"Соитие (Альманах эротической литературы)" - читать интересную книгу автора (Армалинский Михаил)

Пётр Стрижанов С голоду

Рассказ

На проститутку у Виктора денег не было. Идти по барам в поисках женщины, которую надо уговаривать, перекрикивая шум музыки, было противно. Он набрал номер телефона, который дал ему недавно приятель, уверяя, что женщина безотказная. Номер телефона звали Лин. Они договорились, что Виктор приедет к ней в течение часа. Виктор был ужасно голоден до женщины. Он бы мог легко освободиться от первого голода собственноручно, но минут через десять после облегченного вздоха, снова бы вернулось желание женского тела, которое сводится не столько к желанию оргазма, сколько к желанию другого тела с его влагой, запахами, видом пизды, реакцией на твоё тело, короче, к желанию общения.

Подъезжая к её дому, неуклюжему, в бедном районе, он пытался сдерживать свои фантазии, прекрасно зная, насколько они красочней реальности. Лин сказала по телефону, что пьёт только водку с апельсиновым соком, поэтому он вез с собой бутылку в форме фляжки — только бы побыстрее с ней спутаться. Дверь ему открыла жирноволосая коротконогая блондинка с пухлыми губами. Женщина была в шортах и в рубашке без лифчика, завязанной узлом под грудьми, или на животе, что было одним и тем же из-за обвислости её грудей. Зубы её, хоть и ровные, но дружно и весело рвались вперед. Она была явно обрадована тем, кого увидела перед собой, в чем она Виктору позже и призналась, пия водку, чуть подкрашенную апельсиновым соком. В гостиной, на грязном ковре лежали две подушки, на зыбкой подставке пылилась дешевая стереосистема. Лин пошла на кухню приготовить коктейль из принесённой Виктором водки, и Виктор поплелся за ней, думая только о том, как бы быстрей раздвинуть ей ноги. Тем временем она задавала перечень стандартных вопросов. Виктор мог бы выпалить все ответы, не дожидаясь самих вопросов, но он не хотел её этим спугнуть, зная, как самые доступные женщины чтят предпостельную игру. К стандартным вопросам можно было отнести и такой, который последовал после того, как Виктор засунул руку ей под рубашку:

— Ты что приехал только потому, что рассчитываешь сразу лечь со мной в постель?

— А хули, — хотел сказать Виктор, но сдержался и сказал, что приехал по множеству причин.

Он-то надеялся, что на этот раз предварительные разговоры будут сведены к минимуму. У него так и рвалось с языка сказать ей, с твоей-то внешностью тебе бы поменьше болтать, а скорей ложиться надо, пока тебе предлагают. И когда на морде появится выражение оскорбленного достоинства, повернуться и хлопнуть дверью — пускай догоняет. Но ему хотелось пизды сию минуту, и он не хотел рисковать. Она это явно чувствовала. Ей было 38. Здесь она как будто не врала.

Ему только исполнилось 32, и каждый её комплимент вызывал в нём волну стыда, оттого что он вынужден тратить время с такой выдрой.

— Это хорошо, что ты приехал ко мне не только с одной целью, — с облегчением сказала Лин и отпила полстакана.

Виктор наливал себе водку сам, и чуть разбавил ею сок.

Они вернулись в гостиную и уселись на подушки на полу. Виктор потянулся к Лин.

Та сбросила его руку и сказала:

— Зачем ты торопишься? Чем больше мне нравится мужчина, тем больше мне хочется, чтобы всё происходило медленнее. Я устала от одноразовых мужчин. Я хочу романтических отношений, чтобы обо мне заботились, чтобы ценили во мне человека, а не просто моё тело. А я скажу тебе честно, мне давно никто так не нравился, как ты, и я не хочу, чтобы всё было, как со всеми: мы с тобой переспим, и больше я тебя не увижу.

Он еле сдерживался, чтобы не оскорбить её как можно больней, например, он хотел сказать ей — у тебя выбор-то со мной не большой, переспать со мной раз и больше меня не увидеть, или не переспать со мной и больше меня не увидеть.

Но он знал, как важно для некоторых женщин подвигать языком вхолостую, прежде чем они решатся использовать его по назначению.

— Послушай, — сказал Виктор, — ты мне нравишься тоже…

И дальше Виктор стал пороть ответную чепуху, которая, по его опыту, должна была склонить Лин на лёжку. Но это почему-то не проняло её — Лин упорно хотела, чтобы он продемонстрировал свой интерес к ней, как к человеку, а это в её понимании означало — пойти с ней куда-нибудь.

Виктор смотрел на неё с омерзением, но в то же время ловил себя на похоти, которая не брезговала даже Лин.

«До чего же ты дошел», — говорил он себе, оглядываясь на свои мечты.

Однако он знал, что если он позволит себе уйти без, как он считал, причитавшегося ему совокупления, то на душе у него будет ещё гаже.

Начались переговоры, в течение которых он хотел заручиться её согласием на совокупление при условии, что они пойдут куда-нибудь. Ей, как выяснилось, хотелось появиться с ним на людях, чтобы все видели, что она имеет такого любовника.

Виктор посмотрел на часы и решился на компромисс. Было ещё достаточно времени, чтобы и погулять, и пооголять.

Перед тем, как согласиться на выход, он решил попытаться пронять её поцелуями, на которые она было согласилась, но почувствовав подступающую похоть и не желая уступать ему без полученной предварительной оплаты, она решительно отстранилась от Виктора и больше не подпускала его.

— Ну, что ж, — сказал ей Виктор, будто бы это ему ничего не стоило, если хочешь погулять вокруг озера, давай погуляем.

Лин обрадовалась, вскочила на ноги, допила залпом коктейль, и тут Виктор понял, что проиграл этот раунд, так как Лин явно не рассчитывала на его согласие, и если бы он был бы пожестче, она бы, отчаявшись в возможности выйти на люди, уступила бы ему да и себе. Виктор нехотя поднялся с подушек, помогая стоящему члену не цепляться за складку джинсов. Лин засеменила в спальню, где стала подкрашивать губы. Она также достала баночку с кремом, который стала маленькими порциями втирать в шею и в подмышки — от неё запахло резкой свежестью. Виктор подошёл сзади, прижал свой горячечный член к её заду и взял её за грудь.

На кухне кто-то закопошился.

— Это мой сын, Том, — успокоила Лин Виктора. Они вышли на кухню, запах марихуаны витал вокруг самокрутки, всунутой в рот худосочного парня лет шестнадцати с долгими прямыми волосьями. Представляя его Виктору, мать пояснила, хихикая:

— Он совсем свихнулся от марихуаны.

Она поведала Виктору, что сын курит марихуану ежедневно, а она лишь раз в неделю. В голосе не было осуждения, а лишь констатация различного отношения к жизни. Лин рассказала, что всё началось с того, когда она обнаружила, что сын выкурил весь пакет марихуаны, который она держала для себя в морозилке холодильника. С тех пор она заключила с сыном договор, мол, у каждого своя марихуана, так что, если у него кончается запас марихуаны, она продаёт ему щепоть.

Они вернулись в спальню. У Виктора появилась мысль снасильничать, и он потянул Лин к незастеленной кровати с нечистым бельем, но Лин стала отчаянно брыкаться, причитая: «Ты, как все Мужики, тебе бы только переспать».

Присутствие сына, который, наверно, насмотрелся здесь всякого, все-таки смущало Виктора. И поднимать шум ему вдруг стало более противно, чем идти с Лин на озеро. Было часов семь вечера, но из-за июня было светло, как днем, так что спрятаться в темноту от позора было невозможно.

Они шли по асфальтированной дорожке вокруг озера, люди кишели — бегали, гуляли, катались на роликовых коньках, велосипедах. Лин радостно обхватила Виктора за талию, и он вынужден был положить руку ей на плечо, ибо девать её было некуда. Навстречу то и дело попадались красивые или смазливые самочки.

Каждый раз при их приближении у Виктора сжимались кулаки и падало сердце.

Ему казалось, что каждая из них смотрит на него с жалостью, пренебрежением, удивлением — как это он, мужественный и стройный, может идти с такой малопривлекательной, потрепанной женщиной. Он ярко представлял себе, как он мог бы идти с одной из этих молодок — сколько бы радости и гордости он испытывал. Но потом он вспоминал свои неудачи с красивыми самками, знакомство с ними ему редко удавалось довести до постели, а часто и само знакомство заводилось с трудом, как старая машина холодной зимой. Он чувствовал, что он теряет уверенность в себе, когда идет с женщиной, которая ему нравится. И чем больше она ему нравится, тем меньше у него уверенности, которой так требуют всем своим существом женщины. Уверенность он обретал с женщинами, к которым он был безразличен, и основывалась она на безразличии к тому, как они к нему относятся. «Не хочешь — убирайся» — и с ними это срабатывало безошибочно. Однажды он выгнал одну среди ночи из своей квартиры, которая позволяла себя целовать, но не позволяла себя раздевать.

Захлопнув за ней дверь, он подошел к окну, чтобы крикнуть ей вдогонку что-нибудь оскорбительное. Но в течение пяти минут она так и не вышла из дома. Виктор вернулся к двери, и открыл её — строптивая девушка в слезах стояла у дверей, явно согласная на уступки. Пришлось её впустить и докончить прерванное начинание.

Но если женщина нравилась ему — он чувствовал, как его тревожит каждый её шаг, каждое её слово. Он не мог сдерживать своего нетерпения, он чувствовал, как, помимо его воли, глаза его наполняются обожанием, слова суетливой робостью, а движения — излишней предупредительной осторожностью. Всю это мешало успеху продвижения к постели. Но если доходило до дела, то голое желанное тело наполняло его победным чувством достигнутого, и он бросался на него с ненасытной жадностью, которая, помимо лести, приносила женщинам предостаточно наслаждения.

Озеро казалось бесконечным по периметру. У воды сидело множество парочек, жмущихся друг к другу. Виктор пытался заглядывать в лица девушек — и все, как одна, казались ему многократно лучше Лин. Он мечтал лишь о том, чтобы не встретить никого из знакомых — он придумывал заранее, как он будет потом объяснять, если они всё-таки с кем-нибудь встретятся — кто она, почему они шли обнявшись — но ничего не приходило в голову, кроме: «Что вы, это вам показалось, это был не я».

А Лин тем временем кейфовала — она болтала, хихикала, заглядывала Виктору в глаза и победно смотрела по сторонам. Виктор почти не слышал её, думая о своем, и лишь поддакивал, когда он чувствовал вопросительные интонации в её болтовне. Он представлял её пизду, чтобы хоть как-то оправдать свою унижение близкой наградой. Виктор услышал, как она стала распространяться о том, что ей бы хотелось переехать жить во Флориду, и он с удивлением подумал, что, оказывается, какие-то помыслы могут у них совпадать.

На озере паслись стаи уток. За матерью тянулась мохнатая нитка утят, которые поныривали из чувства подражания старшим. Виктор умилился этой картинке, но потом вспомнил, с кем он идет, и всю внутри обвалилось. Многие встречные девушки шли или бежали в облегающих маечках, сквозь которые проступали, как жирные пятна, соски. И он опять пытался вызвать в себе оправдательную похоть, стараясь представить себе раздвинутые ноги Лин. Это у него получалось, но не шибко.

«Скорей бы закончился круг», — думал он и ускорял шаг, но Лин вопрошала, почему ты бежишь, и он отвечал, что становится свежо, и он хочет поскорей забраться в машину, однако шаг замедлял. И опять она прижималась к нему, а он опять — ускорял шаг. Ко всему прочему, он вдруг наступил на что-то мягкое.

Опустив глаза, он увидел, что это утиное дерьмо. Он сошел с дорожки и с омерзением стал вытирать подошву о траву под идиотский смех Лин. В конце концов засмеялся и он, подумав, что всё в сегодняшнем вечере вписывается в понятие дерьма. Гулянье продолжалось. Стоянка машин уже виднелась за деревьями, хотя вечер значительно потемнел. С приходом сумерек объявились комары, и Лин заботливо махала потной ладошкой перед носом Виктора, вставая на защиту своего вот-вот любовника от нападок насекомых. Виктор положил руку на её зад и проводил пальцем линию там, где смыкались ягодицы под ненужными шортами. Они заканчивали круг, который Виктор называл про себя то адовым, то чертовым, то порочным. На стоянке во многих машинах сидели юнцы с девицами и громкой музыкой глушили чавканье поцелуев и совокуплений.

Виктор вёл Лин на приличной скорости к машине. Лин уже не тормозила его стремления. В машине сидели молча, и чтобы не позволить ей заводить никчемный разговор, Виктор включил стерео погромче. Он положил её руку себе между ног, а свою руку — ей. Через пару минут, он стал было расстегивать молнию себе на ширинке, но Лин остановила его резонной фразой: «Подожди, мы ведь почти дома». И действительно, через минуту они подъехали к дому, у которого стояла чья-то машина.

— Это подружка сына, — пояснила Лин.

В доме стоял туман от марихуаны и смех сына, перемешанный с девичьим. Лин пошла на кухню сделать себе коктейль. Там сидела парочка, и Виктор увидел красивую девушку лет шестнадцати. Она протянула наманикюренные пальцы и открыла, что её имя Ким. «И что она делает с этим слюнтяем?» подумал Виктор.

Она держала с руке самокрутку и нагло на него смотрела. Её большие свежие груди еле сдерживались узкой майкой. Но сынку явно было не до них, он скручивал новую самокрутку и даже глаз не поднял на мать и Виктора.

— Ну, что, совсем дошёл? — спросила мать своего отпрыска и, не дождавшись ответа, вылила остатки водки себе в стакан и плеснула туда соку. Струя сока нехотя окрасила водку в грязно оранжевый цвет.

Сынок затянулся, а девочка хихикнула.

«Может быть, она тоже стыдится своего партнера?» — подумал Виктор и стал размышлять, как хорошо было бы переключится на неё.

— Cколько тебе лет, — спросил он Ким.

— Пятнадцать, а что? — с готовностью ответила она.

— Грудь у тебя, как у десятилетней, — сказал Виктор, и девушка зашлась в смехе, а сынок, откинулся на стуле и засмотрелся на потолок.

Лин глотнула полстакана и потянула Виктора в спальню.

Когда они разделись, Лин сказала:

— У меня месячные.

Виктор уже заметил хвостик тампона, торчащий у неё между ног. Повергнутый красотой пизды, Виктор склонился к ней, жадный до её крови и всего, что в ней есть. Лин отстранилась, взялась за хвостик, чтобы вытащить тампон, но Виктор остановил её:

— Я сам.

— А тебе не противно? — засмущалась Лин.

Вместо ответа он приник к её клитору и встал над Лин, расположив хуй над её лицом. Она заурчала и потянулась к хую и жадно засосала его. Виктор намотал хвостик тампона на палец и ждал чтобы вырвать его, как кольцо из гранаты, когда наступит нужное мгновенье. Он кончил первый, и глотание не сумело прервать требовательные стоны Лин. И когда она сжала его ягодицы в распахнувшемся оргазме, Виктор выдернул кровавый пахучий тампон, и зажав его в кулаке, продолжал скользить языком по опавшему клитору.

— Спасибо, — серьезно сказала Лин и нежно поцеловала его яйца. Виктор развернулся к ней лицом, и победно держа в кулаке тампон, будто словленную мышь, спросил:

— Куда это выбросить?

— В туалет. Теперь я хочу спать, — разомлев, добавила она.

Виктор вышел из спальни. На кухне было тихо, он вошел в ванную, бросил тампон в унитаз и помочился на него, растворяя кровь и потроша тампон своей струей. Он спустил воду и подошел к умывальнику, глядя на себя в зеркало, усмехнулся. Он посмотрел на свою кровавую ладонь: «А ведь никакого преступления не совершено», — сказал он себе. Он открыл воду и вымыл руки, прополоскал, на всякий случай рот и протер губы, а также обмыл член горячей водой.

Вдруг дверь в ванную открылась — перед Виктором стояла голая улыбающаяся Ким. Виктор бросился к ней и закрыл за ней дверь на защёлку. Сладость поцелуя разлилась по их телам.

— Я ждала, когда ты выйдешь в ванну, — прошептала она ему в ухо.

— Я ждал, когда ты войдешь в мою жизнь, — ответил ей в тон Виктор, лаская одной рукой её грудь, а другой — клитор, и мечтая иметь ещё хотя бы две.

«Вот почему у Бодхисаттвы столько рук», — мелькнуло у него в голове.

— Подожди, я должна пописать, — виновато сказала Ким.

— Иди сюда, — сказал Виктор. Он сел на унитаз, и насадил её на подрагивающий хуй.

Ким застонала, и, обняв Виктора, положила ему голову на плечо:

— Я не могу так.

— Сможешь. Ты не двигайся, и сосредоточься. Я хочу тебя всю.

Они замерли на минуту, и Виктор чувствовал, как Ким напрягает живот, чтобы начать мочиться. «Вот счастье-то привалило», — думал он, обнимая стройное тело Ким и наблюдая за её сосредоточенным лицом. Только бы Лин не заявилась сюда, а сопляк, видно, спит. И вдруг Виктор почувствовал, как горячая жидкость светло обожгла его промежность и потекла по яйцам, и зажурчала, ударяясь о воду в унитазе.

«Как хорошо, что я только что кончил с Лин, и теперь могу растянуть наслаждение, а то от чуда этого излился бы тотчас», — смаковал Виктор каждое мгновенье. Ким раскрыла глаза — начав писать, она уже могла продолжать по инерции, и струя стала горячее и сильнее. Наконец, последние капли отзвучали, и Ким стала двигаться, и соски её по очереди попадали под язык Виктора.

Она точно и умело терлась шейкой о головку, и опять закрыла глаза. А Виктор наблюдал за её лицом. Он мечтал, что когда они кончат, он заберёт её с собой, и она станет его постоянной любовницей, правда, нужно будет как-то скрывать её возраст, а то ещё в тюрьму угодишь, но чудо-то какое! столько было унижения от этой Лин, а тут такое тело попалось задарма и без всяких трудов! И Виктор поцеловал Ким в место, где начиналась её бритая подмышка, откуда вырастает грудь. Тут она задвигалась быстрее, и Виктор, смочив слюной палец, изловчился и засунул ей в анус, ощутив её крепкие спазмы. Они, оказались для него заразительны. Её шейка была так плотно прижата, что она закрывала выход для семени и стало даже на мгновенье больно, так что Виктор соскользнул головкой в сторону и залил стенку. Когда Ким поднялась с него, его хуй был в крови.

— Понимаешь, у меня менструация, и мне всегда так хочется кончить в это время, а Том терпеть не может кровь. И ты мне понравился. Встань, пожалуйста.

Она села на унитаз, выжимая из себя Викторово семя.

— Давай-ка смоемся отсюда и повеселимся где-нибудь, — предложил Виктор.

— Что ты, я не могу. Том сегодня слишком накурился, а вообще он парень, что надо. Когда мы школу кончим, мы решили пожениться.

— Ну, а со мной кончить ещё хочешь, — скаламбурил Виктор, видя, что романтических отношений с Ким не получается.

— Нет, спасибо, — сказала она серьезным голоском, — мне было очень хорошо, но я боюсь, что Том проснется и заметит. Может быть, в другой раз.

Она крутанула рулон туалетной бумаги и оторвала длинную ленту, скомкала её, промокнула промежность, встала с унитаза, и спустила воду. Порозовевшая бумага поглотилась водоворотом.

— Я вообще удивилась, что ты можешь спать с Лин, ты ведь очень красивый.

— Я тоже удивился, что ты можешь спать с Томом, ведь ты очень красивая.

— У меня иначе — я его люблю.

— А я люблю Лин, — зло сказал Виктор.

— Ну, пока, — шепнула Ким и выскользнула из ванны.

Виктор хотел было ополоснуться от её крови и мочи, но решил сохранить её следы на себе как можно дольше. Он вернулся в спальню, Лин спала, похрапывая. Виктор тихо оделся и вышел из дома. Он знал, что теперь он обязательно вернется сюда, и это будет большим сюрпризом для Лин.