"Прощай, моя красотка" - читать интересную книгу автора (Чандлер Рэймонд)

Глава 5

1644 Вест 54 Плейс оказался кирпичным домом с выжженной солнцем лужайкой перед ним. Вокруг солидной на вид пальмы – голая площадка. На веранде одиноко стояло кресло-качалка. Полуденный ветерок стучал в стену необрезанными прошлогодними побегами какого-то тропического растения, похожего на бамбук. На ржавой проволоке во дворе болталось недавно выстиранное, но отчего-то желтоватое белье.

Я проехал на квартал дальше, припарковал машину и пошел обратно. Звонок не работал, и я легонько постучал по деревянной раме с сеткой, закрывавшей от комаров дверной проем. Послышались шаркающие шаги, дверь отворилась, и я за сеткой увидел растрепанную женщину, громко сморкавшуюся в несвежую тряпицу. Лицо ее было серым и одутловатым. А жидкие волосы того неопределенного цвета, что не позволяет сразу ответить, кто перед тобой: шатенка или блондинка, а тем более – рыжая или седая, толстое тело женщины было спрятано в бесформенный фланелевый халат столетней давности. На ногах надеты потертые мужские кожаные шлепанцы.

Я спросил:

– Миссис Флориан? Джесси Флориан?

– А-г-а, – голос вытягивал себя из глотки, как большой человек вытягивал себя из постели.

– Вы миссис Флориан, чей муж когда-то содержал увеселительное заведение на Сентрал Авеню? Майк Флориан?

Она убрала прядь волос за большое ухо. Ее глаза блестели от удивления. Она сказала тяжелым сдавленным голосом:

– Что-о? Вот те раз! Вот уж пять лет, как нет Майка. А вы кто, как вы сказали?

Сетчатая дверь все еще была закрыта на крючок.

– Детектив, – ответил я. – И хотел бы получить кое-какую информацию.

Она с минуту тоскливо смотрела на меня. Затем с усилием откинула крючок, открыла дверь и отошла в сторону.

– Заходите тогда. Я еще не закончила уборку, – заныла она. – Полицейский, а?

Я вошел в комнату. Большой красивый радиоприемник бубнил в углу налево от двери. Из мебели это был единственный приличный предмет. Он выглядел совсем новеньким. Все остальное было хламом – грязные стулья, деревянная потертая качалка, замызганный стол и диван. Дверь на кухню заляпана узором от пальцев, которому позавидовали бы художники-авангардисты. Лампа с когда-то экстравагантным абажуром была теперь так же интересна, как и вышедшая на пенсию проститутка.

Женщина уселась в качалку и, покачивая ногой в шлепанце, уставилась на меня. Я сел на край дивана. Она увидела, что я смотрю на радиоприемник. Фальшивая искренность, слабая, как китайский чай, появилась в ее лице и голосе.

– Вот и вся моя компания, – сказала она и захихикала. – За Майком ничего нового не тянется, не так ли? Ко мне нечасто заходят полицейские.

Ее развязное хихиканье выдавало в ней алкоголичку. Догадка подтвердилась. Я уперся спиной во что-то твердое. Это оказалась пустая бутылка из-под джина. Женщина захихикала еще громче.

– Это шутка, – наконец сказала она. – Майк мог что угодно натворить. Но я надеюсь, что там, где он сейчас, достаточно блондинок подешевле. Здесь ему их никогда не хватало.

– Я думаю больше о рыжеволосой.

– Полагаю, он мог интересоваться несколькими рыжеволосыми, – ее глаза теперь казались не столь непонимающими как вначале. – Я не могу припомнить. Какая-то особенная та рыжая?

– Да. Девушка по имени Велма. Я не знаю, может, это имя не настоящее. Я пытаюсь разыскать Велму для людей, когда-то с ней связанных. Ваше заведение на Сентрал сейчас для цветных, хотя вывеску и не сменили. И, конечно же, тамошние люди ничего про Велму не слышали. И тут я вспомнил про вас.

– Те люди все эти годы подбирались к ней. Не слишком ли поздно вы взялись?

– В дело вовлечены деньги. Не очень большие, правда. Она им нужна из-за денег. Деньги освежают память. Вот они о ней и вспомнили.

– Вино тоже освежает, – сказала женщина. – Довольно жарко сегодня, не правда ли? Так вы, значит, полицейский? – глаза ее стали хитрыми, лицо внимательным. Нога в мужском тапке больше не покачивалась.

Я достал из кармана пинту виски, которую мы начали с клерком в гостинице. Я поставил ее на колено, придерживая ладонью. В глазах женщины отразилось недоверие. Затем подозрение, как игривый котенок, вскарабкалось на ее лицо.

– Вы не фараон, – убежденно произнесла она. – Они такую выпивку не покупают. Что за отсебятина, мистер?

Она снова высморкалась в серую тряпку, оказавшуюся несвежим носовым платком. Таких грязных платков мне еще не приходилось видеть. Ее взгляд остановился на бутылке. Подозрение боролось с желанием, желание победило. Так всегда бывает.

– Певичка Велма. Вы ее не знаете? Вероятно, нет. Не думаю, чтоб успели так далеко зайти, Ее глаза цвета морских водорослей смотрели на бутылку. Обложенный язык облизал губы.

– Парень, это – выпивка, – вздохнула она, – Мне, черт возьми, наплевать, кто ты. Только держи-ка ее поосторожней. Сейчас нельзя ее уронить.

Она встала и вразвалку вышла из комнаты. Вернулась с двумя толстыми грязными стаканами.

– Ничего больше нет. Это все, что ты принес? – спросила она.

Я налил ей приличную порцию. Мне бы этого хватило, чтобы пробиться через стену. Она взяла стакан и просто вылила виски в рот, заглотнув, как таблетку аспирина. Жадно посмотрела на бутылку. Я налил снова, себе поменьше. Она взяла стакан и плюхнулась в качалку. Глаза ее почему-то покоричневели.

– Парень, эта выпивка тихо умирает вместе со мной, – сказала она. – Так о чем мы говорили?

– О рыжей девушке Велме, которая работала в вашем заведении на Сентрал Авеню.

– Да-а, – она выпила второй стакан. Я подошел и поставил бутылку возле нее, она вновь потянулась к выпивке. – Да-а. Так кто ты?

Я вытащил визитку и подал ей. Она прочла, картинно уронила визитку на стол возле себя и поставила на нее пустой стакан.

– О, частный детектив, ты говорил об этом, мистер, она шутливо погрозила мне пальцем. – Но твоя выпивка говорит, что ты классный парень. Она налила себе третий стакан и тут же выпила. Я сидел, мял сигарету в пальцах и ждал. Она или знала что-то, или ничего не знала. Если она что-то знала, то, опять же, либо расскажет, либо нет. Все просто. И я ждал.

– Симпатичная маленькая рыжеволосая, – медленно начала она. – Да, я помню ее. Пение и танцы. Стройные ножки. Щедра она была на эти ножки... Она куда-то ушла. Откуда же мне знать, куда деваются эти проститутки?

– Ну, я, честно говоря, и не полагал, что вы знаете, – сказал я. – Но, согласитесь, не такое уж плохое решение – прийти и спросить у вас, мисс Флориан. Набивайте еще, если виски кончится, я могу сбегать, – Вы не пьете, – неожиданно сказала она.

– А в чем дело?

– О'кей, – усмехнулась она. – Все фараоны одинаковы. О'кей, красавчик, парень, который поит меня, – мой приятель, Она потянулась к бутылке, что означало – она не прочь опрокинуть четвертую порцию.

– Мне не следовало бы с вами откровенничать. Но если мне нравится парень, то мой предел – потолок, – она жеманно улыбнулась. О! Она была соблазнительна, как корыто.

– Держитесь крепче, и не вздумайте наступить на змею, – сказала она, растянув губы в кислой улыбке. – У меня идея!

Она встала с кресла-качалки, чихнула, почти потеряв свой халат, запахнула его на животе и холодно уставилась на меня.

– Не подглядывай, – сказала она и вышла из комнаты, стукнувшись плечом о косяк.

Я слышал ее неуклюжие шаги где-то в глубине дома. И с улицы слышались звуки: во дворе приглушенно скрипела проволока с бельем, сухие стебли уныло стучали в стену, позванивая колокольчиком, мимо дома прошел разносчик мороженого. Большой красивый приемник в углу низким воркующим голосом нашептывал о танцах и любви.

Вдруг из другой половины дома донесся грохот. Казалось, что упал стул или слишком выдвинутый ящик стола. Затем раздались глухие удары и бормотание. Я отчетливо услышал щелчок замка и скрип открываемого ящика. И вновь треск, грохот. Я встал с дивана, бесшумно проскользнул в короткий коридор и выглянул из-за косяка открываемой двери.

Джесси Флориан стояла, качаясь, у комода; открывая ящик с бельем, она вытаскивала из него все подряд, при этом зло отбрасывала волосы со лба. Она была основательно пьяна. Скорее по этой причине она опустилась на толстые колени, засунула обе руки в ящик и стала что-то нащупывать, Но вот она поднялась с колен, держа в руках толстый пакет, перевязанный выцветшей розовой лентой, Непослушными дрожащими пальцами с трудом развязала ленту, вытянула из пакета конверт и снова нагнулась, чтобы спрятать его – с глаз долой – в правый ящик.

Я быстренько возвратился на диван. Издавая хриплые звуки и пьяно раскачиваясь, миссис Флориан вошла в комнату и остановилась в шаге от меня с пакетом в руках. Торжествующе улыбнулась, как оскалилась, и подбросила его. Он упал возле моих ног. Миссис вразвалку отошла к качалке, уселась поудобнее и молча взялась за виски.

Я поднял пакет с пола, развязал линялую, некогда розовую ленту.

– Посмотрите их, – услышал я бормотание несчастной женщины. – Фотографии. Кадры из газет. Никто из этих шлюх не попадал в газеты, только в случае привода в полицию. Это все люди из забегаловки мужа. Их фотографии да свои старые шмотки оставил мне этот ублюдок.

Я просмотрел пачку фотографий, на которых были изображены мужчины в профессиональных позах. Мужчины с острыми хитрыми лицами и в ипподромных одеждах. На некоторых лицах эксцентричный клоунский грим. Плясуны и комики из окружения бензоколонок. Таков уровень. Не многие из них когда-нибудь добрались бы до жизни западнее Мэйн Стрит. Их можно встретить в дешевых фарсах и водевилях, живущими в грязи на грани преступления. Изредка, когда грязи собиралось больше, чем дозволялось законом, устраивались полицейские облавы и шумные суды. А они, ухмыляясь, возвращались снова, садистски непристойные и вонючие, как застарелый пот. У женщин были хорошие ноги. И женщины выставляли напоказ их и все, что могли. Но лица их были так же потерты, как старая кошка в книжном магазине. Блондинки, брюнетки. Огромные томные коровьи глаза. Маленькие острые глазки с дерзкой жадностью в них. Одно-два лица были откровенно противны. У двух женщин могли быть рыжие волосы. По фотографиям невозможно определить. Я просмотрел их без особого интереса и перевязал лентой.

– Я никого из них не узнаю, – сказал я. – Зачем мне смотреть на них?

Женщина с вожделением поглядела на бутылку, трясущуюся в ее руке.

– Не ищешь ли ты Велму?

– А она есть среди них? Хитрость играла на ее лице.

– А у вас нет ее фото? От ее людей?

– Нет.

Это ее разочаровало: у каждой девочки где-нибудь есть фото и мне бы уже следовало раздобыть фото Велмы приблизительно такой упрек я почувствовал в ее фразе.

– Ты мне перестаешь нравиться, – спокойно, насколько позволяло ее состояние, сказала миссис Флориан.

Я встал со стаканом, подошел к ней и поставил стакан на край стола.

– Налейте мне глоточек, прежде чем прикончите бутылку.

Она дотянулась до стакана, а я повернулся и быстро пошел. Пройдя гостиную и коридор, попал в спальню, где царил хаос и стоял комод с открытым ящиком. Из комнаты донесся крик – меня звали. Я пошарил в правом ящике, нащупал среди белья конверт и быстро его вытащил.

Когда я вернулся в гостиную, миссис вскочила с кресла, но не успела сделать и двух шагов.

– Садитесь! – прикрикнул я преднамеренно угрожающе. – Вы имеете дело не с простачком наподобие громилы Лося Мэллоя, – ее глаза сделались какими-то стеклянными, как у убийцы.

Она остолбенела, как будто рядом раздался выстрел. Дважды моргнула и попыталась верхней губой коснуться носа. В кроличьем оскале показалось несколько грязных зубов.

– Лось? Лось? Что с ним? – выпалила она.

– Он на свободе, – сказал я. – Вышел из тюрьмы. Теперь он шатается по городу с пистолетом сорок пятого калибра. Он прикончил черномазого на Сентрал сегодня утром, потому что тот не знал, где Велма. А сейчас он ищет шпика, который заложил его восемь лет тому назад.

Женщина поднесла бутылочку виски к губам и стала булькать прямо из горлышка. Виски потекло по подбородку.

– А фараоны ищут ЕГО, – сказала она и рассмеялась. – Фараоны, ха-ха! Очаровательная женщина. Мне так нравилось быть с ней. Мне нравилось ее спаивать в своих корыстных целях. Я был мировым парнем. Я был ужасно доволен собой. Однако меня стало подташнивать.

Я открыл конверт, который сжимал в руке, и достал оттуда глянцевую фотокарточку. Девушка, запечатленная на ней, походила на остальных, но была намного красивее. Ей очень шел костюм Пьеро. Но ниже пояса фотография изображала в основном очень соблазнительные стройные ножки. Распущенные волосы под шапочкой с черным помпоном имели на фото темноватый оттенок и вполне могли быть на самом деле рыжими. Веселое лицо, кокетливый наклон головы, искрящиеся глаза.

Я бы не сказал, что лицо девушки на фото было исключительным и непородным, я не очень-то разбираюсь в лицах. Но оно было хорошеньким. Люди с симпатией относятся к таким лицам. Все же это было довольно обычное лицо, его миловидность, казалось, была сделана на конвейере. Вы можете увидеть десятки таких лиц в городском квартале в обеденный час.

Подпись в нижнем правом углу гласила: «Всегда Ваша – Велма Валенто». Я держал карточку перед носом жены Флориана так, чтобы она не смогла до нее дотянуться. Она рванулась было вперед, но спасовала.

– Зачем же ее прятать? – снова спросил я. – Что ее выделяет среди других? Где она?

– Она умерла, – сказала женщина. – Она была хорошим ребенком, но она умерла, фараон. А теперь убирайся вон!

Ее блекло-коричневые брови ходили вверх и вниз. Рука разжалась, и бутылка выскользнула на ковер. Я нагнулся, чтобы поднять ее, но отпрянул – миссис Флориан попыталась съехать мне по физиономии, – А вы все еще не сказали, зачем спрятали фотографию, – сказал я ей. – Когда Велма умерла?

– Я бедная, больная старая женщина, – проворчала она, – Убирайся от меня, ты, сукин сын!

Я стоял, молча глядя на нее, ни о чем конкретно не думая. Улучив момент, поднял почти пустую плоскую бутылку и поставил на столик. Джесси Флориан тупо уставилась на ковер. Радио в углу приятно бормотало. По улице прогромыхал грузовик с пустыми бидонами в кузове. В окно влетела муха и стала назойливо жужжать, пытаясь протаранить стекло.

После довольно долгого молчания женщина вдруг рассмеялась, откинула голову назад и, смешно шевеля губами, понесла какую-то бессмыслицу. Затем дотянулась до бутылки, в которой осталось виски на два глотка. Бутылка стучала ей по зубам, пока она ее осушала.

Когда бутылка окончательно опустела, она подняла ее вверх, потрясла и запустила в меня. Я отскочил куда-то в угол, но поскользнулся на ковре и упал с глухим стуком. Она успела презрительно на меня глянуть, прежде чем закрыть глаза, Вскоре раздались первые раскаты храпа.

Возможно, это был хитрый розыгрыш, но я внезапно почувствовал, что мне уже достаточно этой сцены. Я взял с дивана свою шляпу. Приемник все еще бормотал в углу, и женщина спокойно храпела в кресле. Я бросил на нее быстрый взгляд, прежде чем закрыл за собой сетчатую дверь, затем тихонько открыл снова и посмотрел.

Ее глаза были закрыты, но веки подозрительно подрагивали. Я спустился по ступенькам и по растрескавшейся дорожке к улице.

В соседнем доме заметил приподнятую занавеску. Из окна выглядывало узкое внимательное лицо. Лицо старой женщины с белыми волосами и острым носом. Такие старушки суют свой нос во все дела в округе. В каждом квартале есть по меньшей мере одна такая. Я помахал ей рукой. Занавеска упала.

Я сел в машину и поехал к Налти в участок на 77-ю улицу. Там поднялся на второй этаж и вошел в маленький вонючий кабинет.