3

Путешествие через долину было спокойным, неспешным и лишенным каких бы то ни было происшествий. Мы проезжали самые разные здания, которые расположились вдоль дороги. Сперва-то мы их не заметили, потому что все наше внимание было приковано к зеленой хрустальной крепости. Теперь мы вдоволь могли поломать голову над тем, что же такое мы видим. Одно из зданий было похоже на помесь ионического храма с химической фабрикой. Еще одно здание представляло собой приплюснутую серебряную сферу на голубой пирамиде. Третье здание, в некотором удалении от дороги, было просто несколькими бабочкиными крыльями, соединенными вместе. Были и другие здания, которые труднее описать. Не надо и упоминать о том, что у нас не было ни малейшего понятия насчет того, что это такое было на самом деле и какие функции могли быть у этих строений. Я подозревал, что многие из них вообще не были зданиями в человеческом смысле слова. Скульптуры? Может быть. Машины? Вполне возможно.

Изумрудный город – это совсем другое дело. В нем было нечто фантазийное, сказочное. Линии его были грациозны и романтичны, вопреки массивности. В то же самое время в нем было ощущение солидности. Он был таким большим, что с легкостью вместил бы в себя настоящий город, а если это действительно была крепость, то она и выглядела соответственно этой роли – высокие крепостные стены противостояли всем ветрам. Похоже было, что весь город вырезали из единого монолита. Никаких швов, никаких соединений.

Это был замок, но совсем не похожий на те, которые можно увидеть в книжках по истории. Чертежи явно составляла не человеческая рука. Я готов был поспорить на что угодно.

Сэм спросил:

– Как там насчет входа у подножия горы?

Именно так Прим и говорил – вход у подножия.

Но там просто-напросто кончалась дорога. Космострада, лабиринт межзвездных дорог, который растянулся по всей Галактике, просто обрывалась у основания цитадели перед куртинкой багряных деревьев. Конец дороги. Долгонько же мы ехали.

Я затормозил.

– Э-э-эй! – завопил Сэм. – Это что еще такое?

То место, где дорога соединялась с основанием холма, вдруг разверзлось, словно приподнятая юбка, причем деревья словно были пришиты к подолу. Основание холма приподнялось ровно настолько, чтобы пропустить тяжеловоз, образовав арку, за которой начинался туннель. Дорога вела в холм.

– Что ты об этом думаешь, Сэм? – спросил я.

– Здорово.

– Поедем внутрь?

– Естественно. Я зажгу фары, и все.

Я посмотрел на облицовку туннеля, пока мы в него въезжали. Внутри все было из металла. Никакой земли или мусора не посыпалось на нас с поднятой стороны холма, и я никак не мог взять в толк, как делается этот трюк. Однако долго размышлять над этим у меня не было времени.

Туннель был с гладкими стенами. Освещался он овальными светоустановками, которые через равные промежутки были укреплены на потолке. В остальном туннель был совершенно лишен каких-либо оригинальных черт и тем напомнил мне планету-гараж «дорожных жуков», где «жуки» нас и поймали, приволокли потом в это странное место за столько световых лет от дома. Туннель шел по толще горы примерно полкилометра, прежде чем расширился и превратился в тускло освещенную огромную пещеру.

Но на этом кончилось сходство с планетой-гаражом «дорожных жуков», хотя и это место весьма походило на гараж. В темноте возникали силуэты кранов, лебедок и прочей механики. Повсюду валялись куски странных машин. Тут же были десятки машин – автомобилей, которые стояли посередине и выглядели вполне готовыми к эксплуатации. Еще несколько машин занимали многочисленные отсеки-боксы для ремонта, которые были утоплены в стены. Автомобили эти были всех возможных моделей и видов.

– Сколько же стоит тут стоянка? – спросила шутливо Сьюзен.

– Где смотритель стоянки? – спросил я. – Но серьезно, ребята, как же нам отсюда попасть в город?

– Лифтом, наверное, – ответил Карл.

– Угу, – отозвался я. – Где? Эта пещера здорова. Ты видишь где-нибудь лифт?

Мы несколько минут блуждали по пещере.

– Что это такое? – показал пальцем Роланд.

– Где?

– Похоже на аппарель. Видишь? В прорези вот здесь, на противоположной стене. Нет, так ты ее не увидишь – ее закрывает этот моток чего-то вроде электрокабеля.

– А-а-а, – я подъехал на тяжеловозе чуть вперед и увидел, о чем речь. Это была действительно аппарель, резко и круто уходящая вверх, которая едва могла по ширине вместить легковой автомобиль. Про тяжеловоз нечего и говорить.

– Похоже, что таким путем можно забраться наверх, – сказал я. – Но нам придется топать на своих двоих.

– Похоже, что мне придется остаться здесь, – сказал Сэм.

– Извини, Сэм.

– Все равно – если я усядусь за стол, то буду выглядеть несколько крупновато для вас. Приятного аппетита.

Я выключил мотор.

– Ладно. Мы пошли.

Пещера была прохладная, в ней резко пахло гаражными запахами – нет, не маслом и тавотом, но тяжелым запахом крупных машин.

– Все все с собой взяли? – спросил я, когда моя команда вывалилась из тяжеловоза. – Может случиться и так, что нам не удастся сюда вернуться еще долгое время.

– У меня весь мой туристический ногайский набор с собой, – сказала Сьюзен, пытаясь завернуть руку назад, чтобы поправить лямку рюкзака. – Не знаю, поможет ли нам это, но решила все-таки взять его с собой.

– Хорошая мысль взять с собою все, что нам в принципе может понадобиться, – сказал я. – Невозможно сказать, что будет ждать нас наверху. Кто-нибудь что-нибудь забыл в машине?

Но нет, все были готовы продолжать путешествие с тем, что было у каждого в рюкзаке.

Я вынул ключ и заговорил в микрофон.

– Все в порядке, Сэм. Береги машину и будь настороже на случай возможных неприятностей.

– И вы тоже. Удачи вам, ребята.

Мы прошли по гладкому прохладному полу пещеры к темной арке, которая вела к аппарели, на пути нам попались несколько совершенно странных и диких машин. Они были составлены из самых различных геометрических форм, которые были под невероятными углами прикреплены друг к другу. Чуть дальше стояли другие автомобили, которые лучше воспринимались человеческим разумом, но все равно были уж больно чужими по виду.

Лайем первым прошел через арку. Он посмотрел вверх и замер.

– Матерь Божья! – сказал он тихо.

Мы встали с ним рядом на дне огромной цилиндрической шахты, которая вела вверх на высоту всей горы, причем ее верхний конец совершенно терялся во тьме. Посередине шахты без всякой видимой опоры проходила вертикальная лента, широкая, из какого-то металлического материала бледно-голубого цвета. Она и образовывала ту аппарель, которую мы видели из пещеры. Ее конец приглашающе лежал на полу у наших ног. Он касался земли под самым удобным углом для входа или въезда на нее.

Мы обошли ее кругом, держась на почтительном расстоянии. Я обошел вокруг нее дважды, потом снова. Проклятая штука не достигала в толщину и трех сантиметров.

– Это похоже на шахту для грязного белья в гостиницах, – сказал Карл.

– Угу, для самой срочной стирки, – сказал я.

Карл кивнул.

– Ну, наверное, с ней надо обращаться так: разбежаться как следует, по-настоящему, вот так…

Он отошел назад, потом разбежался по резко закрученному вверх кончику ленты до того момента, где она становилась почти вертикальной, чтобы соскальзывать вниз, и… не мог.

Он не стал скатываться. Он просто не мог.

Улыбка его исчезла.

– Эй!

Он стал скользить по аппарели вверх. Он все еще стоял, глядя вниз, тело его стало перпендикулярно ленте, он висел горизонтально над землей, его крепко держала какая-то таинственная сила. Однако он мог перебирать ногами. Он попытался спуститься вниз пешком, но сила, которая тянула его наверх, делала это слишком быстро. Он попытался неуклюже бежать. Шаги его были медленными и неверными.

– Черт побери! – заорал он. – Я не могу…

Мы все стояли, задрав башку и разинув рты. Я не мог представить себе, чем бы я мог ему помочь. Очень странно было вот так стоять и смотреть на то, как его медленно поднимает вверх, а он сам пытается сойти вниз, как в старинных тюрьмах на ступальном колесе. По мере того, как его все быстрее несло вверх, он отказался от попытки спуститься и развернулся лицом к самой шахте.

– Эй! – окликнул он нас через плечо. – Мне кажется, тут именно так и поднимаются вверх. – Он невесело рассмеялся, а гладкие стены шахты эхом донесли его слова до нас. – По крайней мере, я искренне на это надеюсь.

– Карл! – закричала ему вслед Лори, глаза ее округлились от изумления и страха. – Карл, осторожнее!

– Мне кажется, девочка, он прав, – сказал Шон. – Это путь наверх.

Я шагнул вперед и неуверенно поставил ногу на аппарель, проверяя, выдержит ли она меня. Я не почувствовал никакого притяжения, никакого магнитного прилипания. Я осторожно ступил вперед. Кто-то сжал мое плечо – Дарла, которая встала на аппарель со мной вместе.

– Вам наверх? – сказала она с улыбкой.

– Я с тобой, детка, – ответил я.

Мы стали карабкаться по крутому склону ленты. Мы не прошли и нескольких шагов, как это начало происходить. Мир наклонился. Мое ощущение верха и низа повернулось градусов эдак на сорок пять. Неожиданно лента металла перестала быть вертикальной, а стала просто крутой, мы поехали по ней вперед, как на эскалаторе в крупном универмаге. Я мог перебирать ногами, но это было похоже на то, как если бы я пытался идти в липкой грязи. Это немного сбивало с толку, но ощущение было скорее приятным.

Я повернулся, пока не оказался лицом к аппарели. Все остальные так и стояли внизу.

– Эй, вы! – окликнул я их. – Все в порядке. Прыгайте сюда!

Они пожали плечами и неуверенно приблизились к странному устройству.

Я снова развернулся по своей оси. Карл, который намного обогнал нас, помахивал нам рукой и кричал что-то, чего мы не могли расслышать. Я помахал ему в ответ.

– Не улетай слишком далеко! – прокричал я.

Он приложил руку к уху, поэтому я прокричал громче. Он услышал, кивнул головой и попробовал снова немного спуститься вниз. Но все равно он только набирал скорость. Наконец он сдался и воздел руки кверху жестом отчаяния.

Мы тоже набирали скорость. Я посмотрел под ноги. Трудно было сказать, движется ли поверхность под нами, или таинственные свойства самой поверхности перемещают нас по ней, словно по конвейеру. Лента была бесшовной, без примет, а шахта вокруг нас была довольно темной. Я наконец решил, что мы скользим, и почти был уверен, что подошвы моих ботинок не касаются аппарели, а скользят в нескольких миллиметрах от нее.

Путешествие наверх было быстрым. Диск света рос и ширился наверху шахты, и мы мчались ему навстречу. Нашу скорость трудно было себе представить, но мы двигались вперед, а ощущение было восхитительным. Это путешествие словно воплотило наяву мои недавние сны – как я мчусь по темному туннелю к источнику света, яркого и сияющего. Я что-то читал про такие образы – вроде как они повторение ощущения при рождении. Я думал над этим. Я не из тех, которые считают себя психологами, прочитав пару книг по этому предмету, но в этой идее было что-то, с чем нельзя было не согласиться.

Мы неожиданно замедлили полет. Мое представление о верхе и низе еще раз полетело к чертям кувырком, когда аппарель выпрямилась, выстрелила в арку, за которой открывалась большая зеленая зала, и превратилась просто в пол этого зала.

Дарла и я постепенно остановились, скользя по полу, как по льду, сделали несколько неровных ковыляющих шагов и оказались на отполированном черном полу.

– А где Карл? – спросила Дарла.

Я огляделся по сторонам. Мы были в большой круглой комнате. В стенах на равном расстоянии друг от друга были прорезаны дверные проемы. Концы различных подъемников, похожих на тот, которым мы сюда прибыли, виднелись в этих проемах, и все они заканчивались в этой круглой комнате.

– А черт его знает, где Карл, – ответил я.