"Волчья тень" - читать интересную книгу автора (де Линт Чарльз)ИнтервьюВЫДЕРЖКИ ИЗ ИНТЕРВЬЮ С ДЖИЛЛИ КОППЕРКОРН, ВЗЯТОГО ТОРРЕЙ ДАНБАР-БЕРНС ДЛЯ «КРОУСИ АРТС РЕВЬЮ» В СТУДИИ МИСС КОППЕРКОРН НА ЙОР-СТРИТ в среду, 17 апреля 1991 года – – Я однажды попробовала заняться этим, но очень давно. Мой друг, Алан Грант, устроил мне контракт с издательством, выпускавшим книги в бумажных обложках, и я отнеслась к этой первой работе очень ответственно. Прочитала рукопись от начала до конца, написала кучу заметок, а потом уже пошла на встречу с художественным редактором, и тут реальность закатила мне настоящую оплеуху. Мои идеи ей понравились, но она сказала, что все это не пойдет, объяснила, как, по ее мнению, все должно выглядеть, и спросила: «Вы сумеете это сделать?» Я прямо у нее в кабинете, за разговором, сделала несколько набросков, и она сказала: «Вот-вот, то что надо!» Так что я вернулась к себе в студию, которую тогда снимала вместе с Изабель, сделала иллюстрацию, отправила по почте и больше никогда не искала такой работы. – – Вовсе нет. Просто наброски, которые я принесла в редакцию, очень точно отражали мысль, которую автор хотел донести до читателя. Это была моя реакция на его книгу, отклик – как если бы мы с ним вели разговор, – а мне кажется, так всегда и бывает с настоящим искусством. Оно вызывает на разговор. Оно задает вопросы, а иногда и отвечает на них, но тогда неизбежно возникают новые вопросы. Но для того чтобы продать книгу, все это не нужно. Наверное, у меня просто голова не так устроена. И мне совсем не хочется только передавать чужие идеи. Художественный редактор точно знала, что нужно для хорошей продажи. А вот мои мозги тут оказались вроде квадратного колышка в круглой дырке. – – Я рисую только то, что существует. – – Ну, я рисую то, что вижу. Только фантастических существ трудно заметить, верно? – – Да, я понимаю, что вы хотите сказать. Но это не поза. Мало кому понравится, когда на него навешивают ярлык, но в каком-то смысле мне по душе звание «художницы волшебного мира». – – Вы хорошо подготовились. Откуда это? – – Что я рисую только то, что существует? – – А что тут невероятного? – – Может, и так. – – Идея заключается в том, что некоторые явления происходят только тогда, когда их воспринимает сознание наблюдателя. – – Как говорит мой друг-профессор, «Мир Как Он Есть». Да, это где-то рядом. Феи и эльфы – таинственные существа, в каких бы курточках они ни появлялись, всегда попадают в трещины реальности, как она представляется большинству. Нужна определенная невинность сердца, чтобы остаться открытым для других миров, для существ, которые забредают к нам из земель, лежащих за границами изведанного. И под невинностью я понимаю не столько наивность, сколько отсутствие цинизма. – – Это не вопрос веры. Скорее что-то, к чему я пришла лишь со временем и начала ценить. – – Я никогда не была ребенком. Или, может быть, лучше сказать, для того, чтобы стать ребенком, мне пришлось повзрослеть. – – Что вы хотите сказать? Я только о них и говорю. Софи, Венди, братья Риделл, Сью, Изабель, Мона… – – От этого они мне не менее родные. – – Такой семьи у меня никогда не было. – – То, что со мной было, я не могу считать детством. Детство началось, когда я выросла. – – За других говорить не могу, но, может быть, дело в том, что мы слишком часто оказываемся отверженными. Понимаете, не умеем приспосабливаться. – – Забавный вопрос. Обычно я рисую потому, что мне хочется возвратить миру красоту. Я не большая поклонница искусства протеста, хотя признаю за ним право на существование. Но вот недавно мы с подругами начали готовить выставку, которая коснется как раз этих вещей. |
||
|