"Минька, или Операция «Возмездие»" - читать интересную книгу автора (Абердин Александр)

Глава шестая Пси-коммандос

— Ну, и как долго мы будем лежать на этой чёртовой крыше, Шторм? — Насмешливым голосом поинтересовался у полковника Денисова капитан Бурмистров, оперативный позывной Вексель, бывший московский банкир, а теперь пси-разведчик, обладавший редкостным даром входить в любые компьютеры точно так же, как телепаты входят в чужие мозги.

Полковник Денисов хмуро огрызнулся:

— А тебе что, не терпится отправиться в какое-нибудь казино, Вексель? Так мы сюда не за этим прилетели. Мы, если ты об этом ещё не догадался, прилетели в Москву на разведку.

Вексель, лежавший на заснеженной крыше рядом с полковником Денисовым, всё так же насмешливо спросил:

— Ну, если мы тут разведкой занимаемся, Шторм, то почему бы нам не разведывать всё сидя в тепле? Между прочим на соседней крыше для этого имеется небольшая надстройка, та, на которой стоят пять здоровенных тарелок, а в ней самой имеется довольно уютная комнатушка и в этой комнатушке, между прочим, находится чёртова прорва электронного кабелья и подсоединившись к ним я могу шариться по всей ихней сети.

Полковник настороженным голосом спросил:

— А отсюда ты до них что, дотянуться не можешь?

— Почему это не смогу? — Удивлённо воскликнул Вексель и пояснил — Конечно смогу, только там тепло и не дует, а здесь об нас может запросто споткнуться какой-нибудь дворник.

Эти слова заставили полковника Денисова задуматься, хотя он и не верил в то, что кто-нибудь попрётся на крышу на ночь глядя. Он внимательно осмотрел крышу соседнего здания, это был административно-деловой центр, надстройку на ней, довольно симпатичную на вид, и был вынужден согласиться, что они и в самом деле могли бы заниматься своим делом с куда большим комфортом. В надстройке было целых четыре помещения, — тамбур, две кладовки, битком забитые черт знает чем, и небольшой узкий зал, на одной стене которого находилось с полсотни кабелей. Кабеля вверху уходили в распределительное устройство, спускались через всё здание вниз и дальше разбегались во все стороны. Оба небоскрёба стояли почти в самом центре Москвы, на Чистых Прудах и уже поэтому представляли для них интерес, но одно дело лежать на крыше и совсем другое сидеть в помещении, куда, судя по всему, техники заглядывали не часто. Тем более, что войти в него не представляло никакой сложности, так как дверь запиралась простеньким замком и даже не была снабжена никакой сигнализацией. Оно и понятно, мало кто мог поверить в то, что вражеские разведчики смогут проникнуть сюда.

Однако, Шторм и Вексель высадились на крыше посреди бела дня. Правда, они воспользовались тем, что в половине второго над Москвой бушевала метель и с неба валил такой густой снег, что на расстоянии десяти метров уже не было ничего видно. Эта метель принесла с собой не только обильный снегопад, который не прекращался и сейчас, но и полторы дюжины разведчиков из Хужира. Они десантировались над Москвой с высоты в шестьсот метров и разлетелись во все стороны от своего командира и его напарника, разбившись на восемь двоек. Это была далеко не первая вылазка полковника Денисова за линию фронта, хотя генерал Синельников очень неодобрительно относился к тому, что командующий пси-корпусом лично ходит в разведку и забирается чуть ли не к чёрту в зубы. Тем не менее он не возражал против этого открыто, так как и сам прекрасно понимал, что уставов и наставлений о том, как именно нужно вести пси-войну, ещё никто не написал. Ну, и к тому же он неоднократно видел, как тренируются и проводят учебные бои пси-солдаты. Став, наконец, индиго, генерал Синельников лично убедился в том, что обычные методы ведения войны им теперь точно не пригодятся. Поэтому он и отдал приказ разгрузить военно-промышленный комплекс и направить его дальнейшую работу в мирное русло.

Республике больше не были нужны ни танки, ни артиллерия, ни даже баллистические и тактические ракеты с термоядерными боеголовками. Да, и обычные солдаты ей тоже были не нужны, но они оставались на своих позициях только с одной единственной целью, — создавать у врага ощущение, что ничто не изменилось, на, а враг хотя в это особенно не верил, особенно в высших эшелонах легальной власти, всё же мечтал о том, чтобы так оно и было, и даже всячески успокаивал себя, хотя после событий, произошедших на острове Элсмир и особенно на островах Карибского бассейна, этим господам в это верилось с большим трудом. Как и предполагал полковник Денисов, атлантийцы после затрещины вздрогнули и присели. Хотя на тот момент у него и не было на этот счёт никаких точных разведданных, об этом было нетрудно догадаться по косвенным признакам, а уж они-то были весьма впечатляющими. В первую очередь атлантийцы стали переводить все свои самые боеспособные подразделения в США и Западную Европу из Африки, Азии, Южной Америки и даже из Австралии. Ну, и ещё они фактически бросили на произвол судьбы как своих приспешников в Австралии, так и в европейской части России, выведя оттуда свои войска полностью.

Если в Африке, Азии и Южной Америке оставались воинские подразделения, состоящие из всяческого отребья, которым доставлялись по воздуху боеприпасы, снаряжение и продовольствие, то австралийцы и «рассеяне» остались один на один с теми своими соотечественниками, которых они предали и продали. Были брошены на произвол судьбы и японцы, но вот как раз они-то и не проводили никогда никаких карательных операций и даже скорее наоборот, на Дальнем Востоке они весьма неплохо относились к населению отданных им территорий. Правда, бонзы атлантийцев рванули и оттуда, хотя им никто и не угрожал. Мир, а точнее обе его половинки кроме республики, замер в растерянности. Атлантийцы не стали афишировать того, что произошло в результате двух рейдов республиканских пси-коммандос, но все их последующие шаги изрядно напугали обывателей. На их благосостоянии этот откат пока что никак не сказался, но это только потому, что в течение добрых пятнадцати лет они вывозил с захваченных территорий всё, что только могли. Хватит им этого надолго или нет, было неважно, никто не собирался давать им слишком много времени и их главари, похоже, это понимали.

Республика не собиралась нападать на соотечественников, хотя очень многие деятели из её правящей верхушки обязательно должны были предстать перед судом. Очень уж велика была их вина во всём произошедшем и это была одна из тех причин, по которой полковник Денисов вот уже трижды выбирался из Хужира в Москву. Кое-кто из бывших соотечественников уже слинял из этого города, но это не надолго. Рано или поздно они все предстанут перед судом международного трибунала. Ну, а пока что они скрылись где-то в США или Западной Европе и судя по тому, что их так до сих пор и не нашли, а это было свыше трёхсот семей, все эти люди имели большие заслуги. Сегодняшнюю вылазку полковник Денисов предпринял не только для того, чтобы разведать обстановку, но и пообщаться со своим старым знакомым, Максимом Максимовичем Бенединским, а заодно посмотреть на то, как будут действовать московские спецслужбы, когда узнают, что он находится в городе, для чего он прихватил с собой спутниковый телефон. Вообще-то не было совершенно никакой разницы, откуда им удирать — с крыши этого небоскрёба, на которой они даже не мёрзли лёжа на снегу и занесённые снегом, или с крыши соседнего, где могли устроиться с куда большим комфортом. Поэтому полковник Денисов сказал:

— Ну, что же, Вексель, если тебе этого так хочется, пошли в тепло. Замок я уже открыл. Лететь-то недалеко.

Оба сугроба тут же поднялись с крыши, оставив после себя весьма заметный след, и, роняя вниз комья снега, быстро полетели на крышу соседнего здания, которое было немного пониже. На то, чтобы перелететь через переулок, у них ушло секунд шесть. Вексель открыл дверь телекинетическим усилием и они влетели в тамбур надстройки одновременно. Дверь закрылась, щёлкнул замок и оба пси-коммандос, стряхнув с себя снег, влетели в интересующее их помещение. Там действительно было сухо, тепло и почти уютно, если бы не монотонное гудение чего-то электрического. Правда, сидеть там было не на чем и они снова развалились на полу, но теперь уже не лицом вниз, а на боку, приняв более удобные позы. Вексель, подперев рукой голову посмотрел на кабели и негромко поинтересовался вслух:

— Шухеру им что ли навести?

Полковник Денисов, внимательно осматривающий этаж за этажом, невозмутимо спросил своего напарника:

— Это как ещё, Вексель, вирус им запустить?

Тот с усмешкой ответил:

— Шторм, между прочим я и сам по себе ходячий компьютерный вирус. Причём такой, который ничем не лечится. Мне потереть файло на жестких дисках, раз плюнуть, но я не об этом глаголю. Мне давно хотелось узнать, смогу ли я устроить вселенский тарарам в огромном взятом городе с помощью одних только компьютеров, управляющих его жизнью?

Представив себе последствия, Семён тут же строго сказал:

— Отставить, Вексель. Это тебе ведь не какой-то там Париж или Лондон. Да, и там я на твоём месте тоже не стал бы изгаляться. Знаешь, всякие техногенные катастрофы они ведь чем особенно плохи, — тем, что уносят жизни ни в чём не повинных людей. Допустим, ты поднял давление воды в системе отопления, её прорвало и кипятком тут же ошпарит того, чья вина только в том и заключалась, что ему было пофиг где жить, в Москве или Красноярске. Оно тебе надо, Вексель? Мне тоже не надо, а потому лучше поищи что-нибудь секретное и перекачай файло с их компов на свою буку. Это и то будет куда интереснее, да, и полезнее для нашего общего дела.

— Как скажешь, командир. — Откликнулся Вексель и тут же погрузился в московскую компьютерную сеть. Чтобы сделать пребывание своего напарника в Москве ещё более интересным и насыщенным впечатлениями, Вексель одновременно с этим стал телепатически транслировать всё, что ему открылось, в сознание полковника Денисова, да, ещё и комментировать это — Шторм, вся эта радужная мутотень, которая стоит сейчас у тебя перед глазами, это компьютерная аура Москвы. Тёмно-синие провалы в ней, — неработающие в данную минуту компьютеры, но мне по фигу, я их тоже читаю на раз, а самые яркие сполохи, это те компы, процессоры которых врубились на полную мощность и чем они больше, тем больше комп. Видишь здоровенные кострища? Это работают суперкомпьютеры. Сейчас я влезу вон в тот, самый духовитый и здоровенный, он, наверное, обслуживает их вояк.

Семён даже перестал осматривать нижние этажи, когда Вексель сказал об этом. Вслед за ним он вошел в компьютер и вдруг увидел, как перед ним с калейдоскопической быстротой меняются какие-то диковинные картины. Только что он видел всю Землю целиком, обмотанную разноцветными нитками орбит спутников слежения, и вот он уже видит карту всей Восточной Европы, испещрённую какими-то трассами. В следующий момент перед ним пронеслись изображения стартовых позиций ракет, нацеленных во все стороны, а не только на Российскую Заволжско-Сибирскую Республику и вот он видит одну за другой таблицы, диаграммы, графики. Сообразив, что его напарник бегло просматривает базу данных, он спросил:

— Вексель, а ты можешь разобраться с тем, чем сейчас занят этот суперкомпьютер или тебе за ним не угнаться?

Напарник честно признался:

— Всего сразу я точно увидеть не смогу, Шторм. Эта зараза решает одновременно десятки тысяч самых разных задач, но зато я смог бы скачать информацию с него на другой комп даже во время работы. Только не на свою буку, а на что-то более солидное. В общем на второй суперкомпьютер. Правда, я всё же могу влезть сразу добрый десяток задач и даже могу проследить, к каким файлам обращается этот компьютер для их решения. Показать тебе, как это делается?

Полковник Денисов с улыбкой ответил:

— Ну его на фиг, Вексель. Давай, занимайся своими делами, а я займусь своими, только знаешь, парень, будь готов к тому, что в любой момент мы можем сорваться с места и начать прыгать с крыши на крышу. Я хочу поговорить с одним своим приятелем начистоту, а поскольку его телефон стоит на прослушке, то москали могут пустить за нами топтунов.

Вексель немедленно откликнулся:

— Гы-гы, напугал ежа голой задницей.

Ну, иного ответа от этого мужчины, которому было за шестьдесят, он и не ожидал. Игорь Александрович Бурмистров начал воевать всего на полтора месяца позже Семёна и хотя дослужился на фронте всего лишь до звания старшего сержанта, будучи индиго, нанёс врагу немало ущерба. Офицером он стал уже на острове Ольхон, да, и то не по своей воле. Зато старший лейтенант Бурмистров по своему собственному желанию однажды подошел к полковнику Денисову и сказал ему, что хочет быть его напарником, если тот намерен отправиться на разведку в Москву, где ему, коренному москвичу в одиннадцатом поколении, был известен каждый камень. Более расторопного, исполнительного и мыслящего солдата Семён ещё не видел, и офицером Игорь Бурмистров тоже был отличным, хотя и командовал когда-то всего лишь отделением разведчиков. Зато как командовал и какие рейды в глубокий тыл врага совершал. Однажды добрался со своим отделением аж до Сайгона и под занавес, уже после выполнения задания командования отлучился на пару часов и в одиночку взорвал большой склад боеприпасов, так как был не только далеко видящим телепатом, но ещё и пирокинетиком. Ну, а ещё он был просто отличным мужиком и потому Семён сказал:

— Да, уж, тебя напугаешь чем-нибудь, Вексель. — Он достал из бокового кармана ранца спутниковый телефон и набрал номер, а когда на другом конце ответили, спросил — Не спите, Максим Максимович. Я тут с оказией в Москве, вот и решил позвонить старому приятелю, чтобы за жизнь покалякать. Не отрываю?

Одновременно с этим Семён простёр взгляд на Моховую, где в квартире на девятом этаже жил господин Бендинский. Тот как раз находился в зале и сидел в кресле перед выключенным телевизором. Услышав знакомый голос господин Бендинский встрепенулся и, подавшись вперед, быстро сказал:

— Если вы действительно в Москве, то вам лучше повесить трубку и сразу же уйти. Мой телефон прослушивается. Так что не испытывайте судьбу, господин патриот.

Полковник Денисов коротко хохотнул и ответил:

— Ну, меня это не очень-то волнует, Максим, лишь бы они не прерывали наш разговор, а если этим господам хочется носиться во время такого снегопада по городу, то это уже их личное дело. Меня им все равно не найти. У меня к вам вот какой вопрос, Максим. Ну, и как вам все это нравится?

— Что именно, уважаемый? — Спросил его Максим Бендинский усаживаясь поудобнее — То, что спецслужбы не смогут вас найти? Кстати, вы не могли бы назвать хотя бы свое вымышленной имя, чтобы я мог обращаться к вам, как это полагается, а не придумывать какие-то определения вроде господина патриота? Ну, а то, что вас не поймают, меня только радует. Честно говоря, мне давно уже хотелось поговорить с вами.

Семён улыбнулся и ответил насмешливым голосом:

— Максим, а я могу и представиться — полковник Семён Денисов, командир диверсионно-разведывательного подразделения вооруженных сил Российской Заволжско-Сибирской Республики, но вы можете не волноваться, мы не собираемся ничего взрывать в Москве. Между прочим, если вы этого не знаете, то наши войска не выстрелили в вашу сторону еще ни разу, а если мы когда и проводили диверсионные операции в европейской части России, то только против атлантийцев. Наш президент категорически отказывается развязывать гражданскую войну. Он считает, что наш враг это атлантийцы, но и против них мы не собираемся вести широкомасштабную войну, а звоню я вам, Максим, ещё и вот почему. Спешу вас обрадовать, уже очень скоро мы всё же начнём вести против атлантийцев самую настоящую войну и воевать с ними мы будем на их территории. Правда, это будет довольно странная, на первый взгляд, война, ведь мы не станем стрелять по ним из пушек или запускать баллистические ракеты.

Максим Бендинский улыбнулся и спросил:

— Семён, вы собираетесь развернуть против них психологическую войну с помощью своих средств информации? Увы, это ничего вам не даст. Их средства массовой информации это очень мощная машина и вам не удастся изменить с помощью свои радио и телепередач изменить общественное мнение атлантийцев.

Полковник Денисов негромко рассмеялся и сказал:

— Нет, Максим, хотя наша война и будет иметь огромный психологический эффект, она вовсе не будет психологической войной. Это будет война психокинетическая, а потому атлантийцы очень быстро почувствуют на себе всю нашу мощь. Уже через несколько часов все их спутники-шпионы взорвутся прямо в космосе на своих орбитах, а вместе с ними взорвутся и боевые спутники, но даже не это главное. Пройдет всего несколько часов и в считанные минуты мы выведем из строя всю их военную машину, а заодно нанесём мощный пирокинетический удар и по их военной промышленности, но это будет всё-таки бескровная война и даже их подводные лодки, которые находятся на боевом дежурстве в различных районах мирового океана, будут просто вынуждены всплыть, но не для того, чтобы произвести пуски ракет. Их мы превратим в металлолом в первую очередь, причём так, что они не смогут подорвать боеголовки. Такие превентивные действия мы отработали до полного автоматизма. Ну, а когда это произойдёт, мы посмотрим на то, чем нам ответят эти упыри.

Максим Бенединский вскочил на ноги и воскликнул:

— Семён, зачем вы мне это говорите? Ведь я же сказал вам, что мой телефон прослушивают спецслужбы! Неужели вам непонятно, что об этом будет немедленно доложено руководству, а оно сообщит об этом атлантийцам? Вы представляете, что тогда может произойти? Это же будет конец света!

Полковник Денисов сказал строгим голосом:

— Максим, успокойтесь. Во-первых, конец света уже наступил для более, чем половины населения планеты и к тому же довольно давно. Во-вторых, мы все держим под полным контролем. В-третьих, мне очень хочется знать, как именно поведут себя ваши спецслужбы, за которыми мы тоже внимательно наблюдаем. Извините, Максим, я скажу пару слов этим господам. — Майор Батчер, который вместе с лейтенантом Викторией Батчер тоже находились в Москве и как раз в этот момент они держали под контролем контору под названием «Ухо Большого Брата», телепатически показал своему командиру, что там происходит и полковник Денисов строго рыкнул — Капитан Руднев, это я вам говорю. Вы как раз собрались позвонить кому-то и даже подняли трубку телефона, но ещё не набрали номер. Ну, и как вам нравится то, что ваш телефон поднялся со стола на полметра? А ведь он ещё может и вспыхнуть, как и вся ваша аппаратура, но вы всё-таки позвоните кому следует. Это мой вам приказ, а я посмотрю на реакцию вашего руководства и тут же приму решение. — После чего продолжил разговор спокойным тоном — Да, кстати, Максим, мне ведь абсолютно безразлично, когда начнётся операция «Шквал огня», в ноль часов по московскому времени или на три с половиной часа раньше. Всё равно большинство жителей европейской части России ничего не увидят. Над вами сейчас находится обширный циклон и небо затянуто облаками. Правда, я предполагаю, что вспышки взрывов в космосе будет видно даже сквозь самую плотную облачность, сжигать-то их мы будет в очень жестком режиме, превращая всё это железо в сверхгорячую плазму, чтобы не осталось никакого мусора и на головы людей не свалились обломки. Если руководство спецслужб известит вашего президента, а тот тут же предупредит атлантийцев, то они автоматически будут зачислены в разряд наших злейших врагов.

Максим Бендинский сел на диван и уныло спросил:

— И что последует за этим, Семён, вы нападёте на нас? Хотя я склонен считать, что вы в любом случае объявите нам войну, ведь мы действительно встали не на ту сторону и какие бы доводы мы вам не приводили, они вас ни в чём не убедят. Если ваши слова не блеф, чего я также не исключаю, то нам всем теперь точно не сдобровать. Армия у нас практически никакая, чисто символическая, для парадов, зато вы всё это время воевали и скорее всего имеете самую сильную армию на планете, раз атлантийцы так и не смогли вас задушить.

Полковник Денисов всё таким же спокойным тоном ответил своему собеседнику:

— Да, армия у нас действительно очень мощная, Максим, и мы можем поставить под ружьё не менее тридцати миллионов человек, но не станем этого делать. Нападать на вас мы не будем даже в том случае, если ваше руководство предаст уже не нас, а вас и снова бросится искать защиты у атлантийцев. Тогда мы просто разрушим всю вашу военную инфраструктуру.

— Но как вы это сможете сделать? — Удивлённо спросил Максим Бенединский — Вы упомянули психокинез, но мне что-то не верится в то, что на свете есть такие психокинетики, которые способны на что-то большее, чем поджигание листка бумаги.

Семён усмехнулся и подтвердил то, что сказал раньше:

— Можете в этом даже не сомневаться, Максим. Мощные психокинетики есть не только у нас, но и у атлантийцев. Более того, довольно много русских, украинцев, белорусов и других жителей Восточной Европы, которые были индиго и обладали большим психокинетическим потенциалом, давно уже завербованы атлантийцами и вывезены в Штаты. Атлантийцы надеются, что все они выступят против нас в грядущей психокинетической войне и скорее всего именно так и будет. Именно поэтому мы намерены уничтожить их военную инфраструктуру одним ударом. Это самым наглядным образом покажет атлантийским пси-коммандос, кто есть кто в этом мире, но я не очень-то верю, что все они тут же сдадутся на милость победителя. Мы могли бы уничтожить заодно и всех атлантийцев, но, во-первых, Человечество и так уже понесло огромные потери, а, во-вторых, огромное число обывателей в Западной Европе и Северной Америке попросту ни в чем не виноваты. Они являются всего лишь живым щитом, за которым спрятались несколько миллионов негодяев и хотя мы ведём пси-разведку вот уже полгода, далеко не всех нам удалось выявить. Тут наши успехи довольно скромны.

Читая мысли Максима Бенединского, Семён прекрасно видел, что этот разговор имеет для него весьма отвлечённый характер. Тот по прежнему не верил в психокинетическую мощь республиканцев, хотя и полагал, что бегство атлантийцев из Восточной Европы отнюдь не было случайностью, но зато был весьма озабочен не столько своей судьбой, на себе он уже поставил крест и считал, что его либо поставят к стенке, либо вздёрнут на виселице, сколько судьбой тех тридцати двух миллионов человек, которые проживали в России. По большей части это были русские. Поэтому как только Семён умолк, он тут же спросил взволнованным голосом:

— А что будет с нами, Семён?

Полковник Денисов вздохнул и ответил:

— Максим, эти тридцать два миллиона добились того, о чём говорила когда-то всякая шваль, заявляя, что Россия должна быть компактным государством без своих территорий за Уралом. Ваш президент отдал Кольский полуостров и все Поморье Норвегии, Карелию вместе с Питером — Финляндии, Швеция прибрала себе всю Прибалтику, Польша — Украину, а Кавказ и вовсе остался в итоге ничейным, так как практически все мусульманские страны, которые могли на него претендовать, полностью уничтожены. В результате Россия скукожилась до дюжины областей, расположенных вокруг Москвы. Это был ваш выбор, ну, что же, вы и дальше сможете жить в этом бантустане, если пожелаете того. Мы вас трогать не будем и даже оставим вам ваше руководство в целости и сохранности, хотя оно того и не заслуживает. В таком виде и при таком президенте вы нам совершенно не интересны и очень многие из моих друзей, хотя они и являются коренными москвичами, не желают видеть вас даже в упор. Вы нам не нужны и не интересны по большому счёту, но на вас сейчас работает двенадцать миллионов китайцев, которые в принципе находятся в вашей стране на положении рабов. Вот с ними-то вам придётся расплатиться по полному счёту и в дальнейшем вы будете обходиться только своими собственными силами и помощи вам будет ждать неоткуда, да, вы этого и недостойны.

От таких слов Максим Бендинский сник, но был вынужден согласиться с Семёном, но сделал это весьма стандартно:

— Да, вы правы, Семён. Республика имеет моральное право изолировать нас от всего мира. Победителей не судят. Правда, сначала вам нужно будет победить атлантийцев, а они, после того, что сделали с миром, будут отчаянно сопротивляться.

Полковник Денисов вздохнул и проворчал:

— Да, уж, победителей не судят, Максим. Судят преступников и далеко не каждая победа является торжеством справедливости. Атлантийцы думали, что они уже одержали победу во всём мире и им после того, как они уже уничтожили несколько миллиардов человек, оставалось только расправиться самым выгодным для них способом, то есть без термоядерных взрывов, ещё с парой сотен миллионов человек, чтобы править миром, но не тут-то было — наша республика не только не дала им превратить блокаду в постоянно пылающий костёр, в котором они и дальше сжигали бы своих сателлитов, но и выстояла. Более того, Максим, мы обладаем теперь такой мощью, что могли бы уничтожить их всех с необычайной лёгкостью, вот только нам не нужна такая победа. Мы же не людоеды. А относительно изоляции я вам так скажу, Максим, — всё будет зависеть от вас самих.

Вот тут-то Максим Бенединский и оживился. Он вскочил на ноги и прижимая трубку к уху стал ходить по комнате, а потом, как только Семён замолчал, быстро поинтересовался у него:

— Господин полковник, насколько я это понимаю, вы способны видеть не только игральную карту, спрятанную в конверт из чёрной бумаги. Скажите, капитан Руднев доложил своему руководству о нашем с вами разговоре?

Семён, который уже прочитал его мысли, сказал:

— Да, господин Бенединский, и его непосредственное руководство не спешит докладывать об этом разговоре вышестоящему начальству. Полковник Завьялов решил подождать.

— Капитан Руднев, — Громко воскликнул Максим — Если в вас осталась хоть капля мужества, то сделайте то, о чём я вас сейчас попрошу. Я сейчас же отправлюсь в Останкино и подготовлюсь к прямой трансляции. У того странного государственного образования, которое мы называем Россией, имеется свой собственный спутник связи, который находится на суточной орбите. К счастью он ещё и оснащён телекамерами с мощными телеобъективами, а потому, капитан Руднев, как только психокинетики Российской Заволжско-Сибирской Республики начнут войну против атлантийцев, я хочу показать людям по крайней мере в Восточной Европе, что их господству наступил конец. Полковник Денисов ведь не случайно позвонил мне, капитан. У меня есть своя собственная телестудия, команда специалистов, я хорошо знаю, как организовать такую трансляцию и прекрасно отдаю себе отчёт в том, что если русские люди увидят это, то уже завтра все те мерзавцы, которые выторговали себе у Запада свой собственный улус, лишатся власти в этом жалком подобии страны. Вы и ваши люди нужны в Останкино только за тем, чтобы другие ваши коллеги не помешали мне провести этот эфир. Я направляюсь в Останкино, капитан, а вы подумайте, на чью сторону вы встанете. Извините, товарищ полковник, но я вынужден прервать наш разговор. Если хотите, то позвоните мне на сотовый телефон.

— Обязательно позвоню, Максим. — Сказал полковник Денисов и отключился.

Вексель тут же поинтересовался у него:

— Шторм, начинаем готовиться к нанесению удара?

Полковник ответил ему:

— Игорь, да, мы к этому были готовы ещё месяц назад. Все наши люди давно уже находятся на своих позициях и готовы расплавить всё их железо на земле, под землёй и даже в космосе. Вот и спрашивается теперь, какая разница, когда мы нанесём удар, днём раньше или днём позже? Его ведь всё равно нужно нанести, ну, а то, что ещё не все войска атлантийцев отведены в Штаты и в Западную Европу, так что же с того? Знаешь, семеро одного не ждут, а ребята уже киснуть начали. — Уже мысленно он отдал команду своему начальнику штаба — Хазрет, начинаем отсчёт времени. Всем приготовиться нанести удар по военной инфраструктуре врага ровно ноль часов по Москве. Ну, а Москва обещала показать нашу атаку в прямом эфире.

Полковник Завгаев находился в Хужире, но это нисколько не помешало ему оповестить всех пси-коммандос о начале операции «Шквал огня» ровно в двенадцать часов ночи по московскому времени. Все они действительно давно уже были готовы к проведению этой операции. Через военную базу «Магнус» на острове Ольхон за это время прошло почти семьсот тысяч человек и из них только немногим более половины были индиго, а всего в операции «Шквал огня» должно было принять участие семьдесят две с половиной тысячи самых лучших психокинетиков, в совершенстве владевших рентгеновским зрением и дальновидением, а также являющихся очень мощными пирокинетиками. Критерии отбора были весьма просты, — нужно было уметь простереть свой взгляд на расстояние в несколько тысяч километров и нанести по вражескому объекту пирокинетический удар такой силы, чтобы вывести всю военную технику из строя, но при этом обойтись без катастрофических последствий. Просто расплавить самые важные узлы и механизмы, чтобы ничто не могло стрелять и производить пуски баллистических и тактических ракет, а также превратить в бесполезный хлам ядерные боеголовки.

Самым же мощным пирокинетикам наоборот предстояло бить по спутникам изо всех сил, чтобы сжечь их дотла и превратить в плазму, которую быстро «сдует» солнечный ветер. Учёные уже сделали все расчёты и объяснили пирокинетикам, как именно нужно поджигать спутники врага, одновременно направляя факел взрыва в противоположную от Земли сторону. Более того, все пирокинетики успели хорошенько «набить руку» на этом деле на подземных полигонах и потому прекрасно подготовились к пирокинетической атаке. Полковник Денисов вовсе не преувеличивал, когда говорил Максиму Бенединскому, что они могут уничтожить атлантийцев одним ударом. Правда, он при этом не сказал о том, что тогда последствия будут просто ужасными. В воздух взовьётся такое количество дыма и раскалённого чуть ли не до космических температур пепла, что этот пирокинетический удар будет даже пострашнее термоядерного и тогда Человечеству на планете Земля точно придёт конец. В какой-то мере полковник Денисов был благодарен судьбе и даже атлантийцам за то, что республика столько лет находилась в кольце блокады, пусть даже и не сплошном. Это позволило ей воспитать настоящих бойцов.

Все пси-коммандос были разбиты на отряды численностью от тридцати до сорока человек. Эти отряды формировались не по чьему-либо приказу, а исходя из того, кто и с кем успел подружиться, и были по большей части интернациональными. Генерал Синельников, посмеиваясь, называл их бандами анархистов, но на счёт анархии он сильно преувеличивал — дисциплина во всех отрядах была железной, а все вместе они могли действовать, как единый организм, но при этом каждый психокинетик выполнял свою собственную задачу. Ну, и в каждом отряде было по пять, шесть «Змеев-Горынычей», так называли тех пирокинетиков, которые могли в доли секунды превратить в плазму каменную глыбу весом тонн в пятьдесят и при этом не абы как, а направив язык пламени в какую-нибудь сторону. Цели были разобраны ещё три месяца назад и те пси-коммандос, которые должны были участвовать в первой и последней массовой пирокинетической атаке, уже месяц, как выдвинулись на исходные позиции и очень многие находились на территории врага точно так же, как Шторм со своей группой находился в Москве.

Впрочем, Семёну было всё равно, где находиться. Свои пять спутников и подводный ракетоносец «Аякс» он мог достать хоть с Северного, хоть с Южного полюса, но это что, Минька тот и вовсе нацелился на четыре дюжины спутников и три большие ракетно-ядерные базы в Арканзасе, Виргинии и Северной Дакоте. Он прихватил бы и лишка, да, только его жестко ограничили в аппетитах. Как и полковник Завгаев, Минька находился в их с Джульеттой доме в Хужире и даже не возмущался тем обстоятельством, что он из этого города ни ногой. Как и все остальные магнусы, которые имели врожденную и благоприобретённую способность делать такими же магнусами индиго и супериндиго, он просто не имел права покидать остров Ольхон, но это никаким образом не мешало ему принять участие в операции. Вместе со всеми пси-коммандос Минька выставил на будильнике своих наручных часов время начала десятиминутного отсчёта — двадцать три часа пятьдесят минут. Часы у всех были одинаковые, электронные, в очень прочных титановых корпусах, и очень точные, так что операция начнётся ровно в полночь по московскому времени. Ну, а то, что она будет ещё и транслироваться по телевидению, полностью устраивало полковника Денисова.

Семён быстро огляделся вокруг, к зданию того административно-делового центра, на крыше которого они заняли позицию, не ехали никакие спецназовцы, и посмотрел на то, как собирались в дорогу «топтуны» из службы наблюдения. Они надевали бронежилеты скрытого ношения и вооружались пистолетами под наблюдением полковника Завьялова, в голове которого крутилась следующая мысль: — «Если это всё пурга, то я точно пойду под трибунал, но если сибиряки действительно нанесут по америкосам такой удар, то и нам нужно будет гнать всю эту сволоту из Кремля. Ладно, Петя, кто не рискует, — тот рискует до седых яиц во всяческом дерьме ковыряться. До двенадцати ждать недолго осталось и уж ежели такой осторожный тип, как Бенединский, отважился всё по телеку показать, то мне сам Бог велел прикрыть ему задницу и не дать никому отключить рубильник на телецентре.» Максим Бенединский в это время уже был на полпути к Останкино, а через несколько минут бойцы полковника Завьялова тоже рассаживались по машинам.

Полковник Денисов улыбнулся и нацелился телепатическим взглядом на атомный подводный ракетоносец «Аякс». Это был огромный подводный катамаран длиной в сто пятьдесят шесть метров, весь экипаж которого находился в третьем корпусе, расположенном посередине. Подводная лодка «Аякс» несла на своём борту целых пятьдесят шесть межконтинентальных баллистических ракет «Посейдон» с разделяющимися боеголовками, по шесть термоядерных зарядов на каждой ракете. Она могла накрыть чуть ли не половину республики. Кто-то из таких парней, как Вексель, уже проник не только в главный компьютер подводной лодки, но и в бортовые компьютеры ракет и ему был известен список всех целей, как основных, так и запасных, по которым «Аякс» должен был нанести свой удар. Прежде, чем сжечь свои спутники, полковник Денисов должен был обезвредить боеголовки. Учёные уже дали свои рекомендации на этот счёт. Проще всего это было сделать спалив электронную начинку боеголовок, а затем вывести из строя бортовые компьютеры всех пятидесяти шести ракет и уже только после этого гробануть главный компьютер пускового комплекса хорошенько заклинить люки, ведущие в отсеки, где находились ракетные шахты.

Ракеты «Посейдон» были твердотопливными, а потому довольно безопасными в обращении. Поэтому после того, как накроется их электроника, они мигом превратятся в балласт и под занавес, после того, как спутники испарятся, Семёну можно будет заняться самой подводной лодкой и заставить её поскорее всплыть. Вот тут вариантов было множество, причём на любой вкус, но он вообще не хотел ничего делать и решил посмотреть на то, как экипаж «Аякса» будет уродоваться пытаясь выполнить приказ командования произвести пуски ракет, если такой, конечно, поступит командиру подводной лодки. О том, что делать после завершения операции «Шквал огня», Семён пока что не думал. Дай Бог разобраться с главной задачей, а затем пройтись по арсеналам противника и лишить его ещё и стрелкового вооружения, заодно обеспечив промышленность металлоломом.

За последние десять лет атлантийцы успели вооружиться весьма основательно и теперь нужно было так же основательно их разоружить, чтобы у них не возникло соблазна бросить в атаку свою пехоту. Хотя пешком той было очень долго идти до западных границ республики, рано или поздно они точно добредут, ну, а если лишить их обычного вооружения, то армия точно останется в своих казармах, но тогда атлантийцы пустят в бой своих солдат-психокинетиков, а их у них было раз в пятнадцать больше, чем у республики и никто не знал, на что они способны. Во всяком случае они уже выяснили, что в рядах атлантийцев насчитывается очень много если не магнусов, то уж точно таких супериндиго, в мозги которых не могут заглянуть даже самые мощные телепаты, такие, как Джимми, Минька и Джульетта. Наверняка они обладали не только способностью закрывать свои мысли, но и представляли собой реальную военную угрозу. Однако, хуже всего было то, что все они находились в гуще обычных людей и, похоже, умели закрывать не только свои собственные, но и их мысли, иначе с чего бы это их оказалось так много?

Благодаря рейду на острова Карибского бассейна им удалось захватить в плен несколько сотен учёных, которые были заняты в проекте лорда Уиллиса Хармона. Как и вся научная группа доктора Шеридана, это были точно такие же подневольные. Подобно тому, как относился к науке и учёным Сталин, загонявший их под самыми разными предлогами в шарашки, вожди атлантийцев также предпочитали иметь дело с теми учёными, которые сидели у них на цепи. Уже на первом же допросе, едва только узнав о том, что смертная казнь им не грозит, а заключение в тюрьму будет заменено несколькими годами в санатории, где они пройдут курс реабилитации, чтобы из-за перенесённых ими невзгод и психических травм не быть угрозой обществу, эти мужчины и женщины сразу же стали давать признательные показания, хотя им всем и были поставлены гипноблоки, причём такие, которые не просто останавливали работу сердца, а приводили к инфаркту. Правда, произошло это только после того, как был возвращён к жизни первый же допрашиваемый. Гипноблок автоматически переставал действовать и полковник Данилов узнал множество интересных и весьма неожиданных вещей, уже просто беседуя с этими немолодыми уже людьми.

Лорд Уиллис Хармон, как и все прочие лорды, был всего лишь надзирателем, эдаким генералом Гровсом, руководившим этим проектом. Его интересовало только одно, — когда появившиеся на свет по его приказу дети-супериндиго смогут вступить в бой. Естественно, что и он в свою очередь выполнял приказ вышестоящего начальства, но он в отличие от учёных, работавших на него, не имел в своём сознании никакого гипноблока, хотя и ему пришлось пройти через нелёгкие испытания, прежде чем он добился огромной власти на людьми. Допрос лорда почти не дал никакой важной информации о проекте «Мейджик чилдрен», зато учёные, работавшие над ним, рассказали о нём такое, что у Семёна волосы буквально зашевелились от услышанного. Всех этих детей предполагалось превратить фактически в людоедов в прямом смысле этого слова и если бы их не выдернули из лап этих чудовищ, то уже очень скоро детей стали бы превращать в убийц. Для этого уже были отобраны пожилые люди из числа бедняков, которых с помощью пластической хирургии должны были превратить в самых настоящих уродов. Таких, якобы, детям будет легче убивать в первый раз, а потом они втянутся.

Семёну сразу же припомнились те эксперименты, которые атлантийцы когда-то проводили над детьми в Камбодже руками Пол Пота, Йенг Сари и их приспешников. Там тоже превращали детей в самых настоящих людоедов, способных сварить и съесть дитя на глазах матери, а затем и её забить палками до смерти. Вспомнил он и про «Бразильский эксперимент», когда с подачи атлантийцев главари бразильских преступных кланов делали десяти, двенадцатилетних детей профессиональными киллерами, а потом, когда они взрослели, избавлялись от них ещё до того, как они становились юношами. Всё это были звенья одной цепочки преступлений атлантийцев, первой жертвой которых стали Соединённые Штаты Америки в конце семидесятых годов двадцатого века, а уже затем и все остальные страны Западной Европы, а также некоторые другие, правители которых пошли у них на поводу. Даже к детям своих собственных внуков, выношенным суррогатными матерями, эти моральные уроды относились, как к инструменту своего воздействия на мир. Они не гнушались ничем и для них не было ничего святого. Разговаривая с теми учёными, которые должны были воплотить в жизнь проект «Мейджик чилдрен», Семёну приходилось изо всех сил напрягать свою волю до предела, чтобы выслушать их свидетельские показания, так как даже такая наука, как педагогика, была поставлена атлантийцами под ружьё.

Теперь всё это было уже в прошлом. Детей усыновили приёмные родители-магнусы и об их будущем уже можно было не беспокоиться. Вся эта ребятня, обретя новых мам и пап, уже через каких-то два месяца забыла о райских островах. Им и в Сибири было теперь тепло и уютно, но самое главное это были самые обыкновенные дети, а то, что они родились ещё и супериндиго, никого в общем-то не волновало, ведь их приёмными родителями были магнусы сугубо гражданских специальностей, которых ко всем военным приготовлениям республики и близко не подпускали, хотя они и изъявляли желание стать пси-коммандос. Полковнику Денисову не пришлось ничего доказывать генералу Синельникову, так как тот и сам усыновил двух темнокожих мальчишек четырёх и пяти лет возрастом. Как это ни странно, но главари атлантийцев при всей своей звериной сущности вовсе не были расистами и потому среди них встречались люди с различным цветом кожи и разрезом глаз, зато все захваченный в плен лорды оказались, как на подбор, англосаксами и это была ещё та гоп-компания. Таких ублюдков генерал Синельников, присутствовавший на нескольких допросах, ещё не видел.

Зато полковнику Денисову они все надоели задолго до того дня, когда он смог посмотреть им в глаза. Когда лордов вывели из самолёта и освободили их сознание, они пришли просто в дикий ужас, увидев, что попали в руки республиканцев, своих самых ненавистных врагов, но даже тогда с них не спала их спесь и высокомерие. Уже через несколько часов, окончательно убедившись в том, что на острове Элсмир так никто, из оставленных там людей, не смог понять, что же с ними всеми произошло, вертолёты с лордами на борту вылетели с военной базы на острове Новая Земля и полетели прямиком в Красноярск. Всю дорогу до столицы республики лорды хранили высокомерное молчание, да, их никто и ни о чём не спрашивал. Вопить они начали только тогда, когда их после всех процедур юридического характера посадили в камеры одиночки, где они не имели никакой возможности покончить жизнь самоубийством и двадцать четыре часа в сутки находились под пристальным наблюдением. Правда, к слову сказать, никто из них не сделал даже малейшей попытки к тому, чтобы уйти из жизни, но настроение у них очень сильно испортилось после того, как их омолодили самым основательным образом.

В моральном плане это были самые настоящие уроды, педофилы и гомосексуалисты, развращённые до крайней степени, которые этим не то что не гнушались, а даже гордились. Наставники начали их пользовать ещё в возрасте десяти, двенадцати лет и всё это подавалось, как высшее благо и приобщение к классу господ. При этом им давалось блестящее образование, но из души вытравливались даже малейшие человеческие ценности, но при этом им не давали возможности ни спиться, ни сесть на наркотики. Хотя убийцами их и не делали специально, убивать самому или поручать это другим было в общем-то личным выбором каждого, помимо того, что все они вместе взятые были виновниками гибели миллиардов людей, руки каждого из лордов были обагрены кровью как минимум дюжины человек и что самое поразительное, все они познали вкус человеческой плоти. Если бы у Семёна имелась такая возможность, то они их всех уничтожил бы в мгновение ока и от них осталась бы лишь горстка золы, ведь даже такое чудовище, как Марта, рядом с ними могла показаться сущим ангелом. Та хоть мстила всему миру за то, что уродилась такой мужеподобной, страхолюдной бабищей, что ей уже ничто не могло помочь.

Семён, чтобы доставить этой садистке побольше мучений в камере, из чистой мести взял и превратил её в настоящую красавицу со стройной фигуркой, хотя на это у него и ушло почти трое суток, а лишнюю плоть приходилась выносить из операционной буквально вёдрами. Когда Марта пришла в себя, она испытала самый настоящий шок от этого преображения и хотя никаких внутренних перемен с нею не произошло, в глазах у неё надолго застыл ужас, поскольку она прекрасно понимала, что ни один суд никогда её не помилует, а уходить из жизни такой молодой и красивой ей очень не хотелось. Марта несколько раз пыталась покончить жизнь самоубийством, но ей не дали этого сделать и теперь она целыми днями лежала плашмя на койке и думала только об одном, — как именно её казнят. В её голове калейдоскопом крутились лица тех людей, которых она когда-то истязала и убивала и порой камера наполнялась леденящим душу, тоскливым воем, перемежаемым проклятьями. Однако, проклинала она не кого-то, а себя саму и свою собственную мнительность, поскольку прекрасно понимала, что если бы не мечтала быть красоткой и смирилась со своей внешностью, то никогда не пошла бы служить в армию и не стала убийцей с садистскими наклонностями, но теперь об этому было уже поздно жалеть.

Ну, Марта хотя бы сожалела о содеянном и уже только этим вызывала к себе хоть какое-то сочувствие. Зато никто из лордов, захваченных в плен, ни о чём не сожалел. Прошло уже полгода, а они всё ещё были полны злобы и даже полагали, что с республикой будет рано или поздно покончено. Правда, когда их перестали водить на допросы, где они могли выкрикивать оскорбления, их спесь малость поубавилась. В первую очередь из-за того, что начиная с того времени они больше не видели никого, зато имели возможность смотреть передачи по первому каналу республиканского телевидения, в которых ни слова не говорилось о том, что война вскоре закончится. Вот только в новостях очень много говорилось о том, что атлантийцы отводят свои войска и в некоторых случаях это похоже на паническое бегство. Все они были люди далеко не глупые, а потому прекрасно понимали, с чем всё это связано, как и понимали то, что комментаторы полностью правы в своих самых смелых предположениях. Ну, а когда месяц назад их известили о том, что подготовка операции «Шквал огня» вступила в решающую фазу, они окончательно впали в уныние.