"Засада на Нун-стрит" - читать интересную книгу автора (Чандлер Рэймонд)

8

Фотограф редакции «Ньюс» левой рукой высоко поднял вспышку и наклонился над аппаратом.

– Прошу улыбнуться, мистер Видаури, – сказал он. – Грустно... вот так, чтобы девушки падали а обморок.

Актер повернулся в кресле, демонстрируя профиль. Он улыбнулся девушке в красной шляпке, потом с той же улыбкой посмотрел в объектив аппарата.

Блеснула вспышка, щелкнул затвор.

– В целом неплохо, мистер Видаури. Хотя бывало и лучше.

– Я пережил серьезное потрясение, – мягко напомнил актер.

– Я думаю. Угроза получить порцию кислоты в лицо не очень веселая шутка, – признал фотограф.

Девушка в красной шляпке прыснула и закашлялась, прикрыв рот рукой в красной перчатке.

Фотограф собрал штатив. Это был пожилой мужчина с печальными глазами. Он покачал головой и поправил шляпу.

– Да, кислота в лицо это, конечно, не весело. Ну, мистер Видаури, надеюсь, вы с утра примете наших ребят?

– С удовольствием, – ответил устало актер. – Только попросите их перед приходом позвонить. И выпейте со мной рюмку.

– Я не пью, – отказался фотограф. – Такой уж я странный человек.

Он перебросил через плечо сумку со вспышкой и направился к выходу. Неизвестно откуда появился маленький японец, проводил фотографа до дверей и исчез.

– Угроза облить личико кислотой, – повторила девица в красной шляпе. – Ха-ха-ха! Какое страдание, какой ужас, если так позволительно выразиться порядочной девушке. Можно я выпью?

– Никто тебе не мешает, пей! – огрызнулся актер.

– И никто никогда не помешает, дорогой. Она нетвердым шагом подошла к столу, на котором лежал квадратный китайский поднос, и налила себе виски.

– На сегодня, кажется, все, – со вздохом сказал Видаури. – Уже были из «Бюллетеня», из «Пресс-Хроникл», из трех радиопрограмм, из «Ньюс»... Не так уж плохо.

– Я бы сказала – великолепно, – вмешалась девица. Актер посмотрел на нее исподлобья.

– Но так никого и не поймали, только невинного прохожего. А может, тебе что-нибудь известно на эту тему, Ирма?

Ее ленивая усмешка была ледяной.

– Ты думаешь, я стану из тебя вытягивать какую-то паршивую тысячу? Не будь ребенком, Джонни. Мне нужно все.

Видаури встал и подошел к столу резного дерева. Он вытянул ящик, вынул оттуда большую хрустальную пулю. Сел в кресло, с пулей в руке, глядя на нее пустым взглядом.

Девушка наблюдала за ним широко открытыми глазами.

– Черт возьми, он спятил, – наконец пробормотала она. Потом с громким стуком отставила рюмку, подошла к актеру и наклонилась. – Ты знаешь, Джонни, с тобой случилось то, что бывает с развратниками после сорока лет. У них появляется бзик на почве цветов и игрушек. Они вырезают кукол из бумаги, играют со стеклянными пулями. Господи Боже, Джонни, кончай. С тобой ведь дело еще не так худо.

Актер не отрывал глаз от хрустальной пули. Он дышал глубоко, ровно.

Девушка еще больше наклонилась к нему:

– Поедем куда-нибудь, Джонни. Я люблю гулять ночью.

– Мне не хочется никуда ездить, – отказался он. – У меня... у меня предчувствие. Что-то висит в воздухе.

Девушка внезапно ударила его по руке. Пуля тяжело упала на пол и заскользила по пушистому ковру.

Видаури вскочил на ноги, лицо его исказилось от бешенства.

– Я хочу прошвырнуться, красавчик, – холодно сказала девица. – Ночь теплая, хорошая, машина у тебя тоже хорошая, вот и прогуляемся.

Актер смотрел на нее взглядом, полным ненависти. Вдруг он улыбнулся, ненависть исчезла из его глаз. Он вытянул руку и приложил палец к губам девушки.

– Поедем, дорогая, конечно, поедем, – шепнул он.

Он поднял пулю, закрыл в столе и вышел в соседнюю комнату. Девица в красной шляпке открыла сумочку, подмазала губы и состроила себе гримасу в зеркальце пудреницы. Потом набросила бежевое шерстяное пальто, обшитое красной тесьмой, и забросила за плечи капюшон.

Видаури вернулся в пальто и шляпе.

Оба направились к дверям.

– Давай выйдем через черный ход, – предложил актер. – На случай, если здесь еще крутятся журналисты.

– Ну знаешь, Джонни! – Девушка капризно подняла брови. – Меня видели, как я входила, видели внутри. Неужели ты хочешь, чтобы подумали, будто я осталась у тебя на ночь?

– Черт возьми! – ругнулся актер и рывком распахнул дверь.

В эту самую минуту зазвонил телефон. Актер снова выругался и остановился в ожидании, пока маленький японец возьмет трубку.

Тот послушал, отложил трубку и презрительно развел руками:

– Может быть, вы возьмете, мистер? Я ничего не понимаю.

Видаури подошел к телефону.

– Да! Джон Видаури слушает. – Некоторое время он молча слушал. Потом его пальцы сжали трубку. Лицо побледнело.

– Минутку, – сказал он хрипло.

Он положил трубку и облокотился на стол. Девица в красной шляпке подошла к нему со спины.

– Плохая новость, красавчик? Ты бледный как мел. Актер медленно повернул голову и измерил ее взглядом.

– Убирайся отсюда, – сказал он невыразительно. Девушка рассмеялась. Видаури сделал шаг вперед и влепил ей пощечину.

– Я же сказал, убирайся, – повторил он деревянным голосом.

Она перестала смеяться, сделала круглые глаза, хотя и не была слишком испугана.

– В чем дело? Ты чуть не сбил меня с ног, Джонни, – сказала она. – Конечно, я сейчас уйду.

Она повернулась и быстро пошла к дверям. Повернулась, помахала рукой и исчезла.

Видаури, казалось, не заметил ее ухода. Едва хлопнула дверь, он поднял трубку и хмуро бросил:

– Приезжай, Вальтц. И поскорее, пожалуйста.

Положив трубку, он долго смотрел перед собой невидящим взглядом. Потом вошел в соседнюю комнату и вернулся без пальто и шляпы. В руке у него был пистолет. Он сунул его дулом вниз во внутренний карман смокинга и, сняв трубку, сказал:

– Если ко мне придет некий мистер Энглих, проводите его наверх. Да. Энглих. – Он положил трубку и сел в кресло около телефона.

Сложив руки на груди, он ждал.