"Во имя прогресса" - читать интересную книгу автора (Абердин Александр)

Глава вторая Ну, всё прямо, как у Шекспира

Как не старался Иль относиться ко всему по-философски, а всё ж таки дурные мысли лезли ему в голову. Видно потому, что Таня всё-таки не была ему безразлична и он даже стал злиться на самого себя. От станицы до озера было километров двадцать и он как раз выехал на высокий холм, когда он увидел, что со стороны озера к нему кто-то летит. Сначала он подумал, что это воздушный патруль, охраняющий стада диких мустангов от браконьеров, но патрульные никогда не летали такими толпами. Иль насчитал семь флайеров горожан и даже удивился, с чего это они залетели вглубь Малой Степи. Флайеры быстро приближались и вскоре он увидел, что это были открытые одноместные машины военного образца, называемые в армии «коньками» или воздушными велосипедами, вот только педали на них не нужно было крутить. А ещё Иль увидел, что их седоки были одеты в самые настоящие лёгкие боекостюмы и у них на головах были закрытые шлемы с чёрными забралами и это ему совсем не понравилось.

Иль тут же развернул Ворона и рысью пустил его вниз по склону холма, думая про себя: — «Если это то, о чём я подумал, то сейчас нам с Вороном придётся туго. Вот ведь гадство, и почему это я не взял с собой в степь карабин? Так ведь кто ж знал, что этот Вадим такая злобная паскуда. И как только он меня выследил? Неужели Таня подарила мне какую-то вещицу с маячком и они нашли меня по нему?» В тот момент, когда флайеры подлетали к холму, Ворон уже скакал по ровному и Иль, легонько дав ему шенкелей, пустил жеребца в галоп. Тот всхрапнул и выстрелил, как пуля. Резвости Ворону было не занимать, вот только с флайером он никак не мог состязаться ни в скорости, ни в манёвренности. У него ещё теплилась в душе надежда, что это не Вадим Ивлева со своими дружками по военной академии, но она ра развеялась очень быстро. Все семь флайеров быстро снизились, догнали его и полетели на высоте метров в пять взяв всадника и его скакуна в клещи. Три машины летели справа, три слева и одна сзади. Никаких заявлений никто пока что не делал.

Иль усмехнулся и стал забирать вправо. Километрах в восьми от этого места рос редковатый лесок, в котором он мог спешиться и поговорить со своими преследователями по-мужски. Похоже, что у Вадима имелась очень подробная карта местности, раз его сразу же начали отжимать влево. Все три флайера справа снизились чуть ли не до самой травы и он был вынужден отступить. Столкновение с флайером могло попросту убить Ворона, а ему был очень дорог этот конь, которого он вырастил с жеребячьего возраста. Ворон был для Иля всё равно, что братом. Поэтому он тут же взял влево и одарил недобрым взглядом этих придурков, не понимающих, что они творят. Иль хотел было уже остановить Ворона, спешиться и отправить его домой, чтобы затеять уже совсем другую игру, как один из пилотов, летевших слева, выхватил мощный энергоразрядник, мгновенно сблизился с Вороном и ткнул им жеребца в голову. Ворон умер от этого электрического разряда практически мгновенно, но тело его ещё сделало несколько шагов, прежде чем упасть.

Иль, оцепенев от ужаса, всё же сумел ловко соскочить с коня, сгруппировавшись перекувыркнуться и тут же вскочить на ноги. Его преследователи громко захохотали и стали быстро кружить вокруг него. Они все вооружились энергоразрядниками и теперь Илю было просто невозможно определить, кто же из них убил его Воронка. Взяв в руки бич, он заорал:

— Суки, вы убили не биомеха! Это был мой конь и теперь, твари, я тоже буду вас убивать!

Ответом ему был громкий, издевательский смех, но длился он не долго, так как уже в следующее мгновение его бич обвился вокруг шеи одного из придурков и тот не только вылетел из седла своего конька, но ещё и врезался при этом в летевшего сзади пилота и оба свалились в траву с высоты метров в пять на довольно приличной скорости, отчего то ли потеряли сознания, то ли действительно посворачивали себе шеи. Машина же первого пилота, сделавшись легче, поднялась выше и догнав другого пилота врезалась ему в спину и тот тоже свалился вниз. Все остальные пилоты успели среагировать и разлетелись в разные стороны, но только для того, чтобы отлетев подальше и собравшись все вместе, немедленно снизиться и помчаться в атаку. Правда, они не учли только одного, — Иль был не только Всадником, но ещё и хорошим воином, умевшим сражаться и в пешем строю. Он мгновенно выхватил из ножен свой вибромеч и встал с ним наизготовку. Особо раздумывать ему было некогда. Четыре едва видимых флайера летели прямо на него.

Уцелевшие дружки Вадима включили хамелеоновую маскировку флайеров, но рассмотреть их всё же было можно, но самое главное их выдавала высокая трава, которую они рассекали днищами. Когда флайеры были уже в нескольких метрах от него, Иль, вскинув меч вверх и наискосок, упал на колени и пригнул голову. Вслед за этим он почувствовал сильный удар по мечу, послышались резкий звук, похожий на треск рвущейся ткани, истошный вопль смертельно раненого человека, а затем разрубленный наискосок флайер и перерубленный пополам курсант упали позади него на траву. Иль моментально вскочил на ноги и быстро попятился назад, ожидая взрыва, но его не последовало. Трава перед ним была на добрый десяток метров залита кровью. Один флайер тотчас врубил форсаж и умчался с месте побоища, зато два других поднялись повыше и полетели к Илю. Точнее они стали к нему подкрадываться и тут речь скорее всего уже шла о том, что дружки Вадима хотели убить его. Как те трое курсантов военной академии, которые свалились с флайеров в первые секунды, так их разрубленный товарищ покойниками, как таковыми, не считались и даже не могли ими считаться.

Подавляющее большинство землян имели в своей голове страховку, специальное устройство, которое ежесекундно записывало каждую мысль человека и всё передавало в центральный архив планеты. Так что даже в том случае, если тело убитого нельзя было собрать в кучу, сшить и оживить, из него всегда можно было вырастить клон и записать на его мозги всю информацию. Вот только такого устройства не было в голове Ворона, как не было его в голове самого Иля. Если такими устройствами оснастили ещё не всех землян, то что уж тогда было говорить о Всадниках, к которым Земля относилась, как к пасынкам. Поэтому смерть Иля была бы окончательной, если бы двое оставшихся в живых мстительных ублюдков его убили. Пока они кружили на флайерах в отдалении, Иль, повернув меч горизонтально, быстро опустился и развернувшись вокруг своей оси скосил траву сначала вокруг себя, а потом трижды пробежав по кругу значительно расширил этот пятачок и встав посередине принялся зорко озираться вокруг и вслушиваться в наступившую тишину.

При таких обстоятельства обоим курсантам для того, чтобы довести задуманное до конца, ничего не оставалось делать, как снова броситься на него в атаку, но они не спешили. Иль примерно догадывался, чего они ждут, — подмоги, а потому не долго думая включил свой коммуникатор и громко сказал:

— Па, дед Вик, Стас, меня тут собираются грохнуть дружки братца моей несостоявшейся невесты. Я нахожусь недалеко от Малого Сторожевого холма, что по пути к озеру Гюйгенса, так что вы поторопитесь, пока они меня не уделали. Похороны вам всё равно встанут дороже, чем пара десятков патронов.

По всей видимости оставшиеся двое курсантов подумали, что подмога может и не прилететь так быстро, как им того хотелось, а потому решили особо не мудрствовать. Они подлетели поближе, соскочили с флайеров и двинулись вперёд. Илю было их почти не видно, но их обоих выдавали шаги и ещё гудение энергоразрядников. Это были длинные, лишь немного короче его меча, дубинки из особо прочной стали и если кто-то из них двоих коснётся его тела, то ему будет точно уже не сдобровать. Единственное, что могло хоть как-то помочь ему спастись, это его кожаные перчатки Всадника, да, ещё вибромеч, но Илю ещё нужно было умудриться разрубить им энергоразрядники. К тому же враги разошлись и заходили один слева, а другой справа. Услышав, что один энергоразрядник поднимается вверх, Иль молниеносно метнулся направо, взмахнул мечом наискосок вверх и тут же почувствовал, как через меч прошел сильный разряд, то в следующее мгновение ему удалось перерубить энергоразрядник и обратным движением, всё так же наискосок, но уже вниз, он нанёс удар по его обладателю и угодил по нему весьма удачно.

Нет, Иль не убил своего врага этим ударом, но зато рассёк его хамелеоновый боекостюм в районе живота вместе с мышцами пресса и поясом с аккумуляторами. Тотчас послышался истошный даже не визг, а просто какой-то вой, маскирующий эффект пропал и он увидел, как довольно здоровый верзила упал на траву и схватившись за живот задрыгал ногами. О нём уже можно было не беспокоиться, но у Иля остался ещё один противник и он явно собирался довести дело до конца. Правда, он по всей видимости плохо представлял себе, с кем именно связался. Поскольку удара в спину уже можно было не опасаться, а бластеров у курсантов с собой похоже не было, Иль немедленно закрутил в воздухе перед собой стремительные восьмёрки и сам двинулся вперёд. Враг не ожидал от него этого и стал быстро пятиться назад, совсем забыв о том, что опытный фехтовальщик в том числе ещё и смотрит на ноги своего противника, так как они гораздо лучше, чем меч в руках, выдают его истинные намерения.

При этом Иль чутко вслушивался в гудение энергоразрядника и как только уловил направление его движения, мгновенно нанёс удар и перерубил его почти у самой рукояти, после чего стремительно сблизился со своим противником и вот уже меч лежал на его плече, обращённый лезвием к шее. Сразу после этого он ухватил врага за пояс и быстро нащупав пульт управления, отключил питание боекостюма и тот превратился из очень удобной и ничем не стесняющей движения защитной экипировки для боя, в самые настоящие рыцарские латы. Забрало шлема посветлело и Иль увидел побледневшее, испуганное лицо старшего брата Тани, — Вадима. Глядя ему в глаза, он спросил:

— Ублюдок, зачем ты убил Ворона? Что он тебе сделал плохого? Если у тебя есть претензии ко мне, то ты мог бы просто взять и вызвать меня на поединок и на этот раз я бы тебе точно в нём не отказал. Подонок ты после этого, Вадим. Мразь и гад.

Брат Тани усмехнулся и ответил:

— Жаль, что я убил твоего коня, а не тебя, вонючий дикарь, но это вполне поправимо.

Скорее всего это стоило Вадиму довольно больших усилий, вывернуть руку с зажатым в ней бластером скрытого ношения и выстрелить из него в Иля. Вот только выстрел его был не совсем удачным и как он не старался, а всё же сумел попасть ему только в левый бок. Иль ощутил дикую боль в боку и непроизвольно крутанулся на месте, отчего всё ещё включённый вибромеч смахнул голову этого новоявленного Тибальда с его плеч, как пушинку. Вверх ударил целый фонтан крови и оба упали на траву. Обезглавленное тело Вадима без единого звука, а Иль с громким матом. Правда, он уже через минуту встал и принялся оглядывать сожженный бластером бок, а вот Таниному брату теперь требовалась куда более квалифицированная медицинская помощь, чем та, которую Илю оказал через несколько минут его старший брать Стас, примчавшийся вместе с ещё двумя дюжинами вооруженных всадников на биомехе. Туго забинтовав ему бок, он поинтересовался сердитым голосом:

— Ну, и как ты предлагаешь всё это понимать, Иль?

— А никак! — Возмущённо заорал раненый Иль — Можно подумать, что я сам могу хоть что-то понять. Пока что мне ясно только одно, Стас, Тибальда я мордой в салат уложил, вот только никакой Джульетты даже на горизонте не видно. Таня пару часов назад дала мне полную отставку и я сам не понимаю, что этому придурку было от меня нужно. Хотя знаешь, есть у меня одна мысль и я её сейчас проверю. — Иль подошел к раненному приятелю Вадима, нацелился на него мечём и проревел — Ну, ты, падаль, если не хочешь, чтобы я сунул тебя в костёр, быстро отвечай, как вы меня здесь нашли? Кто вас на меня навёл? Ты?

Раненый курсант, зная, что Всадники народ совершенно непредсказуемый и дикий, тут же торопливо завопил:

— Нет-нет, это не я! Вадим где-то достал специальный сканер и подслушал твой разговор с его сестрой. Не знаю уж что ты ей наговорил, но он тут же попросил нас полететь с ним и разобраться с тобой раз и навсегда. Он зафиксировал частоту твоего коммуникатора и тот вывел нас прямо на тебя. — Немного успокоившись, курсант добавил — Всё вышло почти так, как он и хотел. Нас может быть и накажут за убийство твоего коня, оштрафуют там или вынесут порицание, но вот тебе теперь точно влепят лет двадцать пять за убийство пяти человек.

Иль выслушал курсанта и поинтересовался у брата:

— Стас, может быть добавить до кучи шестого и пусть будет тридцать? Только знаешь, я всё-таки думаю, что мне его всё-таки лучше сжечь. Вы бы смотались по быстрому за дровами? Пока полиция прилетит, этот подонок как раз хорошенько изжарится.

Раненный тотчас заверещал:

— Вы что, с ума сошли? Вы же не звери и не дикари!

Стас пристально посмотрел на него и спросил:

— Интересно, с каких это пор всякая курсантская сволота перестала нас считать дикарями? Насколько я это помню по своей службе в космофлоте, чтобы для вас, землян, Всадники Большой Степи не сделали, вы нас никогда за людей не считали. — После чего громко крикнул — Ладно, ребята, заштопайте эту гниду и дожидайтесь здесь прилёта полиции. Да, смотрите, чтобы они все улики тут собрали, а я отвезу Ильку в больницу. Ему сегодня точно придётся в камере ночевать, а нормальной медицинской помощи земляне ему точно не окажут. Да, и меч его боевой тоже нужно спасать, а он у него не то что наши железки, пролил вражью кровушку и сдаётся мне, что и наши мечи вскоре тоже зазвенят об армейскую сталь.

Илю подвели биомеха, он не смотря на ранение легко взлетел в седло и попрощавшись со станичниками, галопом помчался к станице, хотя и испытывал при этом просто дикую боль в сожженном бластером боку. Хорошо, что в станице имелся современный автоматизированный госпиталь. Врач станицы, старый индеец-сиу дед Вунко, осмотрев рану, сказал:

— Повезло тебе, казак. Можешь считать, что ты в рубашке родился. Бластер, судя по всему не был сфокусирован, да, и выстрел пришелся вбок, но часа три тебе в корыте придётся полежать, зато вылезешь из него, как новенький. Да, станичники, сдаётся мне, что неприятности у Иля только начинаются, если он снёс голову сынку генерала Ивлева. Очень уж он большая шишка в армии у землян, а стало быть постарается нажать на все рычаги. Поэтому, Иль, вставлю-ка я тебе несколько имплантантов в тело, по парочке биоклинков в каждую руку, да, средство связи в твою глупую голову. Ну, а тебе, Стас, придётся отправиться вслед за братом в город вместе с пластунами и находиться поблизости от той тюрьмы, в которую его засунут.

Стас оторопелым голосом воскликнул:

— Дед Вунко, так его же в полицейском участке должны будут содержать и я даже знаю в каком. В сорок девятом, в городе Кассини. Если кто из Всадников чего-нибудь натворит, то всех туда обычно отправляют, коли адвокат не договорится на счёт залога и парня не выпустят до суда.

Старый индеец усмехнулся и ответил:

— Стас, это тогда, когда речь идёт о всяких пустяках, а когда Всадник затронет какую-нибудь важную птицу из числа высокопоставленных шишек, то его первым делом отправляют в окружную тюрьму Беккереля и суют в пресс-хату. Это такая камера, в которой сидят такие отпетые негодяи, которых сами же уголовники на лоскуты порвут, стоит им только появиться в общей клетке. За то, что их содержат отдельно, они готовы над кем угодно и как угодно издеваться. Поэтому я и вставлю в руки твоего брата по паре биоклинков. Хотя они и очень прочные, ты сам знаешь, в хорошей драке всё, что угодно сломаться может. Я вот только одного не пойму, Иль, как ты умудрился вляпаться в такую историю? Просто какая-то повесть о Ромео и Джульетте.

Иль, который уже успел раздеться догола и был готов залезть в чрево наноробохирурга, со вздохом ответил:

— Всё так, дедушка Вунко, вот только Джульетта мне чайник повесила. Да, я об этом уже давно догадываться начал, ведь она же не просто так ко мне на день рождения не пришла. Похоже на то, что её родители тоже в какую-то пресс-хату сунули, а она не выдержала и сломалась. Ну, что же, значит не судьба, не станет она вольной Всадницей, дедушка Вунко.

Индеец, которому не смотря на его древние годы никак нельзя было дать больше пятидесяти лет на вид, покивал головой и сокрушенно промолвил, откидывая вверх серебристый, эластичный колпак хитроумного медицинского агрегата:

— Эх, Илька, хотя мы всё ещё Всадники, вольными нас уже трудно назвать. Мы для всех этих горожан что-то вроде канализации, через которую они сбрасывают свои нечистоты, а вы, дурни молодые, считаете за благо покувыркаться на травке с горожанками, да, потом подраться с их ревнивыми мужьями. Одни таким образом снимают стресс и повышают тонус, другие удовлетворяют свою похоть, а третьи, выплеснув на вас, дурней, свою ненависть, находят душевное равновесие. Ну, и что в итоге получается, Всадники? А то, что нас всех просто используют и правительство Земли даже и не думает расплатиться с нами по всем своим долгам, вас совершенно не беспокоит и вы, похоже, довольны. В общем не видать вам новой Большой Степи, как кроту рассвета потому, что все вы слепцы и глупцы.

Иль залез в корыто наноробохирурга и дед Вунко сделал для него любезность, оставил голову снаружи и даже поставил его в полулежачее положение, чем немедленно воспользовались его сёстры Люба и Надюха, которые тут же принялись кормить раненого брата. Хотя Иль и был ранен, ел он за двух здоровых и предпочёл бы ничего не рассказывать сёстрам, да, пришлось, так как через несколько минут в хирургический бокс вошел его отец. Не прекращая трескать всё то, чем его пичкали сёстры, Иль мрачным голосом рассказал о том, что с ним произошло. Люба и Надя тут же расплакались, им было жаль Воронка. Отец цыкнул на них, чтобы они перестали лить слёзы и сказал:

— Так, сын, тебя я ни в чём не виню. Убив Ворона, они на этом не остановились бы, ведь для них, офицериков этих, мы, вольные Всадники, словно шило в заднице. Вот увидишь, как только эти ублюдки выйдут из госпиталя, то сразу же в один голос все семеро запоют, что они, дескать, не знали, что под тобой живой конь, а не биомех, мол спутали. Да, это же нужно быть слепым, чтобы спутать биомеха с жеребцом. Ну, а на счёт того, что эти ублюдки через своё смертоубийство хотели тебя под статью подвести, ты сразу же забудь, на счету офицериков это уже где-то двадцать седьмой или двадцать восьмой случай, так что ни в коем случае не соглашайся признавать свою вину. Ты защищал свою жизнь, а всё, что тебе будут говорить ихние адвокаты, — брехня. Им верить, себя не уважать. Мы, конечно, постараемся нанять тебе хорошего адвоката, но им же, землянам, никому верить нельзя, они ведь завидуют нам, что мы такой вольной жизнью на этом жалком клочке Марса живём, а потому ненавидят, однако ж и без нас обойтись не могут. — Строго посмотрев на Любу и Надю, отец сурово сказал — Так, девицы, посмотрели на брата и брысь отсюда, мне ему пару напутственных слов сказать надо, прежде чем дед Вунко его с головой в своего доктора не засунет. Свидитесь ещё с ним дней через пять, правда в тюрьме. — Девушки со слезами на глазах расцеловали брата и вышли, после чего отец сказал ему со вздохом — Иль, мать тебе сейчас особую тюремную одежонку готовит со съедобной подкладкой, так ты того, ни в коем случае в тюрьме ничего не ешь и не пей. Сунешь руку под подкладку, отщипнёшь кусочек и жуй не спеша, а не то они тебе точно какой-нибудь гадости в еду или питьё подмешают и тогда ты в чём угодно сознаешься. Такое за ними водится. Ежели попытаются снять её с тебя, сразу же криком кричи, дерись, но не давайся им. Они не имеют права одевать тебя в тюремную робу до оглашения приговора суда. Господи, да, за что же тебе такое наказание выпало, Илька? Ведь ты же у меня не байстрюк какой-то, — оторви и выбрось, а справный казак, каким в старые времена на Земле-матушке любая станица только гордилась бы. Эх, видно, судьба наша, — Великая Кобылица, тебя испытать решила, посмотреть, на что ты годен, а потому, парень, не ломайся и запомни главную тюремную истину, сынок, — не верь, не бойся, не проси. Сколько бы человек перед тобой не встало, бейся с ними насмерть, но не проси пощады ни в коем случае и не верь никому. В тюрьмы сейчас невиновные не попадают, а за то, что человек защищая свою жизнь, отправил кого-то на пару деньков в госпиталь, его запросто упекут в тюрьму, а тех, кто нападал, ещё и оправдают. Как же, пострадавшие.

Иль улыбнулся и сказал отцу:

— Па, я постараюсь сделать так, чтобы от этих офицериков недоделанных их же собственная армия отвернулась. Только я тебя сразу предупреждаю, то о чём я скажу на суде, не правда. Ты ведь сам понимаешь, что я только таким образом могу заставить армейских убрать своё рыло из суда.

Лицо отца Иля посуровело и он задумчиво спросил:

— Илька, а стоит ли? Это же форменное предательство.

Дед Вунко тут же отвесил ему затрещину и рявкнул:

— Какое предательство, Витька? То что Нина родила его на Киаре, а не на Земле или Марсе? Где срок пришел, там она его и родила и кроме того этих слов ведь никто кроме судьи не услышит. Иль, земляне даже в суде любят торговаться и идти на всякие сговоры, так что ты, парень, не будь дураком и играй с ними, как кот с мышонком. — Уже совсем обрадовано старый индеец хлопнул в ладоши и воскликнул — Иль, а ведь это дело вполне может у тебя выгореть. — Повернувшись назад, он совсем уже весёлым голосом сказал брату Иля — Стас, быстро дуй в управу и тащи сюда станичного атамана, а ты, Колька, собирай станичников в ружьё. Пока сюда полиция не вломилась, нужно встреть её во всеоружии и показать им, что мы готовы за Иля сражаться насмерть. В общем до завтрашнего обеда этот парень из станицы ни ногой и передадим мы его в руки полиции только в присутствии не менее, чем эскадрона журналистов. Поэтому все уже сейчас начинайте названивать в редакции и вопите погромче, кричите, что мы всю степь в ружьё поднимем, но казака офицерикам на поругание не отдадим. Молодец, Илька, вовремя ты вспомнил о том, что тебя угораздило у бесхвостых ящериц родиться.

Виктор Шорников покрутил головой и спросил:

— Дед Вунко, а ты не перебарщиваешь? Это же будет просто какой-то балаган. У нас ведь что на руках, одни кавалерийские карабины, а у них оружие куда посерьёзнее будет.

Хитрый индеец прищурился и сказал:

— Да, Витька, не большой любитель ты по театрам ходить. Наше главное оружие не карабины, а телевизионщики, которых мы должны заставит растрезвонить обо всём на всю Солнечную систему. Отважные Монтекки встали на защиту своего Ромео в то время, как того предала его Джульетта, а злобные Капулетти вознамерились руками своего придурковатого сыночка Тибальда отправить его на тот свет. Терские казаки переписали пьесу Шекспира на свой лад и вся Малая Степь готова их поддержать. Парень, если мы хотим, чтобы земляне нас уважали, то давай для начала сделаем хотя бы так, чтобы они нас боялись. Мы же тут все живём здесь, как мои древни предки в резервации. Помяни моё слово, скоро они и земли нам начнут урезать. Мы Всадники, Виктор, а слово Всадник должно звучать гордо.

Атаман станицы Никита Горепёкин примчался уже через каких-то пять минут и войдя в хирургическую сначала выслушал старого индейца, затем отца Иля, после чего спросил:

— Ну, что скажешь, казак? Сдюжишь? Учти, если сделать так, то армейские на тебя всем скопом навалятся. Они ведь не дураки, прекрасно понимают, чем всё это может для них кончиться. Они же не об обороноспособности пекутся, а всё больше о бюджете и потому так и норовят выставить нас в качестве внутреннего врага, чтобы отвлечь народ от проблем межгалактической политики. Да, ты это и сам не хуже меня знаешь, Илья. Степь-то на твою защиту я враз подыму от самых Столовых гор и до Южного моря, но если ты дашь слабину, парень, то мне точно придётся сделать сэппуку. — Тут двоюродный дядька Иля не шутил, так как по матери был потомком древнего самурайского рода Фудзивара, дававшего в древности японским императорам жен — Сам понимаешь, послать казака на такое важное дело и тот, вдруг, не справится с ним, для меня будет хуже десяти смертей. Есть тут и ещё один момент, Илья, мы давно уже ждали чего-нибудь в этом роде, чтобы дать офицерью и генералюгами хоть какой-то укорот, а о таком варианте, который предлагают дед Вунко и твой батя, мы вообще даже и не мечтали.

Иль облизнул губы и ответил с улыбкой:

— Не беспокойся, дядька Ник, я тебя не подведу, или Шорниковы с Горепёкиными не самая близкая родня?

На том они и порешили. Старый индеец засунул Иля в наноробохирурга с головой и прогнал всех прочь. Двоюродные братья Виктор и Никита вскочили на биомехов, не знающих усталости, и во весь опор помчались в степь. Атаман станицы Наурской прямо на ходу оповестил войскового атамана о том, что они затевают и попросил поддержать наурских казаков. Через полчаса из всех ближних станиц в сторону Наурской бешеным галопом поскакали казачьи сотни, вооруженные стрелковым оружием, а из отдалённых в её сторону полетели флайеры. Тотчас поднялись все ранчо, гасиенды и прочие поселения и из каждого к озеру Гюйгенса либо скакали на биомехах, либо летели на флайерах Всадники, вооруженные до зубов, но в основном лёгким стрелковым оружием, но зато их были десятки тысяч. Ну, а на месте трагической гибели Ворона пока что было тихо. Похоже, что полицейские решили ждать до ночи, зато на выручку Вадима Ивлева бросились его дружки по академии, но как только они вторглись в пределы Малой Степи, их тотчас обстреляли как с земли, так и с воздуха, но винтовочная пуля слишком слаба, чтобы пробить сверхпрочный армейский боекостюм.

Тем не менее курсанты не на шутку перетрусили и тут же развернули лыжи назад. Только после этого в небо взлетели мощные полицейские флайеры, но когда они прилетели к месту преступления, оно уже было окружено плотным кольцом не только казаков, но и ковбоев с соседнего ранчо «Уайт Хорс», потомков Панчо Вильи с гасиенды «Долорес» и полусотней конных самураев с длинными луками, непревзойдённых мастеров ябусаме, — верховой стрельбы из лука. Атаман станицы и отец Иля подробно рассказали полицейским, что здесь произошло, захваченный в плен курсант запинаясь от страха всё подтвердил и полицейских буквально заставили описать в своих протоколах каждую срезанную травинку, провели их по всей цепочке следов и только к полудню разрешили им отправиться в станицу. К этому моменту возмущённо гудела уже вся Малая Степь, но на это возможно не обратили бы никакого внимания, если бы во всей Солнечной системе не стали закрываться продовольственные магазины Всадников и отменяться их выступления на ипподромах. Более того, Всадники стали стремительно откочёвывать к себе в Малую Степь. Причём крайне демонстративно.

Нисколько не считаясь с убытками, они тоннами выбрасывали продукты в утилизаторы, приговаривая, что не станут кормить в городах даже крыс, если офицерьё обнаглело настолько, что стало убивать их детей прямо на пороге их домов. Самым же неприятным для землян было то, что чуть ли не все торговцы, словно обезумели, и принялись громить свои собственные магазины, давая тем самым понять всем, что они возвращаются в Малую Степь навсегда. Всякие мелочные придирки уже так достали Всадников, что им не хватало только искры, чтобы вспыхнуть пожару. Пока что только в их душах. Скорее всего именно поэтому в станицу Наурскую и прилетело столько репортёров. Полицейские прислали в станицу из Кассини небольшой флайер для перевозки задержанных, но атаман станицы отказался выдать им Иля сославшись на то, что они смогут его тишком в нём удавить. Полицейские быстро поняли, что они угодили в неприятную ситуацию, так как станица была на грани бунта.

Хотя на площади перед станичным госпиталем их было более двух сотен и все они были в боекостюмах полицейского образца, способные противостоять пулям, прямо напротив них стоял сводный кавалерийский полк Всадников. От пуль их карабинов они были хорошо защищены, но в том-то всё и дело, что Всадники были готовы в любой момент пустить в ход своё самое опасное оружие, — боевые виброшашки и точно такие же сабли, ятаганы и катаны и тогда все они были бы изрублены в капусту в считанные минуты, если и вовсе не секунды, но что хуже всего, очень многие из них были бы только ранены и взяты в плен, а как раз вот этого они страшились куда больше, чем быстрой смерти. К счастью для полиции вопрос решился очень быстро. Один из репортёров предложил атаману доставить Иля в полицейский участок на большом редакционном флайере вместе с капитаном полиции и затем сопроводить его в здание полицейского участка. Никита Горепёкин согласился быстро, а вот капитану пришлось согласовывать этот вопрос с вышестоящим начальством и только после того, как полицейский вспылил и пригрозил начальству, что он сейчас вместе со всеми своими людьми покинет станицу, вопрос экстрадицией был наконец решен.

Иль вышел из станичного госпиталя одетый в какой-то нелепый, пухлый наряд держа в руках один только прозрачный пластиковый контейнер, заполненный бутылочками с минеральной водой. Он молча помахал с крыльца всем рукой, затем церемонно поклонился на все четыре стороны и не говоря никому ни слова вошел в флайер крупнейшей марсианской теле и радиовещательной компании «Марс Таймс». В нём его не ждало никакого подвоха кроме того, что репортёр сразу же спросил его:

— Всадник Иль, вы можете рассказать нам, что же здесь всё-таки случилось вчера вечером?

Капитан полиции тотчас завопил:

— Я запрещаю вам брать интервью у подозреваемого!

Иль и репортёр чуть ли не в один голос рявкнули:

— Да, кто ты такой, чтобы запрещать?

После этого Иль с грустной улыбкой на лице спросил:

— Мне как, ответить вам коротко или рассказать всё?

Репортёр осклабился и тут же воскликнул:

— Всадник Иль, вы мне не поверите, но это наверное самый медленный флайер во всей галактике! Поэтому пока мы долетим до Кассини, вы сможете рассказать в прямом эфире телезрителям и радиослушателям нашего канала о себе всё. Кстати, меня зовут Билл Уайтсмит и мои предки тоже были ковбоями, как и вы.

Иль вздохнул и начал свой рассказ:

— Билл, ещё вчера я был ничем не примечательным парнем и мне казалось, что меня любит одна замечательная девушка, но, увы, на самом деле всё было совсем не так, как я об этом думал. Отец этой девушки очень важная птица, генерал и вдобавок ко всему военный дипломат. В общем мне нужно было сразу понять, что я ей не пара. Увы, но я наверное самый тупой из все Всадников Малой Степи, раз не врубился в одну простую истину, — этот цветок расцвёл для оранжереи, а не для продуваемой всеми ветрами степи. Да, к сожалению я слишком поздно это понял и вот к чему это всё привело, меня, как зверя, везут в клетку…

После этого Иль, не называя имён, он прекрасно понимал, что репортёры и сами назовут все имена, довольно подробно рассказал о том, как его встретили в генеральской семье, как старший брат изо всех сил старался доказать своё превосходство над ним, вонючим дикарём, как он сдерживал свои эмоции и как старался не ударить в грязь лицом, но всё было тщетно. Рассказал он и о каждой секунде того неравного поединка, который состоялся в степи после того, как под ним пал Ворон. При этом он сразу же сказал, что поединок был неравным как раз для его противников, у которых в голове имелось устройство спасения жизни, а у него такого не было. Иль тут же высказал предположение, что теперь Всадникам никогда не видать таких устройств, как собственных ушей потому, что обманув их однажды, правительство Земли будет обманывать Всадников и впредь раз за разом только за то, что они хотят жить вольной жизнью на своей собственной планете, обходясь лишь минимумом всех технологических благ цивилизации, не гонясь за техническим прогрессом. Когда же Иль закончил свой непростой рассказ, Билл со вздохом спросил:

— Всадник Иль, неужели у вас не было никакой возможности избежать стычки с этими негодяями?

— Как же не было? — Воскликнул Иль — Конечно была! Но для этого мне нужно было выехать из дома не на Вороне, а своём боевом биомехе. Вот тогда эти офицерики могли бы гоняться за мной по всей степи хоть трое суток и фиг бы они меня загнали в угол, а если бы я поскакал в Глубокие Каньоны, то они там точно сами бы себе шеи посворачивали. Мистер Уайтсмит, этим доходягам никогда не взять в Малой Степи Всадника, скачущего на хорошем, отлично обученном биомехе и я проклинаю себя за то, что решил в тот день показать Воронку, какой знатный боевой меч выковал себе его Всадник. Понимаете, Ворон ведь был совсем ещё молодым жеребчиком, ему только три месяца назад исполнилось пять лет, он же был ещё совсем мальчишка. К тому же я не готовил его для боёв и потому не учил уворачиваться от шашки или меча. Он же просто мчался по прямой считая, что это спортивная скачка, а эти, эти… Простите, мистер Уайтсмит, но у меня нет приличных слов, чтобы описать моральные качества убийц моего Воронка. Он же ничего им не сделал! Он вообще был ласковым и доверчивым к людям, как котёнок.

В глазах Иля появились слёзы, но он быстро взял себя в руки и они тут же высохли. Зато репортёр быстро нашел слова, чтобы определить моральные качества убийц и сказал:

— У меня есть множество эпитетов для этих курсантов, Всадник Иль, но я применю лишь вот эти, — они гнусные, подлые и трусливые убийцы, которые намеренно убили вашего коня, чтобы потом, якобы в целях самозащиты, убить и вас.

Капитан полиции тут же заверещал:

— Вы не имеете права так говорить! Следствие ещё ничего не установило и это голословные обвинения!

На это репортёр и Иль снова дружно рявкнули:

— Заткнись!

А репортёр ещё и добавил:

— Вякнешь ещё раз, генеральская подстилка, и я выкину тебя из флайера! Так что заткнись и помалкивай. — После чего с участием в голосе спросил — Всадник Иль, вы знаете о том, что Всадники по всей Солнечной системе уже закрыли практически все свои магазины и в массовом порядке возвращаются в Малую Степь? То же самое делают и все ваши труппы, которые радовали сотни миллионов зрителей своими искромётными выступлениями. Знаете, когда я смотрю на то, что вытворяют на арене ипподрома те парни, у которых хватило духа и смелости остаться ковбоями в наше время, когда человек по сути дела превратился в какой-то жалкий придаток всех этих бесчисленных машин и механизмов, у меня одновременно перехватывает дыхание от того, что мои далёкие предки были когда-то в каком-то там Техасе ковбоями и вместе с тем мне становится жутко стыдно, что я такая размазня, не могу бросить всё к чёртовой матери, прилететь в Малую Степь, приползти на коленях к какому-нибудь ранчо и взмолиться там: — «Братцы, примите меня в свою семью, я сирота! Мне всё давно уже обрыдло в этом мире. Мои дети давно уже стали дедами и бабками и я не вижу их десятилетиями. Внуков я вижу ещё реже, а правнуки, похоже, вообще ничего не знают о моём существовании, да, и жене я уже давно не нужен». Вот такие мысли частенько посещают меня на ипподроме.

Иль улыбнулся тихим голосом спросил:

— Так в чём же дело, дядя Билли? Собери в походный мешок всё самое дорогое для тебя, сядь в свой флайер и лети прямиком в Малую Степь, выбери там то ранчо, которое тебе приглянётся, посади машину посреди двора и выйдя из неё просто громко крикни: — «Эй, вы, лежебоки, я старый Билл Уайтсмит, мои предки были ковбоями в Техасе! Быстро покажите мне мою комнату и объясните, что у вас тут к чему!» Поверь, дядя Билли, уже через полгода тебе вскружит голову какая-нибудь обворожительная принцесса прерий и ты поведёшь её под венец. Наши девчонки они ведь совсем другие. Они могут ждать своего суженного и до сорока лет, не глядя ни на кого, но о таком я что-то не слыхал ни разу. Все мои сверстницы давно уже выскочили замуж.

Репортёр посмотрел на Иля, как на приведение и спросил:

— Неужели это правда, Всадник Иль? Неужели меня не возьмут за руки и за ноги и не вышвырнут прочь, как пропойцу из бара? Мне что-то не очень в это верится. Знаешь ли, парень, слишком это всё похоже на сказку про Синдереллу.

Иль усмехнулся и сказал:

— А ты попробуй сделать это, Всадник Билл. Знаешь, я не раз слышал подобные слова от городских дамочек, ищущих в степи экзотики и сам недавно обжегся, но у меня есть несколько знакомых парней, которые однажды вспомнили о том, что в их крови тоже есть гены Всадников, набрались смелости и пришли в Малую Степь с одной лишь сменой белья. Кто-то стал ковбоем, кого-то приписали в казаки, но все они вполне довольны. По-моему вам, горожанам, очень трудно сделать самый главный, первый шаг и собраться в Малую Степь. Вы же привыкли рассчитывать всё наперёд и мыслите чуть ли не категориями вечности. Особенно с тех пор, когда фактически стали бессмертными. Это для нас смерть является нашей постоянно спутницей и именно поэтому ваше правительство никогда не даст нам этой чёртовой системы спасения жизни, ведь тогда очень многие люди вспомнят о том, что и в их жилах течёт кровь вольных Всадников. Ведь говорят, что радиус действия этих устройств всего двести пятьдесят вёрст и большая часть Малой Степи для вас является погибельной в прямом смысле слова. Установи они такие антенны в Малой Степи и тогда к нам точно потянулись бы горожане.

Репортёр вдруг улыбнулся и воскликнул:

— Ну, и чёрт с ней, с вечной жизнью! Зато старый Билл Уайтсмит станет тем, кем он давно уже мечтает стать — вольным Всадником, скачущим по прерии вслед за Великой Кобылицей.