"Френки и Майкл" - читать интересную книгу автора (Чекалов Денис)

13

Темные глаза коменданта потухли, он моргнул, гася воспоминания.

– Мой отец покончил с собой, – отрывисто произнес он. – Он повесился на балке в деревянном сарае. Я все еще вижу, как он висит там, и слышу скрип.

– Я понимаю ваши чувства, – промолвил я. – То, что произошло с вашим отцом, было трагедией. Но вам не следовало калечить из-за этого собственную жизнь.

– Я поступил так, как считал правильным, – резко ответил комендант. – Я отрекся от отца Карлоса и перестал учиться. Этот лицемер знал, что происходит с моим отцом, но он ничего не сделал.

– После смерти отца вы поступили на службу к федеральному шерифу, – продолжил я. – Вошли в один из его карательных отрядов. Но ведь и это не сделало вас счастливым, не так ли?

– Отвернувшись от отца Карлоса, – ответил он, – я отвернулся и от Церкви.

Он поднял крестик, который держал в руке.

– Это было ошибкой. Я был растерян, я был взбешен. Мне казалось, что Церковь покрывает зло, что священники обманывают и предают людей, как отец Карлос сделал это с моим отцом. Потом я понял, что ошибался.

Он глухо прокашлялся.

– Господь всегда был со мной; даже тогда, когда я отказывался от него. Я жил подобно дикому зверю; я убивал, я проливал кровь, и хотя деяния мои шли во благо, душа моя не могла найти успокоения.

Ортега выпрямился; теперь он был почти спокоен.

– Теперь голос Господа звучит в моей душе. Звучит так же ясно, как звучал он когда-то, когда я был еще ребенком. И этот голос запрещает мне видеть людей в тех, кто ими не является.

– Ваша горечь понятна, – негромко произнес я. – Она все еще уничтожает вас, и вера не стала вам излечением. Я могу лишь пожелать вам найти душевный покой так же, как вы нашли дорогу к Господу.

Я на мгновение задумался, прежде чем добавить:

– Закон всем предоставляет равные права. Как и мораль.

Он кивнул, отступая в сторону.

Лицо его вновь стало непроницаемым; но на короткое мгновение, предшествовавшее этому, я увидел на нем горечь, смешанную с торжеством.

– Эльфийские законы, – произнес он. – Один из вас – демон, жадный и безжалостный. Гораздо сильнее того, который погубил моего отца. Но эльфийские законы защищают одних лишь эльфов, какими бы преступниками те ни были.

Он хотел сказать еще что-то, но чувства ярости и унижения, причины которых находились не в нас, но в его воспоминаниях, не дали ему выразить вслух мучившие его мысли.

– Проходите, – бросил он.

Шериф шагнул первым; я и Франсуаз последовали за ним.

Когда я входил в низкую металлическую дверь, комендант остановил меня.

– Откуда... – он запнулся, – откуда вам известно о моем прошлом?

– У нас свои источники информации, – тихо ответил я.

Он усмехнулся.

– Вы не хотите говорить. Вы, эльфы, всегда считали себя лучше других. Но вам и не надо отвечать – я знаю, кто рассказал вам обо мне.

– И кто же? – спросил я.

Я сомневался, что он знает ответ, и спросил просто так, с легкой насмешкой.

– Рон Педро, – ответил он. – Огр, который держит в городе Темных Эльфов аспониканский бар. Он помогает нелегальным эмигрантам и укрывает у себя всю нечисть, которой здесь, в Аспонике, мы прижигаем хвост.

– Вот как?

– Я помню его отца, Мигеля Педро, – продолжал комендант. – Я помню, как его били плетьми, привязав к высокому столбу. Тогда я только поступил на службу к шерифу.

Федеральный шериф, настоящий, а не тот, при котором начинал свою деятельность комендант тюрьмы, окликнул меня:

– Эй, я не собираюсь вас ждать!

– Нам надо было сжечь старшего Педро прямо тогда, – сказал комендант. – Привязанного к столбу. Не стоило ждать, пока наступит рассвет. Он сбежал, воспользовавшись темнотой.

Я повернулся и пошел за шерифом.

– С тех пор, – произнес комендант, – я не допускаю этой ошибки.

– Что, один из вас в самом деле не человек? – спросил шериф.

Двое охранников сопровождали нас, и я слышал за спиной стук их сапог. Они больше не держали на изготовку свои штурмовые винтовки, световой блик, опережая нас, спешил по матовой поверхности потолка.

– Я, – ответила девушка.

Прошла пара мгновений, прежде чем шериф произнес:

– И вы в самом деле питаетесь душами людей? Франсуаз усмехнулась.

– Это не больно, шериф.

– Ничего больше не хочу знать, – сказал он, и мне показалось, что он смущен.

Раздвигающиеся двери были широкие, как у грузовых лифтов. Когда они растворились полностью, я увидел еще двоих охранников.

– А мне казалось, что на континенте больше нет работы для мальчиков-лифтеров, – пробормотал я.

На утопленной в серый металл панели было больше кнопок, чем положено обыкновенному лифту. Один из охранников приложил палец к маленькому зеленому окошку, и двери начали сходиться за нашими спинами.

На каждой из дверей был изображен герб Аспоники. Довольно грубо, и цвета не совсем те, но это был он.

– Фальшивая монета, – сказал я. Девушка усмехнулась.

– Что? – спросил шериф. Он снова был настороже.

– Двери лифта, – пояснила Франсуаз. – Герб нарисован на обеих сторонах – наружной и внутренней. Как на фальшивой монете.

Я не мог бы сказать, какой цели служила каждая из кнопок, светлевших на панели лифта. Каменная тюрьма уходила на восемь этажей в глубь скалы. Бронированные двери не открывались автоматически, когда кабинка достигала нужного этажа; для того чтобы задействовать их, охранникам приходилось нажимать особую кнопку.

Когда лифт замер, палец к окошку приложил второй из них. Солдатам пришлось поменяться местами, когда мы заходили в кабинку.

– Вы можете присутствовать при допросе, – сказал шериф. – Но не вмешивайтесь.

Коридор, открывшийся перед нами, был длинен и мрачен, как жизнь, лишенная цели.