"Минька, или Операция «Возмездие»" - читать интересную книгу автора (Абердин Александр)

Глава восьмая Милосердие к павшим

С приближением весны сержант Марта Химмельгерц стала приходить в себя, а к середине марта окончательно смирилась со своей незавидной участью. Ей хотелось только одного, как можно скорее выслушать свой смертный приговор и побыстрее взойти на эшафот, чтобы её мучения прекратились. Правда, она боялась, что смертную казнь ей могут заменить пожизненным заключением и от этого порой приходила в ужас, так как её практически каждую ночь мучили кошмары. Перед мысленным взором этой сорокашестилетней женщины сплошной чередой проходили убитые и буквально растерзанные ею люди, в основном это были мужчины и гораздо реже красивые женщины. Будучи индиго, Марта прекрасно понимала, чем именно вызваны эти сны, но, как это ни странно, не испытывала никакой ненависти к своим тюремщикам, да, она их и не видела. Когда она просыпалась утром, на стальном столе в её камере уже был выложен в специальные углубления, заменяющие тарелки, завтрак и тюремщики сразу же побуждали её к тому, чтобы она съела его побыстрее и снова задремала сидя за столом. Когда же она открывала глаза, то видела перед собой чисто прибранный стол.

Покончить жизнь самоубийством ей не давали. Камера была устроена таким образом, что этого нельзя было сделать никаким образом. Марта, конечно, как пирокинетик и могла бы что-нибудь сделать с собой, вот только ей каким-то образом блокировали её способности как к пирокинезу, так и к телепатии, а потому ей только и оставалось, что ждать дня суда и мечтать о быстрой смерти. В это утро всё было, как обычно. Её побудили проснуться, принять душ и поменять после него тюремную робу, после чего Марта прошла в угол, села на металлический табурет-кубик и позавтракала. Завтрак, как и всегда, был очень вкусным и питательным. В это утро он состоял из яичницы с нежной, слегка обжаренной ветчиной, картофеля-фри, салата из свежих овощей и большого пластикового бокала клубничного мусса со взбитыми сливками. Когда Марта снова очнулась после завтрака, в её камере размером три на четыре метра, бежевого цвета стены которой были обиты каким-то упругим пластиком, была чисто вымыта и в воздухе приятно пахло цветами.

После завтрака Марте, как всегда, не дали расслабиться и кто-то побудил её заняться физзарядкой. В камере было довольно много свободного места и потому она смогла проделать весь комплекс боевых упражнений спецназа ВМФ США, в котором она начинала когда-то службу. Марта была отличным солдатом. Прежде, когда она была мужеподобным и грузным чудищем, а не той стройной и подтянутой красоткой, какой стала сейчас, её побаивались даже самые здоровенные мужики. Не смотря на свой внешний вид и вес в триста десять фунтов, она могла двигаться и наносить удары так стремительно, что её даже прозвали Бешеной Грозовой Тучей. Ну, а теперь она и вовсе могла двигаться с молниеносной быстротой. Закончив наносить удары по воздуху ногами и руками, Марта шумно выдохнула и провела жесткой ладонью по своим коротко стриженным волосам. Не смотря на то, что ей было мучительно больно видеть себя красивой, она всё же подошла к тому месту, где в стену было вделано эластичное пластиковое зеркало и посмотрела в него. Из голубоватого зеркала на неё взглянула настоящая красотка. Тот кудесник, который вернул Марте молодость и полностью преобразил её, проник в самое сокровенное и сделал ту, прежнюю бабищу с тупой, омерзительной рожей самой настоящей красавицей.

Глядя на это красивое личико ч пухлыми, чувственными губами, она невольно застонала, так ей хотелось, чтобы она была такой во времена своей юности. Вот тогда парни точно бегали бы за ней табунами и то, что при этом она ещё и обладала острым умом, нисколько бы ей не помешало. Увы, этому не было суждено сбыться и потому у неё снова заблестели в глазах слёзы. Она вздохнула и только было направилась к кушетке, как дверь камеры отворилась и какая-то женщина в форме сказала:

— Марта Химмельгерц, я прошу вас следовать за мной. Согласно указа президента, сегодня будет решена ваша дальнейшая судьба. Поэтому я предлагаю вам не задерживаться.

Молодая женщина, которая была почти на голову ниже Марты, чувствовала себя очень уверенно и поэтому у неё не возникло даже малейшего сомнения в том, что это уверенность превосходящего тебя по силам противника. Усмехнувшись, Марта направилась к двери и негромко сказала:

— Можно подумать, что меня ждёт снаружи сказочный принц, а не виселица.

Женщина, пропуская её в коридор, отрицательно помотала головой и с милой улыбкой возразила:

— Нет, Марта, ни того, ни другого не будет. Сейчас вам предстоит сделать выбор между двумя совершенно другими перспективами и ни одна из них не связана ни с казнью, ни с пожизненным тюремным заключением. Вас даже не будут судить и именно такой указ был подписан нашим президентом три дня назад, — проявить милосердие к павшим.

Честно говоря, Марта Химмельгерц ожидала услышать всё, что угодно. Более того, она нисколько не удивилась бы, увидев ненависть в глазах этой женщины, но та улыбалась ей открыто и почти дружелюбно. Услышав же о том, что ей не грозит ни пожизненное заключение, ни смертная казнь, она слабо вскрикнула и пошатнулась. Ноги у Марты подкосились и она сползла по косяку на пол. Слёзы хлынули у неё из глаз и она простонала:

— Меня нельзя помиловать. Я жестокая, мерзкая тварь.

Женщина же погладила её по голове и промолвила:

— Марта, хотя ты и убивала вполне осознанно, тебя такой просто сделали. Пойдём, мы поможем тебе стать другой.

Взяв Марту под руку, женщина легко подняла её с пола и повела по коридору к выходу из тюремного блока «А». Через пару минут она уже поднималась вместе с ней в лифте наверх, а ещё через несколько минут женщина подвела её к двери какого-то кабинета. Дверь открылась автоматически и Марта увидела стоящего посреди кабинета мужчину в полевом мундире с погонами полковника на плечах. Он кивнул головой и сказал:

— Спасибо, Линда. — После чего поздоровался с заключенной подземной тюрьмы и представился — Здравствуйте Марта, я полковник Денисов, командующий пси-корпусом республик. Проходите, присаживайтесь в кресло. — Марта вошла в кабинет и села в указанное мужчиной кресло, стоящее слева в углу, а Семён, ставя на низкий столик поднос с двумя чашечками кофе, сразу же начал с главного — Марта, вы должны сделать выбор, как будете жить дальше. Вариантов у вас всего два. Первый, мы отправляем вас специализированный санаторий созданный нами для реабилитации особо опасных преступников, где с вами в течение нескольких лет будут работать психологи, чтобы вы смогли когда-нибудь вернуться к людям уже нормальным человеком, и второй, мы стираем вашу память ровно до того дня, когда в вашем сознании произошел психический сдвиг. То есть возвращаем вас в колледж, но Гарри Бернини вы уже не станете вспоминать. Всё будет выглядеть так, словно вы все эти годы находились в коме и только недавно мы смогли вас вывести из неё. Если вы выберете для себя этот вариант, то уже завтра утром вас перевезут из госпиталя в Красноярск. Там вам помогут начать новую жизнь с чистого листа, ну, а как только это будет возможно, то есть после того, как война закончится, вы сможете вернуться в Сиэтл. Ну, а ещё вы сможете закончить университет и стать зоологом, как вы об этом когда-то мечтали. Ну, а весь тот кошмар, который вы пережили, мы заменим обрывочными воспоминаниями о том, как вы попали в автокатастрофу во Франции, когда были там на каникулах, а затем впали в кому. Мы уже придумали для вас легенду о том, что вас спасли французские врачи, когда узнали о том, что над вами решили проводить какие-то опыты, и переправили в Сибирь вместе с одним из конвоев несогласных. Здесь, на острове Ольхон вас полностью преобразили и вывели из комы. Ваши воспоминания о днях, проведённых в русском госпитале будут весьма однообразными, но зато очень отчётливыми, так что вы больше никогда не вспомните о том, кем стали благодаря очень умело спланированной операции атлантийцев.

Семён замолчал и улыбнулся. Он не испытывал никакой ненависти к этой Марте и с интересом рассматривал своё творение. Марта судорожно сглотнула и спросила:

— Вы, правда, можете так сделать? — Семён молча кивнул головой и Марта громко воскликнула — Сделайте это, как можно скорее, умоляю вас! Дайте мне возможность начать жить заново!

Семён снова улыбнулся и негромко сказал:

— Марта, именно этого я и хочу, дать вам возможность начать заново. После того, как мы сотрём все ваши воспоминания вплоть до того дня, когда вы действительно чуть было не разбились, когда ехали из Руана в Париж, вы просто вернётесь в дни вашей молодости, а когда очнётесь, то всего того кошмара, в который вас окунули с головой, не будет, и никто вам никогда не скажет, кем вы когда-то были. В Красноярске, куда вас отвезут, все будут считать, что вы действительно провели все эти годы в коме и я полагаю, что кое-кто даже будет завидовать вам. Там вы проведёте какое-то время в учебном центре, но не за решеткой, а затем заживёте той жизнью, которой захотите, ну, а после того, как нам станет ясно, что вы достойны того, мы сделаем вас магнусом. Честно говоря, Марта, я не очень-то надеюсь, что обычная реабилитация вам поможет. Жить с таким грузом преступлений вам будет очень тяжело, если вы вообще сможете жить после этого, а так у вас есть стопроцентная гарантия, что вас никто не узнает в новом облике и потому ни о чём вам не расскажет. Точно таким же образом, хотя это будет и непросто сделать, мы намерены поступить с каждым человеком, которого путём искусных манипуляций превратили в настоящего выродка и жестокого садиста. Единственное, что будет представлять для вас некоторую опасность, это то, что ваши гены не позволят появиться на свет точно такой же красивой девочке, как и её мать, но мы будем постоянно держать вас в поле зрения и когда у вас родится дочь, то один из психокинетиков-целителей придёт вам на помощь и превратит малышку в вашу точную копию. Возможно это буду я сам, ведь это мне пришла в голову идея, превратить вас в красотку с такой замечательной фигурой, а раз так, то когда-нибудь в будущем я снова приду вам на помощь. Сами понимаете, завтра вы уже не будете помнить о нашем разговоре, но знаете, на всякий случай я его записываю и думаю, что лет через сто или даже больше, когда всё, что мы пережили станет историей, далёкой историей, вам можно будет показать эту запись, но только в том случае, если вы сейчас скажете, что это следует сделать.

Марта помотала головой и испуганно вскрикнула:

— Нет, не делайте этого! Пожалуйста! Я хочу, чтобы эта часть моей жизни была стёрта навсегда.

— Значит так оно и будет, Марта. — Успокоил свою пациентку Семён — Вы никогда не узнаете, кем были все эти годы, а меня самого будете вспоминать только как доктора Семёна Денисова, но уж не как того человека, который захватил вас в плен. Ну, что же, я полагаю, Марта, что нам нет никакого смысла продолжать этот разговор. Давайте отправимся в госпиталь и я погружу вас там в сон, ну, а завтра утром вы познакомитесь со мной заново, но при этом та Марта, которую я сейчас вижу, умрёт, а на свет появится другая Марта, мечтавшая о том, чтобы стать красивой девушкой. Именно с такой мыслью, что ваша мечта сбылась, вы и проснётесь, ведь стоя у вашей кровати я расскажу тому врачу, который все эти годы вас наблюдал, в какую красавицу собираюсь превратить его пациентку. Ну, а проснувшись, вы увидите его и меня, вашего пси-целителя Семёна Денисова. Вот тогда-то мы с вами и поговорим, Марта. Правда, я не обещаю вам, что наш разговор будет очень уж долгим, ведь у меня много дел.

Так и не притронувшись к кофе, Марта, из глаз которой ручьями лились слёзы, подскочила из кресла. Ей хотелось как можно скорее вернуться в прошлое и сделаться красавицей, но ещё больше ей хотелось, чтобы весь этот кошмар закончился как можно скорее. Семён тоже поспешно встал и вышел вместе с ней из кабинета с плотно зашторенными окнами в соседнюю комнату, где Марта зашла за ширму и переоделась в больничную пижаму и надела поверх неё тёплый, стёганый, домашний халат тёмно-бордового цвета в весёленький цветочек. В таком виде она вышла из здания через чёрный ход и впервые за последние годы увидела яркий солнечный свет и синее небо. Она села в электромобиль, полковник Денисов сел за руль и вскоре они въехали во двор госпиталя. Там для Марты уже была подготовлена палата, в которой её дожидалась Джульетта, но она не узнала бывшую узницу острова Элсмир, так как была в полудрёме. Операция по стиранию памяти Марты Химмельгерц и записи новых воспоминаний продлилась почти двадцать часов и когда эта женщина проснулась, она действительно ничего не помнила кроме того, как её машину занесло на скользкой после дождя дороге и бросило на бетонный столб. Как полковник Денисов и обещал, Марта очень хорошо запомнила его слова, сказанные по-французски:

— Эжен, не надо заливать тут про генетику. Поверь, эта пожилая дамочка, похожая на сердитого бульдога, выросшего до размеров хорошего носорога, уже через каких-то шесть часов будет иметь самую очаровательную мордашку, которую тебе только доводилось когда-либо видеть, и фигуру королевы фитнеса, а её ножки можно будет выставлять в музее изящных искусств отдельно от остального тела, которое я тоже сделаю просто изумительным, и на вид ей будет не больше восемнадцати лет. Впрочем почему это на вид, чёрт побери? Эжен, этой красотке и в самом деле будет восемнадцать лет как и тогда, когда её доставили в твою клинику, только вы, дипломированные коновалы, ничем не могли ей помочь, зато я, Семён Денисов, сделаю это и натяну вам всем нос. Ну, а ты будешь мне ассистировать.

Доктор Эжен Лефевр ехидно поинтересовался:

— Ну, и что я буду здесь делать, Сэмми? Тебе же не нужны никакие помощники. Вы ведь не лечите людей так, как это когда-то делали мы, а просто возрождаете их заново.

— Чем-чем… — Шутливо проворчал Семён — Будешь вытаскивать отсюда вёдра с лишней плотью. Это же надо было умудриться раскормить эту бедную женщину до такого размера.

Марта, которая в молодости отличалась довольно крупными габаритами, тут же, ещё не открыв глаз, пришла в ужас. Тот мужчина, который говорил по-французски с довольно сильным акцентом, очень верно охарактеризовал её внешний вид, смесь бульдога с носорогом. Всё так же не открывая глаз она ощупала верхнюю часть своего тела и чуть не заплакала. Её руки коснулись вместо здоровенных, отвислых сисек пусть и довольно пышной, но упругой, девичьей груди, а талия у неё была теперь такая, что она почти могла обхватить её пальцами. Быстро убедившись, что она одета в какое-то эластичное тонкое бельё, Марта быстро откинула одеяло, открыла глаза и вскочила с кровати. Она проснулась в одноместной больничной палате, пол которой был застелен большим пушистым ковром. Вскочив с неё, она чуть не завопила от радости, так как ощущала себя лёгкой пушинкой, а не тяжеловесным мастодонтом, будучи которым она прилетела две недели назад в Париж. Подбежав к окну, она стала вглядываться в своё отражение и стекло отразило не прежнюю Корову Марту, а какую-то сексапильную красотку. Вместе с тем в её памяти тут же всплыли слова доктора Лефевра, который сказал какому-то молодому, судя по голосу, мужчине:

— Сэмми, ты меня извини, но это тебе придётся объяснять завтра утром Марте, что с момента той аварии прошло столько лет и что у нас наступил две тысячи сорок пятый год. Парень, это будет просто выше моих сил, заявить ей такое, но когда ты это скажешь, всё остальное я буру на себя.

Скрипнула дверь и насмешливый девичий голос спросил:

— Что, Марта, тебе нравится твоё новое тело? Я Джульетта Голицына. Это я вывела тебя из комы, но это тело тебе подарил мой свёкор, Семён Денисов. Он самый первый магнус, который стал целителем. Иди сюда, Марта, здесь в ванной комнате есть большое зеркало, в нём ты сможешь рассмотреть себя лучше, чем в оконном стекле. Да, вот ещё что, сейчас уже сорок пятый год, а не две тысячи семнадцатый и ты всё это время была в коме, но знаешь, оно и к лучшему, потому что тебе посчастливилось не жить в эти страшные времена. Как и многим другим людям, которые тоже впали в кому, но уже по другим причинам. Поэтому, Марта, тебе придётся какое-то время пожить в санатории, в Красноярске, чтобы привыкнуть к новой обстановке.

Так для Марты Химмельгерц началась новая жизнь и уже очень скоро ей предстояло встретиться с сотнями точно таких же молодых юношей и девушек, как и она, которых прошедшей ночью вывели из комы, хотя они в ней никогда не были. Это была первая партия таких военнопленных, которых только таким образом и можно было вернуть к нормальной жизни. То, что сделал для Марты полковник Денисов, было не единичным случаем, а повсеместной практикой для интернационального пси-корпуса. Он, словно гигантский пылесос, всасывал в себя людское крошево, чтобы превратить его в молодых, полных сил людей, а уж кем они станут в дальнейшем, теперь зависело от их учителей и от них самих. Президент России генерал Синельников между прочим считал, что гораздо выгоднее с экономической точки зрения, чем содержать военнопленных в концлагерях, а потому потребовал от полковника Денисова, чтобы те ни одного лишнего дня не задерживались в них. К сожалению их психическое состояние было таково, что лучше вычеркнуть у них из памяти несколько лет жизни, чем пытаться вернуть к нормальной жизни патологических убийц и садистов, в которых их превратили атлантийцы.

Джульетта принесла с собой большую дорожную сумку с вещами для Марты и для неё тут же начался первый урок, ведь что ни говори, а мода за двадцать восемь лет весьма сильно изменилась, не говоря уже о том, что эта девушка преобразилась настолько, что всё никак не могла поверить в эти перемены. Кое как Джульетте удалось одеть её в синий брючный костюм с голубой блузкой, показать содержимое сумки и вытащить из палаты, чтобы отвести в дом полковника Денисова и там представить Марте её пси-целителя. Семён и Лариса без долгих разговоров усадили их обеих за стол и все приступили к завтраку. За завтраком Марта узнала, что полковник Денисов летит по делам в Красноярск и хочет отвезти её в санаторий, а точнее в реабилитационный центр для точно таких же коматозников, как и она. На вопрос девушки, зачем это нужно, ведь она и так прекрасно себя чувствует, он со вздохом ответил:

— Марта, за эти двадцать восемь лет в мире произошло очень многое. Была большая война, которая и сейчас ещё не закончилась и её развязали против остального мира американцы вместе со своими союзниками по НАТО и если всё это вывалит тебе на голову какой-нибудь тип из местных, не слишком-то сведущий в том, кто развязал её на самом деле и что именно Соединённые Штаты стали первой жертвой этой войны, то у тебя может сложиться превратное мнение о своей стране. Мы и сейчас не знаем всей правды об этой войне и о том, по чьему именно приказу было убито почти четыре миллиарда человек. Поэтому вам расскажут об этом куда более компетентные люди, чем простые солдаты и труженики тыла. Марта, в этом санатории вас будет довольно много. Довольно большое число людей, таких, как ты, действительно впали в кому. Кто-то в результате автокатастрофы, кто-то из-за психического шока, коматозников сейчас довольно много, но будут среди вас и такие, кто никогда в коме не был. Это военнопленные, сознание которых было подвергнуто специальной обработке. В общем этих людей превратили в жестоких убийц и очень часто против их воли. Таким бедолагам мы стираем память и ровно до того периода их жизни, когда они ещё были вполне нормальными людьми. Я говорю тебе об этом потому, Марта, чтобы ты знала, как мы относимся к таким людям — мы не хотим, чтобы они и дальше жили с искусственно изменённым сознанием. С одной стороны мы хотим сделать так, чтобы они начали жить сначала, а с другой просто не хотим, чтобы на этой планете жили патологические убийцы. Никто и никогда не узнает о том, кем он был на самом деле, а потому по большей части ты увидишь там одних только молодых девушек и парней. Правда, таких, как ты, студентов университета, там будет немного.

Не смотря на последние слова Марта побледнела и испуганно посмотрела на полковника Денисова. На глазах у неё заблестели слёзы и она тихо спросила:

— Семён, я тоже была убийцей?

Обстановку за столом разрядил Минька, который беспечно расхохотался и веселым голосом воскликнул:

— Марта, я тебя умоляю! Вот как раз тебе не о чем беспокоиться. Тебя в Сибирь привезли французы, точнее доктор Лефевр через два года после начала войны. Батя, между прочим, встречал тот конвой, который доехал до его укрепрайона через Казахстан. Он тогда командовал там ротой. Так что успокойся, доктор Лефевр привёз в Сибирь всех своих подопечных из Парижа, всего семнадцать человек и ты из них самая…

Джульетта перебила его сердито:

— Майк, заткнись! — И тут же сказала — Марта, Сэм и все остальные целители всех делают восемнадцатилетними и очень многим они меняют внешность, поэтому все люди в том санатории будут молодыми и очень красивыми. Уже довольно скоро ты станешь магнусом и обретешь способность исцелять себя сама, без помощи пси-целителей, но ещё никто из магнусов не научился менять свою собственную внешность. На это способны только настоящие пси-целители. Увы, так к их числу не относишься, но лечить сама себя и других людей ты сможешь. Правда, твоим детям всё же понадобится помощь настоящего пси-целителя, ведь они будут детьми прежней Марты Химмельгерц, но ты не волнуйся, Сэм сразу же придёт к тебе на помощь и к тому же это ещё не факт, что твоя дочь пойдёт в тебя прежнюю.

Минька обиженно завопил:

— Джули, я всего-то и хотел сказать, что Марта из них была самая старшая! — Обведя всех взглядом, он воскликнул — Вот вечно она ко мне придирается!

Все, кроме Миньки, громко рассмеялись. Даже Марта, у которой камень упал с души. После завтрака они все вместе поехали на аэродром. Там уже был готов к полёту небольшой скоростной вертолёт, но полковнику Денисову предстояло сесть не за штурвал, а в пассажирский салон вместе с Мартой. Лариса, Джульетта и Минька тепло попрощались с Мартой, пассажиры заняли свои места в салоне и вертолёт поднялся в воздух. Теперь, когда вокруг Земли уже не летали спутники-шпионы атлантийцев, у них вообще не осталось ни одного спутника в космосе, полёты авиации сделались абсолютно безопасными, но на остров Ольхон летали пока что одни только вертолёты. Нормальный аэродром только-только начали на нём строить. Через два с половиной часа Семён сдал свою подопечную с рук на руки каким-то молодым, разбитным, весело галдящим балбесам, прикатившим к взлётно-посадочной площадке небольшого городка на трёх квадроциклах, и полетел в Красноярск. Ещё через час он уже сидел в рабочем кабинете президента Синельникова и тот, расхаживая по нему, принялся допытываться:

— Семён, ответь мне на такой вопрос. У нас в Сибири люди отнеслись к моему решению отправлять всех военнопленных в их собственное прошлое с пониманием, но вот во всём остальном мире и особенно в Москве народ недоволен. Ну, и что нам теперь делать с их недовольством? Они считают, что их всех нужно сажать в тюрьмы, а то и вовсе отправлять на каторги. Что ты предложишь мне делать с такими господами?

Полковник Денисов возмущённо воскликнул:

— Послать их всех в задницу, Пётр Иванович! Совсем охамели. Думают раз они поменяли власть в стране, так уже всё, заслужили всеобщее уважение? Ну, если так, то вам самое время взять и хорошенько остудить этих крикунов, чтобы им впредь не было повадно тявкать на кого ни попадя.

Президент не унимался:

— Слишком просто у тебя всё получается, Семён, взять и остудить. Чем это, хотелось бы мне знать, я должен их остудить?

В ответ на эти слова полковник Денисов хмуро буркнул:

— Ещё одним указом, товарищ генерал, об отмене на Земле всех государственных границ вместе с государствами и полной свободе перемещения и выбора места жительства.

— Ну, и кем я после этого буду, Семён? — С ещё большим возмущением крикнул президент.

Семён широко заулыбался и ответил:

— Президентом планеты Земля.

— Нет, парень, ты совсем чокнулся. — Сокрушенно махнув рукой сказал президент, сел за стол и спросил — Ну, и как на это посмотрят люди, Семён? Как им это понравится?

Полковник Денисов ворчливо ответил:

— Как-как, нормально посмотрят, Пётр Иванович. Как вы думаете, зря что ли австралийцы требуют, чтобы Джимми и Вика вернулись домой вместе с отрядом магнусов? Между прочим командующий армией повстанцев так в своём послании к вам и говорит, прошу назначить лейтенанта Батчера вашим представителем, вот только хрен им, а не майора Батчера. Он мне и самому в корпусе нужен, но если вы отправите им вместе с магнусами ещё и несколько десятков тех ребят, которые служили на государевой службе всё это время, то они будут вам очень признательны. В Австралии, как и во всём остальном мире, сейчас очень нужны толковые администраторы, которые в три дня смогут оценить все сложности и примут единственно верное решение. Только не нужно отправлять туда русаков, у вас для этого вполне хватает выходцев из Западной и Восточной Европы.

Президент упавшим голосом сказал:

— Семён, если я сделаю так, они же меня живьём съедят. Ты думаешь что, я не знаю методы их работы? Они же сразу начнут требовать от меня людей, технику, материалы и попробуй ты им чего-нибудь не дай, мигом сообщат, где народ прохлаждается без дела и на каких складах лежит то, что им нужно. Хотя с другой стороны ты и прав, Семён. Зря что ли мы им доверяли все эти годы, как своим собственным гражданам? Ладно, с этим я и сам как-нибудь разберусь. Ты мне объясни теперь, что нам теперь делать с лордами? Честно говоря мне очень понравилась твоя идея с комой. Может быть и с ними так же поступим? Естественно по приговору суда международного трибунала.

Полковник Денисов отрицательно помотал головой и со вздохом сказал вполголоса:

— Не выйдет, Пётр Иванович. Их нужно стирать буквально трёх, четырёхлетнего возраста. Вы можете представить себе двадцатилетнего верзилу с памятью четырёхлетнего ребёнка? Лично я не могу. Это называется полное разрушение сознания и на мой взгляд мало чем отличается от смертной казни. Поэтому тут можно применить либо полное стирание памяти, что не так уж и сложно сделать, с последующим наложением новой личностной кальки, либо отправить их к праотцам, а они у них тоже были ещё теми мерзавцами. Это же виднейшие представители династий негодяев, Пётр Иванович и мало кто из их родственничков является нормальными, вменяемыми и адекватными людьми. Их воспитывали такими, — властителями мира, лишенными всего человеческого в душе, короче говоря хищники они все, хищники и редкостные мерзавцы, для которых все остальные люди это всего лишь питательная среда, кормовая база и не более того. Перевоспитанию подлежат лишь немногие из них, да, и то лишь те, которые сами отстранились от такого образа жизни, но и они тоже не подарок, поскольку тоже считают, что они принадлежат к правящему классу, а всех остальных людей в душе если не ненавидят, то просто презирают. Вот с этой публикой нам точно придётся повозиться, Пётр Иванович. Они вполне искренне полагают, что ни в чём не виновны, а своих куда более агрессивных сородичей порицают только за методы, но при этом тоже считают, что быдла развелось слишком много, и что с ними делать, я даже не представляю. Те из них, в сознание которых я лично проник, считают, что они имеют все права на то, чтобы жить за счёт награбленных их предками богатств припеваючи и я не знаю, как их убедить в обратном. Думаю, что только заключением в трудовые лагеря.

— Боюсь, что люди потребуют их казнить, Семён. — Мрачным голосом сказал президент — Вся эта европейская аристократия причинила миру столько вреда, что достойна только одного, смертной казни, да, и какие они к чёрту аристократы.

Семён пожал плечами и проворчал:

— Пётр Иванович, мы в состоянии разобраться с каждым задержанным индивидуально и дать полную информацию не только о его участии во всём этом кошмаре, но и образе его мыслей, а уж задержим мы всех, кто был к этому хоть как-то причастен, ну, а потом пусть международный трибунал решает, кто и чего заслуживает. Единственное, о чем я буду настаивать всегда, так это о том, что те люди, сознание которых было изменено всяческой химией и каждодневной пропагандой, невиновны. Их специально превратили в негодяев. Виноваты зачинщики и их добровольные, идейные пособники, а также те, кто стоял рядом и кто радостно, а кто и скромно им поддакивал. — Встав из-за стола и подойдя к огромному глобусу, на котором была четко проведена ярко светящейся красной линией граница пси-барьера, охватившая собой обширную территорию на двух континентах, он добавил, указывая на неё рукой — Вот он, ареал обитания касты господ, их восторженных почитателей, оболваненных пропагандой, их преданных и верящих во всё слуг, а также покорных им рабов.

Президент подошел к полковнику Денисову, стал с ним рядом и со вздохом добавил:

— И на всей этой территории, Семён, сейчас живёт почти два миллиарда двести миллионов человек. Во всём же остальном мире нас осталось менее восьмисот миллионов человек. Кстати, ты в курсе того, что Япония, влияние которой сейчас, как и когда-то в тридцатые-сороковые годы прошлого время распространилось на огромную территорию, отданную ей атлантийцами, ещё три недели назад направила к нам в Красноярск большое посольство? Японцы заявили, что они готовы не просто сотрудничать с нами, но и выступить против атлантийцев с оружием в руках.

Полковник Денисов, положив одну пятерню на Северную Америку, а вторую на Западную Европу, насмешливо сказал:

— А ещё, Пётр Иванович, здесь и здесь находится уже сто пятьдесят восемь тысяч наших пси-коммандос, которые не только ведут разведку прямо на вражеской территории, но и не дают врагу восстанавливать свою военную инфраструктуру. — После чего ответил на вопрос президента — Конечно в курсе и меня очень интересует, когда вы растелитесь и они направят на Ольхон своих индиго. За австралийцами и южноамериканцами мы с Хазретом и Джимми уже сами послали вертолёты и теперь я жду, когда вы пригласите японцев. Между прочим, Пётр Иванович, ждать слишком долго я не намерен. Мне скоро лететь в Западную Европу. Хотя все и проклинают американцев, корни этого заговора находятся там, в Старой Европе.

Президент взял Семёна под руку и повёл в комнату отдыха, где для них был накрыт к обеду стол. Усаживая своего гостя, одетого сегодня в по-гражданке, он сказал:

— Этот вопрос мы уже согласовали, Семён, и через три дня ждите на Ольхоне гостей. Хитрый народ оказался, эти японцы. Они, как и москвичи, оказывается тоже здорово почистили свои СМИ и лет пятнадцать те сеяли, что говорится — здоровое, доброе вечное. Никакого насилия на экране телевизоров, разнузданности и всякого разврата. Всё было, как и у атлантийцев, вот только результаты, похоже, получились совсем иные. Не знаю как обстоят с этим дела в Западной Европе и Штатах, но они говорят, что у них люди чётко отдают себе отчёт в том, что произошло в мире и во всём винят атлантийцев, а не Россию и Ось Зла с международным терроризмом. — Разворачивая салфетку президент помолчал немного и спросил — Семён, а тебе обязательно нужно перебираться в Западную Европу? Вдруг полковник Завгаев без тебя здесь не справится? Что тогда? Будешь мотаться туда сюда?

Полковник Денисов, пододвигая к себе тарелку с борщом, ухмыльнулся и, вдыхая в себя аромат, ответил:

— А он летит со мной, Пётр Иванович. На хозяйстве у нас останутся Игорь с Ларисой, да, кое-кто из стариков. Даже Минька с Джульеттой и мамой Лорой и те отправятся с нами, только им лететь дальше, в Штаты. Сидя в России мы этой пси-войны не выиграем. Мощность пси-барьера увеличивается с каждым днём и наши психокинетики вполне готовы к тому, чтобы сделать его полным и тогда через него уже ничто не сможет пройти, а пользоваться радиосвязью на закрытых территориях запрещено строжайшим образом. Враг может засечь. Атлантийцы ведь давно уже собрали основное своё население в городах, а на сельскохозяйственных фермах вкалывают одни рабы под надзором армии, и ведут себя, как ни в чём не бывало. Хотя оружие в большинстве арсеналов мы и вывели из строя, его на руках у них ещё очень много, да, к тому же они, оказывается, уже научились изготавливать энергетическое и радиочастотное оружие, а мы превращали в хлам одни только винтовки, пулемёты и всяческие гранатомёты, а на него даже не обратили внимания. Весь их флот вернулся на базы и поставлен на якорь, напасть на нас они уже не смогут, но у них ещё вполне хватает как сил, так и оружия массового уничтожения, химического и бактериологического. Правда, я могу вас успокоить, со всей этой ядовитой напастью мы быстро справимся. Как только Джульетта окажется там, она быстро превратит всю эту дрянь во что-нибудь безобидное, но это вовсе не говорит о том, что нас там ждёт лёгкая прогулка.

— Можешь меня не убеждать в этом, Семён. — Откликнулся президент — То, что враг ещё очень силён, я и без тебя знаю, но что ты там намерен делать?

Полковник Денисов не выдержал и прыснул от смеха:

— Что-что, буду комиссаром паники при этом ходячем ужасе по прозвищу Абрек! Пётр Иванович, вы мне не поверите, но когда этот тип включается хотя бы на четверть мощности и начинает бить по нам, то даже у меня не смотря на то, что я знаю Хазрета, как облупленного, начинают трястись поджилки. Атлантийцы имеют на вооружении радиочастотные винтовки и пистолеты, которые тоже способны вогнать человека в такой ужас, что он мигом теряет сознание, но до Хазрета им далеко. Тот может пустить такую волну ужаса, что она способна даже рельсу заставить скрючиться, и к тому же избирательную. Кому нужно обделаться, тот мигом напорет полные штаны, не к обеду будет сказано, зато те люди, которые, так сказать, не при делах, даже не поморщатся, поскольку эта волна ужаса будет направлена только на виновников всего того беспредела, которые атлантийцы устроили во всём мире. И таких ребят, как Абрек, у нас не одна и не две сотни. Да, и у Джульетты тоже есть последователи. Пусть и не такие мощные по части биологических преобразований, но всё же тоже весьма солидные вредители. На раз превращают всякие там вредоносные вирусы в лекарство от гриппа, а бацилл в полезную микрофлору. И тем не менее нас там ждут миллионы, если не десятки миллионов специально надроченных индиго и супериндиго, Пётр Иванович. Однако, мои пси-коммандос себя пока что ещё ничем не выдали и похоже на то, что атлантийцы даже не ведают о том, что на их территории уже шарятся партизаны, а во многих городах и вовсе завелись подпольщики.

Натянуто улыбнувшись, президент спросил:

— Ну, и когда ты намерен отправиться в Западную Европу, Семён, и куда? Выбрал уже для себя цель?

Полковник Денисов кивнул головой и ответил:

— Да. Я давно хотел увидеть Париж, Пётр Иванович. Вот с этого-то города я и начну своё путешествие по Европам.

_{Дорогие Читатели, ввиду того, что мне нужно собрать материал для завершения романа и осмыслить его, написание третьей части временно приостанавливается.}