"Архипелаг чудовищ" - читать интересную книгу автора (Буссенар Луи Анри)

ГЛАВА 3

Еще сто метров — и беглецы достигнут опушки.

Дремучий тропический лес с его изобильной растительностью, тайнами, западнями, опасностями и невзгодами, но и надежностью нетронутой глухомани стоял в нескольких шагах от поселка.

Прежде всего, не следует удивляться тому, что лес начинается сразу вот так, на краю равнины, как зеленая стена. Когда-то он, вероятно, простирался до моря и достигал прибрежных скал. Однако туземцы раскорчевали небольшой участок. Пожар, — единственное средство свести лес, — срезал его как топором и придал новые силы деревьям на опушке.

Там, на местности, испепеленной огнем, возник мощный подрост, который благодаря воде и изобилию солнца образовал непроходимую чащу.

Именно туда поспешила армия генерала Тотора, пока враги хлопотали вокруг своего поверженного главаря.

Жара стала невыносимой, что неудивительно в двух или трех градусах от экватора.

Тяжело нагруженные оружием и патронами девушки шли очень быстро. Они задыхались, их прелестные раскрасневшиеся лица заливало потом. Но ни единой жалобы, ни слова, ни даже жеста, выдающего испуг или усталость. Неутомимые и очаровательные, они изнемогали на солнце, ожидая, когда смогут нырнуть под ветви.

К счастью, Тотор мудро заставил их взять колониальные шлемы. Этот головной убор, который им очень шел, — единственное, что может спасти белого от смертельного солнечного удара.

Они уже собирались скрыться в чащобе, в «священном ужасе» тропических лесов, когда генерал Тотор хлопнул себя по лбу и воскликнул в гневе на самого себя:

— Чтоб мне провалиться! Надо же быть таким простофилей! Стойте!

— Что такое? — удивился Меринос. — Зачем ты нас останавливаешь? Надо спешить!

— Меня следовало бы расстрелять!

— Ладно, не говори глупости!

— Я оплошал, это уж точно, оплошал. И оплошность нужно исправить. А потом можете отдать меня под военный трибунал, вот так!

— Мистер Тотор, объяснитесь. И пожалуйста, без опрометчивых поступков! Прежде скажите, что случилось.

— Дело в том, мисс Нелли, что я ничтожный генерал и никудышный интендант! note 137 Забыл о съестных припасах! Понимаете, ни больше ни меньше — о продовольствии! Из-за меня армии нечего жевать!

— Мистер Тотор, ничего страшного, мы сразу найдем фрукты и ягоды.

— Мисс Нелли, в этом лесу мы найдем только голодуху, можете справиться у Мериноса! Но я знаю, где раздобыть провиант. У меня еще есть время на вылазку. А вы, солдаты, прикройте своего командира!

Как несколько минут назад, при стычке с мистером Диком, юноша освободился от оружия и боеприпасов, оставив при себе один кинжал; потом, не сказав ни слова, бросился назад по пальмовой аллее. Справа и слева шелестели листвой небольшие сады туземцев, обнесенные забором. Меринос и девушки не успели и рта раскрыть, а Тотор уже мчался во весь дух и вскоре оказался в ста метрах от ограды.

— О, Боже! Его могут убить! — прошептала Нелли.

— Не бойся, сестренка! Он храбрец, наш Тотор!

Генерал прыгнул в сторону и ураганом ворвался в один из садов.

Бандиты заметили его и, естественно, осыпали градом пуль из винтовок. Но они слишком спешили и мазали.

Не обращая внимания на свистящие над головой пули, Тотор оглядел банановую плантацию и выбрал самую крупную, полностью созревшую гроздь весом больше ста фунтовnote 138. Отрезать двумя ударами кинжала черенок и взвалить огромный груз на спину было секундным делом.

Затем, согнувшись под ношей, которая заставила бы дрогнуть обыкновенного человека, парижанин во всю прыть побежал обратно.

Бабах, бах, бах! Выстрелы гремели безостановочно, пули свистели, щелкали, гудели, а Тотор улепетывал.

Побледневшие, испуганные, едва дыша, Гарри и девушки смотрели на него, не решаясь проронить ни слова, боясь увидеть, как он рухнет на траву.

Расстояние уменьшалось, оставалось еще пятьдесят шагов. Скорей! Еще двадцать пять! Последний выстрел, в последний раз просвистела пуля, и Тотор, чудом оставшийся живым и невредимым, добежал, задыхаясь, но и улыбаясь во весь рот.

— Ах, мистер Тотор, как мы боялись за вас и как я счастлива!

— Мисс Нелли, вы слишком добры ко мне! Видите ли, интендантская служба должна была искупить свою промашку. Дело сделано! Интенданты всегда запаздывают, но на этот раз могли совсем не прибыть к войскам, потому что враг атаковал обоз. В конце концов, за неимением лучшего армия получает сто фунтов свежих бананов. С ними еще можно пожить, правда?

Молодой человек сказал это просто, со смешком, даже не догадываясь, что совершил поступок, ошеломляющий дерзостью и отвагой.

Меринос, голос которого еще дрожал от волнения, энергично встряхнул руки друга и воскликнул вне себя от радости:

— Тотор, ты герой!

— Да нет же, я просто помародерствовал немного.

— Ты достоин креста Почетного легиона! note 139

— Я предпочел бы порейnote 140. Вкуснейшая штука — этот овощ, скромный порей, с которым едят семейное жаркое. Но хватит болтовни! Эти господа все постреливают, как бы они не вышибли кому-нибудь глаз. Вперед!

— И не ответим им?

— Никаких ответов! Не стоит тратить патроны.

Тотор подобрал оружие и, согнувшись под тяжестью бананов, первым ступил в неприветливый лес.

Армия построилась в колонну по одному и последовала гуськом по стопам командующего, не обращая внимания на адскую жару, на ветки, которые хлестали по лицу, на колючки, раздиравшие в кровь руки.

О, эта жара! Самый страшный враг любого экспедиционного корпусаnote 141

— и большого и малого!

Конечно, температура Сахары или сирийских песков note 142ужасна. Но жара на равнине все же менее страшна, чем в девственном лесу. Под раскаленной добела листвой нет ни ветерка. Кажется, что тебя перенесли в оранжерею с тошнотворными испарениями, где с человека рекой льется пот.

— Черт побери! — проворчал Тотор. — От такой жары скорпионыnote 143 вылупятся, а саламандрыnote 144 в обморок попадают. Ну точно как при Ватерлооnote 145:

«Старая гвардия в пекло вступает!.. »

Часа полтора беглецы шли, не выбирая направления, с одним желанием

— во что бы то ни стало уйти подальше.

Они не разговаривали: слишком жарко! Задыхались, а их мысли были сосредоточены на одном: переставлять ноги, двигаться вперед.

Такая гонка в лесу, у самой линии экватора, измотала бы и выносливых мужчин, даже идущих налегке. Но тут и девушки несли не менее двенадцати килограммов, если вспомнить о карабинах, патронах и револьверах. Но ни единая жалоба не вырвалась из их уст!

Тотор и Меринос не могли помочь им. Еще бы! Они продели ствол винчестера через гроздь бананов, и, взявшись за ствол и приклад, тащили чудовищно тяжелый груз через препятствия.

К счастью, густой и неприветливый подрост занимал лишь край леса, где огонь когда-то изменил состав флоры. Пышная растительность понемногу редела и внезапно исчезала у берегов чистого ручья, текущего с востока на запад.

— Стой! — скомандовал генерал Тотор.

Задыхающаяся, уставшая, потная армия остановилась как вкопанная и свалилась на толстый ковер мха, обрамлявший русло.

Однако муки жажды еще более невыносимы, чем усталость, по крайней мере для девушек, не обладавших выносливостью своих спутников.

О, эта жажда, которая здесь, в прокаленных солнцем местах, валит с ног и сводит с ума!

Девушки склонились над ручьем и принялись жадно пить из пригоршни.

— Пожалуйста, будьте благоразумны, — мягко посоветовал Тотор, — прошу вас, только несколько глотков. Видите, мы с Мериносом воздерживаемся, и не потому, что не хочется.

— Да-да, всего несколько капель, правда, Мэри?

— Но не стесняйтесь поесть вволю. Можете очистить сколько угодно бананов. Тем более что это порадует обозников.

Не мешкая армия начала подкрепляться, наслаждаясь передышкой. Но командующий, верный долгу, не тратил времени на отдых.

Он достал из кармана карту и принялся изучать местность. Искал, рассматривал, ориентируясь с помощью буссоли, и наконец воскликнул:

— Смотрите-ка, мне не померещилось! Если не ошибаюсь, мы всего в семидесяти километрах от Геельвинкаnote 146.

— Что это такое — Геельвинк? — спросил Гарри с набитым ртом.

— Большой залив, прорезающий северо-западное побережье Новой Гвинеи, он делит полуостров на две части.

Вершина полуострова подходит к экватору. Залив прикрыт островами Жоби и Схаутен, его ширина у входа сто лье, а в глубине — шестьдесят, и, заметьте, побережье залива населено людьми, не похожими на отвратительных каннибалов внутренней части острова. Это относительно цивилизованный и довольно многочисленный народ. Говорят, их тысяч двадцать, они торгуют со своими соседями-малайцами и, главное, с голландцами.

— Меринос, взгляни-ка на карту… И вы, мадемуазель, посмотрите. Всем нужно хорошо заучить эту местность, потому что неизвестно, что будет дальше. Кто знает, не придется ли одной из вас взять на себя командование и выбирать дорогу!

— О, мистер Тотор, вы все видите в черном цвете!

— Всего лишь простая предусмотрительность, мисс Нелли. Суровый опыт бродячей жизни приучил к ней вашего брата и меня. Так вот, вы видите залив Геельвинк, расположенный к северу от нас… Я говорю «к северу», потому что мы находимся у оконечности вот этой узкой глубокой бухты с поворотом направо, которая вдается в сушу с запада на восток. Бухта называется Киуру-Бей или Этна-Бей. Значит, нам нужно неуклонно идти на север, потому что мы находимся строго на юг от Геельвинка, около сто тридцать пятого меридиана к востоку от Гринвича. Итак, от пятнадцати до восемнадцати лье по прямой, ну, значит, двадцать со всеми поворотами, это не так уж страшно. А прибыв туда, мы сможем, надеюсь, выбраться домой без особых затруднений.

При этих словах Нелли вскочила со всей живостью своих пятнадцати лет.

— Но это же всего три перехода! Просто прогулка по лесу!

— Сестренка моя дорогая, ты не знаешь, что говоришь. По девственному лесу не погуляешь, особенно когда по пятам за тобой идут головорезы Дика Сеймура, а может быть, и сам Дик Сеймур.

В эту минуту легкая дрожь пробежала по раскаленным листьям. Оба молодых человека бросились к оружию, а генерал Тотор, выставив отсутствующий штык, закричал, как простой солдат на посту:

— Стой! Кто идет?

Ответа не последовало, но шелест листьев стал сильней.

Внезапно над ручьем возникла изящная и ловкая фигурка. Несколько быстрых ее прыжков, и уже можно было разглядеть, что к группе беглецов приближалась молодая женщина.

— Смотрите, это Дженни! — воскликнула Нелли. — Так вы нас не покинули! Как хорошо!

В самом деле, это была туземка. Но как она изменилась за несколько часов! На плече кровоточила глубокая рана, тонкая кожа из бронзовой стала совсем серой, горькие рыдания, которые она тщательно пыталась сдержать, вздымали грудь, а слезы ручьем текли из больших, как у газели, глаз.

— Дженни! Бедная Дженни! Боже! Что с тобой случилось? — с состраданием спросила Нелли.

Очаровательная девочка, до глубины души потрясенная чужим горем, как сестра протянула руки юной туземке. Отчаявшаяся бедняжка бросилась к ней.

У этой горлинкиnote 147, которая не могла издать четко ни одного звука, вырывались рвущие душу стенания, крики, от которых бросало в дрожь.

— В чем дело? Вы одна? — спрашивала Нелли. — Где те люди, которые вместе с вами спасли нас? Один — ваш брат, а второй — муж, не так ли, добрая моя Дженни?

Несчастная сокрушенно кивала головой, била кулаком по своему исстрадавшемуся сердцу, потом закрыла глаза и упала навзничь, рассказывая в выразительной и трагической пантомиме, что обоих только что убили на ее глазах.

— О, я уже все понял, мисс Нелли, — дрожащим голосом произнес Тотор. Глаза его наполнились слезами. — Негодяи! Дорогую же они взяли плату за нашу свободу. Девушка сама чудом спаслась от убийц. Посмотрите, сколько на ней крови!

Да, Тотор был прав. Добрые туземцы еще раз доказали, что благодарность — опасная добродетель. Они на собственный страх и риск открыли дверь тюрьмы белым, которые спасли жену, сестру, — и гнусные бандиты подло убили их! А обезумевшей от горя свидетельнице кровавой драмы удалось бежать. Теперь, когда ее гнездо разорено и ее подстерегала смерть, она укрылась у белых, доверилась им.

В благородном порыве она пришла, чтобы поделиться опытом дикарки, предложить свою преданность, спасти еще раз или погибнуть вместе с ними!

Преисполненные благодарности и жалости, Мэри, Тотор и Гарри подошли, протянув навстречу ей руки. Растроганные, умиленные друзья окружили несчастную; парижанин принялся перевязывать ей рану.

На минуту маленькая армия забыла о необходимом благоразумии. Волнение, вполне естественное, но очень несвоевременное, заставило их пренебречь мудрыми предписаниями устава полевой службы.

И наказание последовало немедленно. Тотор стал искать в кармане носовой платок и радостно воскликнул:

— Вот из чего сделаем повязку!

Резкий свист прервал его. Послышался сухой удар: «Чпок!» Бамбуковая стрела с железным наконечником проткнула насквозь крепко державшийся на подбородном ремне шлем Тотора. Наконечник вышел сзади почти на метр, а красное оперение застряло и трепетало над козырьком, словно украшение.

Испуганные девушки вскрикнули, а Тотор отреагировал с поразительным спокойствием:

— У генерала должен быть плюмаж, вот я его и получил, к тому же шикарный. Спасибо!

Меринос, убедившись, что друг невредим, принялся всматриваться острым взглядом во мшистые стволы. Шагах в сорока он заметил черный торс, чуть согнутый в характерной для лучника позе.

Гарри осторожно поднял винчестер, нашел мушку и прошептал, нажимая на спусковой крючок:

— Rascalnote 148, больше не будешь стрелять!

Прогремел выстрел. Дикарь вскинул руки, выронил лук и упал ничком.

Одновременно, будто выстрел послужил сигналом, глубины леса огласились ужасными воплями и множество чернокожих выступило из-за деревьев.

Парижанин сказал девушке с хладнокровием, которое никогда его не покидало:

— Вот видите, мисс Нелли, прогулки в лесу не лишены неожиданностей.