"За секунду до выстрела" - читать интересную книгу автора (Чергинец Николай Иванович)

26 СОЛОХ

Буравин открыл дверь, и в дом вошел... старший Солох. Его заросшее лицо, воротник шубы были покрыты инеем. Буравин невольно подумал: «Мороз на дворе крепчает, надо будет лошадей в сарае посмотреть, не замерзли бы».

Солох снял шапку и чуть хриплым голосом сказал:

— Добрый вам вечер в дом! Такого гостя, небось, и не ждали? Ты, Михаил Яковлевич, и не задумывался никогда, наверное, что я у тебя дома ни разу в жизни не был.

— Зато у тебя, Григорий Прохорович, мне довелось побывать, и не раз причем.

— Ну, что ты старое вспоминаешь, — махнул рукой Солох, — и в моем доме ты уже лет семь, а может, даже восемь не был. Но я к тебе на минутку.

Буравин, зная, что Славин и Симоха находятся в дальней комнате, решил беседовать со стариком так, чтобы и они слышали. Участковый чувствовал, что Солох пришел неспроста. Поэтому он прервал непрошеного гостя:

— А что это мы с тобой, Григорий Прохорович, у дверей стоим, проходи в комнату, там и светлее, и присесть можно, сними шубу, а то в доме жарко. — И Буравин, не дожидаясь согласия старика, первым шагнул в большую комнату, где уже на столе стоял кипящий самовар. Глянул на стол и как бы между прочим убрал две чашки в буфет:

— Садись, чайком побалуйся.

— Некогда мне чаи гонять, отправь мальца в другую комнату, разговор есть.

— Вова, иди, сынок, спать, чай с тобой будем завтра пить.

— Я вам, выходит, и чаю не дал попить, ну что ж, извиняйте меня.

Вова молча хмуро взглянул на старика и вышел из комнаты.

— Чего я к тебе зашел, Михаил Яковлевич. Понимаешь, как вспомню тебя еще холостяком, да и в довоенные годы, так сразу же вижу тебя горячим, злым к людишкам человеком.

— Ну знаешь, это смотря к каким людишкам я злым был. Если к бандитам и всякой прочей швали, то да, здесь ты прав, а что касается честных людей, то ни один из них не пожалуется, что я несправедлив был.

— Хорошо, хорошо, дай мне высказать, что хотел. Ну, а сейчас ты уже немолодой, остепениться должен. Детей вон у тебя трое: Вовке — тринадцать, Лене — пятнадцать, а младшему — восемь. Помню, как он у тебя перед войной родился. Хорошие у тебя дети, да и жена справная — ничего не скажешь. И растить вам своих детей еще долго надо, а тут ведь глушь, тайга кругом, до ваших далеко.

— А ты, дед, не путай, наши теперь везде...

— Нет, бог с тобой, я имел в виду милицию... милиционеров. Поэтому я и решил на огонек завернуть и рассказать тебе вот что. Я прошедшей ночью сон видел. Вроде сижу я у себя дома, а ко мне неожиданно сын мой — Гришка, может, ты и забыл его уже, — входит, а с ним еще людишки, все вооруженные, и сразу же о тебе разговор со мной заводят. Сходи, мол, к Буравину и скажи, что если не даст нам пожить в этих местах недельку-другую, то не миновать ему красного петуха.

И скажу я тебе, Михаил Яковлевич, я сплю, а сам как наяву вижу — горит твой дом, а ты лежишь на снегу с простреленной головой, твоя жена рядом с перерезанным горлом, а кровь так и хлещет из горла, так и хлещет. Страх один! И еще снилось мне, что твоих детей связанных прямо в огонь кидали, вот только кто кидал, никак я не мог разобрать.

Проснулся я весь в поту, перекрестился, слез с печи и, наверное, полведра воды выпил и, хочешь верь, хочешь не верь, но даже в окно выглянул: не горит ли в селе где-нибудь дом. Смотрю, все спокойно, ну, думаю, слава богу, перекрестился еще разок и полез на печку досыпать.

И вот сегодня думал я про этот сон, думал и решил к тебе сходить. И знаешь, пока шел, то в голове вопрос возник. А что, если бы мой Гришка в округе появился и попросил бы тебя не трогать его недельку-другую? Согласился бы ты?

Буравин неожиданно улыбнулся:

— Кошмары тебе, Григорий Прохорович, на старости лет снятся. Или стар ты уж совсем стал, или заболел. Тогда тебе к врачу надо идти, хочешь, я тебе его на дом вызову.

— Нет, здоров я, не нужен мне доктор. Вот меня интерес взял: так послушался бы ты просьбы Гришки и его людишек или мешать стал?

— Ну что тебе сказать? — Буравин помолчал. — Конечно, жизнь одна у человека, но я еще что-то сна такого не видел, чтобы Гришка твой сбежал. А наяву об этом мне мое начальство ничего не сообщало, так что попей лучше чайку со мной.

— Благодарствую, но уже поздно, пойду-ка я лучше спать. А тебе желаю дожить до старости и детей вырастить. До свиданьица!

Старик надел шапку и вышел. Буравин запер за ним дверь и вошел в зал, а там уже были Славин и Симоха.

— Слыхали, какие сны начал снить этот бандюга? Вот гадина, пугать меня вздумал!

Славин и Симоха стояли, потрясенные услышанным. Во время этой беседы они еле сдерживали себя, чтобы не выйти и не взять за шиворот старика.

Буравин улыбнулся:

— Да ну его к черту! Такие угрозы раньше мне приходилось часто слышать. Теперь одно скажу: Гришка и его дружок здесь! Вот только не могу понять, как они смогли состыковаться со стариком.

— А помните, как несколько дней назад наши засекли, что Дрозд вернулся домой поздно ночью? — спросил Симоха. — А ведь они своими глазами видели, как он еще засветло заходил в свой дом, а тут на тебе, снова идет домой ночью. А когда он до этого из дома вышел? Никто не видел. Что из этого следует? — Он помолчал для большего эффекта и сам ответил: — Из этого следует, что бандиты встретились с ним и попросили предупредить старика, чтобы он пришел к ним на свидание в лес. Дрозд вылез через окно, а затем огородами вышел из села, пришел в Становое и тоже огородами пробрался к дому Солоха. После этого тем же путем вышел из Станового и, уже не прячась, направился домой.

Симоха замолчал, выжидая, как отнесутся к его версии офицеры.

Славин задумчиво сказал:

— Вполне может быть и так. Из этого можно сделать вывод, что наши предположения оказались правильными. Солох и его дружок рассчитывают быть в этих краях недолго и поэтому хотят на это время сковать вашу, Михаил Яковлевич, активность. Вы для них представляете наибольшую опасность. Поэтому к угрозе бандитов надо отнестись серьезно. С этой минуты вы не должны ходить один, да и в отношении охраны дома нам надо подумать. Ну, а сейчас пошли звонить Алтынину.

Прошло полчаса, и Славин уже разговаривал по телефону с Алтыниным, который, выслушав лейтенанта, проинформировал его о рассказе Мартова и сообщил, что направляет группу сотрудников милиции, которые под видом охотников-промысловиков будут находиться недалеко от Станового. Майор пояснил:

— Они будут тайгу вокруг Станового и Светлого прочесывать и в любой момент к вам на помощь придут. На место они прибудут послезавтра. Встретить их надо на развилке дорог, расположенной в четырех километрах на запад от Станового.

Славин попросил:

— Егор Егорович, я передам трубку Буравину, вы ему объясните, где нам встретить наших, а то я не очень еще ориентируюсь в этих местах.

Буравин взял трубку, и по его отдельным словам Славин понял, что опергруппа поедет машиной через «пуп» и будет двигаться к Становому с той стороны...

Но события развивались быстрее и иначе, чем предполагали работники милиции. Уже на следующий день из сельсовета Буравину сообщили, что в Светлом опять украли кабана. На этот раз — у Дрозда. Это было совсем уж неожиданным.

Чертыхаясь, капитан стал собираться в дорогу. Славин кивнул Симохе, и они тоже начали одеваться. Буравин спросил:

— Вы куда?

— С вами.

— Так день же...

— Ничего. Запрягайте наших-лошадей, ляжем в санки, укроемся тулупами, замаскируемся сеном, и порядок!

Славин по глазам Буравина видел, что тот чем-то встревожен. И вдруг лейтенант понял, в чем дело. И понял это тогда, когда Буравин отвел старшего сына в сторонку, долго объяснял ему, как вести себя, если вдруг во время их отсутствия кто-то придет к ним домой.

Капитан не беспокоился о себе, он волновался за своих домашних. Значит, в том, что о краже заявил именно Дрозд, опытный участковый уловил тревожный сигнал для себя.

Славин подозвал Симоху:

— Андрей, ты останешься здесь. Будь внимателен, не исключено, что Солох и Мельников решили выманить Михаила Яковлевича из дома, а сами во время его отсутствия нагрянут сюда.

Симоха все понял сразу, только предложил:

— Может, автомат возьмите, а мне пистолета хватит.

Славин подумал: «Действительно, ему с автоматом в доме будет несподручно действовать».

— Хорошо, автомат возьмем мы. Сколько у тебя обойм к пистолету?

— Две.

Славин сунул руку в карман полушубка:

— На еще три.

— А у тебя?

— У меня осталось еще две, и не забывай, что такое автомат на улице, да еще с тремя запасными дисками. — И повернулся к Буравину: — Михаил Яковлевич, мы тут посоветовались и решили, что поеду с вами только я, а Андрей останется, на всякий случай, дома.

Лицо Буравина сразу же посветлело. Он, стараясь не показывать свою радость, сказал:

— Как хотите. Останется дома, так дома.

Они запрягли лошадей. Славин, завернувшись в тулуп, зарылся в сено.

Надо было пересечь все село, и Славин лежал, накрывшись тулупом с головой. Но вот они миновали последний дом и поехали по узкой лесной дороге, по сторонам которой стояли мощные стройные ели. Славин откинул тулуп и сел. Буравин, до этого не проронивший ни слова, тихо сказал:

— Владимир Михайлович, чует мое сердце, неспроста этот вызов. По моему разумению, задумали они что-то. И, скажу я вам, правильно мы сделали, что Андрея оставили дома, ей-богу, переживал бы.

У Славина тоже было на душе неспокойно, но он не хотел показать этого и ответил:

— Если они задумали что-либо, зачем же тогда Дрозда подставлять, заявлять о краже у него?

— О, вы их плохо знаете. Мне кажется, что никакой кражи и в помине не было. Просто им для чего-то надо было меня вытянуть из Станового. Может, Гришка хочет к отцу прийти. Возможно, там работа есть, которая не под силу одному старику, скажем, золото выкопать. А может, действительно попытаются ко мне в дом ворваться, жену и детей напугать, заставить их меня уговорить закрыть глаза на этих зверюг. Или же решили встретиться со мной на лесной дорожке. Ну, а что касается Дрозда, то он для них верный человек. Отдал, скажем, им кабана, а нам заявил, что кто-то украл его.

— Ну почему бы им, в таком случае, не украсть у кого-нибудь другого из сельчан.

Буравин чуть заметно улыбнулся:

— Они не дураки, понимают, что после той кражи люди настороже, а это значит, что можно и на заряд картечи напороться. Нет, чует мое сердце: что-то они задумали, а вот что, убейте, не знаю. Я думаю, что вам надо снова в сено закопаться. Автомат к бою приготовьте, вполне может сгодиться.

Славин не заставил себя долго уговаривать, щелкнул затвором автомата, достал пистолет из кармана пиджака и сунул в карман полушубка, а затем лег.

Буравин укрыл его тулупом, а сверху засыпал сеном.

— Они народ такой, если увидят, что я один, то прежде чем стрелять, захотят поговорить. Их, конечно, очень интересует, ищут ли их здесь, в нашей округе, или нет. Ну, а если увидят, что нас двое, то могут прямо из кустов и шарахнуть или же пропустить не трогая, а нас с вами это не устраивает. Нам надо их увидеть.

Славин из-под тулупа спросил:

— Если встретят нас, то как я узнаю, что мне выскакивать надо?

— Если я увижу, что Гришка с ними, то я назову его по имени — это будет сигналом для вас.

Дальше они ехали молча. Славин не видел, как участковый достал из кобуры пистолет, зарядил его и положил под рукой справа в сено. Лесом надо было ехать километров пять. Славин, ориентируясь по времени, понял, что проехали уже более половины. Вдруг он почувствовал, что лошади неожиданно резко дернулись в сторону и стали. Наступила тишина, и тут же незнакомый голос тихо, но угрожающе сказал:

— Не пикни, мильтон! Только пальцем шевельнешь, как тут же на тот свет загремишь.