь происходит. — Мора переводила взгляд с одного на другого. — Неужели вы двое решились? — Это касается только нас, меня и Энджи. Я не собираюсь обсуждать это за столом. В комнате повисло ледяное молчание. Мора резко выдохнула. — Если я правильно растолковала ваше недоумение и замешательство, вы двое вместе спите, чтобы зачать ребенка. Потому что Карлайл думает — думал, — что сумеет восполнить утрату двадцатишестилетней давности. Энджи со стуком опустила на стол тарелки. Вот, оказывается, почему Чарлз оставил такое завещание! Чтобы вернуть жене ребенка, потерянного при рождении? — Мы не знаем, — признался Рэйф. — Никто не знает, зачем ему понадобилось составлять завещание таким образом, — добавил Томас. — Я знаю, — уверенно ответила Мора. — Я всегда хотела иметь много детей, но после смерти Кэти не могла ни физически, ни морально. Чарлз поклялся снова сделать меня счастливой. Она печально покачала головой, в ее ярких голубых глазах заблестели слезы. Энджи знала, что Мора долгое время горевала по умершей дочурке, но никогда не подавала вида. — Ты, моя девочка… — Мора указала через стол на Энджи, — ты сделала меня счастливой, когда переехала сюда жить. Ты была такой игривой, веселой и жизнерадостной и так стремилась ни в чем не отстать от мальчишек. — Счастливое было время. Улыбка не скрыла печали в ее глазах. — А теперь ты пытаешься зачать ребенка с моим сыном. Вы тоже спланировали свадьбу, о которой я ничего не знаю? — Мы не планируем свадьбу, — ответил Томас сдавленным голосом. — Даже если появится ребенок? — Да. Мора долго смотрела на сына, затем перевела взгляд на девушку. — И ты согласна, Энджи? — Томас был предельно откровенен, — осторожно начала девушка, — и мне известно о его нежелании жениться. Невзирая на это, я предложила ему завести ребенка. Мора кивнула, принимая ответ, который явно не пришелся ей по душе. От ее неодобрения у Энджи защемило сердце. Самым худшим было то, что она давно мечтала о свадьбе, но в данный момент об этом и речи быть не могло. — Я не собираюсь учить тебя жить. Но знаешь, я была матерью-одиночкой дважды. Мне повезло, я встретила Чарлза, и он дал нам свою любовь и полноценную семью. Но растить ребенка одной я никому не пожелаю. Бедное сердце Энджи было готово разорваться. Чертовы слезы застряли в горле. Вдруг на ее колено опустилась рука Томаса, кратковременный жест поддержки, солидарности и утешения. От этой ласки слезы чуть не побежали по ее щекам. — Если ты, Анжелина, захочешь поговорить со мной, — Мора отодвинула стул и поднялась из-за стола, — ты знаешь, где меня найти. — Спасибо, — выдавила из себя девушка. — Энджи скоро уедет, — быстро произнес Томас. Мора остановилась, внимательно посмотрела сначала на одного, затем на другого. — Много лет назад Чарлз и я говорили тебе, Энджи, что Камерука твой дом, — сказала женщина. — Живи здесь столько, сколько хочешь. — Я думала, ты не поедешь в Виндхем сегодня днем. В свежий предрассветный час Энджи нашла Томаса в конюшне. Он седлал коня. Томас осторожно закончил подтягивать подпругу, затем обернулся. — Придется. — На лошади долго ехать? — Порядочно. — Ты выглядишь уставшим. Томас замялся, но решил не вступать в полемику. После неожиданного возвращения Моры и разговора за ужином он знал, что им надо многое обсудить, но не здесь и не сейчас. — Тебе следует сейчас быть в постели. — В столь ранний час всем следует быть в постели. Энджи переступила с ноги на ногу, чем привлекла внимание к своему наряду: джинсовая куртка поверх пижамы. Судя по дыханию, она пробежала неплохую дистанцию. Томас указал на ее босые ноги. — Не боишься наступить на кое-что свежее? — Неа. — Она изобразила на лице улыбку. — Я слышала, как ты прошел мимо моей комнаты, и очень спешила, чтобы повидать тебя до отъезда. — Голос сник, когда она увидела его постное выражение лица. — Сожалею, что разбудил тебя, — бросил Томас, отворачиваясь к лошади. — Ты и не разбудил. Я бодрствовала. — Неудивительно. Вряд ли кто-нибудь из нас мог спать спокойно после разговора в столовой. Он услышал вздох и заметил, что она теребит цепочку с медальоном в виде буквы А. — Я не спала, так как думала, что ты придешь. В ее комнату? Как и прошлой ночью? Их глаза встретились, и холодный воздух вдруг потеплел. Томас понял, что не имеет права лгать. — Я думал об этом, — признался он, забираясь на лошадь и беря поводья. — Всю ночь. — Но ты не пришел… из-за Моры? Он натянул поводья, и Вихрь замотал головой в знак протеста. Томас утешил коня ласковыми словами и потрепал по шее. — Я сожалею, что все выплыло наружу и она узнала, — тихо сказала Энджи. — Не сильнее, чем я. — Не твоя вина, — подбодрила она. — Она не должна была узнать. — Мы все переживаем. — Именно. Они молча стояли, Энджи гладила выгнутую конскую шею. Томас наблюдал за этими ласковыми рассеянными движениями и чувствовал, как внутри растет волнение. — Прости, Энджи, — он не ожидал, что заговорит. — Той ночью в Сиднее ты рассказала мне о крахе своих юношеских мечтаний. Я знал, что ты ожидала от меня большего, чем я готов дать. — Тебе не за что просить прощения. — Не обманывай. Ее рука остановилась, и конь негодующе заржал. Томас усмехнулся. Да уж, приятель, такова сила теплых женских рук и нежных глаз. — Все прошло неплохо, — ответила она. — Даже очень неплохо. И вчера я готовилась к продолжению. — Я заметил. Ужин, цветы, свечи. Платье. — Особенно платье и то, что под ним не было бюстгальтера. Как и сейчас. Когда Энджи поднимала руки, под тканью пижамы проступали темные круги сосков. — Тебе понравилось платье? Томас сглотнул. — Да. Улыбка пробежала по ее губам — невинная, почти детская улыбка. Убийственный контраст по сравнению с дикой страстью, которую Томас прочитал в ее глазах. — Может, еще не слишком поздно? Ты обещал, что не уедешь до восьми. Два часа. Последний раз. Его тело с готовностью откликнулось, воздух насытился парами возбуждения, мир за пределами конюшни отошел на второй план. Раздалось покашливание, у ворот сарая появился работник. — Доброе утро, босс, — поздоровался он. — Рановато для вас. Энджи? Работник одобрительно присвистнул, но его внезапное появление вернуло Томаса в мир реальности. — Не думаю, что это хорошая идея. Энджи нахмурилась. — Хочешь оставить попытки, даже если прошлый раз оказался неудачным? — Да. — Он проверил сбрую, и Энджи отступила в сторону. — Потому что Мора не одобрила? Томас вставил ногу в стремя и посмотрел девушке в глаза. — Потому что Мора была права. — А как же завещание и право наследования? — Я пытался. Теперь очередь Алекса и Рэйфа. — Алекс еще не женат, а Рэйф сказал, что он в поиске. Томас вскочил в седло. — Он передумал. Не хочет расстраивать Мо. Новость заставила ее встрепенуться. — Правда? — Он собирается говорить с ней завтра вечером. — Мужчина поднял вверх руку, словно загораживаясь от дальнейших вопросов. — Не пытай меня, спроси у него сама. — Спрошу, но не поверю, пока не увижу собственными глазами. Рэйф — отец? Невероятно! — Он никогда не пасовал перед вызовами судьбы. Его рассеянный взгляд помрачнел. Девушка подняла глаза. — Так вот что между вами троими? Вызов? Игра в кто кого, да? — Не для меня и не для Алекса. Но для Рэйфа… возможно. Лишь вызов может встряхнуть его. — Томас подобрал поводья. — Он улетает в Сидней сегодня. — Думаешь, мне следует лететь с ним? — Не мне решать. — Если хочешь, я уеду, — просто сказала она. — Решение за тобой. И что он может на это ответить? Уезжай, потому что я нервничаю в твоем присутствии? Уезжай прежде, чем я не смогу пройти мимо твоей двери следующей ночью? — Оставайся, пока не узнаешь, беременна ли ты. Тогда и будем думать, что делать дальше. — Вот мы и на месте, Чарли, — уговаривала Энджи старого коня. — Пожелай мне удачи. Будучи конем почтенного возраста, Чарли не желал ничего, кроме отдыха в тени. Он утомился, хотя они едва ползли, и дремал на ходу. Виндхем. Энджи собрала поводья и глазами обыскала двор фермы в поисках широкоплечей фигуры. Томас стоял в центре, вокруг него толпились рабочие, бродил скот, пыль вилась клубами. Как всегда, от его вида у нее сбилось дыхание. То был мужчина, делающий свою работу, работу, которую любил и для которой был рожден. Ее мужчина. А вокруг кипела жизнь, которую она хотела с ним разделить. И ничто не могло быть яснее. Пять дней она раздумывала. Там, в конюшне, во время их последнего разговора, Энджи поняла, что ни за что на свете не откажется от любимого мужчины и своей мечты. Чаще и чаще вспоминались слова Рзйфа: Он нуждается в тебе сильнее, чем нуждается в ребенке, Энджи. Ты нужна ему, чтобы вытащить его из раковины, в которой он спрятался. Вот почему она приехала сюда. Чтобы напомнить ему… Не о постели, а о жизни, от которой он добровольно отказывается. Девушка медленно улыбнулась, вспомнив свое возбуждение, когда план сформировался в голове. Если Томас одобрит… Улыбка поблекла, но она заставила себя снова улыбнуться и поднять повыше подбородок. Он одобрит. У нее есть свои аргументы и ответы на все возможные «нет». За время долгого пути она морально подготовилась. Просто она не способна сидеть и ждать, когда нужно действовать. — Настал момент истины, сестричка. Томас еще не видел Энджи, но краем глаза уловил момент, когда новичок отвлекся, и бычок рванул в сторону. Одно молниеносное движение — и Томас сумел оттолкнуть парня в сторону и закрыть ворота. — Черт. — Юнец поднялся, отряхивая пыль со штанов, и бросил в сторону босса робкий взгляд. — Если не хочешь оказаться в больнице, не зевай. Понятно? — Да, босс. Томас кивнул и обратился к старшему. — Присмотри за ним, Рилей. Нам несчастные случаи ни к чему. — Тогда девушку лучше отсюда убрать. Черт. Томас обернулся и тут же увидел причину столь глупого поведения новичка. Энджи перелезла через забор и теперь направлялась к нему. Каждый мужчина на ее пути кивал головой и говорил: «Добрый день, Энджи». Скотный двор лихорадило. Черт, что она удумала? Сжав челюсти, Томас двинулся ей навстречу. Подойдя ближе, он, не говоря ни слова, взял Энджи под локоть и потянул к выходу из загона. — Что ты делаешь? — воскликнула она. — Я должен быть уверен, что ты не попадешь под копыта тонны говядины. — Я здесь не первый раз. — От негодования ее темные глаза сузились, и Энджи махнула свободной рукой в направлении стада. — Я возилась около загона сотни раз, как и твои парни. — Тогда тебе следовало помнить, что это самое опасное место на скотном дворе. Не отвлекай их. Она медленно закрыла, затем открыла глаза. — Ты прав. Мне следовало подождать тебя у забора. Томас покачал головой. Она что, действительно думает, будто горячие парни могут пропустить на скотном дворе прелестную фигурку в розовой блузке, обтягивающих джинсах и высоких сапогах? — Ты прискакала на лошади? — заволновался он. — Конечно, а что? Он тихо выругался, сдвинул шляпу с бровей. — А если ты беременна? — Я скакала на Чарли. Не понимаю, какой от этого вред. — Энджи выглядела смущенной и радостной одновременно. Но стоило ему представить ее, скачущей с невероятной скоростью, которую она обожала в юности, его охватывал ужас. — Понятно. — Нахлобучив шляпу, он улыбнулся. Чарли безопаснее любого транспортного средства на четырех колесах. — Не думаю, что ты наслаждалась путешествием. — У него две скорости — медленная и очень медленная. Улитка — и та ползет быстрее. — Девушка улыбнулась и дотронулась до его руки. — Я была очень осторожной. От этой нежности у него перехватило дыхание. Он знал, что нужно кашлянуть и сказать что-нибудь, но лишь кивнул. Его взгляд остановился на ее руке, сжимавшей его предплечье. Энджи смутилась, резко отдернула руку и сунула ее в карман джинсов. Некоторое время царило молчание, затем Энджи постучала по полям своей белой шляпы и кашлянула. — Итак, — весело начала она, — хочешь услышать, почему я здесь? — Ты скажешь мне это по дороге домой. Я сам отвезу тебя. — На Чарли? — Ни в коем случае. Рилей отгонит его в конюшню. Томас не дал ей шанса возразить. Чарли старый, медленный и безопасный, и все же он — конь, который в любую секунду может понести. — Не будем препираться, Энджи. Мне нужно знать, что ты в безопасности и дома. Ты поедешь в моем пикапе. |
||
|