"Бойцовский клуб (пер. В. Завгородний)" - читать интересную книгу автора (Паланик Чак)

Глава 8

МОЙ БОСС ОТПУСТИЛ МЕНЯ ДОМОЙ ИЗ-ЗА ЗАСОХШЕЙ крови на моих брюках. Я доволен.

Моя разорванная щека не заживает. В ней образовалась сквозная дыра. Я иду на работу с разбитыми, распухшими скулами, с чёрными мешками вокруг глаз. Я смотрю на мир через щёлочки опухших век.

До сегодняшнего дня меня действительно бесило то, что я стал абсолютно концентрированным мастером дзен[50], а никто этого так и не заметил. Я пишу маленькие хайку[51] и рассылаю их по факсу всем подряд. Когда на работе я прохожу по коридору, я смотрю в их маленькие враждебные лица взглядом мастера дзен.

Ты отказываешься от мирских привязанностей. От своей машины. Ты живёшь в арендованном доме в токсически загрязнённой части города. И каждую ночь ты слышишь Марлу и Тайлера в его комнате, которые называют друг друга… э… «подтиркой для жопы».

Возьми его, подтирка для жопы.

Сделай это, подтирка для жопы.

Ну, глотай. Давай, детка.

Уже просто по контрасту это делает меня маленьким тихим центром вселенной.

Я, с разбитым лицом и пятнами засохшей крови на брюках, я говорю «здравствуй» всем на работе. Здравствуй. Посмотри на меня. Привет. Я — мастер дзен. Это кровь. Это ничего. Привет. Всё это ничего. Так здорово быть просветлённым. Как я.

Ах.

Смотрите, за окном птичка.

Мой босс спрашивает, моя ли это кровь.

Птичка улетает. Я слагаю хайку в уме.

Без гнезда птице

Станет домом целый мир.

Жизнь — вот карьера.

Я считаю на пальцах: пять, семь, пять.

Моя ли это кровь? Да, говорю я. По крайней мере, часть её.

Это неправильный ответ.

Большое дело. У меня есть две пары чёрных брюк. Шесть белых рубашек. Шесть пар нижнего белья. Абсолютный минимум. Я хожу в бойцовский клуб. Такие дела.

Иди домой, говорит мой босс. И переоденься.

Я задаюсь вопросом: Марла и Тайлер — два человека или один? Не считая их возни каждую ночь в комнате Марлы

Делая

Делая

делая это

Тайлер и Марла никогда не бывают в одной комнате. Я никогда не видел их вместе.

Ладно, мало ли с кем меня не видели вместе. Это ещё не означает, что мы с кем-то — один человек. Тайлер просто не появляется, когда поблизости Марла.

Чтобы я мог выстирать брюки, Тайлер должен показать мне, как сделать мыло.

Тайлер наверху. Кухня воняет гвоздикой и палёной шерстью. Марла сидит на кухонном столике, прижигая внутреннюю сторону запястья ароматизированной сигаретой. Марла называет себя «подтиркой для жопы».

Я принимаю собственное болезненное разрушение, говорит Марла огоньку на конце сигареты. Марла вдавливает сигарету в мягкую белую кожу руки: гори, ведьма, гори!

Тайлер наверху, в моей спальне, разглядывает в зеркале свои зубы и говорит, что нашёл мне работу официантом на банкетах, частичная занятость.

В отеле «Pressman», если ты сможешь работать по вечерам, говорит Тайлер. Эта работа будет подпитывать твою классовую ненависть.

Да, говорю я. Как угодно.

Они заставят тебя носить чёрный галстук-бабочку, говорит Тайлер. Всё, что тебе нужно, чтобы работать там, это белая рубашка и чёрные брюки.

Мыло, Тайлер, говорю я. Нам нужно мыло. Нам нужно сделать мыло. Мне нужно выстирать брюки.

Я держу ноги Тайлера, пока он качает пресс двести раз.

Чтобы сделать мыло, прежде всего, нам нужно перетопить жир.

Тайлер полон полезной информации.

Не считая траханья, Марла и Тайлер никогда не бывают вместе в одной комнате. Марла игнорирует его. Очень по-семейному. Это мне знакомо. Мои родители вели себя также, пока отец не уехал в другой город. Открыть другой филиал.

Мой отец всегда говорил: женись, пока секс не надоел, иначе не женишься никогда.

Моя мать всегда говорила: никогда не покупай одежды с пластиковой молнией.

Мои родители никогда не говорили чего-нибудь, что можно было бы вышить на подушке.

Тайлер качает пресс — сто девяносто восемь раз… сто девяносто девять… двести. На нем что-то вроде купального халата и вьетнамки.

Отправь Марлу из дома, говорит Тайлер. Пошли её в магазин за щёлочью. Только в хлопьях, не кристаллами. Избавься от неё.

Мне снова шесть лет и я снова передаю маме то, что ей сказал папа и наоборот. Я ненавидел это, когда мне было шесть. Я ненавижу это сейчас.

Тайлер начинает приседания. Я иду вниз, чтобы послать Марлу за щёлочью, даю ей десять долларов и свой проездной на автобус. Марла всё ещё сидит на столе. Я забираю сигарету у неё из рук. Кухонным полотенцем вытираю её руку, где волдыри от ожогов начали кровоточить. Вдеваю её ноги в туфли на каблуках.

Марла смотрит сверху на то, как я одеваю ей туфли и говорит: я сама вошла. Я не знала, есть ли кто-нибудь. Дверь всё равно не запирается.

Я не говорю ничего.

Знаешь, говорит Марла, презерватив — это хрустальная туфелька нашего поколения. Надеваешь его при встрече с прекрасным принцем, танцуешь всю ночь, а потом выбрасываешь. Презерватив, а не принца.

Я не разговариваю с Марлой. Она может получить мои группы поддержки, получить Тайлера, только не — стать моим другом.

Марла спрыгивает с кухонного стола. На ней голубое платье без рукавов из какого-то блестящего материала. Марла поднимает подол, чтобы я увидел стежки на внутренней стороне. На Марле нет белья. Она подмигивает мне.

Я хотела показать тебе своё новое платье, говорит Марла. Это платье подружки невесты. Оно ручной работы. Тебе нравится? Я купила его в комиссионке за один доллар. Прикинь, кто-то сидел и делал все эти стежки, чтобы сшить это уродское платье.

Подол платья с одной стороны длиннее. Талия платья сползла Марле на бедра.

Перед уходом в магазин Марла поднимает подол платья кончиками пальцев и танцует вокруг меня и кухонного стола, покачивая голыми ягодицами.

Что ей нравится, говорит она, так это вещи, которые люди сегодня любят, а завтра выбрасывают прочь. Например, новогодняя ёлка. Вот она была центром внимания, а на следующий день вместе с сотнями таких же ёлок валяется на обочине дороги, всё ещё в блестящих гирляндах. Как животное, сбитое автомобилем на шоссе. Как брошенные жертвы сексуальных преступлений, связанные изолентой, с нижним бельём, надетым задом наперёд.

Я просто хочу, чтобы она, наконец, ушла.

Я думала об этом в центре бродячих животных, говорит Марла. Там все эти собачки и кошечки, которых люди так любили, а потом выбросили на улицу. Они так стараются привлечь твоё внимание, прыгают и танцуют вокруг, даже старые животные. Потому что через три дня им впрыснут дозу фенобарбитала натрия и сожгут в крематории. Большой сон. «Долина кукол» по-собачьи. Где даже если кто-то тебя любит настолько, чтобы спасти твою жизнь, он всё равно кастрирует тебя.

Марла смотрит на меня так, как будто это я её трахаю, и говорит: я не могу выиграть с тобой, так?

Марла выходит через заднюю дверь, напевая песенку из «Долины кукол».

Я смотрю, как она уходит.

Одна, две, три секунды, пока вся Марла не покинет комнату.

Я поворачиваюсь — и появляется Тайлер.

Тайлер говорит: ты избавился от неё?

Ни звука, ни запаха. Тайлер просто появляется.

Во-первых, говорит Тайлер и от двери в кухню бросается к холодильнику, во-первых, нам нужно перетопить жир.

Насчёт моего босса, говорит Тайлер, если я действительно зол на него, то должен пойти в почтовое отделение, и заполнить бланк перемены адреса, так чтобы вся его почта переправлялась в Рагби, Северная Дакота.

Тайлер вытаскивает из морозилки бумажные пакеты замороженной белой массы и бросает их в раковину. Я должен поставить большую кастрюлю на плиту и наполнить её водой почти до краёв. Слишком мало воды — и жир потемнеет, когда начнет сепарироваться[52].

Этот жир, говорит Тайлер, содержит в себе много соли, так что чем больше будет воды, тем лучше.

Опустить жир в воду и дать ей закипеть.

Тайлер выдавливает белую массу из бумажных пакетов в воду, а потом зарывает пакеты поглубже в мусор.

Тайлер говорит: используй воображение. Вспомни всю ту пионерскую чушь, которой тебя учили в бойскаутах. Вспомни уроки химии.

Трудно себе представить Тайлера в бойскаутах.

Что я ещё мог бы сделать, говорит Тайлер, это как-нибудь ночью подъехать к дому босса и прикрепить шланг к наружному крану системы водоснабжения. Прикрепить другой конец шланга к ручной помпе и вкачать в систему водоснабжения промышленную краску. Красную, синюю, зелёную. А потом посмотреть, как мой босс будет выглядеть на другой день. Или можно просто сидеть в кустах и качать помпу до тех пор, пока давление в системе не поднимется до ста десяти фунтов на квадратный дюйм. И когда кто-нибудь решит спустить воду в унитазе, бачок просто взорвётся. При ста пятидесяти фунтах на квадратный дюйм, если кто-нибудь решит принять душ, давление воды сорвёт насадку душа, и она превратится в смертоносный снаряд.

Тайлер говорит это только чтобы меня подбодрить. На самом деле, мне нравится мой босс. Кроме того, я ведь просветлён теперь. Ну, знаешь, как Будда. Пауки, хризантемы. Алмазная Сутра и «Blue Cliff Record». Хари Рама, ну знаешь, Кришна Кришна. Ну, типа — просветлён.

Хоть сунь перья в жопу, а соловьем не станешь, говорит Тайлер.

Когда жир сепарируется, легкие вещества будут всплывать на поверхность кипящей воды.

Так значит, говорю я, я засовываю перья в жопу?

Как будто Тайлер с сигаретными ожогами на руках — это высшее существо. Мистер и миссис Подтирки Для Жопы.

Я придаю лицу невозмутимое выражение и становлюсь ещё одной идущей на бойню индусской коровой с инструкции в самолете.

Уменьшить газ под кастрюлей.

Я помешиваю кипящую воду.

Все больше и больше жира всплывает на поверхность и покрывает ее радужной плёнкой. Большой ложкой нужно снять этот слой и собрать его отдельно.

Как там Марла? — спрашиваю я.

Тайлер говорит: по крайней мере, Марла пытается достичь дна.

Я помешиваю кипящую воду.

Продолжай снимать верхний слой до тех пор, пока лёгкие вещества не перестанут всплывать. Вот они, собранные с поверхности. Хорошие чистые лёгкие жиры.

Тайлер говорит, что я сейчас и близко не подошел ко дну. И пока я не достигну дна, я не могу быть спасен. Иисус сделал это путем распятия. Мне нужно не просто отказаться от денег и собственности и знаний. Это не поездка на уикенд. Я должен отказаться от самосовершенствования, я должен стремиться к разрушению. Я больше не могу притворяться, что это безопасно. Это не семинар.

Если у тебя сдадут нервы до того, как ты достигнешь дна, говорит Тайлер, ты никогда ничего не добьёшься.

Только после гибели мы можем возродиться.

Только после того, как ты потеряешь всё, что у тебя есть, говорит Тайлер, ты будешь свободен делать всё, что ты хочешь.

То, что я чувствую — это всего лишь начальное просветление.

И — продолжай помешивать, говорит Тайлер.

Когда жир перестанет всплывать, вылей кипяток. Вымой кастрюлю и наполни чистой водой.

Я спрашиваю: а я — достаточно близко от дна?

Там, где ты сейчас, говорит Тайлер, ты не можешь даже представить, на что будет похоже дно.

Повторить процесс со снятым жиром. Вытопить жир в воде. Снять и продолжать снимать.

В жире, который мы используем, много соли, говорит Тайлер. При избытке соли твоё мыло не будет застывать.

Кипятить и снимать.

Кипятить и снимать.

Марла вернулась.

В ту секунду, когда Марла открывает дверь, Тайлер исчезает, растворяется, выбегает из комнаты, пропадает из виду.

Тайлер поднялся наверх или Тайлер спустился в подвал.

Пшик.

Марла входит в заднюю дверь с канистрой щёлочи в хлопьях.

В магазине есть туалетная бумага из стопроцентно-переработанного сырья, говорит Марла. Наверное, самая худшая работа на свете — это перерабатывать туалетную бумагу.

Я беру канистру щёлочи и ставлю её на стол. Я ничего не говорю.

Я могу остаться сегодня на ночь? — спрашивает Марла.

Я не отвечаю. Я считаю в уме: пять гласных, семь, пять.

Марла говорит: что ты готовишь?

Я — Точка Кипения Джека.

Я говорю: уходи, просто уходи, просто уходи прочь. Ладно? Ты уже получила достаточное количество моей жизни сегодня.

Марла вцепляется в мою рубашку и задерживает на секунду, которой ей хватает, чтобы поцеловать меня в щёку.

Позвони мне, пожалуйста, говорит она. Пожалуйста. Нам нужно поговорить.

Я говорю, да, да, да, да, да.

В мгновение, когда Марла выходит из двери, Тайлер снова появляется в комнате.

Как волшебный фокус. Мои родители его показывали пять лет.

Я кипячу и снимаю, пока Тайлер освобождает морозилку. Пар клубится в воздухе, и с потолка кухни капает вода. Сорокаваттная лампочка спрятана в холодильнике, что-то яркое, чего мне не видно за пустыми бутылками из-под кетчупа и баночками маринада, соленьев или майонеза. Маленький огонек из холодильника очерчивает светлым профиль Тайлера.

Кипятить и снимать. Кипятить и снимать. Слить снятый жир в открытые картонки из-под молока.

На придвинутом к открытому холодильнику стуле Тайлер наблюдает за остывающим жиром. В жаре кухни облака холодного тумана опускаются из морозилки и клубятся вокруг ног Тайлера.

Я заполняю молочные картонки жиром, а Тайлер ставит их в морозильник.

Я опускаюсь на колени возле Тайлера перед холодильником. Тайлер берёт мои руки и показывает их мне. Линия жизни. Линия любви. Бугры Венеры и Марса.

Холодный туман клубится вокруг нас, тусклый огонек освещает наши лица.

Я хочу, чтобы ты оказал мне ещё одну услугу, говорит Тайлер.

Это про Марлу, не так ли?

Никогда не говори с ней обо мне. Вообще не говори обо мне за моей спиной. Обещаешь? — говорит Тайлер.

Обещаю.

Тайлер говорит: если ты когда-нибудь заговоришь обо мне с кем-нибудь, ты больше никогда меня не увидишь.

Я обещаю.

Обещаешь?

Да обещаю.

Тайлер говорит: запомни, ты пообещал три раза.

Слой чего-то прозрачного и чистого собирается на поверхности жира в холодильнике.

Жир, говорю я, он разделяется.

Не волнуйся, говорит Тайлер. Чистый слой — это глицерин. Можно будет перемешать потом, когда дойдет до мыла. Или — снять глицерин.

Тайлер облизывает губы и кладёт мою руку ладонью себе на колено, на фланелевую полу купального халата.

Ты можешь смешать глицерин с азотной кислотой и получить нитроглицерин, говорит Тайлер.

Я издаю вздох удивления и говорю: нитроглицерин.

Тайлер облизывает губы, влажные и блестящие, и целует тыльную сторону моей ладони.

Ты можешь смешать нитроглицерин с нитратом натрия и опилками, чтобы получить динамит, говорит Тайлер.

След поцелуя блестит на тыльной стороне моей белой руки.

Динамит, говорю я, и сажусь на пол.

Тайлер отвинчивает крышку канистры со щёлочью.

Ты можешь взорвать мост, говорит Тайлер.

Ты можешь смешать нитроглицерин с парафином и азотной кислотой и сделать пластиковую взрывчатку, говорит Тайлер.

Ты легко можешь обрушить здание, говорит Тайлер.

Тайлер подносит канистру со щёлочью к блестящему следу поцелуя на моей руке.

При достаточном количестве мыла, говорит Тайлер, ты можешь взорвать весь мир. Теперь — помни про своё обещание.

И Тайлер высыпает щёлочь.