ДЕНЬ БЕЗ РЕПЕТИЦИИ

Впервые за все пять лет я, совсем здоровый, без всякой болезни, не пошел в школу. Повезло, что Катя работает утром. Мы с дядей Афанасием еще спали, когда она ушла. Я-то не спал, а лежал на раскладушке, которую дали соседи, и вспоминал вчерашний день. Ну и что же, не все мальчики работают в цирке, и ничего, не умирают. И многих детей усыновляют. Тоже ничего, живут. И я буду жить на Енисее, охотиться и кормить дядиных кур. Все равно мне что делать. А может быть, это даже лучше. Сделаюсь охотником и буду этим зарабатывать. Есть же у нас охотники.

Вот только в школу не могу идти и видеть Олега. Не могу. Неважно, что я пропускаю школу, раз мы с дядей Афанасием уезжаем. Кате мы пока ничего не сказали. А он так доволен, говорит, что я образумился.

Как только открылись магазины, мы пошли покупать ружье. Настоящее, охотничье. Кажется, если бы дядя подарил мне вертолет, я и то не радовался бы. Потом мы еще ходили по магазинам и что-то покупали, обедали на Невском в хорошей столовой. Дядя все время что-то говорил, но я ничего не слышал и не помню, что ел.

Когда мы вернулись домой, я посмотрел на часы, и у меня заколотилось сердце. Как раз начало репетиции в цирке. На манеже стоят качели… Нет, нельзя об этом думать. Что говорит дядя Афанасий? Да, объясняет, как обращаться с ружьем.

До чего тянется время! Кажется, что целую неделю мы сидим вот так с дядей в комнате и он своим женским скучным голосом бубнит, бубнит, бубнит. А прошло всего полтора часа. Репетиция уже кончилась. На манеж выбегают хлопковые собачки и Руслан. Анна Ивановна с тонким прутиком в руке стоит посредине и легонько подгоняет собачонок.

Да, так что говорит дядя Афанасий? Надо послушать, отвлечься немного от цирка… Рассказывает, что в молодости с приятелем охотился на медведя… что убивали…

Я вспомнил про нашего итальянского медведика Флайка, как тот отплясывал под музыку и делал стойку. И меня вдруг затошнило от этих охот.

Вдруг позвонили два раза. Это к нам. Кто? Я бросился в переднюю, открыл дверь.

- Валька! Ты что?

- Не я что, а ты что! - сказала она сердито, отпихнула меня от дверей и пошла к нам в комнату. - Школу прогулял и репетицию. Мы решили, что ты тоже заболел, а он, видите ли, дома прохлаждается!

Она вошла в комнату, издали поздоровалась с дядей Афанасием и сняла с вешалки мое пальто.

- На, скорей одевайся, пойдем.

- Куда?

- Куда, куда. В цирк! Все там волнуются, а он сидит…

- Не пойду я больше в цирк. Все, - сказал я.

- Из-за Олега? Так я и знала. Что у вас вышло? Олег тоже сам не свой был в школе и ушел с последнего урока. У него температура; Анна Ивановна уложила его в постель, а он твердил в классе: «Я крокодил, я крокодил». И ничего я не добилась больше. В чем дело, а? Хватит тебе копаться, идем!

- Никуда он не пойдет! - сказал дядя Афанасий, вставая. - Ты, девочка, сама иди; нам некогда тут с тобой болтать.

- Я и не собираюсь с вами болтать. Я к Вене пришла.

- Веня занят. Иди, иди себе! - И дядя Афанасий подтолкнул Валю к выходу.

- А вы не очень-то! - возмутилась Валя. - Анна Ивановна хотела идти за Веней, а я сказала, что приведу. Знаешь, какая для тебя новость в цирке! Обалдеешь! Дядя Коля сам хочет сказать, он так волнуется, что тебя нет. Пошли, он ждет!

Дядя Коля меня ждет? Великан сам хочет мне сказать…

Я кое-как напялил пальто, шапку, нырнул под локоть дяди Афанасия - он хотел меня задержать; - и мы с Валей понеслись. У цирка Валя сказала:

- Идем с этого хода, прямо в общежитие.

- Нет, домой к ним я не пойду. Там Олег.

- Ох, и надоел ты мне с твоим Олегом вместе! А еще говорите, что девчонки грызутся. Да вы хуже в сто раз!

Пока мы спорили, к нам вдруг подбежал запыхавшийся дядя Афанасий. Он крепко взял меня за руку.

- Надо кончать все, - сказал он. - Веди меня к этому, как его… дяде Коле, я с ним разберусь сам.

- Не надо, не ходите, пожалуйста. Очень вас прошу, - говорю я и стараюсь высвободить руку. Но дядя Афанасий сжимает ее крепче. У меня пальцы немеют.

- Ишь ты, какой племянничек вежливый стал! Просит. А я вот не пущу. Веди, не то сам дорогу найду.

В конце концов мы втроем поднялись в общежитие, и я попросил Валю вызвать в коридор дядю Колю.

Он вышел почти сразу. Брови нахмурены, серьезный. Наверное, Валя успела ему сказать про все.

- Это вы «учитель»… - хихикнул дядя Афанасий,- который сбивает с толку моего племянника, а вернее будет сказать, сына?

- Вы про Веню? - кивнул на меня великан. - Это вы его сбиваете! Не даете ему работать.

- Вот так работа! Не желаю, чтобы он клоуном кривлялся! Нашли себе забаву - мальчика глупостям учить!

Великан сжал кулаки и шагнул к дяде Афанасию.

- Коля! Прошу тебя, - сказала Анна Ивановна. Я и не заметил, как она вместе с Валей вышла в коридор.

Дядя Коля глубоко вздохнул, прикрыл глаза и немножко постоял. Потом спокойно и негромко начал говорить!

- Думаете, я бы зря морочил голову Вене, да и сам терял с ним время так, из баловства? Дело в том, что малец невероятно способный. Просто редко встретишь такого. Он каждое движение понимает, гибкий как змея! Вот мой сын с ним вместе занимается, а Веня давно его перегнал! За такое короткое время. А ведь моего сына считают хорошим учеником. При настоящей работе из Вени знаете какой артист будет! Преступление, да, преступление я бы сделал, если бы не стал помогать такому таланту развиваться! - гремел уже на весь цирк великан.

Он вытер пот с лица. Я знал, что дядя Коля терпеть не может так долго разговаривать.

Кажется, дядя Афанасий испугался, когда великан наступал на него с кулаками, - попятился к стене и издали слушал. А дядя Коля повернулся ко мне и весело сказал:

- Ты где пропадал, брат? У меня новость для тебя какая! Берут учеником, - понимаешь? Завтра комиссия. Что ты сдашь, ни секунды не сомневаюсь. Голову даю на отсечение! Завтра в пять часов. Будут принимать троих: тебя и пару жонглеров.

- Ой, дядя Коля, а не страшно? А я поеду с вами в Москву?

- Ясно. Все поедем.

- И в Англию?

- А то как же. Но, может быть, ты не хочешь? Почему не явился на репетицию сегодня? Да. Объясни, пожалуйста.

Я молчал. Не могу же я сказать, как Олег поступил со мной.

- Видите, ребенок не хочет? Заставляете его? Да я буду жаловаться! Вас привлекут к ответственности!

- Идите, жалуйтесь!

- И пойду. Я его усыновляю и никому не позволю распоряжаться мальчиком. Теперь я распоряжаюсь им.

- Вот как… Почему ты не сказал, что тебя усыновляют? - спросил великан. - Так бы и сказал. А то не пришел на репетицию, я жду… Зачем обманывать? Бежать, как заяц. Я к тебе привык, но раз ты решил бросить цирк, говорил бы прямо…

- Нет, нет, нет! Дядя Коля, простите! - закричал я и бросился к нему. - Все не так, я не могу сказать, но правда, все не так!

Из комнаты вышел Олег в полосатой пижаме и огромных валенках.

- Скажу все честно. Это я виноват. Я вел себя как крокодил. Вчера страшно обидел Веню. Вообще последнее время мне самому тошно было, будто кастрюлю жаб съел…

- Ничего не понимаю. Жабы, крокодил. Что ты мелешь? Жар у тебя, ложись, - сказал великан.

Олег сморщился и потряс головой, точно у него что-то сильно заболело. Потом опустил руки по швам, вытянулся, как в строю. Он был такой смешной, в пижаме и валенках, что я повеселел.

- Сейчас, папа, лягу. Но раньше пускай все слушают, - сказал он. - Веня здорово работал, тренировался вовсю. Он настоящий акробат, конечно… И когда он обогнал меня, ты, папа, начал сердиться, что я мало работаю, плохо… И за медицину ругал… а я не могу без этого… Вот так и получалось: чем лучше у Вени шла акробатика, тем больше я злился на него и обижался на тебя. Это началось, когда ты выругал меня за опоздание, помнишь, я с прививками в школе застрял… в другой раз музей… И я начал думать, что если бы Веня так не старался работать, было бы меньше заметно, что я отстаю с акробатикой, и я мог бы свободно увлекаться медициной, как мама… А я был Вене настоящим другом. И вдруг крокодилом. Веня никогда мне не простит.

- Да как ты его обидел? - спросила Анна Ивановна.

- Я ему сказал, а вовсе так не думал…

- Ладно, - перебил я. - Что было, то прошло. В общем, мы немного поссорились, и я не пришел из-за этого на репетицию. И, со зла на него, только со зла, согласился ехать к дяде и чтобы он меня усыновил. А я не хочу. Вот честное пионерское, ни за что не хочу. Ты меня прости, дядя Афанасий, если тебе неприятно. Но я не могу. Я хочу работать в цирке. Больше всего на свете.

- То к дяде хочу, то в цирк хочу! - рассердился дядя Афанасий. - Да что тебя слушать, идем домой. Рассуждает, сопляк.

- Не смейте его так называть! Мы все привыкли к Вене; он нам как родной. Как он захочет, так и будет, - сказала Анна Ивановна.

Вместо ответа я стал между дядей Колей и Анной Ивановной.

Дядя Афанасий заворчал, что еще покажет всем и наведет порядок. И, к счастью, ушел. Олег опять поморщился и затряс головой.

- Что же получилось между вами все-таки? - спросила Валя.

- Получилось, а теперь располучилось. Давай мириться, Олег, хочешь? - сказал я.

Олег покраснел и улыбнулся. Уж очень у него симпатичная улыбка. Невозможно сердиться, когда он так по-доброму улыбается.

Мы пожали друг другу руки, точно взрослые.

Анна Ивановна повела всех в комнату.

Хлопковые собачки бросились меня встречать. Как я им обрадовался! Ведь еще час тому назад думал, что не увижу их никогда. Олег снова поморщился и тряхнул головой.

- Чего ты трясешься, как мокрая собака? - спросил великан.

- Раз уж начал сознаваться, как пионер…- сказал Олег. - Ухо болит. Сам себе повредил. Я читал в одной медицинской книге, что уши промывают, когда делаются пробки.

- И ты промывал? Чем? - ахнула Анна Ивановна.

- Водой из твоего шприца. Ну и поцарапал.

- Как же можно! Самому промывать!

- А этот доктор на севере, читала в газете? Сам себе аппендицит вырезал.

- Так он врач, у него образование. А ты?

- И еще тогда сознаюсь, как пионер, - сказал Олег и вытянул руки по швам. - Папа, пускай Веня занимает мое место ученика. Теперь я твердо решил: хочу быть доктором.

Тут ахнул великан:

- Как! Не желаешь в цирке работать? Не смей думать об этом.

- Папочка, - ласково сказал Олег, - ты сам говорил Вене, - помнишь? Человек решает сам. Вот я и решил быть доктором. Цирк не брошу: или ветеринаром буду, или артистов лечить…

- Глупости! Слышать ничего не хочу! - загремел великан.

- Ну, папа. Ты прямо как дядя Афанасий. Зачем же насильно заставлять?

- Я насильно? А верно… ты, кажется, прав… Но мне просто непонятно: как это можно не увлекаться акробатикой? Вот так новость, - огорчился дядя Коля. - Доктором стать решил!

- Ничего страшного,- сказала Валя. - Предложите мне кем угодно быть, а я только портнихой! Выучусь - буду для артистов шить.

Анна Ивановна уложила Олега в кровать, и он еще долго не отпускал нас с Валей. В комнате было тепло, но все же Анна Ивановна достала второе одеяло и хотела прикрыть Олега.

- Не надо, мама, жарко.

- Вот мы так спокойно сидим, болтаем о том, о сем, - сказала она. - Чисто у нас, теплынь… А мне чего-то вспомнилось, как моя мать рассказывала один случай из своей молодости… Перед революцией это было… Мама заболела, тоже вот ухо, как у Олега. Температура только у нее была высокая. А надо репетировать. Стоит она на манеже… в каком-то городке, не помню. Стоит в короткой юбочке, блузка без рукавов… А цирк-то - палатка брезентовая, на дворе лютый мороз… И все места для зрителей инеем покрыты, лед на скамейках, на полу… Мама тяжело дышит, и пар изо рта идет… Она не выдержала, села прямо на опилки и заплакала. А хозяин цирка сердится. Что поделаешь, встала и опять за репетицию. Вот как нам жилось…

- Ужас какой! - сказала Валя. - А вы, мальчишки, ссоритесь, все вам не так… Что называется, с жиру беситесь.

- Ссоры позади, - сказал я. - Что завтра комиссия решит? Вот это хотелось бы знать. А вдруг не примут меня учеником?