"Паладин душ" - читать интересную книгу автора (Буджолд Лоис Макмастер)

Глава двадцать шестая

Волна света прошла вдоль темно-фиолетовой нити, протянувшееся между Джоэн и Истой, ее цвет и сияние как будто бы усиливались. Может быть, первой реакцией пораженной Джоэн было усилить связь? На какую-то головокружительную секунду Иста задумалась, кто же все-таки рыбак, а кто рыба. Потом она почувствовала, как упирающийся, перепуганный демон перешел в руки Бастарда внутри нее.

Ты подцепила бога на крючок, Джоэн. И что ты будешь делать теперь? Словно галера забросила крюк на материк, полагая, что может потащить его за собой.

– В ней бог-демон! – закричала Джоэн. – Убейте ее! Да. Это выход…

Но когда Джоэн закричала, время в восприятии Исты растянулось, словно холодный мед, капающий с ложки в зимнее утро. Но она понимала, что так бесконечно быть не может.

С чего начать? Спросила Иста у Того, что присутствовало внутри нее.

Начни с центра, – было ей ответом. – А потом станет понятно.

Она вытянула вперед материальные руки и заставила призрачные руки двинуться вдоль нити. Войти по этому каналу в тело Джоэн. Обхватить темную массу и вытащить ее. Масса сопротивлялась, волновалась, плевалась и расплескивала, словно воду, едкие фиолетовые тени. Она жгла ее призрачные руки, словно купорос, так, что рейна сжала зубы от неожиданной боли, которая будто бы ударила сначала в центр ее существа, а потом растеклась во все части тела, как шок от раны, отдающийся во всем теле. Существо было очень плотным и уродливым. И огромным.

Он отвратителен.

Согласен, – поддержал ее бог. – Но в любом случае продолжай. Закончи начатое Эрисом.

Ее материальные ладони были слишком слабы, чтобы поддерживать дымящуюся волю. Действуя только призрачными руками, она отводила назад лоскуты души Джоэн, спутавшиеся с демоном. Пока она делала это, Джоэн посылала вперед щупальца холодного пламени, которые обвивали демона и тянули его обратно. Демон кричал.

Отпусти, – потребовала Иста, – отпусти его, найди себе занятие получше. Даже теперь у тебя есть выбор.

Нет! – откликнулся разум Джоэн. – Это дар мне, это мой шанс! Никто не отнимет его у меня, даже вы все, вместе взятые! Ты так беспомощна, что не смогла сохранить жизнь собственному сыну! А мой займет подобающее ему место, я пообещала!

Иста отступила, но Присутствие поддержало ее. Если она не останется, она должна прийти. – сказало Оно. – Продолжай.

Твои попытки добиться порядка порождают лишь большее разрушение, – сказала Иста Джоэн. – Ты мучаешь и губишь те души, которые, как ты считаешь, должны любить тебя. У тебя есть истинные дары, в каком бы зачаточном состоянии они сейчас ни были. Отпусти его, отыщи их в себе и живи.

Бьющийся белый огонь был отрицательным ответом. В нем Иста не могла разглядеть ни малейшего шепота сомнения.

Хорошо.

Иста поднесла огромного фиолетово-черного демона к губам и втолкнула его внутрь. Проникая глубже, он растягивался, менял форму, от его крика делалось больно во рту, огнем прокатывался по пищеводу. Внутри него есть души, – догадалась она. – Много кусочков старых душ, переваренных, склеенных вместе. Души умерших, умерших давно. Что делать с ними?

Умершие принадлежат Нам; ты призвана не для того, чтобы определять их судьбу. Души еще живые, разорванные на части, потому что их приковали к миру материи – вот о ком ты должна заботиться от Нашего имени.

А что с этой? Белый огонь живой души Джоэн, вцепившийся в демона, как раз входил в нее. Душа царапалась и кусалась.

Передай ее Мне из рук в руки.

Ей предстоит не тихая судьба отверженной. И в самом деле белое пламя будто бы выло у Исты в ушах, раздирая барабанные перепонки. Ей не поможет исцеление небесами.

Нет, – с сожалением согласился Голос. – Не поможет. Она перейдет вместе с демоном в небытие.

Перед Истой предстало странное видение, лишенная размеров пустота, изображение перетекло, судя по всему, из от Него к ней: мутный омут демонской энергии, бесформенной, безликой, в ней не было ни разума, ни воли, ни песни, ни речи, ни воспоминаний, ни даров Высшего Порядка – Ад Бастарда. Вместилище чистого разрушения. Из этого омута в мир материи тянулась тоненькая контролируемая струя. Обратно вливался неровный поток. Удерживая жизнь мира в равновесии на грани горячей смерти, которая есть хаос, и холодной смерти, которая есть покой. Она наконец поняла, почему связка демонов Джоэн так раздражала ее, если не считать прямую угрозу Порифорсу с их стороны. Возможно ли, чтобы такой водоворот хаоса породил свою собственную течь между двумя мирами, такую, чтобы даже богам было бы тяжело залатать? Так много божественного внимания к одной крошечной точке…

Немного человеческого внимания Меня очень порадует, – прошептал Голос. Но, отметила про себя Иста, он не подтвердил и не опроверг ее догадку. – Приведи ко мне остатки моего маленького братства, сладкая Иста, как можно быстрее. Но прежде чем у тебя это начнет получаться быстро, тебе придется попрактиковаться.

То есть мое первое испытание подразумевает целую дюжину демонов за раз. – В животе жгло так, будто бы ее заставили проглотить кусок расплавленного свинца. – Вместе с этой тошнотворной, испорченной дрянью?

Ну, – приветливо произнес Голос, – получается, что так; если ты останешься в живых после этого, ни один другой заблудившийся в мире материи демон не представит тебе особой сложности в дальнейшем…

Иста хотела начать возмущаться и спросить: Что ты имеешь в виду под этим «если», но потом решила сдержаться. Спор с этим Присутствием приведет только к тому, что от бесконечных витков мысли у нее закружится голова и Он снова посмеется над ней.

Ты больше не оставишь меня? – спросила она с подозрением.

Я не оставлял тебя и раньше… как и ты Меня, должен отметить. Настойчивая Иста.

Она еще раз направила внутренний взор вовне. Пытаться увидеть бога с помощью него так же бесполезно, как стараться разглядеть собственный затылок. Рот Джоэн был открыт, глаза закатились, тело оседало. Где-то внизу груди Исты первый приступ боли начинал сходить на нет, словно бог забрал древнего демона и его царапающуюся госпожу в Свое царство. Следуя за ними, но не спеша ни к ней, ни к Джоэн, дюжина спутанных, звенящих нитей света дрожала и дергалась от попыток демонов, стремящихся сбежать из пугающего присутствия их бога. Человеческие тела, в которых они жили, только-только начинали двигаться, повинуясь судорожным движениям своих седоков.

По одному или всех сразу? Иста протянула призрачные руки, схватила первую попавшуюся нить и протянула ее сквозь прозрачные пальцы и дотянулась до демона в фрейлине Джоэн. Экземпляр оказался весьма развитым, в нем кружились части четырех душ. Белое пламя жизни было гораздо более различимо, чем у Джоэн, и Иста отвела назад, может быть не до конца, обрывки души. Рейна проглотила демона. Спина фрейлины выгнулась, и женщина начала терять сознание. На этот раз демон перешел в объятия бога без каких бы то ни было сложностей, практически сразу.

Эти нити. Узнаю их. С помощью одной из них мне удалось прошлой ночью привести Эриса к последнему приюту невредимым.

Их украли у нас, очень давно. Пойми, демон не мог создать их. В Голосе послышалась ярость, и если бы лишь бледное отражение ее обрушилось на Исту, ее бы раздавило насмерть. Иста коснулась новой нити, повторяя то, что делала ранее – тянула и отводила обрывки души назад. На этот раз душа принадлежала одному из офицеров; его рот открылся, выпуская крик. У меня нет никакого порядка, – забеспокоилась Иста. – Что-то я делаю неправильно.

Ты блистательна, – заверил ее Голос.

Это несовершенно.

Так же как и все, что было остановлено в определенный момент. И тем не менее ты – блистательна. Как замечательно, что Мы жаждем душ, овеянных славой, а не непогрешимых, иначе Мы давно бы иссохли и сидели в одиночестве со Своей совершенной правотой. Поэтому продолжай несовершенно, сияющая Иста.

Еще один, затем еще один. Демоны стекались к ней, текли сквозь нее; быстрая, но неприятная процедура. Следующий демон принадлежал Сордсо, и он представлял собой самый сложный набор из тех, что Исте доводилось видеть. Один слой душ над другим, и все это пронизано замученным, скованным пламенем души молодого человека. Эта композиция была составлена на удивление любовно. Исте казалось, что она различает кусочки солдат, ученых, судей, рыцарей и отшельников. Все известные доблести Золотого Генерала, тщательно отобранные и отсортированные: очищенный набор совершенной мужественности. Ужасно. Как может быть нечто, созданное из душ, быть таким бездушным?

Никакой поэзии. Никакой.

Один темный кусок души отличается от других, – заметила она, когда очередной фрагмент протек сквозь ее пальцы.

Да, – сказал бог. – Этот человек еще живет в царстве материи.

Где? Это?… Мне следует попытаться?…

Да, если сможешь это выдержать. Это не очень приятно.

Иста свернула кусочек тьмы и спрятала его в глубине разума. Он продолжал пульсировать там, горячий и плотный. Где-то на границе ее материального поля зрения бронзовокожий джоконский офицер стал медленно поднимать меч и поворачиваться. Черной тенью оказался Иллвин, который тоже начал двигаться вместе… нет, вслед за ним. Иста не обращала внимания на это и продолжала освобождать душу. Рот Сордсо раскрылся в бессловесном крике, подумала она, но не как тот, кого лишили чего-то. Это больше похоже на ярость. Может быть, это вопль торжества. Или безумия.

И следующая нить… последняя.

Она посмотрела и материальным, и внутренним зрением на мертвенно бледного Фойкса, одетого в зеленый плащ и стоящего среди ошеломленных джоконских офицеров. Внутри него фиолетовая тень больше не напоминала медведя, а неровно распространилась по всему телу юноши. Исте даже показалось, что оба склонились перед ней, глядя на нее с восхищением.

Она сосредоточилась на нити, которую сжимала в призрачной руке. Поднесла к губам. И перекусила ее.

Хорошо, – сказал Голос.

Ох. Мне нужно было спросить разрешения?

Ты хранитель моих Врат в мир материи. А привратнику лорда не пристало каждый раз бегать к нему с вопросом, пускать или отправить подобру-поздорову того или иного посетителя, будь он в шелках или в отрепьях; в ином случае лорд сам мог бы стоять на воротах. Привратник должен уметь судить сам.

Судить? – она отпустила конец нити. Она скользнула в Фойкса; теперь он свободен. Или… кем бы Фойкс теперь ни был, он свободен.

Лицо Фойкса дернулось; губ приоткрылись, приобрели решительное выражение. Потом, через секунду, они растянулись в жуткой, деланной улыбке абсолютного согласия. Лживая лживость; вероломство. Он не такой простой, как кажется.

Иста едва слышала крики и суматоху, разносящиеся по палатке. Голоса стали затихать, отдаляться, очертания тел становились все менее четкими. Она последовала за чарующим Голосом.

Иста словно подошла к вратам самой себя и выглянула наружу. Головокружительное ощущение цвета и красоты, сложности и пестроты, музыки и песни, все продуманно до мелочей, наполнили ее чувства. Неужели мир выглядит таким же умопомрачительным для новорожденного младенца, который, так же как и она, не знает названий того, что видит, и не знает самих понятий? Но у ребенка, напомнила она себе, есть лицо матери, ее грудь, и уже от этого он начинает дальнейшее знакомство с миром, на познание которого не хватит и жизни.

Этот мир больше и сложнее, чем мир материи, который дал рождение моей душе и который так и остался за пределами моего понимания. Так с чего мне начать?

Что ж, Иста, – ответил Голос. – Ты остаешься или уходишь? Ты не можешь вечно торчать у меня на пороге, словно кошка, знаешь ли.

У меня не хватает слов. Я хочу видеть Твое лицо.

Внезапно она оказалась в воздушном помещении, похожем на залу Порифорса. Она быстро взглянула вниз и с облегчением обнаружила, что ей даровано не только излеченное от ран, легкое, свободное от боли тело, но и одежда – очень похожая на ту, что была на ней, но без пятен и дыр. Иста подняла голову и отшатнулась.

На этот раз на Нем было тело и лицо Иллвина. Перед ней стояла здоровая, полнокровная его версия, не переставшая, однако, быть высокой и худощавой. Его парадное одеяние блистало серебряной вышивкой по белому полотну, перевязь была шелковой, рукоять меча и кольцо-печать сияли на свету. Волосы, заплетенные в рокнарские косички и собранные на затылке в толстый пучок, были непогрешимо белы. Бездонные глубины Его глаз уничтожали любую иллюзию сходства с человеком, несмотря на то, что их чернота все же напоминала цвет глаз одного мужчины.

– Я бы с удовольствием взглянула, – признала она едва слышно, – на Иллвина с белыми волосами.

– Тогда тебе придется вернуться и немного подождать, – заметил Бастард. Его голос мало отличался по глубине и низким нотам от оригинала; он даже копировал его характерные для севера интонации. – Тебе следует воспользоваться этим шансом, а то вдруг к тому времени, как его волосы побелеют, их уже вовсе не останется?

Его тело и лицо стали примерять облик всех возможных Иллвинов во множестве различных возрастов: он был прямым и горбатым, стройным и толстым, лысым или нет. Только улыбка на его губах оставалась прежней:

– Я желаю… это. – Даже самой Исте было не до конца ясно, на кого указывала ее рука: на бога или на мужчину. – Можно войти?

Его улыбка стала мягче:

– Выбор твой, моя Иста. И раз ты не отвергаешь меня, я не стану отвергать тебя. И все же, если ты выберешь долгий путь домой, я буду ждать тебя.

– Я могу сбиться с пути. – Она отвела глаза. Безграничный покой наполнял ее. Ни боли, ни страха, ни сожалений. Их бесконечные отсутствия уступили место… чему-то еще. Чему-то новому, чему-то, о чем она даже не мечтала. Если это то, что испытал Эрис, тогда вовсе неудивительно, что он не оглянулся назад. – Так, значит, это моя смерть. И почему я ее боялась?

– Говоря как эксперт в этой области, я не сказал бы, что ты вообще боялась ее, – сухо ответил Он.

Она оглянулась:

– Раем может быть не только прекращение боли, хотя и это уже кажется раем. А в следующий раз… будет больно?

Он пожал плечами:

– Раз ты возвращаешься в мир материи, защита, которую я могу предложить тебе, весьма ограничена и, увы, не исключает боли. Эту смерть выбирать тебе. Другой может не быть.

Уголки ее губ против воли поползли вверх:

– Хочешь сказать, что я могу снова оказаться у этих врат уже через четверть часа?

Он вздохнул:

– Надеюсь, что нет. Мне придется обучать нового привратника. А я питаю слабость к рейне. – Глаза Его сверкнули. – Так же как и мой великий душой Иллвин. Это он молил Меня о тебе, в конце концов. Учти мою репутацию.

Иста учла Его репутацию:

– Она ужасна, – отозвалась она.

Он только ухмыльнулся – такой знакомой, украденной, останавливающей биение сердца белозубой ухмылкой.

– Как обучить? – прибавила она, решив немного позанудствовать. – Ты никогда ничего не объясняешь.

– Выучка тебя, сладкая Иста, напоминает натравливание сокола на добычу. Сделать это крайне сложно, и в конце концов можно получить больную птицу со стертыми лапами и скучное ожидание ужина. Но с таким размахом крыльев, как у тебя, мне гораздо легче просто стряхнуть тебя с запястья и позволить лететь.

– И камнем упасть вниз, – проворчала Иста.

– Только не ты. Уверен, что полпути к бездне ты будешь падать и жаловаться, а потом расправишь крылья и воспаришь.

– Не всегда. – Ее голос сделался тише. – Не в первый раз. – Он слегка склонил голову, соглашаясь.

– Но тогда не я был твоим сокольничим. Мы подходим друг другу, ты же знаешь.

Она отвернулась и оглядела эту странную, совершенную нереальную комнату. Преддверие, подумала она, граница между тем, что внутри, и тем, что снаружи.

– А мое задание? Оно выполнено?

– Выполнено, и выполнено очень хорошо, мое истинное, выросшее, медлительное дитя.

– Да, я долго иду к чему бы то ни было. К прощению, например. К любви. К моему богу. Даже к моей собственной жизни. – Она склонила радостно голову. Выполнено – это хорошо. Значит, можно остановиться. – А джоконцы убили меня, как приказала Джоэн?

– Нет. Еще нет.

Улыбаясь, Он подошел к ней и поднял за подбородок ее лицо. Он приблизил губы к ее губам, так же нахально, как Иллвин в тот вечер – вчера? – на вершине башни. Только вкус Его рта не отдавал кониной, а был полон аромата, и в Его глазах не было неуверенности.

Его глаза, мир, ее ощущения начали меркнуть.

Бездонные глубины превратились в темные глаза, покрасневшие от безумных слез. Аромат стал запахом сухой, соленой плоти, потом снова благоуханием бога, и опять плотью. Благодатная тишина наполнилась шумом и криками, потом все стихло, а затем загрохотало в полную силу. Лишенное боли парение сменилось непомерной тяжестью, заныла голова, захотелось пить, а потом все это растаяло в блаженстве.

Думаю, Он поднял ногу и подталкивает кошку к решению. И она не сомневалась, что может уклониться от этого удара, метнувшись в ту или в другую сторону. Но в какую сторону Ему хочется, чтобы она метнулась, – совершенно очевидно. Тревожное «еще нет» позволяет допустить, что Он не возвращает ее в тело, пронзенное мечами. Бастард подталкивает меня к этому, будь Он проклят. Проклинать собственного бога оказалось неизмеримо приятно. Этого бога она может проклинать всегда, и чем более изобретательно, изощренно, тем шире будет он ухмыляться. Он действительно подходит настоящей Исте.

Изменения замедлились, прекратились, остались сухие губы, вес и тяжесть, шум и боль. Остались дорогие, потемневшие от горя, прищуренные, очень человеческие глаза. Да.

И более того, мой бог лукавит. Он поставил здесь это блюдце со сливками еще до того, как стал держать перед ней дверь. Он все отлично знал. Она улыбнулась и попыталась вдохнуть.

Иллвин отнял что-то безумно ищущий язык от ее рта и выдохнул:

– Она жива, ох, пятеро богов, она снова дышит!

Тяжестью оказались, как выяснила Иста, руки Иллвина, сжимающие ее тело. Она посмотрела вверх, на ветви деревьев, на голубое небо и на его лицо, склонившееся над ней. Это лицо раскраснелось от жары, искажено ужасом, маленькие капельки крови тонкими линиями пересекали его от одной щеки к другой. Она подняла слабую руку, дотронулась до алых бусинок и с облегчением выяснила, что кровь не его.

Пересохшими, потрескавшимися губами она прошептала:

– Что случилось?

– Именно это, я надеялся, вы нам и расскажете, – послышался хриплый голос Фойкса. Она заметила его фигуру, нависавшую над ними. На нем все так же были джоконские кольчуга и плащ, и он стоял в весьма убедительной, угрожающей позе, свойственной стражу в присутствии пленников. Она и Иллвин сидели на земле неподалеку от зеленых командных палаток. У зрачков Фойкса был белый ободок, но его, судя по всему, тревожили отнюдь не смыкающиеся ряды джоконцев.

– Вас провели в палатку, – продолжил Фойкс уже тише. – Вы были… обычной. Беспомощной. А потом вдруг из вас забил свет бога, причем так ярко, что на какое-то мгновение я ослеп. Я слышал, как Джоэн приказала вас убить.

Хватка Иллвина на ее руке стала еще крепче.

– А когда я снова обрел способность видеть, – продолжил Фойкс, оглядываясь вокруг и стараясь вести себя подобающе стражу, – все демоны ринулись в вас, будто бы расплавленный металл течет в форму. Я видел, как вы проглотили их всех, и душу Джоэн тоже. Все это случилось в одно мгновение.

– Всех, кроме одного, – пробормотала Иста.

– Эх. Ур. Да, верно. Я почувствовал, когда вы меня освободили от щупалец Джоэн. В ту секунду я чуть не вылетел из палатки, но разум вовремя вернулся ко мне. Князь Сордсо и некоторые офицеры стали обнажать мечи… пятеро богов, этот скрежет, казалось, продолжался вечно. Костяшки Сордсо на рукояти были белыми.

– Я пытался встать между ними и тобой, – сипло сообщил Иллвин Исте. Он потер нос и моргнул.

– Да, – подтвердил Фойкс. – Без оружия. Я видел, как вы бросились туда, и неизвестно, чем бы все это закончилось. Но Сордсо вдруг развернулся и пронзил Джоэн.

– К тому моменту она уже была мертва, – прошептала Иста.

– Я видел. Она начала падать, и его клинок проткнул ее как раз… вовремя. Так. Он ударил очень сильно, повернулся и свалился с помоста. Полуосвобожденные маги ринулись бежать, но некоторым пришло в голову, клянусь, то же самое, что и Сордсо. У одной из женщин Джоэн оказался кинжал, и она собиралась наброситься на тело госпожи, несмотря на то, что оно уже лежало на земле. Не думаю, чтобы ее волновал вопрос, есть ли в нем жизнь, или нет, – ей только нужно было ударить. Все толкались, кричали, бежали в разные стороны. Поэтому я прыгнул перед Иллвином и перед вами, заорал: «Назад, пленники!» и обнажил меч.

– Причем жутко убедительно, – пробормотал Иллвин. – Я даже хотел кинуться на тебя, но руки были заняты.

– Вы упали, рейна. Вы… посерели, перестали дышать и упали замертво. Я думал, вы умерли, потому что я не видел в вас души, ее задуло, словно факел. Иллвин пытался поднять вас, упал сам, пополз, – я не решался помочь и позволил ему оттащить вас сюда, притворяясь, что охраняю вас. Мне кажется, большая часть джоконцев тоже посчитала, что вы умерли. Погибли от собственных чар, словно Фонса и Золотой Генерал от смертельной магии. Поэтому… вы тут лежали, а мы думали, что делать дальше.

То, что последовало за этим, угадать было несложно. Предположить что-нибудь другое было как раз труднее. Иллвин смотрел ей в лицо, словно мужчина, чьи поцелуи вырвали возлюбленную из лап смерти, и теперь он боится пошевелиться, будто бы от этого вокруг начнут твориться нежданные чудеса. Иста сонно улыбнулась этому забавному смущению.

– Все демоны ушли, – сообщила она отрешенным, мечтательным голосом, на случай если у них остались сомнения. – За этим меня послали сюда, и я сделала то, что требовалось. Но Бастард позволил мне вернуться. – Сюда, где она сидит на земле посреди вражеского лагеря в окружении сотен очень даже живых и взволнованных джоконцев. Отвратительное чувство юмора. Для нее этот промежуток времени казался бесконечным, а для других после кровавой смерти Джоэн прошло всего лишь несколько минут. Каким бы обезглавленным ни было сейчас войско джоконцев, некоторые офицеры недолго будут оставаться в замешательстве. В том блаженном состоянии, в котором она пребывала, трудно было чего-нибудь испугаться, но добиться от себя крупицы благоразумия ей удалось. – Думаю, нам нужно убираться отсюда. Прямо сейчас.

– Ты можешь идти? – неуверенно спросил Иллвин.

– А ты? – не осталась в долгу она. Это ему придется скорее ползти, учитывая его нынешнее ослабленное состояние. Ему следовало бы лежать в постели, решила она. Желательно, в ее.

– Нет, – пробормотал Фойкс. – Продолжайте тащить ее. Или несите. Вы сможете еще некоторое время притворяться трупом, Рейна?

– О да, – заверила она его и благодарно осела в объятия Иллвина.

Иллвин напрочь отказался тащить ее, опираясь на то, что так он может еще больше разодрать и расцарапать ее и без того практически кровоточащие ноги, но и нести ее на руках он был не в силах. Короткий спор, в котором Иста, будучи трупом, решила не участвовать, закончился тем, что Фойкс помог Иллвину подняться на прогибающиеся ноги и перекинуть ее кверху задом через плечо, так чтобы руки и ноги безжизненно болтались. Это напомнило Исте поездку на Пухе. Она постаралась сдержать улыбку при этом воспоминании, боясь выпасть из предписанной ей роли. Белое платье было забрызгано кровью, продолжением той струи, предположила Иста, что пересекла лицо Иллвина. Представив ее источник, она вздрогнула.

Они зашагали прочь.

– Поворачиваем налево, – приказал Фойкс. – Продолжаем идти.

Еще несколько джоконских солдат подбежали к ним; Фойкс указал мечом назад, на командные палатки и крикнул:

– Быстрее! Вы нужны там! – Солдаты поспешили туда, куда приказал их мнимый офицер.

Иллвин выдавил сквозь зубы:

– Фойкс, можешь говорить на легком лагерном рокнари, но молю, более сложные предложения предоставь мне. Этот плащ все не скроет.

– С радостью, – выдохнул Фойкс. – Вон туда. Мы уже почти у привязи лошадей.

– Думаешь, они нам позволят вот так подойти и украсть лошадей? – спросил Иллвин. В вопросе звучало скорее любопытство, чем возражение. Иста посмотрела снизу вверх сквозь ресницы на солдат, бездельничающих в тени. Некоторые из них стояли и смотрели в сторону зеленых палаток.

– Да. – Фойкс хлопнул по своему зеленому плащу. – Я же джоконский офицер.

– Ты полагаешься не только на это, – заметила Иста, ее замечание прозвучало не менее невозмутимо, чем у Иллвина.

– Да, почему ты так уверен, что они не остановят нас и не станут расспрашивать? – поинтересовался Иллвин, в его голосе появились нервные нотки, когда несколько голов повернулись в их сторону и стали следить за их продвижением.

– А вы остановили и расспросили Юмеру?

– Нет, сначала нет. Какое это имеет к этому отношение? – Иста прошептала:

– Я не очень точно выразилась несколько ранее. В лагере остался один маг. Но он на нашей стороне. Мне показалось, что это хорошая идея. И бог не стал возражать.

Иллвин напрягся и, судя по всему, внимательно посмотрел на Фойкса.

– Осталось двое, – сказал Фойкс. – Или маг и колдунья. Если это точно вас классифицирует, рейна. Я не уверен.

– Я тоже. Спросим у ди Кэйбона, – согласилась она.

– Хорошо, – подтвердил Фойкс. – И все же не делайте ничего, что может показаться странным. Не хочу предпринимать ничего особенного, и у любого отвлекающего маневра есть свои пределы.

– Верно, – пробормотал Иллвин. Они сделали еще несколько шагов.

– Что ж, – произнес Фойкс, останавливаясь перед шеренгой лошадей, – каковы будут ваши предпочтения, знаток лошадей?

– Все равно, главное, чтобы были седло и уздечка.

Но выбор уже был сделан за них. В конце ряда высокий и страшный каштановый жеребец поднял голову и радостно заржал. Он начал водить крупом из стороны в сторону, задевая лошадей, привязанных к нему. Он принялся прясть ушами и чуть ли не заплясал, когда они подошли поближе, он поднимал и опускал голову, счастливо фыркая.

– Глаза Бастарда, рейна, вы можете унять это глупое чудище? – спросил Фойкс. – А то люди уже начинают поглядывать.

– Я?

– Ему нужны вы.

– Тогда поставьте меня.

Иллвин подчинился и позволил ей скользнуть через его руки на землю; он заботливо заглянул ей в глаза, от чего стало почти так же хорошо, как от поцелуя, и помог ей удержаться на ногах. За эту помощь она была особенно благодарна.

Иста приблизилась к одержимому демоном животному, которое снова опустило морду и положило ее на окровавленный лиф ее платья, что могло быть признаком повиновения, любви или безумия. Рейна с восхищением осмотрела его. На нем до сих пор была сбруя с толстым подгубным ремнем. Множество порезов пересекали его тело, но они уже начали заживать с неестественной скоростью.

– Да, да, – прошептала она успокаивающе. – Все хорошо.

Ты не мог последовать за ним туда, куда он отправился. Ты сделал все, что мог. Теперь все хорошо. – Она попыталась столкнуть сонную вялость, сказав Иллвину: – Мне кажется, я лучше поеду на этом. Если ты не хочешь, чтобы он последовал за нами и душераздирающе ржал. – Она встала на цыпочки и посмотрела вдоль зазубренного края его позвоночника. – А седло нужно все-таки найти, – прибавила она.

Фойкс стащил седло из кучи сбруи, наваленной рядом с шеренгой, и Иллвин затянул ремни, пока Фойкс отвязывал еще двух коней.

– Как его зовут? – спросила Иста Иллвина, когда он подставил руки, чтобы подсадить ее. Путь от земли до холки оказался весьма длинным, что было очень характерно для его коней. Она кое-как разложила юбки на воинском седле и позволила теплым рукам Иллвина вставить ее ступни в стремена. Его пальцы грустно задержались над ссадинами и порезами на ее ногах. Иллвин откашлялся:

– Лучше я не буду говорить. Это… бранное слово. Он никогда не был конем для дам. На самом деле, и для умственно здорового мужчины тоже.

– Да? А ты на нем ездил, – Она погладила выгнутую шею. Конь повернул голову и ткнулся носом ей в босую ногу. – Что ж, если отныне ему суждено быть дамским конем, лучше ему обзавестись новым именем. Думаю, Демон – подойдет.

Брови Иллвина поползли вверх и на напряженных губах вспыхнула усмешка:

– Мило.

Он развернулся и взял своего коня под уздцы; прежде чем залезть в седло ему пришлось немного помедлить, собирая силы. Он с предательским стоном уселся верхом, что выдало, насколько он истощен. По взаимному безмолвному сговору они спокойным шагом поехали по прилегающей равнине. Позади в роще что-то загорелось; Иста слышала приглушенный треск пламени и крики с требованием воды. Сколько хаоса, обычного и сверхъестественного, обрушилось на джоконский лагерь вместе со смертью Джоэн? Она не оглядывалась.

– Поворачиваем налево, – сообщил Иллвин Фойксу.

– А не стоит ли нам скрыться за тем холмом на севере?

– Так и получится. Тут неподалеку есть овраг, который скроет нас быстрее. Но будем ехать медленно, овраг могут патрулировать. По крайней мере, я поставил бы там людей.

Положенное по сценарию молчание продолжалось. Шум лагеря остался позади, и пустынные окрестности принялись навевать ощущение иного, тихого, сонного жаркого вечера, не имеющего никакого отношения к войне, магии, богам и безумию.

– При первой же возможности, – обратилась Иста к Иллвину, – приведи ко мне Горама.

– Как пожелаете, рейна, – повернувшись в седле, Иллвин окинул взглядом местность, которую они уже пересекли.

– Нам нужно попытаться каким-то образом повернуть к Порифорсу? – спросил Фойкс, проследив поверх деревьев за его взглядом в сторону груды камней. Грязный дым все еще продолжал подниматься от нее. – Думаю, я смогу провести вас туда, но только под покровом темноты.

– Нет. Если нам удастся расчистить овраг, я предполагаю пробиться к марчу Оби.

– Не знаю, сможет ли рейна ехать так далеко, – возразил Фойкс, откровенно указывая не только на Исту, а на них обоих, едва не валящихся из седла. – Или вы собираетесь встретиться с ним по дороге?

– По дороге мы не поедем. Если он там, где я подозреваю, нам осталось преодолеть не больше десяти миль. А если он еще не там, то туда скоро доберутся его разведчики.

Они спустились в овраг, где тут же обнаружили обещанный Иллвином джоконский отряд. Все вместе – неожиданное направление, офицерская форма Фойкса, отвлекающая магия, джоконская сбруя их лошадей и изысканный, высокомерный придворный рокнари, – дало нужный результат: все последующие пикеты начинали кланяться и расшаркиваться уже при их появлении. Иллвин отвечал несчастным солдатам, осеняя себя кватернианским знамением, но когда их компания исчезала за очередным поворотом, он незаметно касался языком большого пальца, прося прощения у пятого бога. Они пустили лошадей рысцой.

Иллвин вел их вперед, все больше забирая на северо-восток, используя все укрытия, все низины, которые попадались по пути – ручейки, рощи и рощицы. Прежде чем остановиться, напиться самим и напоить лошадей, они проехали четыре или пять миль. И хотя столбы дыма все еще портили голубое небо позади, Порифорс уже исчез из виду за грядой низких, пологих холмов.

– Ты все еще чувствуешь своего медведя? – спросила Иста Фойкса, когда он закончил макать голову в ручей.

Он сел на колени и нахмурился:

– Не так, как раньше. Джоэн сделала что-то с нами. Надеюсь, ничего плохого.

– У меня такое впечатление, – осторожно произнесла Иста, – что из-за всех этих событий вы срослись быстрее, чем если бы все шло, как обычно. У вас нет ни раба, ни господина, вы слились. Видимо, демон не крал твою душу, а ты не присваивал его силу. Вы делились этим друг с другом без принуждения.

Фойкс казался смущенным:

– Я всегда любил кормить животных…

– Разделить вас лежит за пределами моих нынешних возможностей, да и тебе это не нужно. Вы достигли того самого любопытного с теологической точки зрения состояния, но отнюдь, как мне кажется, не уникального. Мне всегда было интересно, откуда в храме появляются маги. Теперь я знаю. Подозреваю, что в обязанности святой из Раумы, помимо всего прочего, входило оценить, кто сможет нести эту силу, не поддавшись ей. Скорее всего, тебе придется пройти обучение в Ордене Бастарда. Уверена, твой Орден отпустит тебя, если я потребую этого.

Лицо Фойкса сморщилось:

– Я – служитель Бастарда? Не думаю, что отец очень обрадуется. И мать тоже. Я уже представляю, как она рассказывает об этом своим подругам-леди. Ой. – Вопреки себе самому он ухмыльнулся. – Не могу дождаться, когда увижу выражение лица Ферды, хотя… – Он пронизывающим взглядом взглянул на нее. – А вам тоже нужно будет пройти обучение, рейна?

Она улыбнулась:

– Мне нужен наставник, Фойкс. Женщины моего ранга приглашают наставников, которые будут поступать так, как мне удобно. И мне будет удобно уже очень скоро, а вот им – не уверена.

Упоминание о Ферде и надежда услышать новости о нем пересилили в Фойксе его изначальное желание пощадить Исту, и он первым направился к лошадям и заставил спутников продолжить путь.

– Сверни плащ и засунь в седельную сумку, – посоветовал Иллвин, усаживаясь в седло. – Будь на то воля Бастарда, следующие разведчики, которые встретятся нам, будут принадлежать ди Оби. Храмовый маг ты в зародыше или нет, но шальная стрела не прибавит тебе здоровья.

– Ах да, – согласился Фойкс и поспешил последовать рекомендации.

Иллвин покосился на рыжего жеребца, везущего Исту так осторожно, что она запросто могла бы держать в руках чашку с водой, и ни одна бы капля не упала на землю, и удивленно покачал головой, словно из всех чудес, свидетелем которых он был в последнее время, это чудо было самым необъяснимым.

– Ты выдержишь? – спросил он ее. – Осталось уже немного.

– После того, как я пешком прошла ту милю, поездка верхом не представляет никакого труда, – заверила она его. – Я боялась, что бог покинул меня, а Он всего лишь прятался внутри. – И заставил меня нести Его в себе. Очередная шуточка Бастарда, решила она про себя, если учесть, что перед этим Он явился перед ней в виде столь объемного мужчины. Он знал? Даже она, кто видела воочию троих из них, не могла представить себе, как далеко простираются границы божественного предвидения.

– Вы были вся темная, – подтвердил Фойкс. – Это было благоразумно. Вряд ли джоконские маги позволили бы вам подойти к Джоэн, если бы вы пылали, словно корабль, объятый священным огнем. Они не настолько глупы. Но когда вы вспыхнули… – он замолчал. Фойкс не страдал отсутствием красноречия; но теперь Иста начинала понимать, почему лорд ди Кэсерил утверждал, что только лишь поэзия может состязаться с богами. Наконец, Фойкс выдавил. – Никогда не видел ничего подобного. Однако рад, что мне довелось. Но если на мою долю больше не выпадет увидеть такое, я не сильно расстроюсь.

– Я ничего не видел, – сказал Иллвин, в его голосе слышалось глубокое сожаление. – Но я понял, когда что-то начало происходить.

– Я очень рада, что ты был там, – заверила его Иста.

– Но проку от меня было мало, – вздохнул он.

– Ты стал свидетелем. А для меня это значит очень многое. И тот поцелуй. Не думаю, что это так уж мало.

Он покраснел:

– Прошу прощения, рейна. Я потерял рассудок. Я думал, что смогу таким образом вырвать тебя из лап смерти, как однажды сделала для меня ты.

– Иллвин?

– Да, рейна?

– Ты вырвал меня из объятий смерти.

– Ох. – Некоторое время он ехал молча. Но однажды зажегшаяся на его лице улыбка уже не угасала.

Наконец, он поднял голову и привстал на стременах, призвав на помощь остатки сил.

– Ха, – прошептал он. Иста проследила его взгляд. Через секунду она различила прозрачный, тоненький дымок разожженных с крайней осторожностью костров, выдававший присутствие скрытого в низине ручья лагеря. Костров было множество. Иста, Иллвин и Фойкс свернули за холм и перед ними распростерлось море палаток. Сотни людей и лошадей, больше, чем сотни, – Иста не могла точно сосчитать, потому что часть их даже не была видна.

– Оби, – удовлетворенно произнес Иллвин. – Быстро он. Хотя хорошо, что они не пришли раньше.

– Хорошо, – облегченно выдохнула Иста. – Я сделала то, что должна была.

– Верно, и мы благодарны тебе за это, ведь в противном случае мы бы уже умерли каким-нибудь жутким, сверхъестественным образом. Хотя, с другой стороны, мне еще предстоит выгнать пять сотен обычных джоконцев из окрестностей Порифорса. Не знаю, собирался ли Оби ждать до заката, но если ударить прямо сейчас… – Его глаза уже так знакомо затуманились, когда он смотрел вниз и прикидывал количество людей. Иста не решилась ему мешать.

К ним подъехал патруль:

– Сьер ди Арбанос! – удивленно воскликнул офицер, ожесточенно размахивая руками в сторону Иллвина. – Пятеро богов, вы живы!

Всадники сгрудились вокруг них, создав нечто наподобие эскорта, и повели их в часть лагеря, отмеченную палатками побольше, где, без сомнения, расположилось командование.

Из-за деревьев послышался голос, и знакомая фигура вынырнула из зеленой листвы:

– Фойкс! Фойкс! Благодарение Дочери! – к ним бежал Ферда; Фойкс спрыгнул на землю и крепко обнял радостного брата.

– А это что за люди? – поинтересовался Иллвин у офицера марча Оби, кивнув на незнакомый отряд всадников в черно-зеленых одеяниях. Всадники расступились, давая дорогу толпе пеших, часть которых бежала, часть тяжело переваливалась, а часть медленно и благопристойно шествовала, но все, как один, звали Исту.

Иста разрывалась между радостью и смятением.

– Избави меня Бастард, это мой брат ди Баосия, – произнесла она глухим голосом. – И ди Феррей, и леди Хьюлтер, и служительница Товия, в общем, все.