"Вернись, любовь!" - читать интересную книгу автора (Чайлд Морин)

ГЛАВА ПЯТАЯ

Изящный дом приходского священника католического храма Святого Себастьяна походил на замок, только очень маленький. В прилегающем саду росли высокие магнолии, и, когда Тина приблизилась к дому, их глянцевитые листья зашелестели на легком ветру.

Выщербленный серый кирпич, казалось, вбирал в себя летнее солнце, создавая тем самым какую-то особую атмосферу сердечности и гостеприимства. В окнах отражалось солнце, а пурпурные, красные и белые петунии в громадных терракотовых горшках, выставленные в тени веранды, радовали глаз.

Булочка и Ириска бросились вперед по тротуару, потащив за собой Тину, которая, смеясь и покрикивая на них, позвонила в дверь. На пороге появилась высокая пожилая женщина с седеющими рыжими волосами и цепкими зелеными глазами.

— Чем обязана?

— Здравствуйте. Дома ли отец Лайам? Я бы хотела его видеть.

Женщина быстро окинула ее взглядом с ног до головы и, кивнув, отступила в сторону, безмолвно приглашая войти. Тина шагнула в дом и подобрала поводки, подтягивая собак к себе поближе. Она огляделась по сторонам. Высокие сводчатые потолки, выцветшие плетеные коврики, старинная добротная мебель и сияющий деревянный пол были все те же, что и во времена ее жизни в городе.

— Он там, — сказала женщина, принимая у нее из рук поводки и, презрительно фыркнув, прибавила:

— Пока вы будете беседовать с отцом Лайамом, я отведу ваших собак на задний двор.

Не успела Тина и рта раскрыть, как женщина, взяв поводки, повела Булочку и Ириску по узкому коридору на задний двор. Пожав плечами. Тина подошла к указанной двери и, постучавшись, вошла в комнату.

Лайам сидел в мягком кресле, водрузив ноги на заваленный журналами столик. Увидев Тину, он уронил на колени книгу, которую читал, и с улыбкой вскочил на ноги.

— Тина!

Несколькими широкими шагами он преодолел разделявшее их пространство и крепко обнял невестку. Одно долгое мгновение Тина, благодарная за столь теплый прием, так и стояла молча.

После презрительности Брайана радушие Лайама ее немного утешило.

Он взял ее за плечи и, отойдя назад на расстояние вытянутых рук, долго и внимательно ее рассматривал, после чего широко улыбнулся.

— Вы потрясающе выглядите. Я очень рад вас видеть.

— Спасибо, Лайам. Я тоже рада встрече с вами.

— Проходите же, садитесь.

— Я не отрываю вас от дел? — Тина огляделась вокруг, но увидела лишь журналы и раскрытую книгу, валявшуюся на ковре.

— Ничуть. Я читал детектив, с этим можно и подождать. — Священник опустился рядом с ней на диван. — Когда вы приехали? Как долго здесь пробудите?

— Приехала несколько дней назад, а пробуду три недели, — ответила Тина с улыбкой. Священник или нет, Лайам Райли был импозантным мужчиной. Женщины на таких всегда обращают внимание. Густые черные волосы не имели ничего общего с короткой армейской стрижкой его братьев и лежали волнами. Высокий и стройный, он двигался с непринужденной грацией. На его губах играла улыбка, будто специально предназначенная для того, чтобы разбивать женские сердца. Когда Лайам принял сан священника, в Бейуотере многие женщины испытали жестокое разочарование.

— Что случилось? — спросил Лайам, склонив набок голову и пристально глядя на Тину.

Она усмехнулась.

— Должно быть, вы не только священник, но и телепат.

— Вовсе нет, — по-прежнему улыбаясь, разуверил ее Лайам. — Просто очень хорош собой и обаятелен. — И прибавил:

— Я знаю людей, а моя интуиция подсказывает мне, что вас что-то беспокоит.

— Один ноль в пользу отца Лайама.

— Хорошо. Так отчего бы вам не рассказать мне все как на духу?

С чего же начать? Пока она шла сюда, разговор с Лайамом казался ей удачной идеей. Но они с Брайаном братья. Захочет ли Лайам встать на ее сторону? Или тоже станет отмалчиваться и темнить?

— Вы раздумываете, — мягко сказал Лайам. — Я почти вижу, как у вас в голове идет работа.

— Мне пришло на ум, что, возможно, не стоило приходить к вам.

— Конечно же стоило! — Лайам обеими руками сжал ее ладонь. — Тем более вас что-то гнетет.

Послышался стук, и в приоткрытой двери показалась голова пожилой женщины.

— Не желает ли ваша гостья чаю, отец?

Лайам украдкой покачал головой, но Тина не обратила на него внимания. Она проделала длинный путь и не прочь была выпить чаю.

— Это было бы великолепно, благодарю вас.

Женщина удалилась, и Лайам вздохнул.

— У бедной миссис Ханниган получается самый отвратительный чай в мире.

— Простите.

— Ничего, — вздохнул Лайам. — Я-то уж к нему привык, но для вас он может оказаться смертельной отравой.

— Я выдержу, — заверила его Тина.

— Вы встревожены, я вижу это совершенно отчетливо. Излейте же мне душу.

И Тина решилась. Раз уж она сама пришла к Лайаму, надо довести дело до конца! Не вдаваясь в подробности, она поведала ему лишь основное.

Что решила стать матерью и хотела бы видеть отцом своего ребенка только одного мужчину Брайана. И что теперь она очень волнуется, потому как Брайан упорно ее избегает.

— А еще, — сказала она в заключение, — Брайан подговорил Коннора, чтобы тот помог ему отделаться от меня.

Лайам расхохотался.

Во время рассказа он не сводил с нее своих глаз, полных участия и понимания. Но в какой-то момент Тина заметила, как в них вспыхнула веселая искорка смеха, что показалось ей совсем уж неуместным.

— Послушайте! — обратилась она к нему, слегка шлепнув его по руке. — Я пришла к вам за утешением и за ответом на некоторые вопросы.

— Знаю, знаю, — ответил Лайам, не переставая смеяться и потирая руки.

В кабинет вошла миссис Ханниган. Поднявшись ей навстречу, Лайам принял у нее из рук поднос и поставил его на журнальный столик. Когда женщина вышла, Лайам налил в один из высоких, наполненных льдом стаканов мутноватую коричневую жидкость. С подозрением посмотрев на нее, он передал стакан Тине.

— Пейте, если хватит духу, а потом я все объясню.

Тина сделала несколько глотков. В напитке было столько кофеина, что ее челюсти свело. Экономка, как видно, настаивала чай не один день. Он оказался таким густым, что его впору было есть ложкой.

— Я вас предупреждал, — заметил Лайам, наблюдая за ней.

— Истинная правда. — Тина вернула стакан на поднос и повернулась к бывшему деверю. — Говорите же, Лайам.

И Лайам заговорил. Когда он закончил свою речь, Тина долго сидела, уставившись на него.

— Вы поспорили с братьями, что они не смогут воздерживаться от секса в течение трех месяцев?

— Да. — Лайам снова расплылся в улыбке и откинулся на спинку выгоревшего цветастого дивана.

— Но вы же священник!

Мужчина поднял палец.

— Я, кроме всего прочего, один из Райли. И я знаю своих братьев. Они не выдержат испытания.

— И вам это как бальзам на сердце.

— О да! — блаженно проговорил Лайам, потирая руки. — А теперь, — продолжил он, — когда вы в городе, мои шансы на выигрыш возрастают.

— С чего вы взяли?

Лайам ухмыльнулся.

— Помилуйте! Да вы же с Брайаном просто созданы друг для друга, и долго он не протянет.

— Мы в разводе, вы не забыли? — При этих словах Тина внутренне сжалась. Она все еще переживала. И не могла смириться с уходом бывшего мужа, хотя с тех пор минуло уже пять лет.

За эти пять лет у нее были мужчины, но Брайана она не могла забыть. Он постоянно жил в ее сердце. В ее сознании. Он, словно тень, преследовал ее. С ним были связаны самые незабываемые воспоминания. Он так и остался любовью всей ее жизни.

Лайам махнул рукой, отметая бессмысленные возражения.

— Я благословил ваш брак, — напомнил он. А браки, которые я благословляю, не расторгаются.

— Это хорошо в теории, — заметила Тина.

Святой отец покачал головой, выпрямился на своем месте и наклонился к ней.

— Тина, вы с Брайаном католики и не хуже меня знаете, что католические браки заключаются на всю жизнь.

— До тех пор, пока в штате Южная Каролина не примут закон об обратном, — напомнила Тина.

— Господь гораздо более влиятелен, чем губернатор штата, — с улыбкой возразил Лайам.

— Пожалуй, да, — неохотно согласилась Тина.

— Послушайте, — сказал Лайам, снова пожимая ее руку. — Брайан и так уже на грани, вам ничего не стоит столкнуть его в пропасть.

— Стало быть, вы, святой отец, предлагаете мне обольстить мужчину, который давно не является моим мужем?

Лайам подмигнул.

— Согласно церковным законам, вы все еще женаты. И потом, приход у нас бедный, нам очень нужна новая крыша.

Тина, вопреки всему, не удержалась от смеха.

— Да, вы, Райли, это что-то!

— Я буду вам благодарен.

— Сомневаюсь, что Брайан будет меня благодарить, — задумчиво проговорила Тина и снова было потянулась за чаем, но, вовремя опомнившись, отдернула руку.

Лайам подвинулся ближе и обнял Тину за плечи.

— А вот тут вы не правы, Тина. Брайан совершил великую ошибку, отпустив вас. Может быть, пришла пора показать ему, как сильно он ошибался.

В крепких дружеских объятьях Тине стало спокойнее. Обдумывая слова Лайама, она заулыбалась. Единственная причина, по которой Брайан пытается спровадить ее, — то, что он сам за себя не отвечает в ее присутствии. А значит, соблазнить Брайана Райли будет очень просто.

Теперь главное — это убедить себя в том, что она действует в правильном направлении. И заветная мечта стать матерью скоро осуществится.

Брайан вернулся с базы домой усталый как собака. Он сделал все возможное, чтобы довести себя до изнеможения. Он надеялся, опустив голову на подушку, уснуть в тот же миг и проспать до утра без тех снов, которые не давали ему покоя последние несколько ночей.

С тех пор как Тина приехала в город, он повсюду чувствовал ее, слышал ее голос, ее запах. Она заполнила его сознание и даже во сне не оставляла его в покое.

Три ночи подряд Брайан просыпался задолго до наступления утра, и его единственным спасением был холодный душ.

Не хотелось бы ему провести в таких же мучениях оставшиеся две с половиной недели.

Нечего делать, придется до самого ее отъезда изнурять себя работой, благодаря которой он только и может отключиться. Сегодня, после квалификационных полетов, он качался в спортивном зале, потом уговорил трех ребят совершить еще один тренировочный полет.

Но когда вечером он свернул на подъездную дорожку, оказалось, что даже смертельная усталость не могла подавить той реакции тела, которая неизменно возникала у него, когда Тина была поблизости.

Дом светился всеми огнями, как именинный торт со свечами. Гостиная была полностью освещена, свет лился из окон кухни на обсаженную цветами подъездную дорожку. Из приоткрытого окна доносилась тихая музыка. Все так и манило зайти внутрь, но Брайан знал, что в доме его поджидала самая большая опасность.

Он прошелся по дорожке и заглянул в окна кухни. Тина была там, одна. Она медленно танцевала под музыку. Загорелая и стройная, она выглядела потрясающе в мини-шортах и открытой кофточке. Ее бедра плавно двигались, глаза были закрыты, и Брайан еле удержался, чтобы не броситься к ней и не стиснуть ее в объятьях.

Он потер ладонями лицо и приказал себе не поддаваться соблазну. Но тщетно. На высоте тридцати тысяч футов над землей, в кабине молниеносного F-18 он держал себя в руках. А тут, хоть под ногами твердая земля, он чувствует себя так, будто тонет, камнем идя на дно.

Господи, что ж это такое!

Он расстался с ней пять лет назад, свято веря, что так будет лучше для нее. Для них обоих. Когда Тина находилась в другом конце страны, поддерживать в себе эту уверенность было довольно просто.

Но теперь она вернулась.

Она здесь.

Только руку протяни. И сейчас Брайан уже не был ни в чем уверен.

Как только эта мысль мелькнула у него в голове, он поспешил к себе, чтобы принять холодный душ и рухнуть спать.

Вот только про собак он, конечно, забыл.

Булочка и Ириска залились оглушительным лаем, и Брайан метнул сердитый взгляд на ворота, ведущие на задний двор. Шавки имели на него зуб.

Внезапно дверь черного хода распахнулась, Брайан обернулся и увидел в дверном проеме силуэт Тины. Его сердце подпрыгнуло и замерло — такая она была красивая. Только миг или два спустя Брайан смог перевести дух.

— Тихо, девочки! — прикрикнула на них Тина, и тотчас установилась тишина.

— Спасибо, — буркнул Брайан, снова покосившись в сторону ворот, за которыми прятались две глупые собачонки. — До сих пор не возьму в толк, за что они на меня так ополчились.

Тина прислонилась плечом к косяку.

— Может быть, они тебя любят, просто стесняются показать это.

Брайан фыркнул.

— Да, наверное. — Он махнул рукой и направился к лестнице.

— Брайан?

Господи!

— Да?

— Ты не мог бы взглянуть на телевизор Наны?

— Что?

— Телевизор. Он рябит, и я не могу настроить изображение.

Войти в дом? Остаться с Тиной? Наедине?

Неудачная затея.

Тина заметила его нерешительность и заговорила, пока он не успел отказаться.

— Ты что, боишься меня?

Брайан метнул на нее взгляд. Он понимал, что она делает. Она бросает ему вызов. Провоцирует его. Потому что знает: он не сможет отказаться.

— Не смеши меня, — натянуто проговорил он.

— Ладно. Тогда пройди через главный вход, чтобы не провоцировать собак.

Она открыла ему парадную дверь, и музыка послышалась где-то совсем рядом. Тина отошла в сторону, и Брайан, проходя мимо, уловил запах ее духов. Пытка продолжалась. Придется ему, наверное, научиться не дышать в ее присутствии.

— Что с телевизором? — спросил он, пулей влетая в гостиную.

— Ну если б я знала, я бы сама починила его.

Тина стояла совсем рядом, и Брайан краем глаза мог хорошо видеть ее нежную кожу и гладкие ноги. Чертыхаясь про себя, он начал осмотр телевизора.

Тина присела на корточки рядом с ним, так что они оказались нос к носу. Ее карие глаза блестели в ярком свете гостиной, и Брайана со всех сторон окутало ароматом ее духов.

— Ты мне свет загораживаешь.

— Прости, — извинилась она, но не сдвинулась с места.

Бормоча под нос проклятия, Брайан включил телевизор, и на экране появились серые мерцающие помехи. Ни изображения, ни звука. Прекрасно.

— Ну что? — поинтересовалась Тина.

— Не знаю, — ответил Брайан, повернувшись к ней и с ужасом обнаружив, что ее губы совсем рядом. Зачем она так близко наклоняется к нему?

Как он будет чинить телевизор, если она почти сидит у него на коленях?

Тело Брайана напряглось, дыхание стало прерывистым, а сердце понеслось галопом.

— Подвинься, чтобы я мог посмотреть телевизор, — заскрежетав зубами, выдавил он из себя.

— Хорошо. — Она пожала плечами, и одна тоненькая бретелька ее голубого топа сползла с плеча.

Брайан судорожно сглотнул.

— В чем дело? — удивилась Тина, наивно глядя на него широко распахнутыми карими глазами.

— Ни в чем, — рявкнул Брайан. Сняв заднюю панель, он невидящим взором уставился на провода и контакты. Если бы у него работала голова, он бы сообразил, в чем дело, но в данный момент работа у него происходила не в голове, а в паху.

— Ого! — воскликнула Тина, заглядывая в телевизор. — Пожалуй, я бы в этом не разобралась.

Ее шелковистые волосы касались лица Брайана. Господи, помоги ему! Брайан зажмурился, схватил Тину за плечи и отодвинул в сторону. Он словно прикоснулся к оголенным проводам: по его рукам к груди пробежал ток.

— Если ты не будешь передо мной маячить, пробормотал он, не отваживаясь снова взглянуть на бывшую жену, — я постараюсь починить.

— Прости, — сказала она и уселась на пол, скрестив ноги по-турецки. Опершись локтями на колени, она подперла руками подбородок и посмотрела на него. — Ты всегда умел починить все что угодно.

Брайан попытался унять воспоминания, которые были готовы овладеть им. Только не сейчас, когда его положение так шатко.

— Да, я всегда разбирался в технике.

— Я помню, — тихо вздохнула Тина.

Ох, и влип же он! Стремительно идет ко дну.

— Слушай, — сказал Брайан, выходя из-за телевизора и стараясь при этом держаться от на расстоянии от Тины, — может, тебе лучше вызвать завтра мастера и…

Подозрительно прищурившись, он поднял толстый черный кабель с серебряным штекером.

— Кажется, я понял, в чем проблема, — сказал он.

— Правда? — Тина поджала губы, и в ее карих глазах засветилось удивление.

Брайан воткнул штекер в заднюю панель, и телевизор ожил.

Тина протянула руку и выключила его.

— Зачем ты вытащила антенну?

Она пожала плечами. На этот раз с ее плеча сползла другая бретелька. Топ теперь еле держался на ее груди.

— А зачем ты меня избегаешь?

— Берешь пример с меня? — спросил Брайан. — Отвечаешь вопросом на вопрос?

— Вот и нет! — воскликнула Тина и, поменяв позу, оказалась на коленях прямо перед ним. — У" меня есть ответ на этот вопрос, только я сомневаюсь, что он придется тебе по душе.

— Попробуй.

— Ладно, — согласилась она с улыбкой, — но запомни: ты сам напросился.

Она взяла его лицо в руки приникла к губам в жарком поцелуе.