"Огонь и дождь" - читать интересную книгу автора (Чемберлен Диана)

ГЛАВА 32

Стоило Кармен появиться на экране телевизора, ждавшая этой минуты Миа тут же отложила в сторону проволоки и кусачки и прибавила громкость. Сегодня Кармен была в платье цвета морской волны. В течение всей этой недели она каждый вечер выдавала что-нибудь новенькое, что-нибудь выдающееся и необычное. От наблюдательного зрителя не ускользнула ее новая манера держаться перед телекамерой: теперь она чуть выше поднимала голову, а улыбка стала более спокойной и уверенной. Однако сегодня вечером Кармен не собиралась улыбаться. Ее тон был серьезным, сочувственным, и Миа подумала, что Кармен собралась обнародовать нынче такого рода информацию о Джеффе, которую, без сомнения, он предпочел бы не делать достоянием всего мира. Миа уселась подле проволочной арматуры для фонтана, над которой работала, и напряженно нахмурилась, внимательно слушая начало репортажа.

– "Новостям после девяти" стало известно, что в тот год, когда Джефф Кабрио заканчивал школу, был арестован его приемный отец, – сообщила Кармен. – Его обвиняли в убийстве, совершенном несколько лет назад, связанном с торговлей наркотиками. Джеффа отдали в новую семью. Мне предоставилась возможность побеседовать с главой этой семьи, который все еще живет в Нью-Джерси. Он утверждает, что Джефф оказался самым трудным подростком из всех, прошедших через их руки, что это был гений, принесший их семье немало хлопот. Он описал Джеффа как парня «себе на уме», серьезного, целеустремленного и весьма упрямого.

Миа завороженно смотрела на кофейный столик, где, завернутая в пластик, покоилась неоконченная скульптура Джеффа. А он почти не изменился с годами, подумала она. Он вообще не изменился ни на йоту.

Когда двумя часами спустя она выходила из душа, ей послышался голос Джеффа, звавшего котенка. Наспех завернувшись в полотенце, она высунулась из окна. Она не видела в темноте Джеффа, но слышала его пронзительный призывный свист, которым он звал обычно котенка.

– Эй, котик! – окликал он. – Поди сюда, киска. Она накинула на себя халат, в котором ходила до этого дома, и выскочила на улицу.

Он стоял на краю каньона, уперев руки в бока.

– Джефф?

Он обернулся ей навстречу.

– Котенок пропал, – сообщил он, когда Миа подошла достаточно близко. – Он удрал нынче утром. Ты ведь знаешь, как он любил играть в сторожевого кота, сидя на подоконнике в гостиной?

Она лишь молча кивнула.

– Ну так он и удрал через окно, через ту сторону, где жалюзи были плохо закреплены Я надеялся, что у него хватит умишка вернуться до темноты.

Он отвернулся, успев, вероятно, прочесть ее мысли. Он наверняка слышал их и сам – голоса двух койотов, раздавшиеся недавно совсем близко от Шугабуша.

Она тоже принялась звать котенка и даже спустилась на несколько ярдов в каньон, желая принять участие в поисках, хотя они и представлялись ей безнадежными. Просто она чувствовала, как отчаянно нуждается в поддержке Джефф. Не веря в успех, она добросовестно прислушалась, надеясь все же услышать в ответ знакомое мяуканье. Каньон стремительно погружался в море тьмы. Кусты чапарраля и высохшие ветви дубов бросали на землю длинные уродливые тени, такие же темные и черные, как шкурка черной кошки.

Вдруг Джефф развернулся и зашагал по направлению к своему коттеджу. Миа слышала, как его ботинки простучали по ступенькам крыльца, однако продолжала звать котенка. Вероятнее всего, он вернулся, чтобы принести что-то, необходимое для очередного необычного способа решения проблемы, до которого мог додуматься только он, Джефф. Вот возьмет и принесет из коттеджа какой-нибудь чудо-свисток, сотворенный из деревяшки или из чего-нибудь совсем непонятного, и выманит сюда всех кошек в округе. На худой конец он мог бы принести хотя бы любимую кискину погремушку, чтобы ее звук зазвал котенка в дом.

Однако Джефф не появился, хотя прошло уже довольно много времени, и Миа бросила поиски. Она направилась вслед за Джеффом.

Входная дверь ею коттеджа была открыта. Его не было в гостиной, где на кофейном столике громоздились привычные для нее кипы бумаг, не было его и на кухне.

– Джефф? – Она медленно прошла по коридору до спальни, где он лежал на кровати, уставившись в потомок Одна рука ладонью вверх лежала у него на лбу, и Миа вспомнила, каким описала его сегодня Кармен: себе на уме, серьезный, целеустремленный и весьма упрямый.

– Может быть, он не пропадет, – прислонившись к косяку, сказала она – Может, просто кто-то нашел его и забрал к себе.

– Ты сегодня видела вечером драконью укротительницу? – взглянув на нее из-под ладони, спросил он так, будто и не слышал ее слов утешения.

– Да. – Миа поколебалась, однако Джефф явно ждал продолжения – Тебе было так трудно, когда ты рос.

Он послал ей свою улыбку.

– Хотел бы я, чтобы Кармен Перес имела хотя бы, тысячную долю твоего сочувствия ко мне. – Он приглашающе хлопнул по кровати рядом с собой, и Миа, вопреки всем своим установкам, вошла в комнату и уселась на край кровати. Джефф взял было ее за руку, но тут же выпустил. С того самого вечера у нее в коттедже он ни разу не попытался прикоснуться к ней. Однако именно сейчас Миа жадно хотела ощутить тепло ею руки. Она положила ее к себе на колени, крепко обхватив пальцами.

– Я как прокаженный, Миа. – Губы Джеффа плотно сжались, с них слетела и тень улыбки. Я стал для всех опасен. Я не имею права позаботиться даже об этой чертовой кошке. Тебе тоже лучше всего отправляться в свой коттедж и не высовывать оттуда носа. Запри получше дверь и не вздумай открывать мне, невзирая на то, как долго или как жалостно я буду тебя об этом просить.

– Ты несешь несусветную чушь.

– Хотел бы я, чтобы ты оказалась права. Снаружи послышался какой-то шорох.

– Ш-ш-ш. – Она выпустила его руку и погасила лампу возле кровати. Поднявшись, она заглянула в щели жалюзи, надеясь уловить во тьме очертания удравшего котенка.

– Ты что-нибудь видишь?

– Нет, – прошептала она, прижавшись лбом к прохладным жалюзи, – да и вряд ли в такой тьме можно разглядеть черную кошку.

Когда рука Джеффа в первый раз коснулась ее бедра – его пальцы лишь легко, едва уловимо задели полу халата, – можно было объяснить это случайностью. Однако Миа была уверена, что это вовсе не случайно. Да Джефф и не собирался притворяться по поводу своих намерений. В следующее мгновение он положил ей на бедро ладонь. Миа застыла. Она знала, что его необходимо остановить, однако у нее явно не хватало воли отказаться от восхитительной теплоты его руки.

Он пододвинулся поближе и слегка приподнял полу халата – ровно настолько, чтобы можно было поцеловать ей колено. Миа лишь зажмурила глаза и вцепилась что есть силы в спинку кровати. Пока ей ничто не угрожает, бешено стучало у нее в мозгу.

Он лежит у нее в ногах, он не сможет оттуда дотянуться до ее левой груди. Итак, она позволит себе наслаждаться его ласками. Его рука, гладившая ей бедра, сначала поверх халата, постепенно смелела, движения становились более уверенными, интимными. Миа слышала, как в мягком ночном воздухе разносится треск цикад в каньоне. Еще она слышала свое дыхание. Оно было глубоким и частым, когда рука Джеффа скользнула под полы ее халата, а потом она словно захлебнулась, когда пальцы его пробежали вверх по обнаженным бедрам.

Какая-то часть ее сознания все еще рассчитывала: смотрит ли он ей в лицо? Укроет ли темнота выражение нестерпимого желания принадлежать ему, написанное на ее лице? А его пальцы уже ласкали влажный пушок между ее бедер и вот наконец проникли внутрь. И с этой минуты Миа утратила реальное ощущение того, что он творит с ее телом. Казалось, его пальцы одновременно ласкают все до одной чувствительные, интимные точки ее тела, ч она вся распахнулась им навстречу, отбросив последние остатки своей неприступности. Ее руки обхватили его плечи, и с удивлением она услышала свой собственный стон наслаждения, поглощенный темной бездной каньона.

Джефф уселся в кровати, решительно привлек ее к себе и покрыл ее лицо и шею жадными поцелуями, пока не коснулся застежки халата.

– Нет – Она пыталась оттолкнуть его, упершись ладонями ему в грудь. Мышцы ее бедер трепетали, разбуженные ласками Джеффа.

– Миа, ради всего святого! – Отшатнулся он от нее. – Да что же с тобой творится?

Она скрестила руки на груди в привычном оборонительном жесте, сжимая в пальцах верхнюю застежку халата. А он был совсем рядом, и глаза его ждали ответа. Она потупила взор, но Джефф взял в ладони ее лицо и приподнял его.

– Ты должна рассказать мне, – настаивал он. – Чего ты так боишься?

Она поколебалась всего мгновение, а потом пытливо заглянула ему в глаза.

– У меня рак. И мне отняли одну грудь.

На ею лице вначале отразилось безмерное удивление, но потом он зажмурил глаза и снова привлек ее к себе.

– Такая молодая. – Только и сказал он с болью. Миа словно растворилась в его объятиях: он делал это так нежно и естественно, что даже не возникало мысли о том, что его пугает ее болезнь или ее тело. Она не сразу поняла, что он баюкает ее, словно ребенка. Тут последние преграды рухнули, и Миа дала волю слезам. Она припала к его груди и зарыдала, как маленькая.

– Вот все и встало на свои места, – произнес Джефф.

– О чем ты? – Она попыталась вытереть слезу тыльной стороной ладони, но лишь еще больше размазала их по щекам.

– То, что ты застывала всякий раз, стоило мне лишь прикоснуться к тебе А сейчас, когда мои ласки были гораздо более интимными, чем все, что я позволял себе прежде, ты вдруг откликнулась на них. Я никак не ожидал от тебя такого страстного ответа.

Миа покраснела при воспоминании об этом.

– И мне он очень понравился, – продолжал Джефф. – Такой твой ответ.

– Мне тоже.

– И операция по мастэктомии объясняет то, что ты оказалась здесь, в Долине Розы, не так ли? Она объясняет, почему ты сбежала от всех и вся.

Она наконец нашла в себе силы оторвать лицо от его груди и поднять глаза.

– В октябре я смогу пройти курс восстановительной хирургии. А теперь я словно бы в зимней спячке.

– Тебе удалили левую грудь, правильно?

– Откуда ты знаешь? – настороженно нахмурилась она.

– Ты все время стараешься ее прикрыть. – Он наклонился и нежно, не торопясь поцеловал ее, но вдруг резко выпрямился.

– Глен, – вспомнил он. – А как он к этому отнесся?

– Он не смог с этим смириться, – вздохнув, отвечала Миа. – Он сказал, что я выгляжу калекой.

– Хам.

– Но ведь он прав. Это просто ужасно.

Он отстранился от Миа и захотел расстегнуть верхнюю пуговицу ее халата.

– Нет, Джефф, пожалуйста, – перехватила она ею руку.

– Ты хочешь, чтобы мы были друзьями или любовниками? – пытливо глядя ей прямо в глаза, спросил он.

– И друзьями, и любовниками, – прошептала она.

– Тогда ты должна мне разрешить сделать это.

– Но я не могу отделаться от страха, что, если ты это сделаешь, мы уже не сможем быть любовниками. После того, как Глен увидел мой шрам, он заявил, что он... – Она запнулась, подбирая слова:

– ...что я его больше не интересую.

Пока она говорила, Джефф продолжал невозмутимо расстегивать ее халат, но тут его пальцы застыли, и он на мгновение задумался. Затем он откинулся назад, оперся на локоть, расстегнул ремень и молнию на своих джинсах.

– Это наша лакмусовая бумажка, – пояснил он, кивая на расстегнутую ширинку. – Проверим, как она отреагирует. – Он наконец расправился со всеми пуговицами. – Подними руки.

Ей пришлось повиноваться. Он стянул с нее халат и отбросил на кровать.

Джефф потянулся вперед, чтобы расстегнуть ее бюстгалтер, и Миа затаила дыхание, когда легкий шелк соскользнул с ее плеч. Увлекаемый тяжестью протеза, он упал ей на левое запястье. Воспоминание о том, как выглядело ее тело, отраженное в зеркале, молнией пронзило ей мозг, и она в отчаянии зажмурила глаза, стараясь побороть в себе желание сбежать, укрыться от его взгляда.

– Ну же, Миа, – подбодрил он ее, и в голосе его послышалось удивление. – Ты словно кролик, попавший в ловушку. Ты что, не можешь расслабиться?

Она лишь потрясла головой.

– Но ведь все в порядке, – сказал он. – Я уже разглядел, как выглядит твоя грудь, и я все еще здесь, с тобой.

– Глен тоже говорил, что все в порядке. Я узнала правду лишь случайно, услышав, как он жаловался моей сестре.

– Как ты могла заметить, я вовсе не Глен.

– Но ведь этот шрам такой уродливый, – не успокаивалась она. – Ты разве не чувствуешь отвращения?

– Мне отвратительно до тошноты, но тем не менее я не намерен отступать.

Она на мгновение застыла. Когда до нее дошло, что Джефф пошутил, ее охватил безудержный хохот.

Он сбросил с себя джинсы, а потом поднял ее на ноги, и она повисла, обхватив его плечи, пока он расправлялся с ее трусами.

– Мы... я обычно пользовалась диафрагмой, – прошептала она, – но я не захватила ее с собой в Долину Розы.

– Я сделал себе вазэктомию. И впервые раскаялся в этом вот в этот самый миг. – Он наклонился, чтобы поцеловать ее, и снова обнял. Миа подумала, что никогда, наверное, не сможет насытиться его близостью.

– Меня так давно никто не обнимал, – пожаловалась она Джеффу.

– Мне необходим твой совет. – Он отклонился, в его глазах светилось сомнение.

Что ты имеешь в виду?

– Я не знаю, должен я игнорировать правую сторону твоей груди или нет.

– Ох. – Она закрыла глаза, чувствуя, как твердеют соски от его прикосновений. – Пожалуйста, не игнорируй никакую из моих сторон.

Он снова уложил ее на постель, и она вновь утратила ощущение реальности, вся отдавшись его восхитительным ласкам и даря ему взамен свои. И снова он был вокруг нее, внутри нее – повсюду, когда тишина ночи разлетелась на куски от громкого стука в дверь. Джефф тут же вздернул голову, и на его лице не было видно ничего, кроме отчаянного страха. Когда стук повторился, он уже был на ногах, спешно натягивая на себя джинсы. Миа тоже впопыхах накинула на себя халат, совершенно позабыв про нижнее белье, и поспешила следом за ним в гостиную. Он жестом приказал ей отступить подальше в коридор, а сам постарался собраться с духом и открыть входную дверь.

На крыльце стоял Крис с котенком на руках.

– Я нашел его в старой кроличьей норе под своим коттеджем, – пояснил он, входя в гостиную.

Джефф захохотал, отступая внутрь комнаты, и его облегченный смех скорее напоминал истерику. Крис молча переводил глаза с него на стоявшую в глубине коридора Миа и обратно, и на его лице отразилась единственно верная догадка о том, что она здесь делает. Ее ноги были босы, а на халате она в панике успела застегнуть всего три пуговицы. На Джеффе, в свою очередь, не было рубашки, и, к своему смущению, он забыл застегнуть молнию на ширинке.

Крис протянул ему котенка, и тот хрипло мяукнул, сворачиваясь в черный клубок на голой груди своего хозяина.

– Я уже не надеялся, что он жив, – сказал Джефф. – Ты зайдешь ко мне?

– Хм, нет, – ухмыльнулся Крис. – Мой внутренний голос говорит мне, что я здесь лишний.

Джефф не стал его разубеждать. Он приподнял котенка.

– Спасибо, что вернул его домой.

Джефф закрыл за Крисом дверь, запер ее на задвижку и повернулся к Миа, все еще улыбаясь.

– Пожалуйста, постарайся привести себя в божеский вид. Представляешь, что он о нас подумал?

– Только из-за меня? – рассмеялась Миа. – А ты? Ты же побежал открывать дверь, чуть не потеряв по дороге штаны!

– Ну, раз так... – Он обнял ее и повлек за собой обратно в спальню. – Раз наша репутация безнадежно утрачена в глазах Криса и он убежден, что мы уже успели заняться темными делишками, – не будем обманывать его ожиданий.

– Ты знаешь, Миа, кто ты есть на самом деле? – спросил он позже, когда они лежали, охваченные сладкой истомой, насколько Миа могла судить, полностью удовлетворенные.

– Кто?

– Ты – принцесса эльфов, которая сбежала из леса и позволила себя заколдовать и заточить в кувшин.

– О, – мрачно откликнулась она. – Но я все же надеюсь, что хотя бы иногда мне будет позволено из него вылезать.

Джефф глубоко вздохнул и крепко прижал ее к себе.

– Послушай-ка, Миа, – сказал он. – С тобой я... ты была так добра ко мне. Я и не предполагал, что сумею обрести друга в этой дыре. А найдя в тебе друга, я тут же понял, что нуждаюсь в тебе таким образом, каким не предполагал впредь вообще относиться к кому бы то ни было Я привязался к тебе теми нитями, которыми не хотел бы больше связываться ни с кем из ближних – это усложняет жизнь.

На мгновение он умолк, и Миа затихла, вдыхая смешанный запах шампуня и пота, шедший от его кожи.

– Но ты должна понять одну вещь, – наконец продолжил он. – Я не в состоянии предложить тебе ничего. Я не смогу надолго здесь задержаться и даже не смогу объяснить тебе, почему мне необходимо уехать. Я понимаю, что это бесчестно по отношению к тебе. Просто бесчестно.

Она слушала его слова и не могла смириться с их содержанием.

– Я хочу одного: быть с тобой, пока ты остаешься здесь. – Она вдруг смутилась от безапелляционности своего тона. Но ведь не оставит же он ее сейчас. Он просто не сможет.

– И ты отдаешь себе отчет в том, что мой отъезд абсолютно не имеет отношения к тому, что у тебя отняли одну грудь, верно?

Она молча кивнула, не поднимая головы.

– Расскажи мне об этом, – попросил он. – Расскажи мне о твоем раке.

Миа тихонько заговорила. Она старалась вытеснить из сознания мысли о раке, когда начала свою грустную историю. Ее слишком напугал опыт ее собственной матери и статистическая вероятность того, что она тоже заболеет раком. Про себя она решила, что начнет беспокоиться об этом, когда ей исполнится тридцать пять лет.

– И я ни разу не проверялась. Я предпочла закрыть глаза на то, что могу заболеть. Я обнаружила уплотнение, когда принимала душ, но даже после этого не обратилась к врачу.

– Вот уж никогда бы не подумал, что ты настолько нерациональна.

– Я пошла к врачу, только когда оно уже переросло в рак груди. Они отсекли пораженную часть, но не смогли полностью прочистить протоки и потому решили пожертвовать всей грудью. И теперь я беспокоюсь еще и о том, как бы рак не успел проникнуть в правую грудь.

– По мне, так удалить бы сразу обе груди да и не думать больше об этом.

– Ты бы никогда так не сказал, если бы был женщиной.

– Возможно, ты права. – Он приподнялся на локте, чтобы взглянуть на нее. Одна его рука покоилась на плоской стороне ее груди. – Ты заморозила в себе жизнь до того дня, когда тебе должны были восстановить грудь, но ты ожила раньше, Миа. Ты уже живая. Вовсе не надо ждать так долго.

Она напряженно вглядывалась ему в лицо.

– Хорошо, – наконец промолвила она, закидывая ногу поверх его бедер и прижимаясь к нему всем телом. – Давай же не будем ждать ни минуты.

Часом позже, совершенно измотанные очередным любовным поединком, они тихонько лежали на промокших от пота простынях, когда за окном раздались аккорды гитары. Миа приподняла голову и прислушалась.

– Огонь и дождь, – глухо проговорил Джефф, не отрывая лица от ее груди.

– Что? – не поняла она.

– Песня, которую он поет. Это ее название.

– О, – только и сказала она, снова откинув голову на подушку, а он принялся играть ее волосами. Мышцы ее рук и бедер были совершенно расслаблены и ныли от усталости. За последние часы они наработались столько, сколько им не приходилось трудиться за весь прошедший год.

– Джефф? – Она легонько хлопнула его по груди. – Как так вышло, что волосы на твоей груди и руках намного светлее, чем на голове?

– Это не относится к твоей профессии, – усмехнулся он.

Хотя Джефф пытался шутить, она не пропустила нотки серьезности в его голосе и почувствовала обиду. Он по-прежнему ей не доверяет.

– Давай-ка прихватим из холодильника бутылочку вина и присоединимся к Крису, – предложил он, поднявшись с постели и сладко потянувшись.

– Отлично. – Она встала на колени и, не слезая с кровати, попыталась отыскать в бледном свете луны свою одежду, как вдруг он схватил ее за руку. Опустив глаза, она увидела уже знакомое выражение страха у него на лице.

– Обними меня еще раз, – попросил он. – Пожалуйста.

И она заключила его в кольцо своих рук, ощущая в самой себе силу, в которой он так нуждался и о которой она уже забыла. После нескольких томительных минут Джефф отпрянул от нее.

– Благодарю, – произнес он. Его улыбка стала какой-то сонной. – И, Миа?

– Хм-м-м? – Она щелкнула его по колену.

– Волосы на моей голове явно намного темнее твоих.

Кармен раздевалась у себя в спальне, когда услышала музыку. Она выключила свет и встала на колени возле окна. Трое ее жильцов в полном составе сидели на крыльце Криса – он и Миа на плетеных стульях, а Джефф на ступеньке, прислонившись к перилам. Крис играл на гитаре, и Джефф самозабвенно отбивал ритм. Поначалу ей показалось, что у него на коленях есть какой-то тамбурин, но, вглядевшись повнимательнее, Кармен поняла, что он играет на ложках. Все трое пытались петь, безбожно перевирая слова «Дыхания волшебного дракона». Миа хохотала так, что едва не падала со стула.

Кармен, невольно стараясь принять независимый вид, скрестила на груди руки. Она может надеть сейчас джинсы и рубашку, выйти и присоединиться к ним, но ей слишком хорошо было известно, что случится потом. Легкая непринужденность общения, витавшая между теми тремя, тут же разрушится, и она станет для них еще более неприятна, чем была до сих пор.

Она долго простояла так возле окна – так долго, как смогла вытерпеть. А потом, когда чувство одиночества стало непереносимым, она закрыла окно и отправилась спать.