"Перевернутое дерево" - читать интересную книгу автора (Чандар Кришан)

Глава IV

При бледном сиянии светлячков Юсуф очень долго спускался вниз. Но вот светлячки пропали, и от этого темнота стала ещё гуще и чернее. Юсуф даже испугался. Семь дней и семь ночей спускался он вниз, а дереву и конца не было. Мальчик уже решил было вернуться назад, как вдруг в непроглядной темноте что-то блеснуло и он увидел два огромных сверкающих глаза. Юсуф придвинулся поближе к свету и понял, что на ветке сидит какое-то удивительное существо. Голова у него была совиная, туловище — человечье, а из круглых, как фонари, глаз лился ослепительно яркий свет. Юсуф зажмурился и спросил:

— Ты кто — человек или сова?

— Я директор индийской студии кинофильмов, — сказало странное существо и заморгало своими большими глазами. — Днём я сплю, а ночью бодрствую.

Юсуф был в кино всего один раз, когда к ним в деревню приезжала кинопередвижка, поэтому он долго не мог понять, что говорит это странное существо.

— А почему ты сидишь здесь один на дереве? — спросил он.

— Я здесь не один, — ответил директор. — Ступай дальше, и ты увидишь много моих собратьев. Они, так же как и я, силой волшебства превращены в сов и сидят на этом же дереве, только на других ветках.

И действительно, когда Юсуф двинулся дальше, он увидел множество совоподобных существ, которые молча сидели на ветвях и болтали ногами.

Юсуфу стало жалко их, и он спросил:

— Как это с вами случилось?

— Нас заколдовал один десятилетний мальчик, — сказал первый директор.

— Заколдовал? За что же это?

— А он сказал, что за последние двадцать пять лет мы не сняли ни одной детской картины. Вот он и решил нас наказать.

— Ай да мальчик! — воскликнул Юсуф. — А где он живёт?

— Иди всё прямо по этой ветке, — сказал директор. — На самом конце её, примерно через триста газов [3] , ты увидишь большую кинокамеру. Там будет уже светлее. Эта камера такая большая, что через неё без труда сможет пройти человек. Нажми кнопку и три раза громко скажи: «Кат! Кат! Кат!» Шторка камеры сама собой откроется, и ты преспокойно пройдёшь через неё в город. Там ты и найдёшь этого мальчика.

— Да как же я его узнаю? — спросил Юсуф.

— Очень просто, — сказал директор. — Во-первых, там нет никаких других мальчиков. А во-вторых, у этого мальчика на обеих руках всего один палец, остальные отрублены.

— Почему? — спросил Юсуф.

— Вот уж этого я не знаю, — ответил директор. — Я ведь всего лишь директор киностудии, а не астролог. Я не умею угадывать по звёздам, что было и что будет.

Юсуф тронулся в путь. В самом деле, на конце ветки он увидел большую кинокамеру. Юсуф нажал кнопку, и шторка камеры открылась сама собой, как дверь. Некоторое время он шёл в темноте, потом что-то щёлкнуло, и кругом разлился мягкий свет. Юсуф увидел, что он стоит у больших городских ворот, на которых написано:

«ГОРОД МАШИН».

Насколько хватал глаз, Юсуф видел впереди одни только фабричные трубы, из которых валил густой дым. Вдоль улиц правильными рядами тянулись высокие, прекрасные здания, улицы были чисто выметены.

Город был большой и очень красивый. Юсуфу город понравился.

«Поживу-ка я здесь несколько дней, — подумал он, — и осмотрю всё как следует».

Подумав так, он вошёл в ворота… как вдруг вздрогнул и замер на месте. «Береги карманы! Опасайся жуликов!» — сказал кто-то над самым его ухом.

Юсуф оглянулся по сторонам, но никого не заметил. Он пошёл вдоль по улице и снова услышал: «Не ходите по мостовой, саркар [4] !»

Юсуф испугался и перешёл на тротуар. По улице длинной вереницей одна за другой двигались автомобили. Но вот на перекрёстке загорелся красный свет, и все машины остановились. Юсуф заглянул в ближайшую из них. От удивления у него даже рот открылся. В машине никого не было! Но стоило Юсуфу коснуться рукой дверцы, как послышался голос: «Заходите, пожалуйста, господин, садитесь», — и дверца открылась сама собой.

Юсуф влез в машину и уселся на мягком сиденье. Тот же голос заговорил снова:

— Куда прикажете ехать, хузур?

— На базар! — сказал Юсуф.

В это время на перекрёстке загорелся зелёный свет, и машины тронулись.

Юсуф ехал по базару. Все лавки были открыты, в витринах были выставлены сотни разнообразных вещей: и всевозможная одежда, и плоды, и овощи, конфеты, завёрнутые в разноцветные бумажки, печенье, пирожные, торты. Но удивительней всего было то, что Юсуф не увидел на базаре ни одного человека. Подъехав к бензиновой колонке, машина вдруг остановилась.

— Извините меня, сахиб [5] , бензин кончился, — послышался голос. — Я сейчас быстро заправлюсь, а вы пока загляните в соседнюю лавочку.

Прежде чем войти в магазин, Юсуф оглянулся и посмотрел на бензиновую колонку. Он увидел, как резиновый шланг поднялся сам собой со своего места, уткнулся в бак и стал наливать бензин. Когда же бак наполнился до краёв, шланг снова поднялся, описал в воздухе дугу и лёг на место. Юсуф повернулся и вошёл в лавочку. Там на огромных резных подносах лежали сладости всевозможных сортов. Однако нигде не было видно ни хозяина лавки, ни продавца, ни покупателей. Юсуф съел два банана, три конфеты, кусочек халвы и, вытерев рот платком, собрался было уходить, как вдруг из-за прилавка послышался голос: «Господин, с вас причитается восемь анн [6] !»

Юсуф очень удивился, посмотрел туда-сюда, но так никого и не увидел. Он даже немного испугался, но, подавив страх, сказал вежливо:

— Извините, но сейчас у меня в кармане нет ни одной пайсы [7] !

— Ничего! — сказал тот же голос. — Я запишу эти деньги на ваш счёт.

За прилавком что-то щёлкнуло, и Юсуф увидел, что на том месте, где обычно сидит лавочник, стоит машина. Она-то и сказала эти слова. После этого в ней щёлкнуло два раза, и вперёд протянулась железная рука, которая держала железный поднос. На подносе лежал счёт ровно на восемь анн.

— Возьмите счёт, — сказала машина. — А когда будете выходить из города, с вас удержат эту сумму.

Юсуф в страхе зашептал молитву и, поспешно выйдя из лавки, сел в машину.

— Куда ехать? — спросил голос.

— Я устал, — сказал Юсуф. — Отвези меня туда, где бы я смог отдохнуть.

Автомобиль остановился у подъезда великолепного отеля. Двери отеля раскрылись сами собой, и Юсуф вошёл в вестибюль. Он уже начал кое-что понимать. Оглядевшись по сторонам, он сразу приметил огромную машину, на которой при его приближении загорелись разноцветные глазки. Юсуф подошёл к машине и сказал:

— Я хочу получить комнату.

— Как вас зовут? — спросила машина.

— Юсуф.

— Откуда вы прибыли?

— Из страны падишаха.

— Как вы сюда попали?

— Спустился по волшебному дереву.

— Сколько дней вы здесь пробудете?

— До тех пор, пока не встречу здесь человека. Машина засмеялась. Юсуф тоже засмеялся.

— Войдите в эту кабину, — сказала машина. — Она называется лифтом. Лифт поднимет вас наверх и остановится там, где надо.

Юсуф так и сделал. Лифт остановился перед дверью, которая сразу же открылась, и Юсуф очутился в огромной комнате, уставленной всевозможными машинами. В дальнем углу комнаты стоял высокий стул, на котором сидел маленький мальчик. На обеих руках у мальчика был всего один палец — указательный.

— Салям алейкум! — сказал Юсуф.

— Хэлло! — ответил мальчик.

— Где твои пальцы? — спросил Юсуф.

— А на что мне пальцы? — ответил мальчик. — Здесь всё делают машины. Сиди да нажимай кнопки — для этого достаточно и одного пальца.

— А где живут все люди в этом городе? — спросил Юсуф. — Я искал их на базаре, на улицах — повсюду, но, кроме тебя, не встретил ни одного живого человека. Куда они девались?

— В этом городе нет людей, — ответил мальчик. — Здесь живут только машины и кнопки.

— А люди где же? — спросил Юсуф.

— Все они либо сами умерли, либо их убили, — сказал мальчик печально.

— А твои отец и мать?

— Они тоже умерли. Мой отец был хозяином этого города. Ты, наверно, слышал его имя. Его звали Мотор Рам.

— Конечно, слышал. Он был большим приятелем нашего раджи.

— Мой отец очень любил деньги, — продолжал мальчик. — Поэтому он открыл в городе много фабрик и заводов, на которых работали сотни тысяч рабочих. Мой отец обожал машины. Ему хотелось, чтобы у него было как можно больше машин. Чуть только где-нибудь появлялась новая машина, которая одна могла работать за сто человек, отец сразу же покупал её и устанавливал у себя на заводе. После этого он оставлял возле неё одного рабочего, а девяносто девять прогонял. Чем больше становилось у него на заводе машин, тем больше появлялось голодных, безработных людей.

— Почему же твой отец так поступал? — воскликнул Юсуф. — Если одна машина могла работать за сто человек, твой отец мог бы не прогонять рабочих, а сделать так, чтобы они работали во сто раз меньше — не двенадцать часов в сутки, а, скажем, двенадцать минут.

— Но мой отец думал иначе, — сказал мальчик. — Он говорил, что его рабочие должны работать по двенадцати часов в сутки, всё равно сколько бы их ни было — сто или один.

— Как же так! — рассердился Юсуф. — Ведь машина для человека, а не человек для машины!

— Но мой отец не хотел этого понять. Он говорил, что если машина испортится, то в ней можно заменить сломавшуюся часть. А что делать с человеком, если он заболеет и не сможет хорошо работать?

— У него, должно быть, мозги были вывернуты наизнанку, у твоего отца… — сказал Юсуф.

— Нет, ты погоди, послушай! — перебил его мальчик. — Мало-помалу случилось так, что всю работу в городе стали делать машины, а люди остались без работы. Мой отец был очень доволен, потому что доходы его росли день ото дня. Но однажды он увидел, что магазины и базары опустели. Они были завалены товарами, но у людей не было денег, чтобы их покупать. Люди стали умирать от голода. Тут началось восстание. Погибло очень много народу, а те, кто уцелел, убежали из города. И вот наконец наступил день, когда в городе осталось только три человека — мой отец, мать и я. Тогда отец взял и застрелился.

— Почему? — спросил Юсуф.

— Потому что он не мог больше получать прибыль. Ты, наверно, знаешь, что прибыль получают с людей, а не с машин. А когда людей не осталось, с кого же было её получать? Бедный отец! Я ничем не мог ему помочь… А три года назад умерла и моя мать, и вот я остался совсем один. С тех пор я так и живу в этом городе — нажимаю кнопки, а в свободное время смотрю кино. Но у нас совсем нет детских картин! Я рассердился и превратил директоров киностудий в сов — у меня для этого есть такая машина. Ты, вероятно, видел этих сов по дороге? Они там сидят на дереве.

— Да, видел. Но ты так и не сказал, кто отрубил тебе пальцы.

— Отец. Дело в том, что мне очень хотелось делать что-нибудь самому, а он говорил, что человеку нет смысла работать. Пусть машины работают за него. Человек должен только нажимать кнопки, а для этого довольно и одного пальца. Поэтому отец отрубил мне остальные девять. — И мальчик с сожалением посмотрел на свои руки.

— А не пойдёшь ли ты со мной? — неожиданно спросил Юсуф. — Бросай-ка свои машины и кнопки! Это не город, а какое-то кладбище прибылей!

— А что будет, если я пойду с тобой?

— Будет интересно. Мы полезем по волшебному дереву, повидаем новые страны, познакомимся с другими людьми.

— А как же мне карабкаться по дереву? — спросил мальчик. — Я ведь только и умею, что кнопки нажимать.

— Не бойся, я помогу тебе. Пойдём!.. Как тебя зовут?

— Ноль-ноль-один!

— Да разве это имя? Это же телефонный номер!

— В нашем городе у людей не было имён, были только номера. Мой номер Ноль-ноль-один.

— С сегодняшнего дня я буду называть тебя Мохан.

— Мо-хан, — повторил мальчик нараспев. — Это очень хорошее имя. Когда его произносишь, кажется, будто тикают часы: мо-хан, мо-хан.

И Мохан пошёл вслед за Юсуфом. Но, дойдя до ворот, остановился и поглядел назад.

— А всё-таки это очень большой, красивый город, — сказал он. — Посмотри, какие здесь чудесные дома, заводы, машины, базары, улицы… Что со всем этим станется?

— Без людей он ровно ничего не стоит, твой город, — ответил Юсуф. — Одежда существует для того, чтобы её носили, сладости — для того, чтобы их ели, улицы — для того, чтобы по ним ходили. Ну, а если на заводах не работают рабочие, в домах не смеются женщины, на улице не играют ребятишки… Скажи, ты когда-нибудь играл на улице?

— Что значит — играть? — спросил Мохан, печально глядя на Юсуфа.

Юсуф внимательно посмотрел на Мохана и, положив руку ему на плечо, сказал:

— Пойдём отсюда скорей, а то этот молчаливый город проглотит тебя. Тебе по виду и десяти лет не дашь, а уж у тебя на лбу морщины…

Юсуф взял за руку Мохана и повёл его через кинокамеру к волшебному дереву, на котором сидели директора киностудий и вели друг о другом серьёзную беседу.

— Я главней тебя, — говорил один.

— Нет, я главней тебя, — отвечал второй.

— Докажи! — требовал третий.

— Доказать это очень просто. Я могу сидеть на ветке, перевернувшись вниз головой.

Сказав это, он действительно перевернулся и повис на ветке вниз головой, словно летучая мышь.

— Теперь я понимаю, — сказал первый директор, — почему ты снимал такие картины. Ты, вероятно, снимал их, перевернув аппарат вверх ногами!

— Пойдём скорей, — шепнул Юсуф Мохану. — Пусть спорят. Не стоит вмешиваться — это не детское дело!