"Психопат" - читать интересную книгу автора (Бруно Энтони)

Глава 17

Тоцци, сидящий в углу дивана в гостиной Гиббонса, покусывал ноготь и, глядя в телевизор, думал о Джоне. На экране Сол Иммордино таскался взад-вперед по тротуару, обращался к своим рукам, наносил удары по воздуху. Это была копия видеопленки, снятой утром полицейскими у дома сестры Сил в Джерси-Сити. Камера приблизилась к лицу Иммордино. Он держал глаза опущенными и не смотрел в объектив, шаркал ногами и вел бой с невидимым противником.

Гиббонс поднялся из кресла и подошел к видеомагнитофону.

— Полицейские сказали, там все одно и то же. Два часа подобного кривлянья.

И потянулся, чтобы отключить магнитофон.

— Нет, постой, — возразил Тоцци. — Я хочу посмотреть еще.

Он наблюдал за лицом Сила, ожидая, что тот потеряет контроль над собой, взглянет в объектив, покажет, что отдает себе отчет в происходящем. Но этого не происходило. Сол уже набрался опыта.

Гиббонс стоял у телевизора, держа на нем руку.

— Насмотрелся?

Тоцци откинулся назад и кивнул. Гиббонс выключил магнитофон, Сол исчез с экрана. Появилось освещенное прожекторами зеленое поле стадиона «Ши».

— Это дело рук Сола, — сказал Тоцци. — Я уверен. Мистретта, Бартоло — тут все ясно. Джона он принял за меня. Кроме него, больше некому.

И уставился на пальцы, решая, в какой бы ноготь впиться зубами.

— Гиб, ты ничего не ответил. Ты не считаешь, что все это Сол?

Гиббонс по-прежнему сидел в кресле, не сводя глаз с экрана.

— Считаю, ты прав.

— И что же?

Гиббонс искоса глянул на Тоцци:

— И ничего. Мы не можем этого доказать. У него глухая защита. По больничным записям, последний раз он выходил на улицу девятнадцать месяцев назад. До вчерашнего дня.

— Значит, нанял кого-то.

— Кого же?

— Не знаю. Кого-нибудь из старой команды или независимого профессионала. Понятия не имею.

— И я не имею. — Гиббонс размышлял, глядя на экран. — В том-то и дело. У нас нет убийцы, связь которого с Иммордино можно установить, то есть, в сущности, нет ничего. Нам остается вести себя так, как мы ведем. Сидеть тихо, предоставив ему считать тебя мертвым, и продолжать расследование. Если он рвется на место Мистретты, то, возможно, забудет об осторожности, и нам удастся застукать его на горячем. Если повезет.

— Да... если повезет.

Тоцци закрыл глаза и устало потер лицо. Он не мог избавиться от образа Джона. Ночью будет бдение у гроба. Тоцци надеялся, что закрытого.

Проклятый Иммордино.

Иммордино, Иммордино. Тоцци хотелось забыть о нем хоть ненадолго. Этот гад занимал его мысли, не давал спать по ночам, мешал сосредоточиться. Должен жебыть какой-то способ уличить его. Должен.

Тоцци поглядел на профиль Гиббонса:

— А где сегодня твоя партнерша?

— Что? — Гиббонс увлекся бейсбольным матчем.

— Где Каммингс?

Берт оглянулся через плечо, нет ли поблизости Лоррейн.

— Не знаю и знать не хочу. С тех пор как она появилась, я не мог спокойно посмотреть ни единого матча. Надеюсь, сгинула.

— Приятно видеть тебя довольным.

Гиббонс хмыкнул, глядя на экран во все глаза.

— Майкл, -позвала с кухни Лоррейн.

— Да?

— Можешь зайти сюда на минутку? Я хочу спросить тебя кое о чем.

Тоцци, опершись руками о колени, поднялся с дивана, согнул и разогнул ногу, захромал на кухню. Он уже ходил без трости, хотя нога еще побаливала.

Лоррейн в вязаном мексиканском платье в оранжевую, синюю и серо-коричневую полосу сидела за столом, из кофейной кружки перед ней поднимался пар. Обеденные тарелки лежали в раковине.

— Хочешь кофе?

— Нет, спасибо, — отказался Тоцци.

Он выпил за эти дни столько кофе, что у него руки дрожат. Пил и глядел в пустоту, думая о Соле Иммордино, мечтая убить его, отомстить за Джона. Взяв стул, он сел напротив сестры.

— Ну, в чем дело?

Лоррейн на секунду поджала губы, скривив рот, словно не зная, с чего начать.

— Я слушаю тебя, Лоррейн.

Сестра вздохнула:

— Майкл, что у тебя с этой девицей?

Кровь бросилась в лицо Тоцци. Он заставил себя молчать, пока не схлынул гнев.

— Под «этой девицей», надо полагать, ты имеешь в виду Стэси?

— Да. Извини. Стэси.

— Как это понять, «что у меня с ней»?

— Видишь ли, я слышала, Стэси без ума от тебя. А ты, — как бы это выразиться, — отвечаешь на ее чувства?

Тоцци поднял взгляд к потолку. Ему до смерти хотелось бы ответить на чувства Стэси.

— Кто тебе об этом сказал? Каммингс?

Лоррейн кивнула:

— Мы с Мадлен беспокоимся о тебе, о вас обоих.

— Моя личная жизнь ее не касается, да и тебя тоже. Так что не беспокойтесь понапрасну, ладно?

— Но, Майкл, ты поступаешь некрасиво.

— quot;Некрасивоquot; — это как понимать?

— Ты, похоже, обращаешься с ней, как с... с живой игрушкой.

— С живой игрушкой? Ты сама это придумала? Что-то очень похоже на анализ доктора Каммингс.

— Майкл, я не обвиняю тебя ни в чем, но посмотрим правде в глаза. Твое обращение с женщинами не делает тебе чести. Боюсь, ты заставляешь Стэси страдать и сам не сознаешь этого.

Тоцци взял ее кружку и отхлебнул глоток. Поморщился. Кофе оказался сладким.

— Лоррейн, ты не понимаешь наших отношений. Это совсем не то, о чем ты думаешь.

— Ну так объясни.

Майк вздохнул. И этой надо объяснять, что он лишился мужской силы?

Сестра приподняла бровь и пожала плечами, поощряя его выложить все как есть.

Но у Тоцци язык не поворачивался сказать об этом. Черт возьми, он не смог бы откровенничать даже с Гиббонсом. Собирался излить душу Джону, но теперь об этом надо забыть. Вчера он наконец набрался мужества и спросил у врача, который лечил его ногу, может ли огнестрельная рана дать побочный эффект — импотенцию?

Врач серьезно засомневался, что эта проблема вызвана физическим состоянием. По его словам, импотенция почти всегда результат стресса. Тоцци признался, что у него было много стрессовых ситуаций, особенно со Стэси. Когда он объяснил, что избегал сношений с ней, боясь оскандалиться, врач ответил, что без подобной попытки нельзя знать наверняка, импотенция ли это. Тоцци лишь хмыкнул. Он знал свое тело, знал, что испытывал возбуждение рядом с такой женщиной, как Стэси. Врачу он не сказал ничего, но устраивать эксперименты со Стэси не хотел. Вдруг ничего не выйдет? Казнись тогда всю жизнь. В конце концов врач посоветовал ему обратиться к психиатру, если так будет продолжаться и дальше.

Замечательно. Может, стать на часок пациентом доктора Каммингс? Ей он мог бы рассказать о своем бессилии, о том, как его сводит с ума невозможность удовлетворить ожидания Стэси. Это будет не слишком тяжелым стрессом. Ну, разумеется.

Зазвонил белый настенный телефон возле холодильника. Лоррейн не собиралась снимать трубку. Звонок прекратился. Наверное, на вызов ответил Гиббонс из гостиной.

— Майкл, будь порядочен в отношениях с ней. Хоть раз в жизни не веди себя, как самец.

— Лоррейн, ты о чем?

— Майкл, я знаю тебя. Сколько ты знаком со Стэси? Полторы недели, и уже подумываешь, как бы порвать с ней. Так ты поступал с каждой женщиной, какую я видела рядом с тобой. Но Стэси слишком привлекательна, чтобы упускать ее, поэтому ты занял выжидательную позицию.

— Это неправда.

— Майкл, будь откровенен. С женщинами ты неласков. Не способен видеть в женщине личность. Вот и Стэси тоже для тебя Мисс Накачивайся, не больше.

— Лоррейн, ты просто ничего не соображаешь.

— Прекрасно соображаю.

Тоцци не верил своим ушам. Казалось, это говорит Каммингс, а не его сестра.

— Лоррейн, у меня сейчас тяжело на душе. Я сам во многом не могу разобраться и...

— Не надо оправданий, Майкл. Возможно, из-за тебя на душе у Стэси еще тяжелее. Она хочет выяснить, как тебе представляются ваши дальнейшие отношения, а ты ни туда, ни сюда. Ведь ей всего... сколько? Двадцать один — двадцать два? девушка ждет от тебя инициативы. Вот почему я считаю, что тебе надо что-то решать. Как говорится — какай или слезай с горшка.

— Но...

Вошел Гиббонс, завязывая на ходу галстук.

— Поднимайся, Тоцци. Пора ехать.

— Куда?

— В контору. Звонил Иверс. Хочет немедленно нас видеть.

— Нас? Я еще в отпуске по болезни.

Гиббонс пожал плечами:

— Он подчеркнул, что хочет видеть и тебя.

Тоцци глянул на кухонные часы:

— Уже полдевятого. Он все еще в офисе?

— Да. Говорит, только что принесли несколько заключений из лаборатории. Пошли. Я сказал, что мы успеем к девяти.

Тоцци привстал и поводил коленом из стороны в сторону. Лоррейн осуждающе глядела на него. Он молча пожал плечами:

— Договорим в другой раз, ладно, Лоррейн?

— Да, не сомневаюсь.

Тон усталый и насмешливый.

— О чем это вы? — спросил Гиббонс, надевая пиджак.

— Ни о чем.

Тоцци оттянул носок и выпрямил ногу.

Взгляд Лоррейн по-прежнему обвинял.

Гиббонс нагнулся и чмокнул ее в щеку:

— Пока.

— Да, Лоррейн, пока, — подхватил Тоцци. — Спасибо за обед.

Не хватало ему еще осуждения двоюродной сестры.

Тоцци повернулся и пошел к двери, Гиббонс следом на ним.

Из коридора Тоцци услышал бренчание тарелок и приборов в раковине. Лоррейн принялась за мытье посуды.

Значит, какай или слезай с горшка. Она не понимает. И никогда не поймет. Она женщина. Глубоко вздохнув, он вышел из парадной двери.

Устроившись в кабинете Иверса на зеленом кожаном диване, Мадлен Каммингс листала лежащую перед ней стопку распечаток. Иверс сидел в одном из кресел, склонясь над бумагами, разложенными на кофейном столике. Похоже, они провели тут немало времени. Гиббонс предупреждающе взглянул на Тоцци, когда они вошли в кабинет, и стиснул зубы. Какого черта здесь делает Каммингс?

Иверс посмотрел на них поверх очков:

— Присаживайтесь. Мы тут обнаружили кое-что в связи с убийствами Мистретты и Бартоло.

Гиббонс снова обратил взгляд на Тоцци, но тот лишь пожал плечами. Придвигая стул, он недовольно обозрел кофейный столик с разложенными бумагами.

Иверс откинулся назад, снял очки и потер переносицу:

— Мадлен, может, введете их в курс дела?

Верхняя губа Гиббонса искривилась. Мадлен? Давно ли он ее так называет?

Каммингс выпрямилась и задержала взгляд на Гиббонсе.

— Я тут проделала кое-какую работу. — Из плотного конверта она достала черно-белую фотографию. — Вот тот, кого мы ищем. Дональд Эмерик.

Гиббонс схватил фото. На нем полицейский уводил невысокого полного парня. Маленький, круглолицый, с густой бородой, он походил на смущенного медвежонка из мультфильма. Гиббонс догадался, что снимок сделан в момент ареста, потому что парень был в наручниках, а не в смирительной рубашке. «Медвежонок» на снимке горько плакал, лицо его было искажено, рот открыт, глаза расширены от страха.

— Это единственная фотография, какую удалось пока найти. Мне сказали, что в больнице он сильно похудел. Я попросила прислать более поздний снимок. Его уже отправили.

Гиббонс бросил фотографию на стопку бумаг:

— Почему вы так уверены, что убийца — Эмерик?

Лицо Каммингс осталось бесстрастным.

— Дактилоскопический анализ. Лаборатория обнаружила возможное совпадение. Частичный отпечаток большого пальца на стекле часов Мистретты может принадлежать Эмерику.

Гиббонс самодовольно усмехнулся и покачал головой:

— Ну и что? Возможноесовпадение суд во внимание не примет. Особенно в деле об убийстве мафиози.

— Почему? — негодующе вопросила Каммингс.

— Потому что это нелогично.

— О чем вы говорите?

— С какой стати убийце быть таким небрежным с Мистреттой и таким осмотрительным с Бартоло? Если он позволил себе оставить отпечаток пальца на часах Мистретты, почему мы не нашли никаких отпечатков на гильзах, обнаруженных в туалете ипподрома? Получается неувязка. Стрелок должен был оставить отпечатки на патронах, когда заряжал обойму. Сумасшедшему убийце плевать на отпечатки. Он действует по Божьему велению, так ведь? Но при убийстве Бартоло отпечатков на гильзах не обнаружено. Гильзы совершенно чистые. Следовательно, тот, кто заряжал пистолет, позаботился о перчатках.

— Психотическое поведение по своей природе непредсказуемо...

Гиббонс отмахнулся:

— Док, оставьте это для студентов.

Не успела она отбрить его, как вмешался Иверс:

— А относительно оружия у нас появились кой-какие достоверные сведения. — Он глянул на Каммингс, внезапно ставшую чопорной, как сиамская кошка. Потом раскрыл серую папку и снова надел очки. — На месте убийства Бартоло и Уизерспуна обнаружена не попавшая в цель пуля. Очевидно, срикошетив от двери кабины, где, — Иверс кашлянул, — сидел Бартоло, она застряла в рулоне туалетной бумаги. И в результате оказалась удачным объектом для анализа. Баллистическая экспертиза установила, что выпущена она из «Браунинга-380». Нам удалось выяснить, что ящик с этими пистолетами похищен со склада в Шривпорте, штат Луизиана, в девяностом году. Пистолеты были переправлены некоему мистеру Ричарду Скиннеру из Бордертауна, штат Нью-Джерси, содержавшему порнографический салон под названием «Капитанский рай» и ведшему подпольную торговлю огнестрельным оружием. За это мистер Скиннер осужден прошлой зимой и в настоящее время отбывает срок. По нашей просьбе Комиссия по торговле алкоголем, табаком и огнестрельным оружием подняла досье мистера Скиннера и обнаружила нечто весьма любопытное. В записях поступлений с кредитных карточек, изъятых при обыске, обнаружены четыре получения в течение одной недели прошлого октября на общую сумму в пятьсот пятьдесят долларов. Указано, что покупались «видеокассеты». Кредитная карточка принадлежит некоей миссис Телме Тейт, проживающей в Трентоне, штат Нью-Джерси. Ей семьдесят два года, она совершенно слепа. Ее сын, Чарльз Тейт, работает охранником в психиатрической больнице штата, где до побега находился Эмерик. Это тот самый охранник, который недавно набросился на Мадлен.

Чопорная сиамская кошка, казалось, только что сожрала канарейку и очень этим довольна.

Гиббонс насмешливо улыбнулся:

— По-вашему, Тейт купил пистолет для Эмерика? Вы, очевидно, шутите.

— Какие вам еще нужны улики? — спросила Каммингс. — Если вы ждете, что Эмерик пришлет нам письменные показания, то напрасно.

Тоцци готов был взорваться:

— Откуда вы знаете, что Тейт отдал пистолет Эмерику? Откуда вы знаете, что он не убийца, выполняющий заказы Сола Иммордино? Господи, а вам-то что требуется? Письменное признание Сола?

Каммингс по-прежнему изображала воплощенную чопорность, сложив руки на коленях.

— Судя по документам, которые я проштудировала, Эмерик необычайно слабая личность. Очень легко поддается воздействию, даже пассивному. Поэтому ему не разрешили слушать радио, все телепередачи полагалось записывать и проверять, прежде чем позволить ему смотреть их. От зрелища непроверенных программ в больнице его состояние ухудшилось. После рекламы фильма «Твин Пикс» он решил, что является убийцей Лоры Палмер, и требовал для себя сурового наказания.

Гиббонс замахал руками:

— Минутку, минутку. Вы хотите сказать, что Сол Иммордино мог управлять этим человеком? Что Сол мог заставить его выполнять за себя грязную работу?

— Вполне возможно.

— Вы спятили.

Каммингс пропустила его грубость мимо ушей.

— Так или иначе, учитывая состояние мистера Иммордино, я не верю, что он мог направлять Эмерика. Мне кажется, Эмерик мог слышать жалобы Иммордино на своих врагов и поэтому сосредоточился на Мистретте и Бартоло. Он весьма впечатлителен и принял на себя его обиды. Вендетта Иммордино стала вендеттой Эмерика. Затем, по не совсем ясным для меня причинам, Чарльз Тейт раздобыл пистолет и помог Эмерику бежать. Мне кажется, что Тейт садист и любит управлять людьми. Дав Эмерику пистолет, он, возможно, удовлетворил на время какую-то извращенную психосексуальную потребность. Другими словами, Чарльз Тейт получает удовлетворение, превращая Эмерика в снаряд, управляемый Солом Иммордино.

Гиббонс потряс головой:

— Неужели вы думаете, в это кто-то поверит? Если да, то вместо головы на плечах у вас...

— Гиббонс!

Иверс раздул ноздри.

Гиббонс тоже раздул ноздри:

— Послушайте, может, вы и способны поверить в эту чушь, но я нет.

Послышался голос Тоцци:

— Мы знаем, что Сол Иммордино симулянт, знаем, на что он может пойти. Этими делами заправляет Сол, а не ничтожный больничный надзиратель.

Каммингс приподняла бровь:

— Откуда вы можете знать?

Тоцци стукнул кулаком по кофейному столику:

— Черт возьми, я знаю, как он мыслит. Видел, как действует. Он пытается убить меня, но кончает тем, что убивает совершенно постороннего человека. Это Иммордино. Я уверен.

Лицо Тоцци побагровело, жилы на шее напряглись. Казалось, ему самому место в сумасшедшем доме.

Гиббонс решил вмешаться:

— Послушайте, мы знаем, что Иммордино живет у сестры в Джерси-Сити. Почему бы не взять его и не допросить? Возможно, он знает, где найти Эмерика.

— quot;Допроситьquot; с тем же результатом, что раньше?

Сарказм доктора бил точно в цель.

Иверс сложил очки и сунул в карман.

— Гиббонс, она права. Иммордино никого не выдал за последние двадцать пять лет. И не станет выдавать теперь. — Он поднялся и застегнул пиджак. — Пока что я переношу центр расследования с Иммордино на Дональда Эмерика. Наша первоочередная задача — найти парня, пока он еще кого-нибудь не убил. В настоящее время полиция штата Нью-Джерси разыскивает Чарльза Тейта. Как только он будет задержан, нас информируют.

Тоцци подскочил:

— Но, черт возьми, Иммордино выписали из больницы. Мы должны сосредоточиться на нем.

— Там за ним приглядывают местные агентства, а у нас людей недостаточно. О его поведении нам будут сообщать. На мой взгляд, Эмерик представляет более серьезную угрозу, но об этом знаем пока только мы.

Глядя, как заместитель директора с благожелательной улыбочкой взирает на Каммингс, Гиббонс вздернул верхнюю губу, оскалив зубы. Такова политика шефа. Иверс любит эксклюзивные материалы в газетах. О гангстерах пишут изо дня в день, читатели уже не видят разницы между одним и другим. Но если Иверс сумеет организовать материал об арестованном убийце-маньяке, пока Эмерик не попал на страницы всех газет и не получил остроумной клички, то угодит начальству в Вашингтоне, избавив его от неприятной обязанности твердить репортерам, что Дональд-Потрошитель еще не пойман. Это будет очень удачным ходом Иверса, а их задача, в сущности, сводится к тому, чтобы помочь ему делать карьеру. По крайней мере, шеф считает так. Мерзавец.

Иверс застегнул воротничок рубашки и подтянул галстук.

— Учитывая компетентность Мадлен в данной области, я назначаю ее старшей группы, ведущей это расследование. Гиббонс, до задержания Эмерика вы будете подчиняться ей.

— Что?!

— Вы отлично слышали. Что касается вас, Тоцци, отправляйтесь домой и отдыхайте. Вы находитесь в отпуске по состоянию здоровья, вот и занимайтесь своим здоровьем. Если я узнаю, что вы опять суете нос в расследование, обеспечу вам постоянный отпуск. Ясно?

Тоцци сверкнул глазами:

— Ясно, сэр.

Эти три слога прозвучали как ругательство.

Иверс пошел к своему столу, а Тоцци захромал к двери.

— Гиб, я подожду тебя внизу.

Вечером он от злости на стенку полезет.

Каммингс принялась собирать свои драгоценные распечатки и папки.

— Гиббонс, я собираюсь составить полный психологический портрет Эмерика. Думаю, вам стоит съездить завтра утром в больницу. Может, сумеете отыскать среди персонала того, кто слышал разговоры Сола Иммордино с Эмериком. Выясните, что именно Сол говорил. Возможно, что-то известно другим охранникам из этой палаты.

Гиббонс свирепо пялился на нее. Внутри у него все горело. «Старшая группы» вновь возомнила о себе.

Он не отвечал, и Каммингс подняла взгляд от бумаг:

— У вас есть вопросы?

— Нет.

Гиббонс направился к выходу.

— Когда мне ждать вашего рапорта?

— Как только он будет готов.

— А точнее?

Он повернулся и молча уставился на нее. Когда я захочу, черт возьми.

Иверс маячил за своим столом, дожидаясь, когда Гиббонс ответит.

— Нам бы хотелось получить его, как только вы вернетесь из больницы, — сказал он.

— Ладно, — буркнул Гиббонс.

Сиамская кошка улыбнулась:

— Хорошо.

Ладно. Как только я вернусь. Когда бы ни вернулся.

Гиббонс с хитрой улыбочкой вышел из кабинета в приемную. Надо догнать Тоцци и решить, как вести себя с Солом.

— Да, Гиббонс, — крикнул вслед ему помощник директора, — если вы или Тоцци приблизитесь к Солу Иммордино, можете считать себя отстраненными от дела.

Не делай мне одолжения, мерзавец.

Гиббонс не оборачивался. Он боялся открыть рот, чтобы не наговорить лишнего.

— Гиббонс, вы слышали меня? Гиббонс!

— Слышал.

Хлопнула наружная дверь.