"Огонь и дождь" - читать интересную книгу автора (Чемберлен Диана)

ГЛАВА 44

Они почти не разговаривали в ту ночь, и Крис не мог бы определить, кто из них больше нуждается в этом, он или Кармен. Не вызывало сомнений, что у них есть масса дел, которые требуется обсудить, однако в эти часы ничего не могло быть важнее их любви, их слившихся воедино истосковавшихся по ласке тел. И ему не хотелось отравлять очарование этой ночи суесловием – слова могут оказаться и пустыми, и жестокими. Они могут лишь разрушить тот непрочный мостик, который возник между ним и Кармен.

Поначалу их движения были замедленными, а прикосновения такими осторожными, словно они позабыли, что когда-то занимались любовью. Однако проснувшаяся чувственность вскоре заставила их тела двигаться активнее, а их ласки становились все более интимными – они вновь открывали для себя друг друга. И они ни на минуту не разомкнули объятий, наблюдая за дождевыми струями, стекавшими по оконным стеклам.

– Когда мы можем отправляться? – спросила Кармен, как только на смену ночному мраку пришел серый утренний туман. Ее голова покоилась у него на плече, ее рука лежала у него на груди, а одна ее нога между его ног. Он и не заметил, как она проснулась, хотя сам не спал уже часа полтора, наслаждаясь теплом ее тела.

Он опасался, что Кармен оттолкнет его, стоит лишь дневному свету разрушить очарование минувшей ночи, наполнявшее своей магией комнату для гостей, однако, задавая свой вопрос, она еще теснее прижалась к нему.

– Хочешь, сразу после завтрака? – спросил он, перебирая ее густые роскошные волосы.

– Согласна. Хотя боюсь, что не смогу проглотить ни кусочка.

Она никогда не имела аппетита, если была подавлена, обеспокоена или чем-то возбуждена. Он совершенно забыл об этой ее черте.

Но сейчас он и сам не захотел есть. Ему едва удалось заставить себя проглотить половину плода гранолы, пока Кармен мелкими глотками пила кофе. И Крису ужасно захотелось сказать: «Помнишь те дни, которые начинались вот с такого же утра, когда мы сидели в этой комнате вдвоем?»

Зазвонил телефон. Кармен взяла трубку, звонили с работы. Она сказала Крису, что просит ее извинить, так как разговор важный. Она перенесла свой портативный аппарат в кабинет наверху и надолго задержалась там, оставив Криса одного. За это время он успел помыть посуду и прочесть утреннюю газету.

– Что это было? – спросил он, когда Кармен вернулась в кухню.

– Я скажу тебе позже. – У нее в руках было два зонтика, зеленый и черный, черный она протянула ему. – Мне не терпится отправиться в путь.

Ее лицо было непроницаемым. Криса очень заинтересовал ранний звонок, но приставать с расспросами он не решился. Она сама обо всем расскажет, когда будет к этому готова.

– Поехали.

Они молчали все время, пока Крис вел машину по серпантинам над Бурым Каньоном. Крис включил радио, и в кабине раздались приглушенные звуки музыки в стиле «кантри», сливавшиеся с шелестом дворников на лобовом стекле.

– Резервуар выглядит просто замечательно, – промолвила Кармен, разглядывая обширное зеркало воды справа от дороги. Со стороны водительского сиденья Крис не мог увидеть его, но он и так прекрасно представлял себе поверхность воды в глубокой впадине: морщинистая и тусклая в непогоду, голубая и сияющая под солнечными лучами. И с каждым днем она поднималась все выше. Вода в резервуаре прибывала непрерывно.

– Это звонил Деннис Кетчум, – решилась наконец Кармен, когда они уже выезжали на скоростное шоссе. – Вчера вечером состоялся совет учредителей.

Крис выключил радио, чтобы полностью сконцентрироваться на том, о чем она говорила. Кармен рассказывала об утреннем звонке очень тихо, неотрывно глядя вдаль, словно стараясь пересчитать капли дождя на переднем бампере машины.

– И? – не выдержал Крис затянувшейся паузы.

– Ты знаешь, я не хотела рассказывать тебе об этом – у тебя и так достаточно хлопот – но Деннис заявил, что у меня появился превосходный шанс вернуть себе обратно «Утро в Сан-Диего». – Она судорожно сцепила пальцы рук, до того спокойно лежавших у нее на коленях. – По счастью, Террел Гейтс пока не подозревает, что об этом могла идти речь. И черт побери, ведь она совсем молодая, она прекрасно сможет выкарабкаться, верно?

Он представлял, как много это значит для Кармен, он страстно желал, чтобы она вернула себе это проклятое «Утро». Однако по ее подавленному тону он понял, что ей пока не было сделано конкретное предложение – по крайней мере они наверняка поставили перед ней какое-то условие, которое она должна будет выполнить.

– Дальше, – сказал он.

– Он сообщил, что всем нравится моя работа, что она производит на них благоприятное впечатление, и они убеждены, что, если понадобится, я способна добыть им самого черта из преисподней, – и тут ее губы скривились с таким явным выражением отвращения к самой себе, что Крис удивился. – Хочешь знать, что именно они от меня хотят? – Она посмотрела на него, и он невольно отвел глаза.

– Что?

– Деннис сказал: «Даю тебе слово, что если ты распутаешь до конца историю Джеффа Кабрио, можешь считать это шоу вновь своим». – Она стиснула руки так, что побелели костяшки пальцев. – А еще они загорелись моей идеей собрать перед экраном всех, кто давал мне интервью о прошлом Джеффа, чтобы осветить его жизнь целиком. Он сказал: «Ты провернула фантастическую работенку, Кармен. Ты просто динамит».

Криса не очень порадовал тон ультиматума, предъявленного Деннисом Кетчумом, однако он заметил, что и Кармен не была в восторге от предложения шефа, и это удивило его. Он протянул руку, чтобы тихонько разжать ей пальцы и погладить их.

– Ну а ты – что ты ответила ему?

– Не очень много, – она покачала головой. – И ничего конкретного. Я приняла «загадочный имидж прежней Кармен Перес», – и она снова брезгливо поморщилась. – Я сказала, что рада тому, что в меня опять поверили. Я сказала, что чувствуя себя сильной как никогда и готова принять любой вызов, который будет мне брошен, но не сверну с намеченного пути.

– И как ты надеешься с этим управиться? – спросил он, обеспокоенный возникший перед нею дилеммой.

Она вздохнула и принялась задумчиво разглядывать возникший за окном квартал новых домов, выстроившихся на уступе горного склона.

– Ну, мне, наверное, придется снова лезть в прошлое Джеффа, – сказала она и тут же торопливо и виновато добавила:

– Он прекрасный малый, Крис, и я согласна с этим. Но он наверняка совершил нечто такое, что заставило его пуститься в бега. Возможно, какая-то ерунда. Возможно, это просто пачка жевательной резинки, которую он хотел украсть из магазина самообслуживания. Но, что бы он ни совершил, он сам избрал себе судьбу и сам должен встретиться с ней. И это было предрешено задолго до меня.

Крис ничего не ответил. Если Кармен была в чем-то уверена – или думала, что уверена, – спорить с нею было бесполезно.

– Мне кажется, вероятнее всего это торговля наркотиками, – продолжала Кармен, игнорируя его молчание. – Хотя я согласна, что по нему этого не скажешь. Но ведь этого нельзя было бы сказать и про его приемного отца. Он просто очень милый старик. – Она покачала головой. – Джефф рассказывал тебе что-нибудь о своем отце? Он вообще рассказывал про свое прошлое?

– Ты же знаешь, что я обо всем этом думаю, – со вздохом отвечал Крис. – Джефф – спаситель Долины Розы. И это все, что мне необходимо про него знать. Это все, что необходимо про него знать кому бы то ни было вообще.

– Ты неприязненно относишься к моим репортажам о жизни Джеффа, – сказала она, опустив глаза на колени, где его рука все еще лежала поверх ее рук.

– Ну... мне действительно кажется, что ты вцепилась в него мертвой хваткой, Кар, но я все же верю, что у тебя хватит ума и такта с честью выйти из положения.

– О да, ты превратился в дипломата, если хочешь знать! – рассмеялась она. – Это весьма пригодится тебе на посту мэра.

– М-м-м, – улыбнулся он.

– Ты нужен Долине Розы.

– Ах-ах.

Кармен рассмеялась, а потом добавила:

– И ты нужен мне тоже.

Он лишь взглянул на нее и сжал ее пальцы.

– Ты был нужен мне всегда. Даже когда я ненавидела тебя... когда думала, что ненавижу тебя, я нуждалась в тебе. Ты был такой хороший, Крис. Я не подпускала тебя близко к себе все эти годы, и все же я знала, что ты рядом, что ты заботишься обо мне. Я никогда не была излишне... любвеобильной женщиной, но...

– Это не правда, – перебил он ее. Это никогда не было правдой. Он мог с ходу привести ей сотню примеров проявления ее любви, ее нежности. – Это абсолютно неверно.

– Ну, по крайней мере последние несколько лет я была сама не своя, но ты все время продолжал меня любить, не так ли?

Он молча кивнул.

– Спасибо тебе.

– Не нужно меня благодарить, – с улыбкой возразил он. – Ведь я сам выжил только ради этой любви.

– Нынешняя ночь была восхитительна.

– Да.

Она высвободила одну руку и положила ее поверх руки Криса.

– Крис? Я была бы рада, если бы ты вернулся в наш дом.

Он удивился.

– Давай немного переждем, ладно? Не надо переезжать сейчас. Я хочу до конца быть уверенным в том, что ты снова хочешь, чтобы мы жили вместе.

И ведь ты до сих пор не повидала Дастина, подумал он про себя, стараясь повнимательнее следить за дорогой. Ты еще не столкнулась воочию с тем несчастьем, виною которому был я.

– Ты боишься? – спросил он, когда они уже поднимались по лестнице, ведущей ко входу в дом ребенка.

– Немного, – отвечала она, – правда, совсем чуть-чуть.

Крис позвонил предварительно Тине, предупредив: они появятся сегодня вместе с Кармен.

– Правда? – поразилась Тина. Крис прекрасно понимал, что кроется за ее вопросом. Для него не было секретом, что думают в доме ребенка по поводу поведения Кармен. Наверное, теперь они решат, что миссис Перес явится в сопровождении съемочной группы, чтобы продемонстрировать всем телезрителям, какая она замечательная мать. Отличный прием, с помощью которого так легко будет завоевать симпатии скептиков, не веривших в добрую сторону ее натуры.

Стоило им переступить порог, и стало ясно, что об их прибытии уже знают все. В приемной их встретила Тина, однако остальные члены персонала либо с любопытством выглядывали из-за полуоткрытых дверей своих кабинетов, либо откровенно разглядывали их, толпясь в просторном холле.

– Я рада, что вы пришли к нам, – вежливо произнесла Тина, обращаясь к Кармен.

Кармен кивнула в ответ, судорожно вцепившись в руку Криса.

– Как он себя чувствует? – спросил Крис.

– О, он как всегда – то хуже, то лучше.

По взгляду, который Тина послала ему при этих словах, Крис понял, что сегодня «хуже» случалось гораздо чаще, чем «лучше».

– Дайте мне знать, если вам что-то понадобится. – Тина кивнула в сторону своего рабочего стола.

Криса обрадовало то, что она не собирается их сопровождать. Ему не хотелось, чтобы во время первого свидания Кармен с их сыном присутствовали посторонние.

Они направились по длинному коридору в комнату Дастина.

– Здесь здорово пахнет больницей, – недовольно заметила Кармен.

– Так ведь это и есть больница, – отвечал Крис. – Но, подожди, ты еще не видела его комнаты. Там очень уютно.

Крис распахнул дверь, ведущую к Дастину. Маленький мальчик находился в своей кроватке. Он лежал на куче скомканных одеял, наполовину содрав с себя пижаму. Его широко раскрытые глаза были направлены в их сторону, и Кармен невольно зажала рот рукой. Крис крепко схватил ее за плечо, опасаясь, что она может потерять сознание.

– О, – промолвила она. – Он – прелесть.

Крис замер, удивленный ее реакцией, а она освободила руку, чтобы поскорее войти в комнату. На глазах у Криса выступили слезы. Кармен наклонилась, чтобы обнять своего малыша, а тот весь напрягся, стараясь оттолкнуть ее, издавая дикие негодующие звуки.

– Унх! Унх! Унх!

Кармен отступила, подняв руки в воздух.

– Что я должна сделать? – спросила она голосом, выдававшим ее испуг.

– Ты напугала его, вот и все. – Крис успокоительно погладил ее по спине. – Не забывай, он не может ни слышать, ни видеть, как ты приблизилась к нему.

Дастин скрючился на своей кроватке, хныча, все еще потрясенный столь неожиданным вторжением в его молчаливый мир вечной тьмы. Кармен снова прижала руку ко рту, из ее глаз потекли слезы.

– Я вовсе не хотела этого. Я просто хотела его обнять.

Крис обхватил ее за плечи. Она вся дрожала. Ему ужасно хотелось придумать хоть какой-нибудь способ облегчить для нее эти мгновения.

– Я знаю, Кармен. Тебе обязательно надо обнять его. Просто ты сначала научишься, как это делать.

– Это папа, Дастин. – Он наклонился к нему и медленно, нежно погладил малыша по щеке. И так же медленно лицо Дастина скривилось, и он принялся плакать. – Не сегодня, Дастин, – чуть не со стоном взмолился Крис. – Ну же, малыш. Сегодня у нас особенный день.

– Может, он голоден? – Кармен осторожно приподняла подол его пижамы и невольно скривилась при виде питательной трубки. – Или просто мокрый? Не из-за этого ли он плачет?

– Никто толком не знает, отчего он плачет, – сказал Крис, выпрямившись. – Он плачет, и все.

Кармен прикоснулась к ручке Дастина, стараясь двигаться так же ласково и неторопливо, как это только что делал Крис, но ее жест вызвал лишь новый всплеск бурных рыданий.

– Он не подпускает меня к себе. – Кармен в отчаянии заломила руки.

– Дело совсем не в тебе, Кармен. Он так ведет себя со всеми. Иногда ему помогает ласка. Иногда он успокаивается, если его берут на руки. А чаще всего не помогает ничто, так что ты не расстраивайся из-за сегодняшней неудачи. Давай-ка я попробую его покатать. – Он подогнал вплотную к кровати кресло-каталку, а потом осторожно поднял Дастина, не обращая внимания на его протестующие вопли и судорожные движения.

– Не повреди ему, – захлопотала над ними Кармен. – Его питательная трубка. Она может причинить ему боль, когда ты его поднял, или...

– Эй, – с ухмылкой остудил он разгоревшийся в ней родительский пыл. – Я уже не первый год его поднимаю, – и он уселся в каталку, удерживая на руках своего ревущего, скорченного сына, и принялся петь. На втором куплете рыдания стихли. Крис почувствовал, как расслабилось маленькое тело у него на руках.

– Сработало, – улыбнулась Кармен. – Ты успокоил его.

Он поднял глаза на ее сияющее лицо и прочел на нем желание прикоснуться к своему ребенку.

– Хочешь попробовать подержать его?

– Да.

Он поднялся, уступая Кармен место на каталке. Затем он осторожно опустил Дастина ей на руки. Малыш немедленно принялся вырываться и плакать, и Кармен стоило труда, чтобы не уронить его.

– Какой он сильный, – заметила она, и Крис рассмеялся от неподдельной материнской гордости, прозвучавшей в ее голосе.

– Спой ему, – посоветовал он. – Мне кажется, это чаще всего действует на него успокаивающе.

– Ты же знаешь, какая из меня певица.

– Это неважно. Он не слышит тебя, ты помнишь? Он улавливает одни вибрации.

– О да, только тебе придется тогда выйти.

– Ну попробуй поговори с ним. – Он пододвинул к каталке стул и уселся рядом, тихонько поглаживая руку Кармен сквозь рукав ее блузки.

– Дасти, – начала Кармен, стараясь увернуться, когда он слишком резко мотнул головой у нее под подбородком. Чтобы он не ударился, ей пришлось прижать ему руку ко лбу. – Твоя мама любит тебя, Дасти, хотя она и выбрала не лучший способ, чтобы это продемонстрировать. И несмотря на это она думала о тебе каждый день, каждый Божий день.

При звуках ее голоса Дастин, вероятно, что-то почувствовал. Он перестал плакать, и Крис вознес горячую безмолвную благодарственную молитву за своего сына. Дастин привалился к Кармен, голова его лежала у нее на груди, а плечи все еще сотрясались от периодически возобновлявшихся всхлипываний. Крис почувствовал слабый укол ревности, увидев это. До сих пор он считал себя единственным, кто был способен заставить Дастина прекратить плакать.

Они просидели так около четверти часа, и Кармен непрерывно говорила с Дастином. Казалось, она целиком поглощена общением с сыном, почти не замечая того, что здесь присутствует Крис, что он все видит и слышит. Однако через какое-то время она обратилась к нему.

– Он останется таким навсегда, да? – спросила она. У Криса сжалось горло, но он не отвел в сторону своего взгляда.

– Да.

Она прижалась губами к его лбу, и Крис представил себе тот запах, который она сейчас ощущает, – слабый свежий аромат шампуня, которым здесь пользуются.

– Навсегда, – прошептала Кармен, пряча лицо у Дастина в волосах. – Моя любовь к тебе навсегда.

Тина постучала в дверь, заглянув в комнату. Она улыбнулась, увидев Дастина, спокойно сидевшего на коленях у Кармен.

– Просто зашла проведать, как вы туг управляетесь, – пояснила она. – И вижу, что у вас все идет отлично.

– Но ведь он перед этим плакал, – сказала Кармен. – Почти непрерывно. Как часто с ним такое бывает?

Тина вошла в комнату и закрыла за собой дверь.

– Такие малыши, как он, плачут довольно часто. – Она пожала плечами. – Боюсь, это просто одна из их привычек.

– Но вы ведь видели, что он успокаивается, если его держать на руках, – кивнула Кармен на своего сына.

– Вовсе не всякий раз, – вмешался Крис, не желая, чтобы у Кармен сложилось впечатление, что все это так легко.

Кармен приподняла голову, ее взгляд перебегал с Криса на Тину и обратно.

– Но разве нельзя хотя бы попытаться? Или здесь не хватает персонала? Если он начинает плакать, разве некому провести с ним хотя бы несколько минут, чтобы подержать его на руках?

– Если мы станем держать на руках каждого плачущего ребенка в этом доме, мы только этим и сможем заниматься, – покачала головой Тина.

– Кроме того, с ним надо говорить в такие минуты, – не унималась Кармен. – Он явно реагирует на это.

Тина вздохнула.

– Простите меня за грубость, миссис Перес, но мне кажется, что я все же знаю о Дастине и его привычках гораздо больше, чем вы. Я каждый день ухаживала за ним на протяжении последних четырех лет.

И за все это время ты сама ни разу не сподобилась навестить его.

Непроизнесенные слова повисли в воздухе между двумя женщинами, и Крис затаил дыхание, стараясь удержаться от порыва броситься на защиту Кармен.

Кармен подняла глаза на Тину, явно уязвленная и пристыженная.

– Ну, – сказала она, – ведь сегодня я пришла сюда.

Крис отошел к окну с разноцветными занавесками и видом на Долину Миссии. Он не хотел, чтобы Тина заметила его улыбку, и больше не опасался, что Кармен не найдет общего языка с медсестрой. Кармен больше не нуждалась в его опеке. И если она вообще будет в нем нуждаться, сейчас или в будущем, это будет нечто иное. Нечто совершенно новое. И лучшее.